Наследство

Ева Ми, 2022

Больше всего на свете Никита ценит уединенность и комфорт собственной квартиры. Получив известие о том, что дед, о котором парень ничего не слышал уже много лет, оставил ему в наследство дом в сибирской глуши, Никита скрепя сердце едет знакомиться со своей новой собственностью. Но поездка оборачивается для него тяжким испытанием. Теперь его реальность – выживание в плену заснеженной тайги и поиски ответа на вопрос: "Какова цена человечности?".

Глава 3.

Дорога

По дороге, прорезающей тайгу, они выехали за черту поселка на восток. Высоченные ели, кедры, густой подлесок — все было засыпано снегом. Он лежал на ветвях такой высокой шапкой, что казалось, они должны ломаться под его тяжестью, как спички. Вершины деревьев подпирали низкое хмурое небо.

Машина ехала не торопясь, Никита успевал глядеть по сторонам. Иногда он видел, как что-то мелькало среди деревьев в лесу.

— Зверья тут полно, — будто прочитав его мысли, сказал водитель, — на прошлой неделе в Туру стая волков зашла, еле выпроводили.

Никите не хотелось говорить, особенно сейчас, когда его разморило в кабине «буханки». Язык казался неподъемным, отказывался шевелиться, и единственное, что мог выдавить из себя Никита было «угу».

Его веки отяжелели, монотонный пейзаж за окном убаюкивал, голова стала падать на грудь. А водитель, зараза, видел, что парень хочет спать, и нарочно продолжал болтать:

— А давеча лисицу у себя в огороде нашел, едва из курятника прогнал. Ох, и наглое зверье пошло. Совсем человека не боится. Прямо в огороды заходит. Ну наши-то, чего ж добру пропадать, бывает, бьют их. Племянник мой пушниной барыжит, к нему и несут, кого настреляли. Тут же как: не ты, так тебя. Работы у нас мало, вот народ и выживает, кто как может.

Никита уже даже не «угукал», сон почти сморил его. А водитель все продолжал трещать, и это еще больше усыпляло. Вдруг водитель толкнул Никиту в плечо.

— А? Что? — очнулся тот.

— Какие дела у тебя в Гороме, говорю? — повторил мужик свой вопрос, который в полусне Никита прослушал.

— Дед после смерти мне там дом оставил, — едва выговорил Никита.

— Это какой дед? Как зовут?

— Федор Самойлов.

— А, это тот, что на отшибе жил? Знаю, знаю. Странный мужичок был. Я его как-то тоже, как и тебя, подвез до деревни. Еще спросил его, чего, мол, ты в такой глуши забыл, брат? А он и рассказал, что в этих местах всяких стоянок древних полно, что он археолог, приехал их изучать. А потом — раз — и помер, там его и похоронили, за деревней.

Уже было снова заснувшего Никиту снова толкнули в плечо.

— Чего?

— Я говорю, ты сам-то откуда?

— Из Москвы, — ответил Никита, и воспоминания о его квартире, комнате с наглухо задернутыми шторами и светящимся монитором компьютера нахлынули на него волной тоски. Скорее бы разделаться с этим наследством и вернуться домой!

Водитель стал приставать с расспросами о столице, о президенте, о тротуарной плитке, которую, по слухам, перекладывают каждый год. Никита отвечал односложно, всем своим видом показывая, что не хочет поддерживать эту светскую беседу. Вопросы доносились до него словно издалека, он снова начал задремывать.

В тревожном поверхностном сне он видел лисиц, волков, сохатых, медведей, они ходили вокруг странного прозрачного купола, который высился над поляной прямо посреди тайги. Стены купола слегка вибрировали и мерцали, будто это было силовое поле. Никита точно знал, что купол предназначен для охраны того, что находится у него внутри. Он сам сначала стоял среди зверей, силясь разглядеть то, что было внутри, но мерцание и рябь не позволяли. А затем он внезапно очутился внутри этого купола. На него неподъемной тяжестью свалилось осознание, что отсюда ему не выбраться. Он в панике начала стучать кулаками в мерцающие стены, но они не поддавались. Было страшно, Никита чувствовал себя в ловушке, из которой нет выхода. Собрав остатки своих сил, он занес над головой сжатые кулаки, обрушил их на купол. Юноша сильно дернулся и проснулся. Водитель, кажется, и не заметил, что его пассажир спал, пока тот сам рассуждал о московских пенсиях.

Никита протер глаза, стараясь избавиться от видения рябивших стен.

— Приехали, — наконец сказал водитель, съезжая с трассы.

«Буханка» остановилась на автобусной остановке. Правда, от остановки там остались только полуразвалившаяся лавочка и указатель с названием деревни. Домов видно не было, они прятались за деревьями. От остановки к деревне вела узкая колея, «буханка» по ней проехать не смогла бы. До Никиты дошло, что к деревне ему придется идти пешком через лес. Он с трудом сглотнул комок в горле.

— Вот, смотри, пацан, — водитель начал объяснять, как добраться до унаследованного Никитой дома, — сейчас идешь прямо, там будет магазин, за ним сворачиваешь налево, и до конца улицы. Потом на пригорок взбираешься, оттуда увидишь дом. Он там один на краю леса стоит, не перепутаешь.

— Спасибо, — Никита захлопнул дверь машины и помахал водителю на прощание рукой.

Морозный воздух тут же его взбодрил.