Коржики в деревне

Дмитрий Юрьевич Суслин, 2023

Ещё одна книга весёлых рассказов для детей о приключениях братьев Лёшки и Димки Коржиков. В этот раз они отправились в деревню. На природу, на речку, в лес и на пруд. И Коржики не были бы Коржиками, если бы не произошли с ними новые весёлые и увлекательные приключения. Ведь только на рыбалку они сходили аж три раза. А ещё по грибы, на пикник, на велосипедную прогулку. Ну и какая же деревня без бани и самовара?

Глава 4. На речке

— На речке, на речке, крутом бережочке, — напевала мама, когда мы с ней и с тётей Настей шли на речку купаться. — мыла Марусенька белые ножки.

Мы с Лёшкой любим, когда наша мама поёт. Значит у неё хорошее настроение.

У тёти Насти тоже было замечательное настроение, поэтому она подпевала маме:

— Плыли к Марусеньке белые гуси.

— Белые гуси? — вдруг забеспокоился Лёшка. — А на вашей речке случайно нет этих самых белых гусей? Что-то мне не очень хочется с ними встречаться.

Надо же! Вроде бы мой брат уже второй класс закончил, а все ещё гусей боится.

— Нет, на пляже гусей нет, — успокоила Лёшку тётя Настя. — Они на переправе любят плавать, там много корму для них. А на пляже какой корм? Один песок.

— Это хорошо! — обрадовался Лёшка. — А далеко ещё?

— Километра два.

— Не близкий путь, — вздохнул Лёшка.

— Что не терпится? — засмеялась мама.

— Ещё бы! Такая жара!

Лёшка был прав. Жара стояла действительно сильная. Мы от неё просто изнывали. Даже мама и та утирала рукой пот со лба и махала на своё лицо шляпой. Мы с братом тоже стянули кепки и обмахивались ими, как сумасшедшие.

А тётя Настя шла как ни в чем не бывало. Лёшка ей даже позавидовал.

— Тебе что, совсем не жарко?

— Жарко, — согласилась она. — Но я девушка деревенская, к трудностям привыкшая. Что мне какая-то жара? Подумаешь! Сейчас до речки дойдём, там прохлада, тень и вода. Окунёмся, охладимся!

Мы даже устыдились своей слабости, перестали махать на себя кепками и вернули их на головы.

— Терпите, Коржики! — поддержала нас мама. — Скоро будем на месте.

— Да мы вообще раньше вас там будем! — воскликнул я. — Давай, Лёшка, наперегонки!

— Давай! — Лёшка тут же рванул с места.

— Так нечестно! — закричал я. — Команды ещё не было!

И побежал за братом.

— Без меня в воду не лезть! — догнал нас встревоженный мамин окрик.

Я догнал Лёшку почти у самой речки. Он стоял и с видом победителя смотрел на воду.

— И где тут пляж? — озадаченно спросил он, внимательно осмотрев все вокруг. — Я вижу одни кусты и высокие берега. До воды не добраться!

Я пожал плечами. От бега и жары я немного задохнулся и не мог говорить.

— Я в кусты не полезу, — продолжал младший брат. — Обдерёмся и исцарапаемся.

— Давай дождёмся тётю Настю и маму, — предложил я.

— Я первый прибежал! — стал уверять меня Лёшка. — Правда?

— Правда! — согласился я. — Молодец!

Лёшка расплылся в улыбке. Он очень любил побеждать меня в разных соревнованиях.

Подошли мама и тётя.

— И где тут ваш пляж? — подбежал к ним Лешка. — Что-то я никакого пляжа не вижу!

— Так мы до него ещё не дошли, — ответила тётя Настя. — Ещё километр остался.

— Ещё километр! — мы чуть не взвыли. — Так далеко?

— Это разве далеко? — опять засмеялась над нами наша деревенская родственница. — Каких-то несколько шагов!

А вот мама над нами смеяться не стала.

— Устали, мальчики? — с тревогой в голосе она стала ощупывать наши головы. — Вы не перегрелись случайно?

— Нет! — стали уверять мы ею. — Нисколечко! Мы можем ещё раз побежать.

— Наперегонки? — опять предложил я, хотя мне уже не хотелось бегать по жаре.

К счастью и Лёшка был со мной солидарен.

— Нет уж! — махнул он рукой. — Набегались! Сил не останется плавать и обратно идти.

И оставшийся километр мы пошли спокойно, и даже дали взрослым себя обогнать. А ноги у нас уже так гудели, что на пляж мы буквально приплелись.

— Это разве пляж? — разочарованно протянул Лёшка, оглядывая пустой песчаный берег, который в одном месте спускался полого к воде. — А где тут пляжные кабинки? Где лежаки и навесы от солнца?

— Ты слишком много хочешь! — сказал я ему. — Это же тебе не городской пляж. Кто тут тебе лавочки и навесы от солнца поставит? Радуйся, что есть песок и речка.

— А мы тут сами сейчас все устроим! — тётя Настя открыла свою сумку, которая была у неё на плече. — Будет не хуже, чем на вашем городском пляже. Вот вам и лежак, — она расстелила покрывало, — вот навес от солнца, — из лёгкой ткани она соорудила тент, привязав его к двум молоденьким деревцам, растущим прямо в песке. — А вот и буфет. — Из сумки появился пакет с едой и бутылка домашнего кваса.

Мы с братом даже рты открыли от удивления.

— Ну ты, тёть Настя, даёшь! — восхитился я.

— Можно купаться? — заныл и запрыгал от нетерпения Лёшка. — Мам, можно купаться?

— Конечно нет! — строго оборвала мама. — Вы слишком разгорячённые с дороги. Потные и мокрые. Сначала высохните и остыньте и только после этого я вас пущу в воду. Так что ложитесь и загорайте.

Старая история. Наша мама — врач, и это очень сильно усложняет нам с братом жизнь. Спорить с ней бесполезно. Так что мы разделись, легли на покрывало и стали загорать. Вот ведь получается, мама велит нам остывать, и в то же время заставляет загорать. Но ведь когда загораешь на солнышке, то наоборот согреваешься. Что-то тут не так. Но я решил ничего не спрашивать, чтобы не раздражать маму. К тому же этим вместо меня занялся мой брат. Лёшка не был бы самим собой, если бы уже через минуту не начала канючить:

— Мам! Мама! Ну, мам!

— Чего тебе?

— Уже всё? Мы обсохли уже. Можно в воду?

— Нет ещё! Не обсохли. Лежите!

Через минуту опять:

— Ну мам! Мама!

— Чего тебе?

— Уже всё? Мы обсохли!

— Теперь остывайте!

— И сколько нам надо остывать?

— Сколько надо, столько и будете!

— А сколько это сколько? Минута или две?

— Десять!

— Десять! — это уже мы с Лёшкой хором возмутились. — Десять?

— Десять!

Мы стали канючить хором:

— Мам! Мама! Можно мы уже?

— Нет!

— Мы уже остыли! Мы холодные как лягушки.

Тут уже не выдерживает тётя Настя.

— Да отпусти ты их! Сколько можно их нытьё слушать? Уже уши болят!

Но мама не сдалась:

— Лучше сейчас послушать, чем когда они больные с температурой в кровати лежать будут. Придётся им уколы делать, клизмы ставить, белье менять. Нет уж увольте!

Она нарисовала такую страшную картину, что не только тётя Настя, даже мы с Лёшкой испугались и замолчали. И все равно через пять минут мы не выдержали, забыли все страхи и насели на маму:

— Мам! Мама!

И она сдалась и махнула рукой.

Через секунду мы были уже в воде, которая была тёплая и ласковая и с удовольствием приняла наши обсохшие и остывшие тела. Мы от души наплескались, наплавались и нанырялись, пока мама не выгнала нас на берег. Здесь мы стали играть в песке, постепенно приближаясь к воде. Не прошло и пяти минут, как мы сами не поняли, как уже снова были в воде. И опять мы плавали, ныряли, плескались, пока мама не стала звать нас на берег.

Мы пришли, позагорали, перекусили и опять в воду. Мама и тётя Настя тоже плавали, но не так много, как мы. Взрослые всегда меньше детей в воде находятся. Устают быстро. А нам с Лёхой хоть бы что. Мы бы вообще, дай нам волю, из реки не вылазили. Один раз мама даже не выдержала, зашла в воду схватила меня за одно ухо, Лешку за другое и вывела обоих на берег.

— Больше сегодня в воду не пойдёте, раз такие непослушные! — заявила она. — Безобразие! Я их зову, зову. А они ноль внимания.

Лёшка даже заплакал и стал размазывать по лицу слезы. Но я сразу понял, что он это не от боли, потому что не особенно то и больно было, подумаешь, а чтобы маму разжалобить. Поэтому я тоже надулся и стал бурчать:

— Зачем за ухо то? Что других методов воспитания что ли нет?

При этом отчаянно тёр своё ухо, чтобы показать, как я страдаю.

Мама очень быстро сдалась, прижала нас к себе и стала успокаивать:

— Ладно, ладно, Коржики, нечего тут притворяться. Я же чувствовала, что вам не больно. Вы так шустро из воды побежали, что мне даже ваши уши тянуть не пришлось.

— Я тоже видела, как вы рванули из воды! — расхохоталась тётя Настя. — И глаза выпучили, как судаки на сковородке. Получили, Коржики? Так-то! Маму не слушаться!

За тётей Настей засмеялась мама, а за ней я. Лешка тоже перестал плакать и стал подхихикивать.

Мы посмеялись, и уговорили маму ещё раз пустить нас купаться. Потом ещё раз.

А потом мы ещё раз долго смеялись после того, как я нырнул, подплыл к Лёшке сзади и пальцами схватил его за ногу. Лёшка подумал, что его укусила гигантская рыба-сом, которая даже утят и гусят в воду утаскивает, заорал как сумасшедший и выбежал из воды.

— Там! Там! — стал он с ужасом показывать маме и тёте Насте на воду. — Там!

А там был я. Вынырнул из воды и засмеялся:

— Испугался!

— Что за дурацкие шутки! — возмутился Лёшка.

Потом он посмеялся и стал нырять и хватать меня за ноги. И я делал вид, что тоже пугаюсь. Потом он не давал спокойно плавать маме и тёте Насте и тоже хватал их за ноги. В общем, всем надоел. Тогда тётя Настя посмотрела на часы и сказала:

— Пора домой.

— А мы ещё сюда придём? — тут же спросил я.

Лешка меня поддержал:

— Да, мы сюда придём?

— А вам понравилось? — улыбнулась тётя Настя. — Здесь же нет пляжных кабинок, навесов и лежаков.

— Ещё бы! — заорали мы. — Здесь супер! И ничего нам не надо! Главное, речка есть и песок!

— Тогда, конечно, придём.

И мы пошли домой. Прошли метров триста и на нас снова навалилась жара. Ноги загудели. Идти стало трудно. Но мы не показывали, что нам тяжело и шли бодро и весело и даже пели песни, а потом и вовсе про жару и усталость забыли, так у нас поднялось настроение.

Оно поднялось ещё выше, когда мы подошли к дому, и тётя Настя показала нам на поднимающийся из-за забора сладкий и вкусный дымок.

— Володя баню затопил, — объяснила она. — Так что перед ужином попарит он вас веничком и потрёт мочалочкой. Про все свои невзгоды забудете, братцы Коржики.