Та, что меня спасла

Ева Ночь, 2018

Она ушла от меня, чтобы начать всё сначала. Надо мной висят дамоклов меч предательства и смертельная опасность. Что ждёт нас впереди? Сомнения? Разрыв? Подозрения? А может, это шанс сблизиться, научиться доверять друг другу? Она та, кого я люблю. Она та, что сумела разбудить мои чувства. Она способна пройти по краю опасности и не обжечься, отвести беду и согреть моё сердце. Она моя жена. Она та, что меня спасла. Содержит нецензурную брань.

Глава 13

Эдгар

Чёртов пёс не хотел уходить. Я уводил его, считай, силой. Он чуть не цапнул меня за руку — добряк Че, на котором, как мне казалось, могут спать коты, мыши и мухи. И почему-то от его сопротивления заныло, как от нехорошего предчувствия, сердце.

— Глаз с неё не сводить, — нарычал я на безопасников. — Упустите, прошляпите, не успеете вдруг чего прикрыть — вылетите навсегда с волчьим билетом. Будете улицы подметать и плакать от счастья, что у вас есть работа.

Они молчали. Никто не посмел посмотреть на меня снисходительно. Очень серьёзные и собранные. Я решил это сразу. Не собирался оставлять её беззащитной. Не сейчас, когда чёрт знает что творится.

За мной охотятся, за ней — я выясню и разберусь. Главное — её безопасность. Таина и, возможно, нашего малыша. Страшно произнести вслух, но я радовался. Радовался тому, что она сейчас не со мной, не в моей квартире, а спрятана в сердце города, пусть и под присмотром этого ненормального художника.

Он вынырнул, как тень, когда я пытался одной рукой удержать Че, а второй открыть замок.

— Не бойся, Гинц. Со мной надёжно, как в банке со старыми традициями. Тайна… считай, что она мне как сестра.

— Я считаю раз, два, три. А ты тронешь её хоть пальцем, обидишь или попытаешься голову морочить — убью. Она здесь, потому что я ей доверяю. И потому что, к сожалению, она доверяет тебе.

Я чуть не проиграл битву с упирающимся Че, выругался в полголоса и, справившись наконец-то с замком, кинул напоследок:

— Не прощаюсь. Я ещё вернусь. Так что придётся меня терпеть.

— Я потерплю, — кинул он мне в спину. — Я вообще очень терпеливый человек.

Видимо, в спорах этот художник любит оставлять за собой последнее слово. Ну и чёрт с ним — пусть радуется. Должны ж быть у человека маленькие победы.

Пса я сдал Игорю и приказал отвезти домой. Там дети, мать. Может, в знакомой обстановке псина в себя придёт.

В больницу явился под утро. Молча сдался в руки Жоре.

— Ну, не так всё и плохо. Могло быть и хуже, но уже некуда.

Мрачный его юмор меня не тревожил. Я уснул почти мгновенно, как только голова подушки коснулась. А когда проснулся, решил, что разлёживаться больше смысла нет.

— Выздоровел, — ворчит мой друг. — Я так сразу и подумал: как только на свидание с женой сходишь, так и всё, прощай лечение.

— Долечишь на ходу, — в голове я выстраиваю план действий. — Я готов встретиться с полицией и возвращаюсь домой. Слишком много всего навалилось, — смотрю я Жоре в глаза. — Лежать в клинике — это головой в асфальт прятаться. Двум смертям не бывать, как говорится, а в остальном — прорвёмся.

Жора хмуро кивает.

— Будь осторожен, Эд.

— Буду, — обещаю кратко.

— Тебе есть ради чего жить, — убеждает он меня так, словно я не способен понять главного. — Как там Тая?

— Всё хорошо, — не вдаюсь в подробности. Лучше не рассказывать об этом никому. Даже не из-за недоверия, а просто чтобы не расплескать то, что у меня сейчас на душе.

Следователь похож на въедливого хорька. Невысокого роста, с умным высоким лбом и залысинами. Глазки у него острые и губы неприятно красные — он без конца их облизывает. Фамилия у него Синицын — и от этого почему-то хочется улыбаться. Кажется, я скучаю по Таиной взбалмошной подружке. Неожиданно.

— Я бы хотел встретиться с вашей женой, Эдгар Олегович, — нудит этот грызун человеческой фауны. Он раздражает меня. И внешним видом, и упрямством, что открыто читается на его лице. И тем, как он мягко произносит звук «ч» — такой себе противный дефект речи.

— Боюсь, это невозможно. В свете известных вам событий, я отправил её поправить здоровье.

В уме я прикидываю, куда нажать, чтобы все эти хорьки не сильно зарывались. Толку от их деятельности я не видел, но если уж предстоит терпеть вмешательство в мои дела извне, то пусть работают в тандеме, а не вставляют палки в колёса да ковыряются там, где не нужно.

Стараясь не выдать своё раздражение голосом, я рассказал предельно честно, что со мной произошло. У него куча вопросов, и видно, как интересно будет этому следователю вцепиться зубками в запутанное дело. Как и положено, он подозревает всех, хоть и не говорит об этом прямо.

— Вы принимаете какие-нибудь препараты? — вопросы он выстреливает коварно и неожиданно по принципу: усыпить бдительность и шарахнуть. Выглядит это примерно так: бу-бу-бу — шарах! Бу-бу-бу — трах-тарарах!

— Нет, — стараюсь быть терпеливым, но спокойствие моё — на пределе. — Я абсолютно здоровый человек. Не пью, не курю, не колюсь, не нюхаю.

— Экспертиза показала, что в ваш организм попал не просто яд, — сверлит он меня взглядом, облизывает плотоядно губы и делает театрально-долгую паузу. От его спецэффектов хочется устало прикрыть глаза. Отличное начало дня: утро удалось. Ещё ничего не произошло, а я уже устал. Вежливо молчу. Он всё равно расскажет, что там отковыряли в моём организме.

— Антидепрессанты и обезболивающие препараты. Эффект ожидаемый: уменьшается частота дыхания и сердечные сокращения. Вплоть до полной остановки сердца. На вид — вполне безобидное незнание подобной несочетаемости.

Препараты. Я больше его не слушаю. Мать?.. Слишком сложно, чтобы быть правдой.

— Зря ты злишься на Синицына, — гудит полковник Журавлёв, — очень толковый мужик. Он ещё что-то пытается мне доказать на мою просьбу повлиять на слишком большое рвение этого типа, а я почему-то невпопад думаю о их птичьих фамилиях: Синица, Синицын, Журавлёв… Наверное, препараты немного свернули набок мне мозги.

— Пусть, пусть копает, куда хочет. Я лишь хочу, чтобы он и все остальные оставили в покое мою жену, — бросаю я в сердцах.

— Не торопился бы ты, сынок, — крошит меня на части слишком острым взглядом Анатолий Иванович. — Иногда такие вещи вылезают, ахнуть можно.

Конец ознакомительного фрагмента.