Минутки счастья

Ева Моос (2024)

В Канун Нового года появляется желание погрузится в атмосферу чуда и добра. Перед вами сборник коротких рассказов «Минутки счастья». Каждая глава — это момент чужого счастья. Минутка времени, которая заставляет улыбнуться, посмеяться, проникнуться добротой момента. Да, это не истории с вдохновляющими персонажами, меняющими мир. Здесь каждый герой обычный человек, не обладающий сверхспособностями. Вы не увидите их лиц, не узнаете сколько им лет и где они живут, перед вашим взглядом будет только короткий момент их СЧАСТЬЯ.

Глава 7

Страх. Мы все чего-то боимся. Кто-то темноты, а кто-то, что твой ребенок не очнется после наркоза.

Мама Ани была на работе, когда ей позвонили из больницы.

— Свет, тут такое дело… Я по поводу Ани, ей нужна операция, у нее аппендицит, — серьезным голосом сказал Алексей. Он был другом семьи, работал педиатром в районной больнице. — Надо, чтобы ты как родитель написала согласие на операцию и общий наркоз.

У Светланы закружилась голова. Операция, наркоз, аппендицит. Утром все было хорошо, Аня как обычно пошла в школу. Какой еще аппендицит? Как она могла это допустить? Она же мама! Как пропустила? Сердце бешено колотилось, в голове один шум. Она сорвалась с работы и помчалась в больницу.

Дочка уже была в операционной. Хирург стоял в коридоре отделения и разговаривал с Алексеем. Рядом, как курица, причитала что-то бабушка Ани. Увидев сноху, она замахала руками.

— Тебя все ждут, давай шустрей. — По ее лицу было видно, если бы не врачи в коридоре, то она бы ей высказала все свое возмущение, накопившиеся за десять лет.

Пока дочка была в операционной, Света молилась Богу. Слезы подступали к горлу, но она держалась. Свекровь ждала рядом, однако лучше бы ее не было. Отношения у них не заладились с самого начала. Старушка сидела молча, однако этот упрекающий взгляд беспощадно уничтожал на месте.

Операционный стол, вокруг суетливо ходили медицинские сестры. Запах хлорки бил в лицо. Девочка лежала на столе и не знала, что будет дальше. Всего три слова крутились в голове: больно, холодно, страшно. Она очень хотела домой, к маме, но, увы, хирурги не отпускают детей с острым аппендицитом без лечения. Выход один — операция.

— Солнышко, все будет хорошо, — сказал высокий дяденька-хирург, у которого были видны только глаза. — Сейчас тебе введут лекарство, нужно будет считать от десяти до одного, ты же умеешь?

— Мне же десять, конечно, я умею считать! — возмущенно ответила Аня, ей не нравилось, когда кто-то считал ее глупой.

— Хороший настрой. — Миролюбивый голос врача немного успокаивал.

Медсестра бережно взяла ее руку и начала вводить лекарство в вену. Уколы девочку не пугали, не первый раз она в больнице. Да, это неприятно, но не так, чтобы плакать или кричать. Аня — боец. Если нужно немного потерпеть, то это нестрашно, правда, если только немного.

— Аня, считай.

— Десять, девять, восемь, се…

Дальше девочка уже ничего не видела и не слышала, вокруг было темно и холодно. Ни страха, ни боли. А затем ее начало кружить по винтовой лестнице вверх, вверх, и резко вниз. Снова и снова. Когда Аня была на детских аттракционах, было что-то похожее, но не так стремительно. Это длилось долго и без остановки. И вдруг все исчезло.

— Операция прошла успешно, поздравляю. Сейчас ее перевезут в палату, мама, останьтесь с ней, пока она полностью не придет в сознание, а вы, бабушка, можете идти домой. Алексею Михайловичу я сам передам, что все прошло хорошо. Все, расходимся, — уставшим голосом промолвил хирург и пошел в сторону ординаторской.

— Спасибо вам огромное, Павел Григорьевич. — Света уже не могла сдерживаться и расплакалась.

— Не реви, запустила дочь, а сейчас слезы льешь, бестолковая совсем, — зло процедила бабушка.

— Не плачьте, она быстро очнется. Бабушка, я же ясно сказал, вы можете идти, — грубо напомнил хирург. Cвекровь поджала губы, но спорить не стала. Вместо этого обиженно направилась к выходу, а Павел Григорьевич молча показал Свете рукой на палату, куда привезут Аню с минуты на минуту.

Пока Анюта лежала на кровати, мама бережно держала ее маленькие, холодные ручки, неспеша гладила ее волосы. Такое маленькое и бледное лицо. Слезы наворачивались. Чувство вины давило изнутри, сводя с ума.

— Зайка, просыпайся, мама рядом, — нежно шептала дочке на ушко Света.

Аня открыла глаза и увидела маму на белоснежной кровати. Секунда, и мама пропала, как будто ее и не было. И снова винтовая лестница. Аттракцион продолжался часами, лестница все никак не заканчивалась, казалось, она была бесконечной. И снова свет, и мама на кровати.

— О, мамочка… — сквозь сон выдавила из себя Аня.

И снова лестница. Малютка то открывала глаза, то закрывала, каждый раз борясь со сном. В палате кроме них никого не было.

— Мамочка, а ты моя настоящая мамочка? — Когда малышка открывала глаза, она почему-то задавала один и тот же вопрос.

— Конечно, милая, — дрожащим голосом отвечала Светлана.

Она не совсем понимала, почему дочка считает ее ненастоящей. Но девочке, видящей один и тот же сон по кругу, казалось, что это какая-то выдуманная мама на кровати, а настоящей рядом нет. Часы сурка продолжались, по ощущениям прошел ни один месяц. Одно и то же, раз за разом, мозг Ани все никак не мог осознать где реальность, а где сон.

— Мам, а ты настоящая? Я так устала, уходи, хочу к своей маме. Я же сказала, УХОДИ! — Аня открыла глаза, но в этот раз закрывать не стала. Света без остановки гладила ее по голове.

— Солнышко, я настоящая, видишь? Я с тобой, — как же ей хотелось, чтобы Анечка наконец-то пришла в себя.

— Ты точно моя мама? — с недоверием в голосе переспросила Аня.

— Конечно, глупышка, — еле сдерживая слезы, прошептала Светлана

После этих слов девочка разрыдалась. Светлана осторожно обняла ее, стараясь не поднимать ребенка с кровати ни на миллиметр. И начала целовать без остановки.

— Ты меня так напугала! Боже, как же я тебя люблю. Ты даже не представляешь, — для матери этот день показался кошмаром. Паника после неожиданного звонка, переживания до и во время операции, длительный сон малышки, который все никак не заканчивался.

— Я думала ты ненастоящая, думала, что тебя тут нет. Мам, не бросай меня больше, — бабушка никогда не заменит матери. До операции она хотела видеть маму, она хотела, чтобы мама была рядом все время, а ее не было. Ей казалось, что она больше никому не нужна.

— Никогда, никогда тебя не брошу, слышишь? Ты же мое Солнышко, куда я без тебя.

Обе плакали, наконец-то этот ужас закончился. Они вместе, рядом, а больше ничего и не нужно.