Чёрт в бутылке. Рассказ

Дмитрий Сергеевич Ионов, 2017

Гриша немного перебрал с алкоголем и увидел черта. В этих галлюцинациях он получает от него ответы на вопросы. Содержит нецензурную брань.

Тошнота и еще раз тошнота тревожила Гришу. Кажись, водка не зашла, — думал он. — Или пивом зря запивал. — Ой. — Вроде я говорил с кем-то, — думал Гриша. — Где я, еб те. — Вновь думал Гриша. — Темно чего-то, но что-то слышу. — Ах, бля, глаза закрыты.

И тут Гриша открыл глаза и удивился, ведь перед ним сидел его давний друг и что-то ему втирал, но Гриша его не слышал, что-то не позволяло ему слышать (вероятнее всего алкоголь).

— Ой, тошнота, да тошнота, — вновь подумал Гриша.

Вот-вот содержимое желудка должно было его покинуть, почувствовал Гриша, но вдруг он смог все сглотнуть и сразу же услышал голос товарища.

— Ну и вот я такой иду себе приятный и думаю: — на кой черт мне вся эта любовь сдалась, только бабки на пизду ушли. Эх… — Сказал Борис и хряпнул стопочку.

Неожиданно для себя, Гриша поддержал разговор, слова брались, не пойми, откуда, ведь он точно ничего не слышал до этого и хотел промолчать, но язык его, уже был не его.

— Бабы, бабы, с ними всегда так, то любят, то на хуй посылают, а ты их всю жизнь любить хочешь, но они тебя бесят и бесят, и внятно объяснить ничего не могут, как будто мы на разных языках говорим.

— Во! Именно! Истину глаголешь. Так чего я заговорил та за нее. Люблю я ее. Хоть и тварь она, все равно люблю, может за это и люблю. Любовь веселая штука, как пулю словить. Мы то, с тобой пули ловили, знаем. — Сказал Борис и растянулся в улыбки.

— Было, было.

— Добрый день. — Послышался голос рядом со столиком, за которым сидели два товарища.

Гриша и Борис взглянули на подошедшего мужчину, затем перегнулись друг с другом.

— Ты его тоже видишь, — спросил Борис.

— Ага, — промямлил Гриша.

И взглянули на него опять.

Гриши явно виделся черт, и он засомневался, так как голос был нормальным, человеческим.

— Может и ни черт, подумал он. — Хотя, — он еще раз подумал, — похоже, черт, а говорят белка приходит. — Вот же блин, так я до чертиков допился, — вдруг понял Гриша.

Гриша знал, что делать в таких ситуациях, когда, кажется. И перекрестился про себя. Он решил не подавать виду, что он совсем потерял реальность и не хотел оскорбить подошедшего.

— А как вас звать? — Спросил Борис.

— Хм.… Ну, можете называть меня Птолемей.

— Какое необычное имя, — утвердил Гриша.

— Да ничего необычного, — промямлил Борис, — у меня этих Птолемеев полный двор.

— И я того же мнения, — улыбаясь поддержал Бориса Черт.

Гриша заметил, что Борис совсем не встревожен и понял, что он видит Черта совсем иначе чем он и это его успокоило, а то имя уж слишком показалось ему необычным почему-то, какое-то чертовское.

— Так, а чего хотел то ты, Птолемей? — Спросил Борис.

— Да иду я, значит, и слышу разговор интересный. Да и захотелось побеседовать с вами.

— Хм…. Хм… — Думал угрюмо Борис. — Ну, как-то необычно, вы считаете такое знакомство уместным?

— Почему же нет? Друзья — это всегда хорошо.

— Ну ладно, — Сказал Борис. Глянул на стойку и жестами объяснил бармену, что нужна водка и рюмка.

Через несколько секунд он разлил все по стопочкам и сказал: — За знакомство и дружелюбие.

И втроем выпили жидкость, и Птолемей заговорил: — Ох, любовь. А вы знаете, что такое любовь.

— Это пуля в голове, — усмехнулся Борис.

Гриша в этот момент, нервно стал хрустеть пальцами и трясти ногой.

— Хехехе, верно, но однобоко. — Улыбался Птолемей. — Я бы сказал, что любовь нельзя выразить, она такая разная, что опоры даже нет. Вот ты говорил про свою любовь, но такая любовь без полового органа чахнет, ведь только он влечет тебя к ней.

— Фх, — выдохнул Борис и угрюмо взглянул на Птолемея. — Ты поспешных выводов не делай, ведь только познакомились, так и поссориться можно. — Пригрозил, опустив брови Борис.

— Не кипятись, я просто знаю, что говорю, Гриша уже все понял, ты просто слегка медлительный, приземленный, поэтому мало видишь.

Гриша замер и выпучил глаза на черта. Сглотнул и молча, продолжил слушать.

— А? чего? — Забормотал Борис.

— Прикрой рот, а то челюсть так не естественно отвисла, ишь кто залетит. Точно, ты мне напомнил, ведь за что подругу ты любил свою больше всего, за глубокий горловой. — Сказал Птолемей и продолжил шепотом, — минет.

Конец ознакомительного фрагмента.