Пустота

Ева Видмер

Есть люди, которые не могут просто жить, просто быть счастливыми. Они чувствуют себя одинокими, неприспособленными к жизни. «Пустота» о жизни, о людях, отношении к себе и другим, об одиночестве, которое знакомо каждому, но для кого-то становится обычным привычным мироощущением. Эта книга о взрослении, о смелости распоряжаться своей жизнью, бороться за убеждения, о попытках построить свою собственную семью.

10 июня

В последние дни из-за того, что и Кирилл с Маргаритой, и Катерина от меня временно сбежали, а в жизни Марии ничего не происходило, у меня появилось время для того, чтобы снова спокойно наблюдать за людьми. И тут же, как по волшебству, вновь появилась она, напомнив мне о себе. Ее волосы оставались такими же ярко-рыжими, а походка такой же летящей, сегодня она возвращалась домой с пакетом, набитым красками и акварельной бумагой.

Ее комната только подчеркивала творческую натуру хозяйки. Стены были уютно рыжи и завешаны рисунками. У меня голова пошла кругом от множества лиц, изображенных в особой манере. Так странно, и то, как она играла цветами, и то, что все рисунки были одновременно и похожи в чем-то друг на друга, но в тоже время были совершенно разными. Я поразилась.

Аля же принялась выгружать покупки на стол. Баночки акрила и гуаши посыпались на пол, когда она неосторожно их задела. Я внимательно стала рассматривать ее рабочее место, пока девушка собирала свои драгоценности, разбежавшиеся по комнате. Кроме как красками, она рисовала еще и пастелью, причем ничуть не хуже, и углем.

Для меня живопись всегда являлась чем-то недоступным, а люди, умеющие рисовать, восхищали, кажется, еще при жизни. Они были в моих глазах полубогами, способными создать красоту из пустоты чистого листа.

Только через час после того, как мы пришли к ней домой, она стала рисовать. Рисовала акварелью на только что купленной бумаге, а мне нравилось сидеть рядом и смотреть, боясь шевельнуться, как будто я могла спугнуть ее вдохновение. И так мы просидели до самого утра, почти не прерываясь, чтобы в итоге на листе появился бледный портрет молодой девушки, в которой я начала различать черты самой Али со временем. Она изобразила волосы рыжими, такими, как были у нее сейчас, но потом, когда краска чуть подсохла, добавила красного. Какое-то время проблема была в том, чем рисовать кожу, но и тут девушка вышла из положения, когда случайно окунула кисточку вместо воды в черный чай.

Так на меня с листа посмотрела очень нежная, полупрозрачная Аля с красными волосами и зелеными глазами, в которых мелькнуло что-то от змеи.

Когда моя творческая заснула, я стала изучать те ее рисунки, что нашлись в ящиках стола. Было около четырех часов утра, и из-за того, что шторы Аля не закрывала, комнату уже заполнял теплый утренний свет. Я обнаружила немалое количество ее автопортретов, нарисованных разными способами и в различных манерах, и каждый раз в них что-то менялось, то цвет волос, то их длина, то она была кудрявой, то пострижена, как мальчик. Я поняла: это поиск. Она никак не может найти себя. Как в жизни, так и в творчестве.

Тем и была ее жизнь — вечным поиском себя. Отсюда разные средства и способы. Изменения внешние, изменения характера, поведения, отношения. У нее я также нашла стихи и короткие рассказы, вернее даже не рассказы, а только наброски. В чем только Аля себя не пробовала, но ни одно дело не могло увлечь ее так сильно, что стало бы Ее Делом. Сейчас она горела рисованием. Кто знает, как давно и как долго это еще продлится, но я очень надеялась, что мой человек по крайней мере на правильном пути.

Около шести, когда стало совсем уже светло и яркий свет должен был вот-вот разбудить моего человека, я все-таки рискнула и коснулась ее руки, чтобы тут же погрузиться в ее сон. Но я не разобрала и не запомнила ничего конкретного, никаких четких образов, только очень яркие цвета. Это вполне соответствовало во многом ее творчеству, где картинка в итоге собиралась из множества ярких кусочков и цветов. Ни у кого из моих я не видела таких ярких цветов во сне, мне казалось, с непривычки я вот-вот ослепну или просто перестану любить нашу тусклую жизнь, когда открою глаза.