Охота на мудрецов

Дэлия Мор, 2017

Казалось бы, что может связывать генерала и девушку с психическими отклонениями? Он один из двенадцати правителей планеты. Она большую часть жизни провела за стенами закрытой лечебницы. Только вот ее дар мудреца помогает видеть эмоциональные привязки, что может помочь выявить предателя. И с момента встречи закручивается история отношений, изменяющая судьбы целого мира. Любовь и предательство, доверие и подозрение, свобода и эмоциональный плен сплетаются в причудливый клубок, распутать который под силу лишь двоим.Обложка создана Ольгой Волковой aka Перекресточек с использованием изображений с сайта shutterstock.

Глава 4. Либрарий Его Превосходства

Флавий ведет машину молча, а отпущенные мне на переодевание минуты проходят. Я тянусь за сумкой и нахожу в ней темно-синее шерстяное платье длиной чуть ниже колен с рукавами в три четверти и воротником-стойкой. Карманы, хвала несуществующим богам, есть. Вытряхиваю под ноги туфли на плоской подошве, и чуть было не роняю туда же кружевное черное белье и заколку для волос.

Мучаюсь в догадках, кто собирал подарок. Генерала я за этим занятием не представляю, уж не сам ли Флавий? Интересные обязанности у либрария. Лейтенант смотрит на дорогу, как обещал, и торопит меня. Проявляю чудеса изобретательности, чувствую себя акробатом, но переодеваюсь так, чтобы как можно меньше обнажаться. Из кружевного гарнитура надеваю только верх, а низ аккуратно прячу в карман платья вместе с планшетом.

Успеваю до того, как Флавий подъезжает к воротам центра. Останавливается, достает из кармана две пластиковые карты и ждет. Шлагбаум опущен, и будка охранника пуста. Я решаюсь заговорить.

— Выстрелы…

— Все под контролем, дарисса, — обрывает Флавий и резко давит на газ. Машина срывается с места и сносит шлагбаум.

Я даже вскрикнуть не успеваю. Если охрана центра среди бела дня от кого-то ожесточенно отстреливается, то какой может быть контроль? Учений у нас отродясь не было. Стрелка на спидометре все сильнее отклоняется вправо. Двигатель ревет так, будто мы сейчас взлетим. Вспоминая о том, как пилотировал катер Наилий, я хватаю пряжку ремня безопасности и пристегиваюсь. На ровном полотне дороги почти не трясет, только мельтешащие в глазах деревья лесополосы дают понять, насколько быстро мы едем. Отвлекать на такой скорости Флавия расспросами не очень разумно, но я все же решаюсь.

— Лейтенант Прим, а как здоровье Его Превосходства?

— Его Превосходство в командировке, — сдержанно отвечает либрарий.

— А куда мы едем?

— На точку.

— Кто напал на центр?

Флавий бросает на меня быстрый взгляд и после паузы отвечает.

— Не знаю.

Немногословность лейтенанта и не должна удивлять, но ощущение, что меня держат в информационном голоде, не проходит. Беспокойство за Создателя и оставшихся в центре мудрецов противно крутит живот. Кому могла помешать горстка психов? Или, наоборот, понадобиться? Еще и радиомаяк в мастер-ключе не дает покоя. Меня пометили, как лабораторную морскую свинку. Дали возможность уйти в любой момент, но оставили на поводке. А я умудрилась сбежать в первый же день. Не очень важно, куда и зачем, главное, что сбежала и меня тут же поймали.

Я отворачиваюсь от либрария и прикрываю глаза, ныряя в него. Эмоции острые и яркие, они топят мне всю картину по привязкам, искажают и усложняют её. Нервничает лейтенант очень сильно, хотя внешне спокоен, как скала. Я выныриваю обратно в реальность, успевая заметить только то, что сюзеренов у Флавия двое. На одном конце ожидаемо Наилий, а вот второго я не знаю и среди офицеров на балу не помню. Привязка старая, почти потухшая, но была довольно толстой и крепкой.

Машина замедляет ход, потом мы сворачиваем с дороги в кусты и останавливаемся.

— Приехали, дарисса, дальше пешком.

Я вылезаю из машины, поправляю платье, забираю сумку с больничной одеждой и верчу головой. Мы в пригороде Равэнны, вдалеке маячит монументальное здание аэровокзала. Если нам туда, то идти довольно долго. Светило поднимается к зениту, воздух прогревается до летних температур, он прозрачен и легок. Под ногами не стерильный газон, а обычная лужайка. Далеко ей до высокотравья середины лета, а потому идти можно, не боясь споткнуться. И дышать луговой свежестью. Сколько циклов я не была на природе? Будто впервые вижу, и глаз не могу оторвать.

Флавий выходит из-за машины уже в гражданской одежде. Прямые серые брюки и простой черный свитер. Теперь мы с ним выглядим как пара на прогулке, а не как беглая шизофреничка с конвоиром. Лейтенант даже галантно подает руку, но я отказываюсь.

— Аэровокзал наша точка? — спрашиваю я.

— Нет, нам нужно на горный материк. Я могу назвать точные координаты, но сомневаюсь, что это удовлетворит ваше любопытство, дарисса. Наш рейс через час, поспешим.

Я едва успеваю за его быстрым шагом и по дороге вспоминаю, что горный материк между собой делят четыре армии — восьмая, девятая, десятая и одиннадцатая. Перемещений населения между секторами почти нет. Мы жестко закреплены там, где родились. Исключения делают только для военных. Особо ценных специалистов приказом переводят из одной армии в другую. Тот факт, что меня вывозят на другой материк, рождает еще один повод для паники. Наилий там не властен, кому он меня отдает?

Я цзы’дарийка и давно привыкла, что в своих правах почти предмет мебели. Представители нашей расы веками рождаются в условиях жесткой и вдумчивой генетической селекции. Ученые сосредоточены на мужчинах, выводя идеальных солдат, а женщинам перепадает отменное здоровье и вечная молодость в качестве побочного эффекта. На каждого младенца составляется генетическая карта — наше удостоверение личности. И, чем лучше показатели в карте, тем больше шансов у тебя хорошо устроиться в жизни.

Крепких и здоровых мальчиков на восьмом цикле изымают у матерей и отдают на обучение в военные Училища. На семнадцатом цикле снова отбирают лучших и переводят в Высшие Командные Училища, из которых выпускают лейтенантами. У цзы’дарийцев нет срока службы. Военная форма надевается на всю жизнь. Мальчиков, не пригодных для службы, так же отдают на обучение в Технические Училища и после выпуска отправляют на военные заводы работать. Живут они в бараках на территории заводов и своих родных и близких видят только в отпусках. Всего двадцать восемь дней в цикл.

Девочкам совсем не повезло. Мы всю жизнь закреплены за городом, в котором родились, работаем в сфере обслуживания и мужчин видим в их отпусках и увольнительных. Семьи как таковой нет. Бабушки, матери и дочери живут вместе, если позволяет жилплощадь. Зачать ребенка естественным путем при таком раздельном существовании не очень просто. У нас процветает искусственное оплодотворение. Из лучшего генетического материала создаются эмбрионы и подсаживаются матерям.

Но если есть лучшие, то, значит, находятся и худшие. Больные, слабые, имеющие вредные генетические мутации цзы’дарийцы не сбрасываются со скалы в океан на растерзание хищникам, а всего лишь стерилизуются. Все психические заболевания, передающиеся по наследству, — повод для стерилизации. Все мудрецы — психи, и мы все стерильны.

Я, правда, пока еще нет. От операции до вчерашнего дня меня защищала невинность. Но первый же осмотр — и я присоединюсь к неспособным оставить после себя потомство. Не знаю, как остальных мудрецов, а меня это расстраивает очень сильно.

Флавий идет как марширует — быстро, четко и не снижая темпа. Я не такая тренированная и выносливая, а потому перед самым аэровокзалом уже едва дышу. Даже позволяю взять себя под руку.

— Улыбайтесь, дарисса, — издевательски шепчет либрарий, — ваш измученный и перепуганный вид вызывает подозрения.

Хочу послать его в бездну, но воздуха не хватает. Улыбку на губы все же цепляю и радуюсь, что от быстрого шага на бледных щеках появляется румянец.

Аэровокзал напоминает потревоженный улей с дикими осами. Вокруг нас собирается рой, все злобно жужжат, спешно пролетают мимо и норовят сбить или ужалить. Я в толпе всегда теряюсь, стараюсь стать еще более незаметной и часто пытаюсь прилипнуть к стене и не отходить от неё. Но лейтенант Прим настойчиво тянет меня сначала к кассе за билетами на воздушный транспортник до границы сектора, а потом к стойке регистрации. Там мы застреваем в пробке из цзы’дарийцев, и я немного перевожу дух.

Царство стекла и бетона щедро заливает через окна дневное сияние светила. С высоты второго уровня я хорошо вижу толпу отъезжающих, провожающих и встречающих. Почти все женщины с хмурыми, напряженными лицами, в темной и неброской одежде, как у меня, и с тяжелыми сумками. Сейчас в секторе реформы, реорганизация и многих переводят на другое место работы.

Специалист на стойке регистрации устало улыбается Флавию, отдает ему посадочные талоны и возвращает наши документы. Те самые пластиковые карты, которые либрарий хотел показать охране на выезде из Центра. Фальшивые, разумеется, я вообще официально мертва. Интересно, заранее готовился этот побег или все происходит спонтанно? Судя по нервозности лейтенанта — второй вариант. Тогда остается только восхищаться безграничными возможностями военных.

Воздушный катер небольшой, на двадцать посадочных мест. Эргономичный ложемент принимает моё тело, и вежливая стюардесса сама застегивает ремень безопасности. Флавию она заглядывает прямо в серебристые глаза и улыбается так, что у меня просыпается Юрао.

«Давно мужчины не было, любому даст».

«Утихни, дай в иллюминатор спокойно посмотреть».

Но паразит не дает, начинает мучить непристойными картинками с участием либрария и стюардессы. Я изо всех сил думаю о другом и вдруг слышу тихий голос Флавия:

— Всех рассмотрели, дарисса?

Оборачиваюсь и с любопытством склоняю голову на бок. Лейтенант говорит, едва шевеля губами:

— Да, я знаю, кто вы и что умеете. И мне тоже любопытно. Предлагаю обмен. Вы рассказываете то, что интересно мне, а я отвечаю на один ваш вопрос. Развернуто, с пояснениями.

Занятно. Но почему бы и нет? Полет долгий, плата за работу кажется достойной, и я киваю, соглашаясь, но предупреждаю, что не всесильна. Тогда Флавий позволяет себе улыбнуться и отвечает, что не будет спрашивать, в чем смысл жизни и как зародилась Вселенная. Правильно, это не ко мне, а к Маятнику.

— Но прежде, чем я задам важный вопрос, позвольте задать контрольный, — так же тихо и не выдавая нас, говорит либрарий. — Просто еще раз убедиться, в том, что вы феноменально хороши и равных вам нет.

Я снова молча киваю и мысленно зову Юрао. После такого вступления ошибиться будет обидно.

— У меня есть три женщины, — не смущаясь, признается Флавий, — скажите мне, которой из них я действительно небезразличен.

Вопрос стандартный. Искренность отношений интересует многих. Вот только примет ли лейтенант правду или предпочтет не расставаться со своими иллюзиями? Я снова ныряю в него, замечая, что градус волнения стал только выше. С трудом пропускаю через себя всю паутину привязок и не нахожу ни одной зеленой. А вот это новость. Расстраиваюсь, ерзаю на месте и снова придирчиво всматриваюсь в либрария.

— Лейтенант Прим, отношениями вы связаны только с одной женщиной. Да, она искренне вас любит, но привязка не зеленая, а розовая с красными вкраплениями. Сестра?

Флавий цокает языком и удовлетворенно кивает.

— Браво, дарисса.

Потом надолго задумывается. Меня почти озноб берет от его волнения, если так дальше пойдет, попрошу стюардессу принести стакан воды. Жаль, Шуи так и осталась в карцере на полу за ножкой кресла.

— Я долго и преданно служу Его Превосходству, — Флавий начинает издалека, — но в последнее время он стал поручать работу, которая всегда была моей, другому лейтенанту. Обычно после этого следует перевод или понижение в должности. Вот и сейчас я должен быть совсем не здесь.

Теперь мне стала понятна причина нервозности. Важные дела проворачиваются где-то далеко, а либрарий занят любовницей генерала. Не очень почетно, согласна.

— Однако же, когда я узнал, что должен сопровождать вас, — Флавий делает акцент на последнем слове, заменив им сразу и шизофреничку, и мудреца, и любовницу, — то все мои догадки и логические построения рухнули. Скажите, дарисса, в чем смысл этого задания?

Я облизываю пересохшие губы и смотрю в иллюминатор. Под крылом воздушного катера проплывают цветные квадратики домов, ровные зеленые поля и строгие росчерки асфальтированных дорог. Либрарий молчит и ждет, а я разглядываю фиолетовую привязку «сюзерен-вассал», ту, которая замкнута на генерале пятой армии. Флавий не входит в ближний круг, он ценный исполнитель, но для Наилия остается в рамках деловых отношений. На первый взгляд, ничего необычного, за что можно зацепиться, я не вижу. Работать придется тоньше и глубже, а для этого нужна энергия, чтобы накормить паразита. Зеленая энергия похоти и вожделения. И мне не очень хочется брать её у Флавия, но придется.

— Лейтенант Прим, мне нужна ваша помощь, — обреченно произношу я, — заглядывать нужно глубже, а для этого необходим телесный контакт. Я должна настроиться на вас. Возьмите меня за руку, пожалуйста.

Последнее произношу почти неслышно и слежу за реакцией либрария. Он изгибает бровь и, не моргая, смотрит на меня. Жаль, не умею читать мысли, а эмоции Флавия вдруг подергиваются рябью, окончательно сбивая меня с толку. Холодный, внешне невозмутимый и сдержанный лейтенант аккуратно накрывает мою руку своей. И ничего. Нет, так мы паразита не накормим.

— По-другому, — с трудом выговариваю я и не верю, что произношу вслух следующую фразу, — нежно, как любовницу.

Проклятье, лишь бы он потом рапорт генералу не написал с отчетом о поездке. Еще, наверное, микрофон где-то в одежде спрятан. Долго потом буду объясняться с Его Превосходством, если он приревнует.

Флавий переворачивает мою руку ладонью вверх, водит кончиками пальцев по паутине из линий, а потом переплетает свои пальцы с моими в замок. И думать начинает в правильном направлении. Расслабляется, успокаивается, я слышу довольное урчание Юрао и продолжаю.

Теперь можно дернуть легонько за привязку и посмотреть, как отреагирует. Никак. Статична привязка. Не менял своего отношения Наилий, надумал Флавий отчуждение. Быстро пробегаюсь по соседним узлам, еще раз натыкаюсь на вторую привязку, и вот она как раз реагирует, становится сочнее. Планировал лейтенант пути отхода в случае опалы. А вот это уже интересно, особенно если принять в расчет последние события. Но все равно пусто. Нервяк, паранойя и тривиальные игры правителей.

— Это проверка, — выдаю ответ и забираю руку. — Его Превосходство видит вас в новом качестве на более высокой должности.

— Благодарю, дарисса, — сдержанно кивает либрарий и прячет улыбку. А я думаю над тем, сколько циклов прожил Флавий и как долго служит лейтенантом. Здоровых амбиций никто не лишен.

— Теперь ваш черед, но прошу, не продешевите, дарисса, — говорит лейтенант. — Большинство ответов на свои вопросы вы узнаете, когда прибудете на точку.

— Тогда позвольте и мне контрольный вопрос, — улыбаюсь я, а Флавий кивает, — платье на бал тоже вы для меня выбирали?

— Надеюсь, что угодил, — тепло улыбается в ответ либрарий, снова деликатно берет меня за руку и легко касается губами тыльной стороны ладони, — прятать столь прекрасную женщину в безликой больничной форме — преступление.

Знаменитая офицерская галантность и ничего больше. Ни грамма зеленой энергии.

— Кто ваш второй сюзерен, Флавий?

Лейтенант задумывается, но вопрос понимает правильно.

— Марк Сципион Мор, генерал девятой армии. Я служил у него раньше, потом перевелся на равнинный материк.

Кусочки мозаики из ответов и вопросов вздрагивают в сознании и поворачиваются другим боком. Теперь я готова поклясться, что наша точка находится на территории девятой армии. А еще вспоминается мой беспечный отказ от проверки всех связей сюзерен — вассал на балу. Сколько еще таких, как Флавий, сохранивших контакты с бывшим руководством? И проверить теперь каждого офицера заново я не имею возможности. Разве что до рези в глазах всматриваться в видеозапись и пытаться вспомнить, что я видела.

Остаток полета мы проводим в тишине.

На аэровокзале горного материка по прибытию более жесткая проверка. Наши пластиковые документы тщательно рассматривают, проверяют по базам и просят меня распустить волосы. Не похожа на свою фотографию. Либрарий держит себя так крепко и улыбается так вежливо и свободно, что я проникаюсь уважением и почти завидую. От аэровокзала до пресловутой точки добираемся на попутном транспорте, а потом снова долго идем пешком.

Величие обступающих со всех сторон гор вызывает трепет. Древние спящие гиганты, едва прикрытые белым покрывалом облаков, уходящие ледниками в самое небо. Здесь внизу в долине подножия гор скрыты лесами. На склонах ютятся маленькие городки и деревеньки. Добраться до каждого — целая история. Дороги вьются серпантином, проходят по краям пропастей и пронзают скалы тоннелями. А еще здесь очень холодно. Я зябко веду плечами, и второй раз отказываюсь от свитера Флавия. Он все чаще достает из кармана планшет и сверяется с координатами. Мне начинает казаться, что мы заблудились. На расстоянии видимости ни одного населенного пункта, мы буквально идем по каменистой тропинке вверх в горы, и вокруг ни души. Наконец либрарий останавливает и тяжко выдыхает:

— Мы на точке, дарисса.

Я, конечно, слышала о погрешности навигаторов, но впервые оказалась где-то совсем не там, где должна. Флавий долго крутит головой, а потом молча идет к ближайшему горному склону. Я стараюсь не отставать и тоже замечаю ровную металлическую дверь прямо в камне. На ней электронный замок старого образца без считывателя отпечатков пальцев. Лейтенант жмет на кнопку, и мы слышим приятный женский голос.

— Назовите себя.

— Флавий Прим.

— Голос распознан, в доступе отказано. До блокировки осталось две неверные попытки.

— Забавно, — хмыкает лейтенант, — что ж, дарисса, дальше мне нельзя. Приказ был доставить вас до этого места. Прошу.

Я подхожу ближе, и Флавий снова нажимает на кнопку.

— Назовите себя.

— Дэлия.

— Голос распознан, в доступе отказано. До блокировки осталась одна неверная попытка.

— Еще не лучше, — говорит Флавий и надолго умолкает. Плотину его ледяного спокойствия прорывает паника и раздражение. Он ходит вокруг меня, сжимает руки в кулаки и бормочет.

— Не может быть, координаты верны, погрешность минимальна.

— Лейтенант Прим, вы выполнили свой приказ, — спокойно говорю я, — нет смысла оставаться здесь. Кто бы за мной ни пришел сейчас или позже, я дождусь. У вас есть более важные дела.

Несуществующие боги, как же мне не хочется оставаться одной посреди гор у закрытой двери. Флавий явно только звено из цепочки, скорее всего, будет встречающий или очередной провожатый, но что-то не так.

— Нет, дарисса, — качает головой либрарий, — приказ приказом, а я не могу уйти. Возможно, есть другой вход, попробую его найти.

Пока Флавий бродит вокруг, изредка прикасаясь к камню, будто ища потайные кнопки, я думаю. Замок старый, на голосовом управлении, у меня был такой дома.

— Лейтенант Прим, — зову я, подходя к нему ближе, — скажите, системе распознавания нужен только образец голоса или еще и слова?

— Имя и голос, дарисса, как логин и пароль в системе.

Я широко улыбаюсь и возвращаюсь к двери.

— Назовите себя.

— Мотылек.

— Голос распознан, доступ разрешен.

Оборачиваюсь к Флавию и вижу непонимание в глазах.

— Меня зовут не Дэлия, — объясняю ему, — я мертва, сожжена и существую только в документах центра как Мотылек. Но на балу было бы странно представлять меня гостям, называя прозвище. Тогда Его Превосходство и придумал новое имя.

Либрарий приподнимает бровь, улыбается своим мыслям и шире открывает дверь.

— И все-таки я вас провожу, дарисса. Так спокойнее будет.

Ничего не имею против. Вхожу в узкий и темный коридор, выдолбленный прямо в скале. Над головой тусклые лампочки дежурного освещения, под ногами шуршат мелкие камешки, а впереди яркий свет в конце тоннеля, как в рассказах цзы’дарийцев, переживших клиническую смерть. Манит этот яркий свет, зовет за собой.

— А как вы вернетесь обратно, лейтенант Прим?

— С этой стороны обычная кнопка. Выпустит, не задавая вопросов.

Я киваю, делаю несколько шагов и чувствую, как Флавий деликатно поддерживает под локоть. Аккуратно высвобождаюсь и смело иду вперед. На выходе из тоннеля открывается такой вид, что захватывает дух. Два шага и глубочайшая пропасть, за спиной склон горы отвесно уходит вверх, а впереди к нему испуганно жмется, притаившись между скал, двухэтажный дом с широкой террасой под навесом. Деревянный, нарочито простой, но выглядит так, будто вчера построили. А вокруг, куда хватает взгляда, горы, утопающие в зелени.

— Красиво как, — выдыхаю я.

— И умно, — подхватывает Флавий, — это единственная дорога к дому. Сюда даже по воздуху не добраться, катер просто негде посадить.

— Чей это дом?

— Понятия не имею, дарисса, в первый раз вижу.

На входной двери такой же замок, и он открывается, услышав, что я Мотылек. В интерьере только камень, дерево и светлый текстиль. Комнаты просторные, потолки высокие, мебель добротная, но вся квадратная и угловатая. Мужчина живет в доме. За гостиной с камином и диванами кухня и пустой зал. Я брожу по дому, стараясь не кричать: «Ау, здесь есть кто-нибудь?». Глупо, да. И так понятно, что никого. Флавий поднимается по лестнице на второй этаж и спускается ни с чем. Гостей явно не ждут. Я открываю последнюю закрытую дверь и оказываюсь в библиотеке. От пола вверх к потолочным балкам уходят изящные шкафы, заставленные книгами. Я за всю жизнь столько не видела и не держала в руках. Сейчас всё электронное, настоящая бумажная книга — антиквариат. На свободной от шкафов стене, в коробе под стеклом на крючках лежит боевой цзы’дарийский посох.

— Теперь понятно, — улыбается Флавий, — это резиденция генерала.

А мне не понятно, и я спрашиваю, почему он сделал такой вывод.

— Посох генеральский, — объясняет лейтенант, — присмотритесь, дарисса. Он цельный, не складной и на пятнадцать сантиметров длиннее обычного боевого посоха. Никто, кроме Его Превосходства, не может прикасаться к такому оружию.

Потому что оно создано только для поединков. Смертельных поединков генерала и претендентов на его звание. У меня дома висел плакат с фотографией Наилия в белом парадном кителе и таким посохом в руках. Генерал на нем холодный и надменный. Я закрывала глаза и представляла, как он идет через толпу зрителей по ковровой дорожке и все замирают ему вслед. А он смотрит только вперед, в глаза противника, и часы отсчитывают секунды по его шагам.

— Претендент тоже с длинным посохом?

— Нет, с обычным, — отвечает Флавий.

— Но тогда поединок нечестный. Генерал достает ударом дальше. Это необоснованное преимущество.

— Скорее, маленькая генеральская хитрость, — пожимает плечами либрарий, — претендент должен доказать, что он лучше. Выиграть бой из заведомо худшего положения — хорошее доказательство.

— А еще гарантия долгой жизни нынешнего генерала?

— Не такая уж и гарантия, дарисса, — улыбается Флавий, — ни один генерал в нашей истории не умер от старости в своей постели.

Разговор прерывает тревожный писк гарнитуры. Либрарий вынимает её из кармана и вешает на ухо.

— Слушаю. Так точно, доставил. Еще нет, но сделаю, как вернусь в приемную. Есть.

Я отворачиваюсь от посоха к нему и вижу, как убирает гарнитуру в карман.

— Рад был нашей встрече, дарисса. Навеки ваш, — говорит Флавий и целует мне руку.

Я прощаюсь, и он уходит не оглядываясь.