S-T-I-K-S. Начни сначала

Ева Элатори, 2023

Миры Артема Каменистого. В страшный и невероятный Стикс приносит с новой перезагрузкой девушку, не помнящую о себе ничего и парня, увлекающегося яхтингом. Бывший диверсант, спец, ищущий в Стиксе свою потерянную любовь, химик-наркоторговец, ученый биолог, бывший работник морга и странный элитный зараженный Десятый. Судьбы всех участников пересекаются и затягиваются в детективный клубок. Новый безумный мир Стикса заставляет героев пересмотреть свои взгляды на жизнь и начать сначала. Снова начать жить, любить, идти за мечтой. И пусть мир Стикса страшен, а каждый шаг может закончиться смертью, герои не сдаются. Сумеют ли они найти все, что уже потеряли? Даже тот, кто уже не является человеком?Безымянной – имя, диверсанту – любовь, мечтателю – приключения, ученому- удивительные тайны, зараженному – разум.

Акт 1. Сцена 5. Печкин.

По традиции мы покинули Последнее Убежище утром. На КПП нам пожал руки старший смены и покачал головой, мол куда вы такой куцей командой. В стабе у нас остались супер водитель, он же слабенький лекарь по совместительству и силовик-пулеметчик, он же бегун, он же загонщик. В Улье не бывает узконаправленных специалистов, в команде всегда должны быть “сменщики” или разработанная и отлаженная система взаимодействия при потере кого-то. Я, снайпер, “скрытник”, “грузчик”, руководитель отряда по совместительству, как наиболее подкованный в диверсионных действиях бывший военный. Сенс — Поручик Ржевский, он же штатный медработник, так как в прошлом Ржевский был студентом медиком, работавшим помощником патологоанатома. Его второй дар “заморозка или охладитель”. Не самый плохой дар, в Стиксе даже самые странные дары всегда можно использовать на благо. Например, если шел дождь, Ржевский вполне мог заморозить топтуна.

Семен Семеныч был кинетиком, то есть мог вложить в контактный удар силу равную воздействию двух тонн, двигающихся со скоростью семьдесят километров в час. Особенностью Семен Семеныча было то, что он мог как сосредоточить свою силу в одном месте, скажем в кулаке, так и встретить летящее в него что-то в виде щита, способного выдержать эти самые две тонны. А еще Семен Семеныч при отсутствии штатного водителя брался за баранку. Так что назвать нашу команду “куцей” или “беспомощной” никак нельзя. Мы вполне слаженная боевая группа, правда в этот раз нам пришлось существенно снизить темп продвижения и объемы боеприпаса, переносимые с собой.

Маршрут до Четвертака занимал трое суток. Ночевали в заранее обустроенных убежищах, днем двигались. Весь путь был порезан на отрезки: часть проходила по водному меридиану, часть по степным кластерам.

Первый отрезок в тридцать километров был ничем не примечательным. Территория вокруг Последнего убежища тщательно патрулировалась, зачищалась от зараженных, была напичкана минными полями дополнительными КПП. Эту часть пути мы проехали с ветерком, использовали “УАЗ буханку”. Как раз для такой небольшой команды и не сильно большого груза. Оставив машину на небольшом стабе недалеко от берега Меридиана, который в этом месте разливался не глубокими лиманами, заросшими камышом с сетью узких проток. Накачали надувной катерок с жестким дном, загрузили в него наши пожитки, пару аккумуляторов и электрический лодочный мотор. И потащили наше плавсредство, готовое к спуску следующие сто метров по плавням до более глубокой протоки. Ржевский мониторил окружающую территорию на наличие зараженных и людей. Поэтому приходилось останавливаться часто. Но Стикс полностью оправдывает поговорки “лучше меньше, да лучше”, или “Тише едешь, дальше будешь”.

Как только вода в протоке дошла до середины бедра, группа погрузилась в катер и мы очень медленно, и очень тихо пошли вверх по Меридиану. За следующие двенадцать часов надо было преодолеть почти семьдесят километров. Бесшумное и очень осторожное движение по лениво текущему Меридиану.

Один из основных законов этого мира — изменение. В Стиксе нет постоянства, любой попавший сюда и проживший хоть сколько нибудь знает, что ходить даже знакомыми тропами надо очень осторожно. Как только расслабишься Улей на знакомую дорогу навстречу тебе выведет рубера или элитника, чтобы ты, зарвавшийся иммунный, не забывал — Стикс всё время меняется, течёт, как и та легендарная река между миром мертвых и живых.

Тихие протоки, жарящее солнце, плавящее тела, плеск воды у носа катерка, и едва слышное журчание электромотора. Три напряженных человека, словно взведенные арбалеты с готовыми сорваться болтами, смотрят, слушают. Это напряжение выматывало. К концу дня, причалив к крохотному стабу затерянному среди проток и плавней, мы молча выгрузились, и упали во влажную траву пролежав полчаса без движения.

Чем хороша слаженная группа? Тем что каждый делает свое дело, не задавая вопросов, и все мы действуем как единый слаженный организм. Семен Семеныч развел небольшую газовую плитку, разогрел припасенные пайки, вскипятил чайник. Я достал из лодки “спальные места”,числом три, несмотря на то, что один из нас по очереди будет бдить. Вот думаю, что наши “спальные места” надо запатентовать, или договориться с кем-то из оружейников на выгодный контракт. Пусть спораны капают с продаж, не всё же за зараженными по кластерам носиться ради местной валюты. Неплохое решение для кочующих рейдеров — и тепло, и спать можно и в тоже время отличное прикрытие от поисковых команд внешников.

Это я два года назад из своей лаборатории унёс прототип — диверсионный костюм с поглощением теплового излучения. Да, на нашем Полигоне тестировали не только оружие. Костюм со специальной блестящей подкладкой прекрасно скрывал от тепловизоров и приборов, использующих инфракрасное распознавание. Доработал, сделал специальную разгрузку под “сон”, так чтобы спать не снимая с себя готового боекомплекта. В Стиксе нельзя расслабляться никогда. Даже в условно безопасном стабе, затерянном посреди плавней лимана Меридиана.

Поужинав и дождавшись когда Солнце Стикса коснулось горизонта и погасло черными пятнами, распределили вахты и пошли спать. Первым заступил в дозор Ржевский. Ставить в первую вахту сенса было правильным. Зараженные не любят холода, и пока первые часы воздух остывал от зноя дня, риск попасться вышедшему на охоту зараженному был велик, а под утро снижался.

Я лег, пристроил рядом тяжелую СВД, полностью снаряженную для стрельбы и бесшумный пистолет-пулемет Вал. Все как обычно, для ближнего боя Вал, для резкого снятия с точки, а по установлению достаточного разрыва с целью — винтовка. Еще одно правило Сикса — оружие должно быть всегда готово и всегда рядом. Прилаживая оружие поймал воспоминание как мы группой отрабатывали до автоматизма выход из сна к бою. Теперь мои парни могут начать бой через 30 секунд после пробуждения. Мало кто задумывается, что на тренировках и слаживание группы надо довести до автоматизма бытовые нужды и регламент, кто и что делает. Да, самая распространенная ошибка даже очень продвинутых бойцов в Стиксе — пойти в кусты по нужде в незащищенный сектор. А уж приучение новичков к тому, что нужду надо справлять практически на глазах у окружающих, всегда вызывает ажиотаж. И только объяснение, что лучше снять штаны и погадить рядом с товарищем, чем оставить в ближайших кустах свою жизнь, приводит в чувство. Правда не всех.

Проснулся я от касания. Ржевский показал жестами о приближении зараженного. И я услышал всплески и шуршание в камышах, если бы не предупреждение Ржевского едва отличимые от обычных звуков лимана.

Ревский жестами показал, что в плавнях скорей всего зараженный элитного класса.Так же жестами распределили точки. Роли у нас отработаны давно. При единичной цели Семен Семеныч ставит щит на отвлекающего монстра Ржевского, а я с удаления стреляю. Мы замерли. Надежды на то, что плавно двигающийся в камышах элитник пройдет мимо, были минимальные. Не затем он шарахался рядом с этим стабом, практически в середине двух километрового лимана, чтобы пройти мимо. Он точно по наши души пришел. Или Стикс его привел, взбодрить зарвавшихся иммунных, привыкших шарить по одному и тому же маршруту.

Хищник крался. Я рассматривал через ночной визир силуэт. Для хорошего страйк выстрела мне нужен был или затылок с наростом или открытая пасть. Задача сложная, расстояние небольшое, место для боя всего сто квадратных метров. Сместиться, чтобы сменить сектор обстрела, некуда. Я видел как тенью сместился вправо Ржевский, и за его движением силуэт монстра развернулся вправо. Слишком малый угол атаки, и я плавно смещался влево. Держать на весу СВД четко удерживая прицел может далеко не каждый снайпер или охотник. Активировал дар, поле будущего боя покрылось сеткой возможных траекторий выстрела, руки налились силой, удерживая винтовку. Вес на левую ногу, перетекание тела, шаг накрест правой, снова перетекание веса, снова шаг влево. Лишь бы ничего не зашуршало под ногами. Увидел как подобрался элитник для прыжка. Огромный, корявый и удивительно проворный зверь. Я вглядывался в вероятные траектории выстрела, изменяющиеся при моем скольжения влево и при движении монстра, пока удачной не проявлялось. Хищник приготовился, нагнул голову, открыв узкую щель между пластинами костяной брони. И я, ухватив на лучшую линию прицела, стал заваливаться на траву, уже сжимая курок. Три пули устремились к цели, но только одна попала куда нужно: в нарост спорового мешка, спрятанный под броней. Всё это действие длилось доли секунды, зараженный коснулся земли уже мёртвым, бьющимся в агонии телом. Но за мгновение до того его увенчанная костяными наростами лапа пробила щит Семеныча и отбросила поручика Ржевского в камыши.

Дар схлынул, сетка трассеров погасла. Плечо отозвалось острой болью. Да, такой трюк с заваливаем на землю с одновременной стрельбой из снайперской винтовки с рук возможен только под даром. Всё на бешенной скорости, в движении, и силу качать в руки, но вот отдача, которая конечно была во время выстрела, выбила плечо. Рука повисла плетью.

Секундный бой кончился, “наши” победили. Справа к упавшему в воду Ржевскому бросился Семеныч, и я проковылял мимо затихающего элитника к ним. Ржевский был жив, но три глубоких раны в наличие, пусть и поверхностных, задевших только мышечный корсет, но главное не внутренности. Ржевский тихо ругнулся. И это были первые слова того момента, как мы разошлись по точкам на ночь.

Я вздохнул. Кровь льётся. Плохо. Надо зашить раны, и так забинтовать и обмотать тело пленкой, чтобы ни грамма запаха крови наружу. Зараженные такое чутье имеют, что как акулы в воде чуют свежую кровь на довольно большом расстоянии. Шить раны Ржевского пришлось Семенычу. А я стал ждать своей очереди на скорую медицинскую помощь — надо было вправить плечо на место.

К утру боли не останется, у иммунных, особенно тех, кто в Улье несколько лет, регенерация ускорена. И у Ржевского тоже раны затянутся, хотя бы частично, к вечеру завтрашнего дня. И если бы наш путь дальше шёл по воде, но в середине следующего дня мы должны были сделать марш бросок по суше по восточному берегу. Меридиан изгибался и сужался бурной рекой, там наш катерок с электромотором не пройдет. А это значит нужен будет транспорт, и пятнадцати километровая поездка через несколько кластеров на том что найдем на кластерах, или пешком.

Территория, которая отделяла Четвертак от Последнего Убежища была пустыной, но это если применять за норму заселение сам Четвертак или другие городские кластеры. В этой полупустой лесостепи попадались небольшие деревеньки, куски железнодорожных станций, заправки и даже базы отдыха. Но конечно все эти небогатые загрузки не могли прокормить армию зараженных выходящих каждые полтора месяца с Четвертака. Поэтому конкуренция охотников за пищей в чахлых кластерах резко возрастала, нарваться на стаю во главе с рубером или элитником можно было легко. Именно поэтому мы выбирали для объезда бурного участка реки восточный берег, так как с востока в Четвертаке загружался лишь один кластер, пусть и большой, но исходящие с него стаи были меньше, несравнимо меньше, чем на западном берегу Меридиана, куда кроме всего прочего, часто откочевывали мигрирующие зараженные из Пекла.

Через полчаса Ржевский красовался перебинтованным и упакованным в пленку торсом, а я избавился от немощи в плече. Пришло время осмотреть добычу. Картина, которая предстала перед нами была еще той: бронированная костяными наростами туша, больше походила на,… да ни на что она не походила. Огромный горб на спине, отсутствующая шея, шипастый хвост, передние лапы с когтями как у медведя, вытянутая пасть с торчащими вверх загнутыми клыками, как у секача. Шерсти на образине не было.

— Похоже это бывший кабан. — задумчиво сказал Ржевский.

— кабан и есть, только это объясняет его ползание по плавным в лимане. Хотя честно говоря от кабана только вытянутая морда и клыки, торчащие вверх.

— А теперь нам пилить ему голову и вытаскивать этот кошмар с кластера, Иначе он тут все провоняет. — сказал Семеныч, и скривился.

И я с ним согласился. Достать из затылочной части споровый мешок зараженного и его содержимое невозможно без снятия броневых пластин. А ведь они реально из кости, примерно такой же как панцирь черепахи. А потом надо придумать как перетащить тушу со стаба, отбуксировать метров на 50 в сторону, на стандартный кластер, и заякорить ее там, чтоб назад не прибило, в ожидании перезагрузки. Если этого не сделать, то наш перевалочный пункт использовать будет невозможно, пока от элитника не останутся голые кости.

Семеныч отхлебнул живца и ударил снизу по костяному наросту, чтобы освободить доступ к споровому мешку. Пластина отлетела в воду, вместе с куском мышц, по туше заструилась сукровица.

— Тьфу, — фыркнул Ржевский, — сейчас еще в этом перемажемся.

— Да ладно тебе, поручик — все равно пока будем вытаскивать тушу вымажемся и костюмы придется менять, но давайте уже по утру это всё.

Семеныч выскреб содержимое спорового мешка и мы, развалив его на полиэтиленовой пленке, стали считать добычу. Монстр подарил нам три красных жемчужины, избавив от расчетов и учета деления добычи между нами, пятьюдесятью тремя горошинами и почти полутора сотней споранов. Жемчужины разобрали каждый себе, так же как по десятку горошин и по двадцать споранов, а остальная добыча должна была идти в актив группы. Семеныч, а он у нас был казначеем, собрал хабар, переложив его в пластиковый контейнер-органайзер, и сказал, что в Четвертак не потащит, а оставит на этом на стабе, в нашем схороне вместе с запасом продуктов, боекомплекта, одежды. Мы с Режевским такое решение поддержали. Закончив на этом, разошлись по точкам спать. Остаток ночи караулить в плавнях некого, туша элитника отпугивала всех менее развитых зараженных, если они тут были, а людям сегодня взяться уже было не откуда. Полночи прошло, прогуливающихся сумасбродов по ночам Стикс наказывает. Обычно одним единственным способом — окончательной смертью.

Как только горизонт окрасился предрассветной красноватой полосой, мы приступили к уборке крохотного стаба. Мне пришлось лезть в плавни и вместе с Семен Семенычем оттаскивать тушу элитника на стандартный кластер. Для этого надо тушу максимально порубить на куски, залить все кровью и перепачкаться самим. Мыться пришлось в холодной воде лимана. Затем переодеваться в чистую одежду, а грязную и испачканную кровью упаковывать в мешки и транспортировать к туше, заякорить, чтобы ее не унесло обратно на стаб. Все эти манипуляции были необходимы. Ведь обратный маршрут идет через этот же стабильный кластер, и чужого присутствия в виде зараженных или людей нам не надо.

Мы сложили в схрон лишние вещи, пополнили свой боекомплект. Схроны на стабах по ходу маршрута пополнялись регулярно. Ведь выводить новичков до Последнего Убежища без соответствующей экипировки нельзя, слишком много будет потерь.

Ещё раз проверив стаб на наличие улик, указывающих на наше присутствие, тронулись в путь. Этот день обещал быть насыщенным, а судя по началу рейда, тяжелым.

И я угадал. Первые проблемы начались сразу, а мы даже не успели пристать к восточному берегу. Урчащая на два голоса проблема — два топтуна кинулись на нас по мелководью. Надо же как оголодали, даже не удержались в засаде и в воду полезли. Топтунов сняли тихо. Выгрузились. Пока Ржевский бдил окружающий пейзаж, перебрали экипировку, и приготовили манок: вскрыли пакет с окровавленной одеждой Сенса, расположили тряпки на сиденьях, развернули наш катерок к течению, закрепили двигатель под небольшим углом к оси и завели мотор. Легкий катер без нас в качестве груза, будет пыхтеть по реке, слегка развёрнутый мотор, не даст прибить его к берегу течением, и он будет двигаться тихим ходом ещё часа два. А это не много ни мало почти половина маршрута, который нам надо преодолеть. Ветер дует с реки и вверх по течению. На запах прибежит большая часть зараженных, что слоняется вдоль Меридиана. Если повезёт, то все они соберутся к берегу, и на три-пять километров от берега концентрация проблем снизится.

Отошли от реки на нужное расстояние, задержались на полчаса, давая нашему манку поработать. С места привала река была видна отлично. И, как и предполагалось, через полчаса на берегу вслед за катером потянулись первые зараженные, привлекая своим урчанием, тех кто ещё не учуял. Вскоре за манком по берегу потащилась толпа с дюжину топтунов, а в отдалении замаячил рубер.

Я тронул за плечо Ржевского, он кивнул, подтверждая, что путь на километр в окружности чист. И мы тронулись, стараясь взять хороший темп, пока ситуация складывалась благоприятной.

Пятнадцать километров марш броска в условиях Улья может растянутся на весь день или даже на два. Все зависит не от выносливости или от способности быстро бегать, а от… да от всего скорость передвижения в Улье зависит. Застрять можно на любой случайности, мелочи. Неожиданно выскочивший заурчавший пустыш может привлечь кого то покрупней, и поумнее. Или вдруг именно эти кластеры привлекли муров, или перезагрузка внештатная случилась. Улей горазд на сюрпризы, как правило неприятные. И мы спешили, и спешили, не утрачивая бдительности. Пройдя почти за три часа пятнадцати километровый перешеек почти до конечной точки маршрута. В этой точке загружался кусок водохранилища с частью дамбы, охранным постом, куском береговой линии и небольшой, “дикой” стоянкой для катеров. В чистом поле стоянка для машин, будка охранника на курьих ножках, склад гараж для ГСМ, и несколько мостков-причалов среди тросника, с пришвартованными лодками всякого вида: от простых рыбацких баркасов, “казанок”, до небольших речных трамвайчиков.

В этот раз нас подвел неутомимый манок, который практически привел собранную толпу зараженных к дамбе. Заряда батареи хватило.

— Чтоб его! — выругался Ржевский. — Тут кроме этого паровозика — он кивнул на собранную катерком-манком толпу, — хватает зараженных. В радиусе километра около трех десятков, и на территории стоянки с десяток.

Да, ситуация была патовая. Нам надо было выбрать какой-нибудь катер, или речной трамвайчик, проверить его, загрузить топливо. А для этого надо было шариться на территории катерной стоянки. Бесшумно убрать зараженных со стоянки не получится, пусть слабо, тихо, но успеют заурчать, и тогда на их зов прибежит растревоженная манком толпа. Стоит пошуметь подольше, и с близлежащей территории соберутся ещё оголодавшие, а может подтянется и элита. А нас трое, один недавно ранен, оружие не для массового истребления зараженных, и задача другая — выбрать плавсредство, загрузить топливом на следующие сто километров и тихо уйти.

— Думать надо братцы, — тихо высказался я, — тут дело такое, с наскока, абы какой катер не возьмём. Время надо проверить движок, топливо. А если тут пошумим…

Минут дется мы молчали, осматривая местность. Толпа монстров так и толкалась на конце дамбы, недовольно урча на пустой катер. Кровавые тряпки выволокли оттуда, борта покусали, голосили возбужденно и зло. Рубер напал на какого-то жрача, тот жалобно заскулил, и толпа просто прикончила невезучего.

— Совсем оголодали, озверели, — вздохнул Семен Семеныч, — так и в орду сбиваться начнут.

Мысль была здравой. Только оголодавшие твари, собирающиеся в орду, ещё больше ухудшали наше положение.

— А давай ещё один манок сделаем, из трактора, например, или болтушку-колотушку. Пару километров назад, я видел трактор в поле. Только надо придумать как его отсроченно завести, и потом как уйти к воде, чтобы след сбить. — предложил Семеныч

Ещё несколько минут мы молча думали. Потом я подвел итог:

— Семеныч, с трактором или колотушкой тебе возиться придется. Так как в катерах, моторах у нас только Ржевский понимает. Мне придется вас прикрывать. Причем сначала ты заводишь колотушку. Я к тому моменту должен присмотреть позицию, где то повыше. Как только зараженные начнут уходить отсюда, Ржевский рванет к катерам. А тебе надо"ноги в руки"и назад.

Придумать то легко, а вот как реализовать? Для болтушки-колотушки нужны были или две хороших пружины от дверей или хорошая резиновая лента, лёгкие хорошо гремящие предметы, типа консервных банок, две, а лучше три пустых канистры, ну и верёвка подлиннее. От её длины зависит фора, с которой запускающий колотушку будет убегать. Хотя можно было нагородить например спусковой механизм из отвеса с высыпающимся песком.

Конструкция простая. В пластиковые канистры загружаются бренчалки, канистры связываются между собой, чтобы грохота побольше было. Импровизированные барабаны прикрепляются к двум резинкам или пружинам. Обе резины растянуты до предела и закреплены на отведенные в сторону гибкие ветки, которые в свою очередь зафиксированы на растяжках со спусковым механизмом. Спусковой механизм простой — колышек с оттяжкой с хитрым узлом и высыпающимся грузом. Песок из первого груза высыпается, Конец из узла вытягивается, удерживающий конструкцию колышек выскакивает, отпуская растяжку. Отпущенная ветка пытается занять свое положение и вся конструкция гремя, летит ко второму закрепленному краю. А там такая же растяжка с такой же натянутой резиной и веткой. И пока колебания в этой системе не угаснут, болтушка-колотушка будет греметь привлекая к себе зараженных. В некоторых случаях удавалось погреметь почти десять минут. Достаточно, чтобы все зараженные в округе, куда доносится грохот отправились осмотреть, что там такое нестандартное гремит. Может что-то питательное?

Хорошо, что в нашей экипировке были самые главные части этой конструкции: резина и репшнур для оттяжек. Гремелки, мешки для песка, канистры Семенычу надо найти самостоятельно. Дело это тонкое, хлопотное, а вот результат не очевидный.

Собрав необходимое для Семеныча, мы с Ржевским залегли в кустах. Почти два часа на подготовку. Но в Стиксе два часа подготовки диверсии это мелочи, по сравнению с жизнью.

Болтушку-колотушку Семеныч запустил. Гремела она добрых семь минут, но этого было достаточно, чтобы толпа зараженных оторвалась от катерка-манка и двинулась на звук, очищая нам поле деятельности.

Как только дамба стала свободной, я рванул к полуразрушенной башне охраны. Пусть не очень высокая, но она всё-таки возвышалась над местностью, давая мне возможность хоть как то контролировать территорию и прикрывать своих парней. Рванул груженный, таща не только свою экипировку и рюкзаки, но и львиную долю груза, который был у Семеныча. Ржевский начал пробираться к катерной стоянке. Не все зараженные ушли к колотушке, кое-кто остался. И как только я занял позицию, пришлось начать отстрел.

Время летело для нас, утекали драгоценные минуты увеличивая риск привлечения зараженных. Ржевский метался по катерной стоянке, а я целил и стрелял. Разрываясь между двумя направлениями: контролировать катерную стоянку и путь Семеныча.

Мы почти успели. Снова это “почти”. Ржевский подготовил баркас с навесом, поставил его на растяжку. Семеныч уже пересекал забор катерной стоянки, когда я увидел как за Семенычем мелькнула тень. Стая! Два рубера загоняли Семеныча по всем правилам охоты. Я активировал дар выцеливания траекторию страйк выстрела. Руберов два, одного завалю, но не обоих сразу.

И понеслось. Затарахтел двигатель баркаса, натягивая кормовой швартовый, Ржевский замер с ножом над струной репшнура. Семеныч перекатом уходит от удара лапы рубера. Выстрел. Первый загонщик падает в агонии. Выстрел. Второй рубер ранен, заваливается в бок, но прыгает и бьет по моему товарищу, попадает по его щиту. Отдача. И этот загонщик падает, отстает. Ещё рывок Семеныча к причалу. Шевелятся прибрежные кусты. Пять метров до кормы баркаса. Почти ушли. И тут на мелководье вздрагивает тростник, и в мареве нагретого воздуха проступает фигура огромного элитника. Мой дар ещё активен, но ни одной благоприятной траектории нет. Семеныч уже летит в кокпит баркаса, мощное тело зараженного рвется за ним, вытягивая огромную лапу, утыканную шипами. Выстрел. Не страйк, но над глазом ломается бронированная пластина, сбивая бросок элитного охотника. Острые когти вырывают кусок из предплечья Семеныча, и он падает в уходящий от причала баркас окровавленной сломанной куклой.

Парни в безопасности, медленно уходит от катерной стоянки баркас. Но ничего ещё не закончилось. Элитник в бешенстве рычит. Он знает, кто его отвлек. Он меня высматривает. Бесится. Рёв, рык. И его стая бежит к дамбе, прямо к моей лежке. Выстрел, выстрел. Ещё два зараженных тормозят. Выстрел. Дар молчит, у меня уже нет никакого резерва.

Пора срываться вниз к бетонному основанию дамбы, уходящему в глубину. Лишь бы баркас подошел как можно ближе. Ржевский уже снес навес. Теперь это просто большая лодка, и я должен в неё попасть всеми своими баулами, словно в баскетбольную корзину. У нас не так много оружия, чтоб его бросать.

Шприц в руке, укол в бедро. Спек. Мне нужно сделать невозможное, на пределе всех моих прокачанных и развитых Ульем умений. Снова дар, теперь уже не мои резервы, а наркотик активирует. Летит груз по единственно верной траектории, а на самого себя уже нет сил. Я качусь кубарем по откосу дамбы, падаю воду, захлебываюсь.

Мелькает тень надо мной поверх воды. Ныряю. Протягиваю себя на глубину и дальше от берега. Вспыхивает пузырьками над головой удар по воде. Легкие разрывает, в глазах краснота. Ещё гребок. Вверх. В десяти метрах от меня по грудь в воде ревет и бесится элитник. А еще сотню метров как-то плыть до спасительного борта баркаса. Мир расцвечен яркими красками, эйфория. Я тянусь к борту выжигая последние силы из организма. Выдергиваю себя вверх.

С меня льется вода. Семеныч валяется бледный, в отключке, кровью залит кокпит баркаса. Отлично начался рейд. Уже двое ранены, и я под спеком. Надо успеть залатать Семеныча, не напортачить под наркотой с медпомощью, а то пришью что-нибудь не то. Еще бы успеть отойти от кайфа до того, как мы пристаем к берегу Полигона. Похоже условно белая полоса от Улья точно закончилась.

Всё. Спать, пока не издох от неимоверной нагрузки.