Области тревоги. Рассказы

Дориана

Тревога – это взгляд на берег со стороны разбуженного штормом моря. Каждая следующая волна накрывает с головой и уносит всё дальше от твёрдой земли. О далёкий берег одна за другой разбиваются спасательные лодки. Утопающий это видит, утопающий – это ты. Ты попал в штормовую область тревоги.

Песнь на воде

По каменистому берегу полз паук. Большой, светло-коричневый, похожий на клубок переплетённой сухой травы. Он успел проскочить под шагами Риты незамеченной бледной тенью и скрылся в расщелине между камней. Подошва сланцев неловко скользила по ним, солнце пялилось в спину девушки, а наушники противно потрескивали, корёжа нежную грусть Джоан Баез. Единственный выходной за неделю выдался таким же неровным и неудобным, как эта дорога к купальной зоне.

Ещё несколько метров и камни станут меньше, с моря повеет прохладой и, возможно, успокоится охрипшая певица. Рита выходит на пляж, видит людей (человек десять, не больше) и с облегчением понимает, что будет не одна. После того как неделю назад здесь утонул пьяный весёлый старик (рассказывали, что бедолага орал песни, пока вода не заткнула его глотку), казалось, что желающих искупаться убавится. Тревожно заходить в воду, которая забирает себе такие вот трофеи с суши, но над этой самой сушей палит солнце и раз старик не разбухает на дне, можно о нём не думать.

Идти действительно стало легче. Ступни приятно вибрируют на мелких камушках, не проваливаются и не скользят. Дойдя до свободного лежака, Рита кидает на него пляжную сумку (с лицевой стороны вышита фигурка купальщицы в закрытом полосатом костюме), и стягивает сарафан — ткань влажная на спине. Несколько мужчин сидящих на одном лежаке оборачиваются в её сторону, и девушка во время распускает волосы, чтобы перецепить заколку надёжнее. Если бы кто-то наблюдал за всем этим со стороны, то происходящее выглядело, как переходная фоновая сцена в бессмысленной курортной мелодраме. Панорама пляжа, шум волн, костлявая, но грудастенькая девчонка в купальнике и оценивающие её мужчины.

Сквозь шум моря Рита различает приглушённое завывание невыключенного плеера. Приди она ближе к вечеру, можно было бы просто посидеть на берегу, слушая музыку и глядя на волны, но полуденное солнце — сущий маньяк. Девушка накрывает сумку полотенцем (не самая надёжная защита, но режим завлекания всё же выключен) и направляется к морю.

У самой кромки, так что набегающие волны время от времени забираются в их одинаковые красные плавки, сидят двое мальчишек. Видимо, дама на лежаке, с потрёпанной жёлтой книжкой в руках, их мать — рядом с ней валяются две пары одинаковых маленьких сланцев. Рита проходит мимо мальчиков незамеченной — для них её задница пока менее интересна, чем найденная среди камней ракушка.

Первое прикосновение воды обжигает. Гудящие от неровной дороги ступни оказываются в подвижном холоде на скользких камнях. Стараясь не наступать на склизкие наросты водорослей, Рита продвигается вперёд. Мурашки бегут по телу, спасаясь от подступающей всё выше прохлады. Волны бьют по спине и животу и когда достигают груди, девушка отталкивается от каменистого дна, чтобы лечь на одну из них и ощутить её упругое покачивание. Сзади доносятся голоса суши: визг мальчишек, басовитый гогот отдыхающих мужчин, гнусавое «Ну, пусти!» коричневой кокетки в белоснежном купальнике.

Всем своим раскалённым телом день опустился в холодную воду и начал стремительно испаряться. Когда Рита только спускалась к пляжу было начало первого. Сейчас, наверное, уже перевалило за половину. Пока искупается, пока соберётся и пока доберётся домой, будет в лучшем случае шесть, а завтра опять заплыв в акулий риф на добрую неделю. Как после этого считать, сколько лет она прожила? От даты до даты — один срок, но внутри этого срока совершенно другой — суммарный и в разы уменьшенный.

Слева чернеет пирс. Волны забираются на его площадку, шумят, разбиваясь о каменное тело и, только глядя со стороны на их движение, Рита понимает, насколько они высоки. При спокойной погоде она любила доплывать до конца пирса, огибать его и плыть к берегу уже с обратной стороны. Но сегодня лучше не рисковать. Старик утонул от того, чтобы был пьян, а она может утонуть, потому что было пьяно море.

Отталкиваясь от нутра холодного живого тела, она сворачивает в сторону, чтобы направиться к берегу и сталкивается с подступившей волной, которая тут же заполняет солью нос и горло. От неожиданности теряется координация, мышцы схватывает спазм.

Дна пока нет. Об этом девушка узнаёт, когда пытается встать на ноги и тут же оказывается с головой под новой волной. Как будто, кто-то пытается задушить её подушкой. Борьба с морем стремительно лишает сил, и когда Рита, наконец, оказывается на гребне, а не под ним, она победно кашляет, не открывая глаз. «Надо плыть обратно, накупалась». Но эта мысль оказывается так же далеко от реальности, как сама Рита от берега — волны успели оттащить её во время борьбы. Пирс тоже отдалился. Угол, который он образует с полоской берега, на какую-то секунду кажется недосягаемым. И этой секунды хватает, чтобы позволить ещё одной волне обрушиться на голову.

«Нет, тише!» — Рита выныривает на поверхность и толкает своё тело к берегу. Руки снова послушны направлению, девушка пытается сосредоточиться на этих ощущениях и не обращать внимания на раздираемую от соли носоглотку. Какое-то время получается держаться на поверхности, но волны создают обманчивое движение — через пару минут изматывающей борьбы с обратным потоком, Рита понимает, что ещё больше отдалилась от берега.

— Я! Помогиите! — она первый раз в жизни зовёт на помощь и нигде не учат, как делать это правильно, — помогите!

Рита поднимает руку и машет толпящимся на суше фигуркам. Издалека они кажутся артистами на театральной сцене: у каждого своя поза и место под светом раскалённого полуденного софита. Она различает гнусавую крикунью в белом (та стоит спиной к воде, уперев руки в бока), компанию мужчин, окруживших один лежак, на котором вероятно уже выставлено пиво с закуской, и две маленькие сгорбленные фигурки у самой кромки воды — двойняшки в красных плавках.

В красных… Почему не вывесили красный флаг, раз море так неспокойно? Почему она не заподозрила эти одинаковые красные задницы в попытке стать предупреждающим знаком?

— Тонууу! — волны передразнивают каждую попытку докричаться. Их движение оглушает и изматывает — море захотело новый трофей. Когда Рите в перерывах между борьбой с ними удаётся взглянуть на берег, снова звать на помощь уже не остаётся сил. Серая суша мелькает издевательски спокойно: никто не замечает того, что происходит в воде.

Море отражает каждый её удар своей дикой взволнованной мощью, и очень скоро ноги и руки начинают гудеть от постоянного движения. Оттолкнувшись так, чтобы гребень новый волны подхватил тело хоть на секунду, Рита набирает в грудь воздуха, но кроме хрипа, который тут же растворяется в окружающем шуме, она не слышит от себя ни звука. Угол берега и пирса уплыл ещё дальше, фигуры размылись и уменьшились.

Девушка успевает вскинуть руку над вновь подступающей волной и, когда через пару секунд, выплёвывая огненную соль, снова оказывается на поверхности, замечает движение на берегу.

— Помогите мне! — где-то в густой синей пучине ноги заработали с новой силой. Пусть её вытащат на берег с рвущимися от напряжения мышцами, пусть она не сможет спать от накопленной за этот день боли. Но она не утонет!

Люди на берегу действительно столпились и смотрят в её сторону. Кто-то даже махнул рукой и три фигуры отделились от остальных. Когда Рита увидела их бегущих обратно с лодкой, ей показалось, что даже море присмирело. Плакать не время — это отнимет слишком много дыхания. Но из глаз всё равно покатилась своя соль, и новая волна тут же её слизнула.

Трое мужчин из тех, что устроили на лежаке пикник, выстроились в ряд, закрываясь лодкой как единым щитом. От воды их отделяет несколько шагов, они стоят на каменистой далёкой суше и никто из них не двигается вперёд.

— Спаси… — слово тонет в подступившей волне. Рита успела наглотаться воды и, как только она окажется на берегу, её непременно стошнит. Вынырнув из-под пенящегося гребня, девушка несколько раз с силой сжимает веки и открывает глаза в тот момент, когда деревянная лодочка с бело-красной стрелой на боку грохается о камни под ногами мужчин.

«Они не выронили её, посмотри на них» — такое ощущение, что эти слова доносятся откуда-то с зеленовато-синей темноты, где барахтаются ноги. Будто что-то большое и знающее лежит на дне и указывает ей на аплодирующих женщин и раскланивающихся «спасателей».

Борьба с волнами, палящее в макушку солнце, страх — всё что угодно, только не верить увиденному. Люди не могут разбивать о берег спасательные суда и радоваться, что утопающий это видит! Ей кажется, что ветер даже донёс этот звук: «Краааак», и лодка раздваивается, расстраивается, разлетается на чёртовы, неспособные спасти, доски.

Крикунья в белом подпрыгнула на месте и, кажется, машет Рите рукой. С берега сквозь шум неутешных волн доносится её надсаженный голос. Она кричит ритмично и однообразно, и через пару секунд становится понятно — девушка на берегу поёт.

— Помогите мне! — а вот у Риты крика не получилось. Ей казалось, что она сможет — дыхание немного успокоилось, и поутихло саднящее от новой порции соли горло, но она проговорила это нерешительно, неохотно, уже не понимая, что ждёт её на берегу.

Между тем море заносило изматывающие удары всё тише. Рита оказалась на новой волне и та держала её своим мерным затихающим движением. Люди на суше (их вроде бы стало меньше, кто-то исчез на переднем плане) смотрели в сторону воды и слушали пение. Оно стало громче на фоне усмирённой стихии, и в тот момент, когда солнечный блик провалился через покрасневшие глаза, ослепляя, Рита подумала, что море подчинилось пению.

До берега так же далеко, но теперь она сможет преодолеть это расстояние. Рита направила тело вперёд и попыталась плыть — море не сопротивлялось. Мышцы гудели от напряжения и усталости, и несколько раз пришлось перевернуться на спину, чтобы отдохнуть. Перед глазами оказывалось белёсое знойное небо и крикливые тени чаек. Крикливые на фоне тишины с берега… Песня смолкла. Девушка (такая худенькая, что её силуэт на поверхности разочарует не одну акулу) неуклюже повернулась на живот и тут же столкнулась с новой волной. Шумной, высокой и агрессивной. Море снова злится. Наверное, вода хочет заполнить её так, чтобы Рита, наконец, ушла на дно от тяжести. Кашель нарушает с трудом восстановленное дыхание, и когда она открывает глаза, берег снова кажется недосягаемым. Певунья стоит на прежнем месте, и Рита мысленно молит её о продолжении песни. Даже в разморенном от зноя и борьбы сознании всё постепенно выстраивается логично и утешительно — люди на берегу поняли, что не смогут добраться до неё по таким волнам, а поющая девушка обладает невероятной властью над морем и хочет ей помочь. Пусть она коричневая, как испорченная кукуруза, но её голос успокаивает волны!

Волны наращивают потерянную силу, и перед тем, как уйти под очередную, Рита выкрикивает на берег:

— Пой!

Из упругой живой темноты её поднимает далёкое ритмичное завывание. «Ведь звук — это волна. Встречная волна» — думает Рита и открывает глаза уже на поверхности. Берег стал ближе, а движения певуньи отчетливее — она прыгает на берегу в своём белоснежном купальнике и машет рукой, приглашая присоединиться к своей песне. Рита не может, пока море спокойно, нужно выжать из мышц и дыхалки как можно больше метров.

Она продолжает грести. Песня на берегу тем временем становится певучее, голос будто бы чище и нежнее.

«Только не замолкай» — думает Рита и старается плыть быстрее. Руки с трудом расходятся в воде, толкая её уставшее тело вперед.

Песня становится тише. Каждый ясный и сильный звук теряет опору и долетает до неё побитой штормом птицей, чтобы упасть в нарастающие волны и потухнуть.

— Нет, нет, нет! — Рита наблюдает за певуньей, которая пожимая плечами, отходит от воды.

— Пой, пожалуйста!

— Пой со мной! — доносится с берега и песня возобновляется. Мотив становится чётким и понятным, темп спокойным — её легко будет подхватить.

Волны присмирели. Пока ни одна из них не спешит, чтобы обрушиться и лишить последних сил, Рита хриплым дрожащим голосом начинает вторить песне. Певунья не может слышать её с такого расстояния, и девушка давит на связки, посылая вперед надсаженный грубый звук. Невероятное двухголосье, несущее один мотив через засыпающее море. Много дыхания расходуется на это странное спасение, но это не сравнить с той неравной борьбой, которая, наконец, прекратилась.

Чем ближе к берегу, тем легче становится плыть. Будто энергия, которую она создаёт внутри своего тела пением, успокаивает ноющие мышцы. Воздух мерцает, пропуская через себя солнечные блики, которые отражаются в воде. Рита плывёт по спокойным водам чудного мира, в котором может ощущать себя могущественной частью могущественной стихии.

— Пой, — долетает к ней через толщу воды и она поёт. Беззвучно. Мерцающий воздух остался наверху, теперь вокруг густая синяя тьма, в которой чернеет силуэт певуньи. Она приближается, идёт к Рите по каменистому дну и продолжает петь. Так не хочется смотреть на её разбухшее зелёное тело с истёртой тканью на груди и бёдрах, но Рита должна быть благодарной за спасение. Чёрные ступни певуньи скользят по камням, теперь их разделяет только бледная полоска света, идущего сверху.

«В благодарность за спасение, я хотела бы подарить вам песню…» — всплывает в голове чей-то торжественный голос, возможно услышанный в каком-нибудь фильме. Про утопленников? Вряд ли… Наверное, это была мелодрама с блондинкой, у которой напудренные кудри прыгают вокруг бездарно улыбающегося лица.

Больше ничего не разделяет. Теперь можно рассмотреть, как вода глумится над теми, кто выбрал сушу. На плече у певуньи чернеет дыра, и Рита не хочет знать, заплывает ли туда мелкая рыба. Над куском ткани, бывшим когда-то беленькими купальными трусиками, нависает раздутый, готовый вот-вот потечь гнилью, живот.

— Пой для нас, — шепчет певунья и машет рукой, приглашая увидеть всех гостей, что темнели беспокойными тенями за её спиной. Все те, кто был на берегу, кто оглядывался вслед, теперь держат Риту мутными безжизненными глазами и ждут, когда её живот оплодотворит растущая чёрная гниль.

Кого-то здесь не хватает. Кажется, нет мальчиков…

***********************

— Они, что, все из одного хора? — чей-то голос усмехнулся вдалеке. И тут же резкий толчок в грудь.

— Хорошо, мы с близнецами отдохнуть выбрались. Волны высокие были, я не пустила их купаться и сама лежала музыку слушала… А эта дурочка кричала и пела, пока перепуганные мальчишки не растолкали меня.

— Недавно старик тут утонул, говорят, пел тоже, — снова толчок. Внутри что-то зашевелилось, рвущая боль раскрылась в груди, и Рита открыла глаза.

— Что, певунья? Море успокоить хотела? — спросил молодой парень совсем рядом. Сидящая чуть поодаль женщина облегчённо вздохнула.