Space Whale

Евгений Алексеенко, 2021

2031 год. Все преступники мира изолированы в особой тюрьме на Луне. Через долгие годы стабильной работы связь с комплексом внезапно прерывается. Выяснить причины произошедшего доверяют бывшему разведчику, а ныне последнему пьянице Джозефу Бриггсу. С самого начала опасная миссия идёт не по плану, и отряд спецназа сталкивается с жуткими монстрами. Остатки группы во главе с загадочным Детективом и безнравственным Джозефом вынуждены выживать на холодном спутнике, пытаясь раскрыть тайны друг друга и самой Луны.

Эпизод 6

Лунная тюрьма представляет из себя круглую крепость с прочными двойными стенами на границах и между отдельными секторами. Выполнены они из рекомендуемых сплавов для космических строений. Внутренние перегородки тянутся от внешних и впадают прямиком в Административную башню. А по периметру территории высятся оранжевые металлические столбы — генераторы мини-версии Купола Державина, использующегося на Земле. Местный купол также имитирует пригодную для жизни атмосферу и защищает поверхность от воздействия космического мусора и радиации.

Всего в тюрьме четыре сектора: A, B, C, D. Чем тяжелее преступление, тем дальше от начала алфавита помещается заключённый. Сектор D населяют приговорённые к смертной казни или нескольким пожизненным.

В каждом из изолированных секторов стоят отдельные помещения, служащие для многообразных целей: содержание и питание персонала, медблок, библиотеки, кинотеатры, даже церкви для различных религий и многие другие. Все строения соединены узкими проходами сообщения на случай неполадок с куполом. Тем же целям служит и внутренняя герметизация зданий, которая автоматически включается при отключении внешнего энергетического поля. Изолированными от остальных остаются только корпуса с заключёнными.

Некоторые функциональные здания, такие как медпункты и столовые, строятся в каждом секторе. Другие — в единичном числе. Например, гараж для транспорта базируется в секторе A, а спортивный комплекс для персонала — в секторе D.

Разделения на женщин и мужчин по секторам нет, все живут вместе. Но есть строгое ограничение по распределению внутри конкретных камер. Во избежание конфликтов и изнасилований. И учитывая, какие иногда попадаются дамы, ещё не понятно, кому из разных гендеров в таком случае не повезёт больше.

Обо всём этом (кроме пункта про изнасилование) Китон читала в рекламном буклетике ещё в детстве, но вряд ли она тогда могла представить, что когда-нибудь окажется перед картинкой с обложки в полный размер. Более того, она вообще никогда бы не подумала, что попадёт в ситуацию, когда ей очень сильно захочется на другую сторону грозных врат.

И тем не менее, это происходит здесь и сейчас.

Голова девушки рвётся, словно фейерверк в тесном герметичном аквариуме: сотни обжигающих осколков, которым не удаётся удалиться друг от друга. Мозг нагревается, что старенький компьютер. Он силится, но всё ещё не может полностью принять всё то, что произошло.

Это могло случиться в кино, книге, ещё чёрт знает где, но только не в жизни. И уж точно не с ней. С самым обычным человеком такое никогда не произойдёт.

Беспорядочные мысли возникают из яркого и одновременно с тем смутного чувства нереальности, в котором же и тухнут.

Она не могла видеть его.

Мёртвое тело она и Детектив Герон переложили за кресла, в некое подобие багажника. Это стоило Кристине героических моральных трудов, но кое-что ей пришлось понять: чтобы выжить, нужно двигаться дальше. Физически и умом.

Именно так поступают Артур и Джозеф, и им теперь всё ни почём. Бриггс снова успокоился после своего срыва. Герон как будто вообще ничего не заметил. На его лице сохраняется маска, надетая им ещё на Земле. Лет двадцать назад.

Мария Альварез тоже представляется женщиной крепкой. Весьма крупная и звучная, она перепачкана в грязи, саже и копоти. А ещё ругается, как заправский военрук. Хотя стоит отдать ей должное, грязные словечки она выискивает только в родном для неё языке.

Ну и мёртвая девушка в багажнике также проявляет чудеса спокойствия.

Паниковать в такой компании — значит выставить себя как минимум глупо. А Китон очень не хочет выглядеть глупой. Она не для этого искала приключения, чтобы играть в них проходную дурочку. Тем более, что такие долго не живут и в менее опасных сценариях. На её же пятую точку выпало что-то невообразимое.

Следовательно, нужно выдать идею. Показать спокойствие и рассудительность. Проявить смекалку в предположении, как миновать завал и попасть внутрь.

— Может объедем?

Господи. Даже Альварез смотрит на Китон как на глупого ребёнка.

Вездеход стоит в пятидесяти метрах от места, где когда-то располагался единственный вход в Лунную тюрьму. Сторожевые башни, стоявшие по его бокам, ныне разрушены. Их останки накрывают ворота и, насколько можно судить, узкий пятиметровый проездной коридор за ними, а некоторые особенно крупные камни валяются перед въездом и не позволяют машине хотя бы просто приблизиться к нему.

Не считая наивного предложения девчонки, за пять минут топтания на месте никто ничего не предложил.

Гранат у Джозефа больше нет. А если и были бы, вряд ли трюк с рокет-джампом удалось бы повторить — неприступные стены тюрьмы в высоту побеждают портовые. Не говоря уже о куполе, продолжающем их.

Разобрать завал они тоже не успеют. Об этом глупо и думать, но картинка в голове Джозефа при этих мыслях возникает забавная. На его взгляд.

Попытаться пробиться насквозь? Только ускорить свою смерть.

— Шахты, — наконец говорит Детектив.

Все, кроме Альварез, оборачиваются на Герона с вопросительными лицами.

— Изначально Лунный лагерь вмещал несколько сотен самых отпетых преступников мира. Их посылали сюда для работы на раскопках, чтобы найти что-нибудь полезное в глубинах спутника. Когда они ничего не обнаружили, правительство поняло, что незачем гадить в жилой комнате, особенно если по соседству есть нежилая. Вот сюда и прислали вообще всю чернь Земли, сотворив из Луны единственную тюрьму в мире. Однако работы в шахтах не остановили, и поныне это не последний труд для узников. Так где они находятся?

— Практически под самой крепостью. Немного южнее, если ориентироваться по схемам — отвечает Альварез. Глаза женщины расширяются, что говорит об разгадывании очевидности нового плана.

— Там мы и войдём. Заключённых же не пешком водят?

— Нет. Туда ведёт грузовой лифт.

— Значит, решено.

Бриггс уважительным взглядом смотрит на Герона. Всё же он недооценивал Детектива. В разведку, конечно, с этой вечно включенной гирляндой всё равно не сходишь — сразу заметят. Но что касается находчивости — её Артуру не занимать. В следующую секунду это бесит Джозефа ещё сильнее.

Он ведь тоже знает про шахты.

А затем Джозеф понимает, что идея-то ему и вовсе не по душе. В тоннелях постоянно кипит работа.

Много людей.

Темно.

Тесно.

В общем всё, чего бы им сейчас лучше избегать.

— А как мы попадём в сами шахты? — детский вопрос Китон в данной ситуации заставляет задуматься даже Герона.

Объехать тюрьму удаётся меньше, чем за час. На другой её стороне всё точно такое же, только ворота не завалены. Никаких ворот попросту нет.

Затем вездеход движется в направлении от стен, а минут через пятнадцать останавливается.

— Где-то здесь, — говорит Альварез.

— Прямо под нами? — спрашивает Китон.

— Приблизительно.

Джозеф не принимает участия в беседе. Во-первых, жужжание в левом ухе после взрыва хотя и сбавило громкость, но до сих пор никуда не делось, продолжая монотонно доставать мужчину.

А во-вторых, план ему совсем не нравится. Ему не нравится первая часть, отвечающая за проникновение в шахты. Ему не нравится вторая часть — путешествие по этим самым пещерам, пусть и в бронированном транспорте. И только третья часть этого безумия выгодно выделяет его среди остальных. Более того, она делает план исключительным, так как ни один другой не предусматривает удачного проникновения за стены тюрьмы.

А значит, нет смысла спорить. Нужно делать. Хотя поддерживать разговором компанию, решившую самоубиться, Джозефа точно никто не заставит.

— Это сработает?

— Если Альварез права насчёт глубины, то в теории всей мощности ЭНУ хватит. Не знаю, будет ли она способна на что-то после этого, но ведь мы последовательны в проблемах и их решениях. Так, Бриггс?

— Ага.

— А если я ошиблась? — спрашивает Альварез.

— Тогда нам нужно найти несколько лопат, чтобы вручную пробиться через потолок в тоннели. И скафандры. И очень много времени. В общем, надеюсь, вы не ошиблись.

— Вы когда-нибудь делали нечто подобное? — Китон волнуется.

— Доводилось ли мне включать ЭНУ на всю мощь или пробивал ли я когда-нибудь десять метров камня? Нет. Ни то, ни другое, — отвечает Герон. — Зато, надеюсь, в следующий раз я смогу ответить утвердительно.

Простая попытка Детектива в юмор немного разряжает обстановку. Китон улыбается в ответ на его собственную, нарочито вежливую улыбку.

В этот момент Джозефу не по себе. Он чувствует так называемый «эффект зловещей долины» — теории, которая говорит о чём-то, что выглядит как человек, но при этом не соответствует ему в каких-то мелких, порой незначительных деталях. Такой диссонанс в образе пробуждает чувство страха и дискомфорта. Так некоторые люди боятся клоунов, манекенов, человекоподобных роботов или деревянных скульптур в сумерках парка.

Ни для кого не секрет, что Детективы после перекодирования мозга лишаются большей части эмоций, поэтому каждое их подмигивание, удивление или даже ужас — всего лишь имитация, симуляция их собственных бывших чувств. Стоит ли говорить, что чаще всего это весьма жутко, в том числе, когда дело касается чего-то светлого. Например, улыбки.

Но похоже, Китон искренно рада встрече с Героном. Детская мечта? Может она тоже хотела стать Детективом, и теперь жалеет, что её желание уже никогда не осуществится?

Да в общем-то, и чёрт с ней. Её дело. Джозефа это не трогает. Пусть она выживет здесь — после миссии они разойдутся как в море корабли.

Остаётся лишь выполнить эту самую миссию.

— Все готовы?

Мария, Кристина и Джозеф проверяют ремни, которыми они пристёгнуты к креслам. Очень скоро они вопьются в их тела со всей силы, пусть и в целях выживания.

— Так точно.

— Да.

Джозеф ограничивается кивком.

— Тогда, Альварез, прошу вас. Можем начинать, как только я скажу.

«По крайней мере, смерть будет красивой», — думает Джозеф.

Он не отрывает глаз от зеркала заднего вида, в котором отражается набирающее силу фиолетовое сияние, пульсирующим светом исходящее от левой руки Детектива. Вернее, от его оружия-перчатки. К этим краскам слабым оттенком добавляется и свечение «луча» в крови Герона, которое тоже становится всё более насыщенным. Если отвлечься от цели этого действа, то всё не так уж страшно и очень красиво.

Длится это недолго, и уже около десяти-пятнадцати секунд спустя свет полностью заливает внутренности вездехода, выжигая глаза и заставляя всех, кроме Артура, отвернуться от источника. Детектив наклоняется вниз.

Как вдруг фиолетовый свет гаснет.

— Сейчас, — говорит Детектив.

Все присутствующие делают глубокий вдох и начинают размеренно выдыхать. Женщина-водитель жмёт на обе кнопки, отвечающие за внутреннюю и внешнюю двери нижнего салонного люка.

Конечно, конструкторы лунного автомобиля следовали технике безопасности и вшили в его бортовой компьютер ограничитель, запрещающий открывать одну из дверей люка, пока не закрыта вторая. Так что предварительно Детективу с помощью своей перчатки пришлось взломать и немного изменить отношение машины к встроенным предустановкам.

Поэтому в тот же миг, когда руки Альварез опустились на кнопки, самый сильный порыв ветра, который только доводилось испытывать людям, вырывает из салона весь кислород. Вслед за ним летит и мелкий мусор, и покорёженные взрывом жалкие останки механического крана-руки для взятия пород. На панели приборов огромными красными буквами мигает надпись, видеть которую без скафандров не очень хочется.

«РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ».

Выдох становится рваным, непредсказуемым.

Ремни безопасности давят на тела пассажиров, удерживая их на местах. Рука Герона, находившаяся ближе всего к люку, моментально вырывается наружу, и, кажется, отрывается. Но Джозеф подозревает, что прижатое к полу тело Детектива выдержит такую нагрузку. Какое-то время.

Затем под машиной сверкает короткая, но очень яркая вспышка. Детектив не без труда возвращает левую руку в салон, а правой стучит по плечу Альварез. Дважды ей намекать не приходится, и она сразу же тянется к заветным кнопкам и закрывает люк.

Всё прекращается так быстро, что каждый из свидетелей, при желании, мог бы счесть произошедшее иллюзией, двадцать пятым кадром. На полное действо уходит от силы три-четыре секунды, а единственным доказательством реальности случившегося служит перчатка Детектива, которая потрескивает и искрит.

Наплевав на то, что она обжигает ему руку, он снимает её неторопливо. Словно с уважением.

Псих.

Ресурсы в лёгких уже почти кончились, но вдыхать всё ещё нельзя.

Джозеф видит, как на приборной панели начинается отсчёт, подтверждающий герметизацию. Проценты бегут мучительно долго. Но хуже всего то, что кажется, будто у них ничего не получилось.

Однако горевать и разрабатывать новый план не приходится. Уже через долю мгновения начинается сильнейшее лунотрясение, по своей амплитуде многократно превосходящее прошлое. Джозефу требуется совсем немного времени, чтобы понять, что на этот раз трясётся не вся Луна, а только некоторая её часть с вездеходом в центре. А спустя ещё секунду реголит под ними проваливается, утягивая вместе с собой и транспорт с преимущественно живыми пассажирами.

Конец ознакомительного фрагмента.