Жонглирующий планетами

Дон Марк Лемон, 2023

Новый сборник рассказов из серии "Удивительные фантастические истории", через который читатель познакомиться с лучшими рассказами и новеллами зарубежных писателей. Все произведения из данного сборника были напечатаны в период с 1904 по 1908 год в различных журналах.Читателя ждут невероятные приключения героев рассказов и новелл! Здесь и космические путешествия, и растения-людоеды, невероятные способности психики человека, глобальные катастрофы и различные взгляды на будущее человечества.Все произведения переведены на русский язык впервые и доставят немало удовольствия при чтении!

Черные розы

Анна Маклюр Шолл

Полумрак этой богато украшенной фресками комнаты разбавляли старинные гобелены, на которых в тускло-зеленых тонах была изображена известная морская история о Цирцее. Качающиеся лампады и желтые свечи толщиной с запястье человека в витых церковных подсвечниках заливали мягким светом мрачную антикварную мебель. Большие латунные чаши с красными розами вносили в глубокую тень цветовые пятна.

В высоком резном кресле у открытого дровяного камина сидела женщина, прислушиваясь и ожидая. Она была одета в свободное платье из мягкой шелковистой ткани, белизну которого подчеркивала мантия из черного меха, только что соскользнувшая с ее плеч. Сама она отличалась необычной красотой: прозрачная бледность кожи, похожая на лепестки белой розы, ярко контрастировала с черными волосами и темными глазами. Она могла бы стать олицетворением ночи.

Через некоторое время она встала и беспокойно зашагала по комнате, остановившись у большой обитой гобеленом кровати, чтобы откинуть покрывало и прикоснуться губами к фиалкам под распятием из черного дерева и слоновой кости у изголовья кровати. Затем она откинула занавески на окне и на мгновение выглянула в залитый лунным светом сад и на огни Флоренции, видневшиеся далеко внизу, в долине. Они жили на вилле уже три месяца, она и ее муж, но за это время посетили прекрасный город всего один раз. Он был поглощен своими химическими опытами, а она — им.

Сейчас она услышала его шаги в коридоре, и сердце ее забилось в предвкушении. Он вошел и на мгновение замер в тени — юношеская фигура, несмотря на согбенные плечи и нахмуренные брови, а также на тот возраст, который придавали ему головной убор и длинное меховое пальто.

На мгновение она не увидела, что он несет в руках, Но по его приподнятому настроению она догадалась, что его последний эксперимент удался. Когда она пересекла комнату, изящная фигура в длинных белых драпировках, он протянул ей свой драгоценный букет — двенадцать угольно-черных роз. Она вскрикнула от восторга.

— О, как красиво, Базиль, как ты это сделал?

Он улыбнулся, глядя, как она ласкает эбеновые лепестки белыми кончиками пальцев и прижимает их мягкую черноту к бледному овалу щеки.

— Этого я не могу сказать никому — даже тебе. Вы пожелали черную розу. Ваш муж — волшебник, — продолжал он игриво, — И вы получили то, что хотели.

Она опустилась в кресло у камина, розы лежали на ее коленях темной массой на фоне нежной ткани халата. То тут, то там свет камина выхватывал насыщенную зелень неизменной листвы.

— На что они похожи? — воскликнула она, прижимая одну из них к лицу. — Это ведьмины цветы, жуткие полуночные существа. Ах, я поняла. Они похожи на душу Лукреции Борджиа.

Муж поправил на ее плечах черную меховую мантию.

— Нет, нет, ты не должна называть их отвратительными именами, дорогая, ибо я хотел сказать, что они олицетворяют тебя. Ты темная роза — с твоими полуночными волосами и глазами.

–"Ты словно темная роза"? Ах, поэт никогда не представлял себе такого цветка. Я уверена. Они ошиблись, назвав меня Розамондой. Но скажите, Бэзил, неужели вам пришлось смешать множество ядов, чтобы добиться такого эффекта?

— Да, очень много. Но они нейтрализовали друг друга, хотя и уничтожили при этом аромат розы.

— Потеря незначительна. Я люблю их, эти черные розы. Они меня завораживают. Полагаю, мне следует украсить ими придорожную усыпальницу у ворот сада!

— Боюсь, крестьяне побьют вас камнями как ведьму. Нет, Розамонда, держи их в своей спальне.

— Я поставлю их сейчас у своей кровати и позову Сантуццу, чтобы она унесла остальные цветы. Я хочу, чтобы мои черные розы царствовали в одиночестве.

Она пересекла комнату и из инкрустированного шкафа достала причудливо вырезанную вазу из зеленого малахита. В нее она поставила розы.

— Какие они тяжелые! Можно подумать, что они слишком громоздкие. Как хорошо они подходят к вазе. Они подарят мне редкостные сны. Вы же не вернетесь в лабораторию? Уже полночь. Разве этого достижения не достаточно для одного дня?

— Дорогая, у меня есть еще один незавершенный эксперимент. Отдыхай и мечтай со своими розами.

Он поцеловал ее и ушел, его шаги гулко отдавались по каменным коридорам, ведущим в лабораторию. Она растянулась на кровати и долго лежала между сном и бодрствованием, свет от качающейся лампы падал на ее лицо, одна тяжелая черная роза касалась чистой белизны ее щеки.

Ее муж работал в своей лаборатории до тех пор, пока утреннее солнце не позолотило купола и башни Флоренции. Наконец, утомленный длительным и неудачным экспериментом, он оставил работу и отправился в спальню. Проходя мимо комнаты жены, он увидел, что дверь приоткрыта. Он протянул руку, чтобы закрыть ее, чтобы утренние звуки, раздававшиеся в доме, не потревожили ее, но в этот момент он заметил что-то у ее кровати, и от внезапного безымянного ужаса он потерял сознание. Розы в малахитовой вазе снова стали белыми и призрачно мерцали в бледном сиянии качающейся лампы. Зная природу ядов, заключенных, как ему казалось, навсегда, в черных розах, он испытал жуткий страх. Куда они подевались, вырвавшись из этих лепестков, ставших теперь совершенно невинно белыми?

— Розамонда! — голос его задрожал, когда он позвал ее по имени.

Ответа не последовало.

— Розамонда! Розамонда!

Его голос стал громким и испуганным. Из темной тени кровати не доносилось никакого ответа. Он подошел ближе, холодея от страха. Что-то очень черное вырисовывалось на фоне белизны белья. Его охватил ужас. На мгновение он остановился, дрожа, как от приступа удушья. Он не решался подойти ближе, не решался посмотреть. Что это было на кровати? Сделав над собой усилие, он добрался до шторы на окне и отдернул ее. Утренний свет хлынул внутрь, открывая взору совершенно мертвую, черную, словно вырезанную из эбенового дерева фигуру его жены.

1904 год