Агент Ёлка. Тайна дракона

Ева Чадаева (2024)

Агент Ёлка, сотрудник Федерального агентства паранормальных преступлений, оказывается в лабораторном комплексе, где недавно произошёл пожар. Там она обнаруживает следы странного и загадочного существа, которого называют драконом. Чтобы раскрыть тайну пожара и предотвратить смуту, Ёлка должна объединить усилия с другими сотрудниками лаборатории и разгадать загадки, связанные с тайным драконом.

Глава 3. Не все плохо, как кажется

— Минус восьмой? — спросила я, надеясь на то, что он пошутил или ошибся. К минус третьему я была готова, к минус пятому тоже, но восьмой…

Какие ужасы должны твориться на этаже ниже последнего? Что за монстра они спрятали так глубоко под землей?

Пугаться, правда, не хотелось. Я была не из тех нежных и ранимых, которые падают замертво при виде крови. На работе многое видеть приходилось, привыкла.

Лифт остановился ровно на третьем подземном уровне, и я с вопросом посмотрела на Тимофея, который задумчиво смотрел на заднюю стенку лифта. Ну, ту, на которой зеркало.

— Не могли бы вы посмотреть в зеркало? Система безопасности должна идентифицировать вас.

Я, пожав плечами, повернулась к зеркалу. Кто этих лабораторных знает? В моих же интересах от Тимофея далеко не отходить, слушаться, глупости не делать и не шалить. Минус восьмой — это смертельно опасно.

Обычно, кстати, я так не поступаю. Если Ёлка выходит на дело, то по меньшей мере что-то где-то рухнет. Остается только надеяться, чтобы не прибило.

Зеркало подсветилось зелёным и разъехалось в стороны. «Это что? Лифт в лифте?» — даже мой внутренний голос был ошарашен. Куда же я ввязалась?

— Да, наш отдел официально не афишируется, поэтому нашего этажа официально нет в списках. Вообще-то мы базируемся на трех подземных этажах. Минус восьмой, девятый и десятый. Но из-за пожара два других пока заблокированы. Вы же читали документы о неразглашении, которые подписали? — Тимофей протянул подписанный мной листок. Я внимательно пробежалась по тексту. Дурацкая привычка верить Гному на слово меня когда-нибудь погубит.

«Ёлочка, да там всё стандартно», — говорил мне этот предатель.

«Да не переживай, никакого криминала», — ага, блин…

А согласие на стирание памяти — это у нас уже стандарт.

— Не переживайте, конечно, никто вам ничего стирать не собирается. Это не в наших интересах.

— Вы мысли читаете?

— Не читаю, — очаровательно улыбнулся Тим. — Просто ваши эмоции легко считываются.

Лифт брякнул, и мы вышли в темный коридор. Нет. Не так. И мы вышли в темный тоннель, который вел куда-то очень далеко, в бездну.

По ощущениям, именно в таких тоннелях должно пахнуть сыростью, плесенью и серийными убийствами. В катакомбах же никто искать не будет.

Вообще-то здесь не пахло. Вообще ничем не пахло. Одинокая лампочка перемигивала холодным светом. Жуткая атмосфера.

Тимофей чувствовал себя довольно уверенно в этой обстановке, чего нельзя было сказать обо мне.

— Простите, — немного смутившись, сказал Тимофей, — после происшествия людей катастрофически не хватает. Наш отдел закрыли на карантин. Как оказалось, наш пациент умеет оказывать воздействие на человеческий разум, в частности, на память и восприятие реальности. — Он дергал какие-то рычаги, нажимал какие-то кнопки. Наверное, это был пульт управления.

— Многие сотрудники нашего отдела серьезно пострадали. И в пожаре, и после воздействия, поэтому они находятся под присмотром врачей. Сейчас нас осталось меньше десяти человек. Только те, кто не поддаётся ментальному воздействию и у кого был выходной в день пожара.

— Остальные серьёзно пострадали? — спросила я.

— Нет, от огня никто не пострадал. Может, пару неосторожных царапин или ожогов. Наш корпус хорошо оборудован на все случаи происшествий — пожар не исключение. Просто в нашей работе появились некоторые трудности.

— Учитывая, какие слухи ходят про минус седьмой этаж, я понимаю, чего вы опасаетесь.

— Иногда людям спокойнее жить, зная, что им известно самое страшное на планете. Они боятся инопланетян и вампиров, но даже не хотят думать, что есть вещи куда страшнее.

— Вам, как я понимаю, известно что-то страшнее?

— Не могли бы вы щёлкнуть рубильник справа от вас? — как бы между делом спросил Тимофей. — Да, да, который самый правый.

Я послушно щёлкнула нужный выключатель. На потолке зажглись лампы. Стало светлее.

— Я не буду вдаваться в подробности, — сказал Тимофей, отходя от пульта. — Но за жизнь повидал многое. Поверьте, вам такого даже не придумать.

— Вы хотите меня напугать?

— Нисколько, — он говорил серьёзно и очень спокойно. — На этом этаже применяются технологии по расширению и сужению пространства. Не пугайтесь, если вам покажется, что в комнате слишком много места.

Тимофей сел в маленький четырёхместный трамвайчик. Я не спешила идти за ним. Осматривалась.

— А это не опасно для физической материи?

Кажется, его удивил мой вопрос. Я очень любила читать открытые исследования лаборатории, поэтому имела представление об этой технологии.

— Вообще-то нет, но если у вас есть морская болезнь или вас укачивает в автобусах…

— Нет-нет, — я села рядом с ним. — Ничего такого. Просто я читала про эту технологию пару лет назад. Насколько я помню, исследование закончилось ничем. Сужение и расширение пространства негативно сказывалось на физической материи. Разве нет?

— Верно, — он улыбнулся. — Приятно знать, что кто-то вообще читает эти исследования. Да, такая проблема действительно была на первых этапах. Нам удалось её модернизировать и исключить негативное влияние. Теперь это абсолютно безопасно. Из побочных эффектов — временная линия здесь немного отличается.

— Это как?

— Для людей на поверхности мы будем ехать всего шесть минут, но для нас они будут тридцатью.

Я посмотрела на наручные часы. Девять ноль одна. Вагончик тронулся. Когда мы немного отъехали, я задала интересующий меня вопрос:

— А как у вас считается рабочий день?

— В среднем мы работаем девять часов по внутреннему времени. Для остальной лаборатории мы, конечно, отъявленные тунеядцы.

— А как это отражается на мировосприятии? Для вас ведь прошло не четыре с половиной часа, а все девять?

— Самое сложное — в период адаптации. А потом организм привыкает. Конечно, приходится пить специально синтезированные витамины. Без них могут быть сложности со сном.

Какое-то время мы молчали. Я снова посмотрела на время. Девять ноль две. По моим внутренним часам мы ехали чуть больше десяти минут. Значит, ехать еще двадцать. Я скинула неудобные туфли и залезла на сидение с ногами.

— Хотелось бы уточнить по поводу стирания памяти…

— Как я уже сказал, — он немного развернул корпус в мою сторону, чтобы не терять зрительного контакта. Умно. Чтобы тебе больше доверяли, покажи свою заинтересованность, — нам невыгодно выводить агента из нашего отдела, поэтому этот пункт — скорее формальность. Технология экспериментальная, еще не изученная, гарантий никаких не дает.

Трамвайчик повернул направо. Главное — не забыть. Один раз направо. Кто знает, при каких обстоятельствах мне придется отсюда утекать?

— Наша договоренность с агентством паранормального почти на пять лет, — продолжил Тимофей. — Как вы думаете, нам интересно каждый раз вводить в курс дела нового сотрудника?

Вот оно что. Пять лет. Вот Гном… Скотина. Такого от друга я не ожидала.

— Вы не знали об этом?

Неужели у меня и правда всё на лице написано? Надо учиться контролировать свои эмоции.

— Видимо, мой руководитель забыл уточнить этот момент, — сказала… нет, злобно прошипела я.

— Вижу, вас не очень-то это радует, — как-то странно улыбнулся Тимофей. — Я знаю, какие слухи ходят про наших людей. Конечно, хотелось бы работать с человеком без всех этих предрассудков и стереотипов в голове. У меня очень дружная команда, и принимать в неё человека, который тихо за спиной ненавидит всех лабораторных крыс…

Мои брови сами поползли наверх. Они знают, что их так называют?!

— Вы думаете, мы в интернете не сидим? — он улыбнулся. — Мы тоже всё это читаем. Когда мы делали запрос в ваше агентство, нам обещали абсолютно непредвзятого специалиста, поэтому, если вы хотите, я дам вам последнюю возможность отказаться от сотрудничества.

— А как же память? — спросила я.

— Мы еще не успели ввести вас в курс дела, поэтому обойдемся обычным договором о неразглашении.

Я задумалась. Уйти сейчас было очень заманчивым предложением. Хотела ли я знать, чем именно занимается их отдел? Скорее нет, чем да. Могла ли я совладать со своим любопытством? Однозначно нет. Да и наука, как и эзотерика, всегда меня привлекала.

— А могу я прочитать договор о сотрудничестве, пока мы едем?

— Конечно, — он протянул мне планшет с открытым документом, и я начала читать.

В целом договор действительно казался стандартным, как и говорил Гном. Если бы я не знала, что это минус восьмой этаж, даже не заподозрила бы подставы.

Пару пунктов, конечно, смутили. Например, отдел по исследованию утерянных технологий в договоре значился как отдельная организация, никак не относящаяся к лабораториям «Синтэла». Значит ли это, что мне не придется работать на весь комплекс?

Именно это я и спросила у Тимофея:

— С кем мне придется работать? Я имею в виду, — немного неудобно говорить другим людям гадости, поэтому я пытаюсь подобрать слова аккуратнее. — Ну знаете… Наши подразделения немного не ладят.

— Только со мной и моей командой. Как я уже говорил, мы не официальный отдел «Синтэла», поэтому да. Вы будете только нашим сотрудником.

— Отлично, — выдохнула я, а затем столкнулась с вопросительным взглядом Тимофея. — Я одна, — пояснила я. — На всех меня бы не хватило.

Дочитав договор до конца, я подписала его, ни слова не говоря Тимофею.

Мы снова замолчали. Уж не знаю, о чем думал Тимофей, но я думала о работе. Пять лет в лаборатории… Благо или приговор? Вообще-то я давно хотела менять работу, но не так кардинально, что ли… Думала, переведусь в другой отдел. Буду домовых по шкафам шугать, а тут утерянные технологии в самом «Синтэле». Чем занимается этот отдел? Атлантиду ищут? А что, если уже нашли? Конечно, меня манили эти тайны. Я всегда любила слушать истории отца-экспедитора.

— Только что вы отрезали себе возможность просто вернуться обратно и забыть о происходящем здесь, — как-то грустно сказал Тимофей.

Подпись заметил, что ли?

— Да? — с наигранным удивлением спросила я. — Когда успела? Трамвайчик меня обратно не повезет? Не переживайте, на этот случай я запоминаю дорогу обратно.

— Вы же понимаете, о чем я говорю, — он покачал кудрявой головой.

На часах было девять ноль четыре. Почти приехали. Ругаться с Тимофеем не хотелось, поэтому я решила не накалять обстановку.

— Да понимаю, конечно, — прозвучало как-то устало. — Ещё я понимаю, что другого специалиста вам не найти. Тем более синестета. А раз уж вы знаете, что про вас говорят за пределами комплекса, то тоже должны это понимать.

— У нас не было задачи найти специалиста как можно быстрее. — Кажется, он был немного раздражен.

— Много желающих? — спросила я.

Трамвайчик качнуло, и он остановился. Приехали.

— Нам нужен специалист, который впишется в нашу команду.

— Ну тогда пойдемте знакомиться с вашей командой, — пожала плечами я.

Собственно, всё не так плохо, но до Гнома я еще доберусь.