Горящий Эдем

Дэн Симмонс (1994)

Элеонора Перри принимает решение отправиться на Гавайи. Почему именно туда? Эти острова овеяны для нее романтическим ореолом — живописная зелень, грозные и прекрасные вулканы, экзотические культы… А кроме того, прабабушка Элеоноры когда-то тоже побывала на Гавайях и даже пережила там довольно опасное приключение в компании со знаменитым писателем Марком Твеном. Но вскоре туристический рай начинает проявлять свою темную сторону: сначала просыпаются вулканы, затем пропадают туристы, а на пляже появляется черная собака с человеческой рукой в пасти…

Глава 4

…только семь из тридцати двух извержений Мауна-Лоа с 1832 года произошли в юго-западной рифтовой зоне, и лишь два из них затронули территорию предполагаемого объекта.

Экспертное заключение о воздействии курорта на Гавайской Ривьере, декабрь 1987 года

— Что, мать твою, ты имеешь в виду, говоря, что мы не можем приземлиться в Коне? — громко возмущался Байрон Тромбо. Двадцать минут назад его личный «Гольфстрим-4», стоящий двадцать восемь миллионов долларов, обогнал битком забитый «Боинг-747», где летела Элеонора Перри, и начал заходить на посадку к югу от Мауи, готовый к последнему кругу вдоль западного побережья Большого острова. — Что за хрень? Я ведь из своего кармана оплатил целую прорву работ по расширению этого дерьмового аэропорта — и ты мне теперь говоришь, что мы не можем там приземлиться?

Второй пилот кивнул. Он перегнулся через спинку одного из коричневых кожаных сидений в салоне «Гольфстрима» и смотрел, как Байрон Тромбо крутит педали на своем велотренажере перед одним из больших круглых окон. Теплый, насыщенный вечерний свет падал на миллиардера, обряженного в футболку, шорты и спортивные кроссовки марки «Конверс Олл-Стар».

— Тогда просто передай им, что мы собираемся приземлиться, нравится им это или нет, — приказал Тромбо. Он слегка запыхался, но фоновый гул двигателей и вентиляторов «Гольфстрима» скрадывал сей факт. Второй пилот покачал головой.

— Не получится, сэр. Центр Гонолулу дает прямой запрет. Пепел реет прямо над районом Кайлуа-Кона и аэропортом Кихол. Правила не позволяют…

— Да вертел я эти правила на одном месте! — отрезал Тромбо. — Мне нужно попасть на остров этим же вечером — до того, как прибудет Сато со своей дерьмовой свитой. Погоди-ка… рейс япошек из Токио, надо думать, тоже задержат, верно?

— Верно, сэр. — Второй пилот пригладил свои короткие волосы.

— Значит, курс на Кихол-Кона, — заявил Тромбо. — Куда Сато, туда и мы. Передайте диспетчерам.

Второй пилот глубоко вздохнул.

— Из отеля в Хило нас может забрать вертолет…

— Ссал я на этот ваш вертолет, — отрезал Тромбо. — Если люди Сато высадятся в Хило и их оттуда придется волочь на вертушке аж на южный околоток острова — еще подумают, чего доброго, будто Мауна-Пеле находится в сотне миль от цивилизации.

— Ну, — заметил пилот, — справедливости ради, оттуда реально сто миль до…

Тромбо перестал крутить педали. Все его коренастое тело, пять футов восемь дюймов живого роста, опасно подобралось.

— Ты свяжешься с гребаным аэропортом по гребаному телефону или это должен сделать за тебя я?

Уилл Брайант шагнул к нему с телефоном в руке. «Гольфстрим» был оснащен системой спутниковой связи, которой позавидовали бы и в «Эйр Форс Уан».

— Мистер Тромбо, есть идея получше. У меня здесь на линии губернатор…

Байрон колебался всего секунду.

— Отлично, — бросил он и взял телефон, жестом велев второму пилоту вернуться в кабину. — Джонни, — начал он, — это старина Тромбо. Да-да, я рад, что тебе все понравилось, мы сделаем это снова, когда ты в следующий раз будешь в Нью-Йорке… Да, послушай, Джонни, у меня тут небольшая проблема… Я звоню с «Гольфстрима»… да… как бы то ни было, мы на последнем подлете к Кихолу, и вдруг возникает какая-то хрень насчет того, что нас нужно перенаправить в Хило…

Уилл Брайант, устроившись на темно-сером кожаном диване, который тянулся вдоль задней трети главной каюты, наблюдал, как Тромбо закатывает глаза и постукивает по столу, на котором все еще оставались тарелки после ужина. Мелисса, единственная стюардесса, вышла из камбуза и начала убирать со стола, готовясь к посадке.

— Да, да, я все это понимаю, — говорил Тромбо. Он опустился на сиденье у окна и взглянул на Мауна-Ки, на чьей вершине белые купола обсерватории сияли, будто снежные шапки. — Чего ты не понимаешь, Джонни, так это того, что сегодня вечером я встречаюсь с группой Сато в Мауна-Пеле, и если мы получим разрешение… да, вылетают где-то через час… если мы оба доберемся до Хило и нас перенаправят в Хило, то Сато и его ребята будут задаваться вопросом, что за свистопляску с Микки Маусом мы здесь устроили… ага. Ага. — Тромбо снова закатил глаза. — Нет, Джонни, речь о восьмистах миллионах долларов, в этот райончик вбуханных… Ну да… по крайней мере, еще одно поле для гольфа, и почти наверняка они захотят, чтобы к нему прилагалась целая россыпь кондоминиумов… Да, совершенно верно… членство в гольф-клубах в Японии обходится в пару сотен тысяч долларов за игру, и им куда дешевле купить это место и привезти сюда фанатов гольфа… да.

Тромбо поднял глаза, когда они пролетали к западу от вулкана Мауна-Ки, и в поле его зрения вырос огромный столб пепла от выброса с Мауна-Лоа и Килауэа. Облако серого смога и пара вспучилось над самой южной вершиной, приплющилось под воздействием мощнейших пассатов — и понеслось на запад, на добрую сотню миль окутав юго-западное побережье пеленой густого смога.

— Срань господня! — ругнулся он. — Нет, Джонни, извини… мы только что прошли над Мауна-Ки и посмотрели, что тут вулкан учинил. Да, впечатляет… но нам еще нужно приземлиться в Кихоле, и то же самое касается самолета Сато. Да, я знаю правила полетов. Но еще мне известно, что, вместо того чтобы строить свой собственный аэродром, я вложил свои деньги в благотворительный фонд развития ради тебя и твоих ребят. И я точно знаю, что приношу больше денег на этот чертов захолустный островишко с рецессией, чем кто-либо с поры Лоуренса Рокфеллера, с шестидесятых. Да… да… ну, Джонни, я ведь не прошу мне налоги скостить. Я хочу только сесть здесь сегодня же вечером, провести переговоры и продать Мауна-Пеле за любые деньги. Иначе через пару лет там все придет в упадок… а единственными гостями будут какие-нибудь одичавшие травокуры.

Тромбо отвернулся от окна и с минуту прислушивался. Наконец он посмотрел на Уилла Брайанта, усмехнулся и сказал в трубку:

— Спасибо, Джонни, дружище, ты лучший. Да… еще как… ты просто подожди, пока не увидишь студийную вечеринку, которую мы устроим, когда выйдет новый фильм со Шварценеггером… да, еще раз спасибо.

Тромбо выключил телефон и передал его Уиллу.

— Скажи ребятам в кабине, что нам нужно еще несколько минут покружиться, но им будет разрешено приземлиться в аэропорту Кихол-Кона, как только губернатор поговорит с Центром Гонолулу.

Брайант кивнул и посмотрел на облако пепла.

— Думаете, это безопасно?

Тромбо фыркнул.

— Назовите мне хоть одну стоящую вещь в жизни, в которой на все сто процентов можно быть уверенным, — возразил он и кивнул на телефон. — Свяжи меня с Гастингсом.

— Он, должно быть, дежурит в обсерватории Кека…^[5]

— Да пусть хоть дрючит грека, мне насрать, — прорычал Тромбо, доставая манго из мини-холодильника под столом и от души вгрызаясь в спелый плод. — Вытащи его на линию, да поскорей.

«Гольфстрим-4» кружил в десяти милях от побережья Коала на высоте двадцать три тысячи футов, оставаясь к северу от полога серого дыма и пепла, вздымающегося над Мауна-Лоа и растекающегося на запад через Тихий океан. Солнце стояло низко, и мгла от извержения превратила западную сторону неба в некое абстрактное ало-малиновое полотно. Эффект был тревожным, как будто смотришь на закат сквозь дым от огромного горящего здания.

Время от времени, когда «Гольфстрим-4» разворачивался на южном краю петли, Тромбо мельком мог разглядеть сквозь дым само извержение — стену из оранжевого пламени, взметнувшуюся на тысячу футов (или даже более того) над четырехкилометровым вулканом. На юге еще один огненный столп отмечал извержение Килауэа. Пар от лавы, излившейся в море, поднялся выше облака пепла, растянув свои белые щупальца на тридцать тысяч футов окрест.

— Господи, все отели на острове забронированы на это шоу, а у нас пятьсот гребаных пустых номеров простаивают… — простонал он.

Уилл Брайант вернулся из кабины с вестями:

— Диспетчеры из Кихола вышли на связь. Можем приземлиться примерно через десять минут. Да, и доктор Гастингс — на линии. — Он протянул Тромбо мобильник, и тот подключил телефон к динамику, встроенному в подлокотник кресла.

Миллиардер поставил аппарат в специальное углубление на ручке кресла.

— Это хорошо, Уилл… Доктор Гастингс?

— Мистер Тромбо? — Вулканолог был старым, связь — плохой, и голос звучал, будто запись из какой-то отдаленной эпохи.

— Да, это я. Перехожу на громкую связь. Со мной мой помощник, Уилл Брайант. Мы садимся в аэропорте Кихол.

В трубке какое-то время помолчали.

— Я думал, он временно закрыт.

— Только что открылся снова, док. Я хотел бы узнать у вас кое-что об этом извержении.

— Да, конечно, мистер Тромбо, — буду рад обсудить с вами это, как того требует наш контракт, но боюсь, что сейчас я очень занят и…

— Я все понимаю, док, но загляните-ка еще раз в наш контракт. Он заключен раньше, чем вас взяли на работу в эту обсерваторию, и мы платим вам больше, чем они. Если бы я захотел, я мог бы заставить вас слезть на Мауна-Пеле и отвечать там на вопросы туристов.

Доктор промолчал.

— Но я этого не хочу. Я даже не прерываю ваших занятий чистой наукой с этими вулканами. Но у нас тут небольшое дельце на шестьсот миллионов долларов, и нам требуется ваша помощь.

— Продолжайте, мистер Тромбо.

— Так-то лучше. Итак, док, мы хотим знать, что здесь произошло.

Вздох прорезался в трубке между полос помех.

— Думаю, вы слышали об увеличении активности Макуавеовео в направлении юго-западного разлома и о выбросе из Оо-Купаианаха…

— Осадите коней, док. Я знаю Мауна-Лоа и Килауэа. Про все эти Мою-Попку и Оо-как-там-его я в первый раз слышу.

На этот раз вздох был явственно слышен.

— Мистер Тромбо, все это было в моем отчете за прошлый год.

— Объясните еще раз. — Байрон Тромбо не терпел возражений.

— Извержение Килауэа не имеет отношения к нашему делу. Что касается Оо-Купаианаха, там сейчас происходит самый мощный выход лавы после 1987 года. Лава также выходит из Пуу-Оо и Халемаума — это части вулканического комплекса Килауэа, — но она течет на юго-восток и непосредственно не угрожает курорту. Макуавеовео — главная кальдера Мауна-Лоа. — Хриплый голос Гастингса становился все более увлеченным. — Извержение идет вот уже трое суток, поток лавы быстро заполнил старые трещины и лавовые трубки…

— Погодите. — Тромбо поглядел в окно. — Это та огненная завеса, которая сейчас покрывает весь склон от лавового фонтана до берега?

— Да. Нынешнее извержение почти целиком повторяет сценарий семьдесят пятого и восемьдесят четвертого годов — лавовые фонтаны начинаются в Макуавеовео недалеко от вершины и распространяются по зонам грабена^[6]. С той разницей, что на этот раз лава течет по юго-западной рифтовой зоне. В 1984 году активность была сосредоточена вокруг северо-восточной зоны…

— Ближе к Хило, — объяснил Уилл Брайант.

— Верно, — подтвердил Гастингс.

— А на этот раз весь шухер — на юго-западе, — протянул Тромбо задумчиво. — Прямо под боком у моего отеля.

— Вы правы.

— Значит ли это, что мои инвестиции в шестьсот миллионов баксов — не говоря уже о вкладах японцев, намеренных приобрести мое добро, — в обозримом будущем будут погребены под лавой? — уточнил Байрон резко притихшим голосом.

— Это крайне маловероятно, — ответил вулканолог. — Нынешние фонтаны лавы простираются вдоль разлома примерно до уровня семи тысяч футов…

Тромбо опять поглядел в окно.

— А отсюда кажется, будто они у самой кромки моря.

— Верней всего, — последовал сухой ответ Гастингса. — Огненная завеса, как вы выразились, в настоящее время охватывает тридцать километров…

— Почти девятнадцать миль, выходит? — Байрон присвистнул.

— Да, — сказал доктор Гастингс, — но поток лавы находится к югу от вашего курорта и должен сползти в океан в слабозаселенном районе пустыни Кау к западу от Саус-Пойнт.

— Это точный прогноз? — уточнил Тромбо. Над ним замигал знак «Пристегните ремень безопасности». Он проигнорировал это.

— Ни в чем нельзя быть уверенным, сэр. Но одновременный сход лавы на восток и на запад от рифтовой зоны крайне маловероятен.

— Маловероятен, значит, — повторил Тромбо. — Ну хорошо тогда.

— Да, — сказал доктор Гастингс, очевидно не уловив сарказма в голосе миллиардера.

— Доктор Гастингс, — вмешался Уилл Брайант, — в вашем отчете за август прошлого года и в исследовании, которое вы провели для нас до того, как отель был построен, разве не сказано, что скорее в этой зоне произойдет цунами, чем катастрофический выброс лавы?

— Все так! — отозвался Гастингс с чем-то вроде гордости автора, чей труд был прочтен, в голосе. — Как я объяснил в отчете, Мауна-Пеле как потенциальная курортная зона — ну, думаю, «потенциальная» уже можно опустить, — занимает юго-западный фланг Мауна-Лоа, далеко вдающийся в океан. На самом деле это место — один из самых крутых подводных склонов на планете. Такие участки называют подвижными, так как в них велика вероятность тектонических сдвигов…

— Другими словами, — перебил Тромбо, — весь этот чертов шмат побережья может просто скатиться в Тихий океан.

— Ну, — протянул Гастингс сквозь помехи, — да. Но не в этом суть.

Миллиардер закатил глаза и откинулся на спинку стула. Обивка под его спиной скрипнула. «Гольфстрим» теперь круто снижался, его двигатели ревели, справляясь с сопровождающей резкую смену высоты нагрузкой. Пепел и дым застилали круглые иллюминаторы.

— К чему вы клоните, доктор? — спросил Тромбо.

— Моя точка зрения… изложенная в обеих статьях, которые я для вас подготовил… выражается в том, что даже незначительный обвал в блоке с разломами и коллатеральная сейсмическая активность, каковую создаст такой обвал, могут вызвать — и, более того, будут вызывать — цунами…

— Сильную приливную волну, — пояснил Брайант.

— Я в курсе, что такое гребаное цунами, — огрызнулся Тромбо.

— Прошу прощения? — всполошился Гастингс.

— Не суть, док, — сказал Тромбо. — Заканчивай. Мы приземлимся через минуту.

— Что ж, больше мне сказать нечего. В 1951 году землетрясение магнитудой шесть баллов произошло в районе побережья, где сейчас стоит курорт Мауна-Пеле. Здесь отмечено более тысячи сейсмических событий с тех пор, как эта новая серия извержений началась четыре дня назад. К счастью, всплески невелики, но давление, похоже, нарастает…

— Кажется, я понял, док, — перебил Тромбо, пристегивая ремень безопасности, когда «Гольфстрим-4» угодил в зону турбулентности, созданную пепельным облаком. — Если Мауна-Пеле не затопит лавой, то он либо утонет, либо его перевернет вверх дном цунами. Спасибо за разъяснения. Мы будем на связи. — Он хлопнул по телефону, заставляя его замолчать. «Гольфстрим» накренился и взбрыкнул.

— Интересно, почему власти запрещают самолетам садиться при таких облаках, Уилл?

Брайант поднял глаза от распечатки контракта.

— Потому что пепел, содержащийся в них, может забить моторы.

Байрон Тромбо ухмыльнулся.

— А то я без тебя не знал! — провозгласил он и повернулся к окну, за которым было черным-черно. Уилл Брайант приподнял бровь. Уже не в первый раз он задавался вопросом, что за мысли бродят у босса в голове. — Ладно, — добавил Тромбо, — может быть, даже хорошо, что мы сейчас грохнемся. Или если грохнутся япошки. Если этот мудила Сато не купит курорт, мы пожалеем о том, что не умерли.

На это Брайант не нашелся с ответом.

— Удивляюсь я людям, Уилл.

— О чем вы, сэр?

Тромбо кивнул на черную пелену за окном:

— Уйма народу готова выложить бешеные деньги, чтобы увидеть готовый рвануть вулкан. Если он рванет — им всем крышка, они же не могут это не понимать? И это их, заметь, устраивает — но стоит какому-то несчастному душегубу замаячить на горизонте, стоит всего шести ротозеям запропасть — все сразу кидаются наутек. Смешно…

— Девяти.

— Пардон?

— Пропали девять человек. Не забывайте про этих троих вчера.

Тромбо хмыкнул и снова отвернулся к окну — полюбоваться на очередное темное облако. По фюзеляжу что-то дробно забарабанило — как если бы дети кидались камешками в казан. Частный самолет продолжил заход на посадку.

Примечания

5

Обсерватория Кека (W.M. Keck Observatory) — астрономическая станция, расположенная на пике горы Мауна-Ки (4145 метров над уровнем моря) на Гавайях. Телескопы обсерватории были крупнейшими в мире с 1993 по 2007 год, до введения в строй Большого канарского телескопа GTC (10,4 метров). Была основана меценатом Уильямом Майроном Кеком (1880–1964) для поддержки научных открытий и новых технологий.

6

Грабен (от нем. graben — «ров, канава») — участок земной коры, опущенный относительно окружающей местности в круто скошенный или вертикальный тектонический разлом. Длина грабенов порой достигает сотен километров при ширине в десятки и сотни километров. Грабены обычно образуются в местах растяжения земной коры — рифтовых зонах.