Стихотворения Христа

Дмитрий Соловьев, 2016

Стихи, простершиеся над гладью вод и земными просторами, через вечность истории и душевные устремления трепетной души. Время свивает свиток бессмертия души сквозь тишину прозрачных будней или через гармонию борьбы. Автор – житель планеты, солдат армии Христа – для него не существует границ и искусственных разделений, он одинаково трепетно чувствует и красоту родной земли, и прелесть Японии, Востока, Египта, Китая или Британии. Тонкая, прозрачная лирика льется подобно светлому ручью в задумчивой грусти через благодать природы, в душевных терзаниях или в порыве борьбы, устремленной к бессмертию непостижимости поэтической тайны, звучит подобно журавлиному крику или тихому птичьему говору, оставляя читателю мгновения постижения вечности. Вновь смерть идёт по пятам к воскрешению в людской памяти. История и лирика природы дополняют друг друга для неспешного наслаждения чтением. Поэт с легкостью переходит от стихов в традиционном европейском стиле к японским танка или элегиям, наполненным очарованием Востока или посвященным Петербургу. Сонеты, пасторели, стансы, песни – изощренный читатель найдет в книге стихи, ласкающие слух самого предвзятого поклонника стихотворного изыска.

К Ду Фу

Всю жизнь прожил,

Как чистое стекло.

Коль смерть придёт,

Не побоюсь её.

В эпоху романственных стихов

Тебе ль, Китай, гармонии учиться.

И скупость, краткость фраз короткое дыханье.

Любовью неземной покрыты твои горы.

Я о поэзии Китая говорю.

Каков Китай, таков поэт и в нём.

О радуге небесной благодати,

О радости, о смехе мальчугана.

* * *

Опять, Восток, меня ты упокоил,

Опять в тебе гармонию ищу

Спокойным духом, я ли не достоин

Услышать музыку твою.

Твои кремнисты водопады,

Твои зелёные луга,

И странствий царственная прихоть,

И власти твёрдая рука.

Тиха задумчивая грусть,

И небосклон не так уж ярок,

Тобою сделанный подарок,

К тебе я больше не вернусь.

Я не вернусь в твои года,

Раскиданные тысячелетья.

Поэту помнится о смерти,

О ней нам помнятся всегда.

Я не боюсь твоей мечты,

Твоё сиянье и покорность,

Какую же ещё тлетворность

Непостижимость высоты.

* * *

Небесной синевой, так длинны,

Твои дворцы всегда старинны.

И не земная благодать,

И розы, чтоб благоухать.

Вот что я увидел на картине.

Крик журавля в дали пустынной,

Тебя, Китай, мне не понять.

К тебе вернусь я вновь опять.

И издалёка ли Китай

Послал своё мне приглашение,

Тому ли было бы сомненье,

Так, между прочим, невзначай.

Тебя приветствую, Китай!

Твоё я приглашенье принял.

Быть может, я кого обидел,

Прошу прощения, мой край.

Где небеса твои бездонны

И тишиной стоят стозвонной.

Пройдут ли прошлого года,

Нет, их я не забуду никогда.

Твоим величием, и скипетр державный

Ты преподнёс, собою равный.

Пройдут ли прошлого года,

Нет, я их не забуду никогда.

* * *

Какие небеса не тленны,

И жизнь, поэзией смиренна,

И в мире сем такая тишина,

Была во мне гармония жива.

И снова кровь кипит, и вновь душой я молод.

Меня не победит и тайной жизни холод.

И радостно встречаю я тебя,

Была во мне гармония жива.

И небом покрыты зелёные озёры,

На них чинно величьем — сакура цветёт.

Своей золотистой порой увяданья

И время не в счёт, и дорога не в счёт.

Здесь путник с оглядкою смотрит на небо,

Оно отражается в воздухе вод.

И мысль глубока, широка, беспредельна,

И, кажется, воздуху время не в счёт.

Лишь осень окрасит дерев позолотой,

И так тишина, что с величием схож.

Под нами Земля, над нами полмира,

И только верхушками золотится дождь.

Застыли озёра своей синевою,

И миг — их тайну поди разгадай.

Берёзовы листья красны как пожары,

И слышится, чудится дивный сей край.

Везде тишина, тишина и покойно,

Лазурь лишь небес воровата для всех.

Конец ознакомительного фрагмента.