Плюшевые самураи

Евгений Гаркушев, 2007

Приятели-контрабандисты считали Винсента Горшкова законченной мразью. А все оттого, что работал он обычно один, и только в страшных снах могло им привидеться, что возит Горшков из одного уголка Галактики в другой, скольких невинных обитателей мирных планет погубил он своим товаром. Ведь, если остальные контрабандисты просто зарабатывали деньги, Винсент якшался с разными подозрительными типами, рассуждал об эстетике нарушения закона, романтике разбойничьих троп и прочей ерунде. Да и других странностей у Горшкова хватало.

Приятели-контрабандисты считали Винсента Горшкова законченной мразью. А все оттого, что работал он обычно один, и только в страшных снах могло им привидеться, что возит Горшков из одного уголка Галактики в другой, скольких невинных обитателей мирных планет погубил он своим товаром. Ведь, если остальные контрабандисты просто зарабатывали деньги, Винсент якшался с разными подозрительными типами, рассуждал об эстетике нарушения закона, романтике разбойничьих троп и прочей ерунде. Да и других странностей у Горшкова хватало. А уж само имя…

— И почему тебя назвали Винсентом? — спрашивали товарищи. — Ты же, вроде, простой русский парень.

— Мама захотела. Имя ей очень понравилось, — неизменно отвечал тот.

— А отец что на это сказал?

— Папа сказал, что дуракам живется легче, — вздыхал Винсент.

Но дураком Горшков не был, да и вообще, репутации подонка, по большому счету, не заслужил, хотя с именем ему и правда не повезло. Просто рассуждал он больше, чем другие — а тех, кто много говорит не по делу, контрабандисты не слишком любят.

Незаконный промысел неплохо кормил Винсента. В свои двадцать семь лет он имел быстроходную космическую яхту, двухэтажную виллу на берегу Тихого океана в Южной Америке и даже двухкомнатную квартиру в Москве, где, собственно, и занимался бизнесом. Потому что контрабанда — не только полеты по бескрайнему космосу, стычки с пограничниками и торговля с доверчивыми туземцами. Что толку провезти запрещенный груз на строго охраняемую планету? Главное, чтобы за это хорошо заплатили…

Горшков умел вовремя и в нужном объеме подмазать пограничников и галактические патрули, найти общий язык даже с кабернойцами из созвездия Пегаса, которые откусывают протянутую для рукопожатия руку по локоть. Только в личной жизни у него не все ладилось, потому что нравились ему девушки романтичные, возвышенные — а от них добра не жди.

Марина была именно такой. Она работала консультантом в дорогом парфюмерном салоне и, в отличие от приятелей Винсента, не считала его подонком — ведь обо всех его делишках она не знала, — но и не любила его горячо. По мнению девушки, не было в Винсенте изюминки — если не считать необычного имени.

Когда они познакомились, Винсент заявил, что занимается поставками курского картофеля в страны средиземноморского бассейна. Не знал ведь тогда, что Марина станет для него самым дорогим человеком в жизни, и не посвятил в свои тайны. А потом признаться во лжи не мог — вспыльчивая и принципиальная Марина разорвала бы с ним всякие отношения в тот же день.

Никому не мог рассказать Винсент о тернистом пути контрабандиста. Как сложно улыбаться взяточникам, давать «на лапу» охране… И как замечательно красться к затерянной в поясе астероидов планете, на которой каждую ночь идут феерические метеоритные дожди, расцвечивающие огнями все небо!

* * *

Винсент спешил на свидание к Марине после двухнедельной отлучки, за время которой он успел побывать в созвездии Стрельца и на Дельте Гидры. У Эпсилона Стрельца он взял запрещенный товар — фосфорные шкурки местных тушканчиков, на Дельте Гидры скинул груз кольчатых червей с Сириуса. Теперь из шкурок тушканчиков строчили светящиеся шубы на подпольном заводе в Липецкой области, а яхту, получившую пробоину в трюме, латали на севастопольской верфи. За две недели Винсент заработал сорок две тысячи рублей и раздал в качестве взяток тридцать. Общий баланс положительный. Можно развернуться и не считать копейки. Как говорится, вторую квартиру в Москве не купишь, а две космические яхты человеку ни к чему.

В стеклянном киоске у станции метро «Павелецкая» Горшков купил букет из тридцати трех красных роз. Цветы были увиты синим пушистым мохом с Цирцеи. Девушке должно понравиться. Продавщица уверяла, что тому, кто преподнес бы ей такой букет, она не смогла бы отказать ни в чем. У Винсента было искушение тут же вручить букет ей и проверить, насколько беспринципна худенькая длинноносая девочка, но он любил Марину…

Присев на лавочку перед домом возлюбленной, Горшков уставился на столь дорогое его сердцу окно на четырнадцатом этаже, мимо которого нагло сновали скоростные воздушные катера. Минуту спустя он набрал номер девушки на универсальном коммуникаторе, отключив картинку. Заметит она его с первого взгляда на улицу? Если да — хороший признак.

— Выгляни в окно, моя нимфа!

— Винсент! — радостно откликнулась девушка. — Тюльпаны в такое время года — это так трогательно! Не то, что розы. Некоторые еще заворачивают их в синий мох. Такой ужас, такая безвкусица — как в дешевом триллере…

Стройная фигурка маячила в полуоткрытом окне. Горшков скрипнул зубами. Хорошо, что у Марины не самое острое зрение, и сейчас она увидела то, что хотела видеть. Но что теперь делать с проклятым букетом? Длинноносенькая наверняка не сможет обменять его на букет тюльпанов, которых у нее сейчас просто нет. Осень…

— Я сейчас поднимусь, любимая!

— Хорошо, жду. Ты приехал надолго?

— Если хочешь, мы будем вместе целую неделю.

— Замечательно! Я как раз в отпуске! Свозишь меня на свою картофельную фабрику? Или на ферму — где вы клонируете свою картошку?

— Да, да, непременно. Съездим. Свожу. А сейчас я уже лечу к тебе. Лечу на крыльях любви!

Винсент поднялся с лавочки, напряженно размышляя, что делать с букетом, и едва не взлетел на самом деле. Двое громил подхватили его под руки, человек в неприметном сером костюме аккуратно забрал из рук цветы.

— Далеко собрался, Горшков?

— Да я… Да я… Так, собственно, гуляю… Сам.

— И не ждешь никого?

— Нет, нет, конечно!

— Цветы жрать, что ли, собрался?

— Я? А! Да! Люблю иногда чего-нибудь закусить… Вам чего надо, ребята? Вы не ошиблись, случаем?

— Не ошиблись. Мы никогда не ошибаемся.

Желтый лист с большого тополя спланировал прямо на нос Винсенту, заставив его испуганно вздрогнуть.

— Вы на кого работаете? На Кольку Косого? — осторожно спросил Горшков.

Болезненный тычок в бок, по всей видимости, давал понять, что предположение Винсента ошибочное. Более того, чем-то разозлило его собеседников.

— А, вы ребята Славы Меченого!

На этот раз его ударил низкорослый главарь. Букетом по лицу. Хорошо, что розы были генетически измененными, без колючек… На наряд милиции, что как раз проходил мимо, беспредельщики не обратили никакого внимания.

— Мы из разведки, парень, — веско сказал главарь, кидая потерявший товарный вид букет в урну. — Славной российской разведки. Мы все про тебя знаем. И ты будешь на нас работать.

Спустя пять минут Горшков понял, что знают о нем действительно немало. Не то, чтобы все, но на пару пожизненных сроков хватит.

— Я согласен на любые ваши предложения, — лепетал контрабандист. Разведчики умели убеждать.

— Стало быть, летишь на Фомальгаут в своем корыте, берешь там груз — и шпаришь с ним прямиком в Пчелиный рукав. На Безмятежность.

— Это туда, где снежники живут? — вздрогнул Винсент. — Плюшевые самураи? — Обитаемый космос и его окрестности он знал неплохо, и по галактической географии в школе у него всегда была пятерка.

— Именно туда. Только груз будет не для снежников, а для мрызлов.

— Но, насколько я знаю, мрызлы оккупировали эту планету. В чем проблема?

— В том, что мрызлы контролируют подходы к планете, а галактический триумвират — подходы к звездной системе. Мрызлы держат в осаде снежников, триумвират — мрызлов. Поэтому мы и посылаем с грузом тебя, а не торговый корабль, который проверят вдоль и поперек. Усек?

— Усек.

— И не вздумай признаться, что ты работаешь на разведку, если тебя поймают. Лучше сразу язык проглоти.

— А пытать они меня не будут?

— Кто — они?

— Ну, кто поймает…

— Непременно будут. Поэтому мы и даем тебе добрый совет сейчас, до того как все началось. Когда сможешь вылететь?

— Через неделю.

— Врешь. Яхту починят завтра. Завтра и полетишь…

— Но я обещал своей девушке провести отпуск с ней.

— Твои проблемы. Полетное задание и лист контактов тебе доставят в Севастополь.

— А деньги… Сколько вы платите?

— Парень, большая честь работать на разведку! Тем более, на разведку своей Родины!

— Ясно… Вы не заплатите ничего. А топливо мне тоже за свои деньги покупать?

— Можешь занять у кого-нибудь.

* * *

Марина встретила Горшкова на пороге. Зеленые глаза ее недобро горели, пухлые губки дрожали.

— Ты махал крыльями любви не слишком часто. Или они не так велики, как ты меня уверяешь?

— Дорогая, на меня напали на улице… Три мордоворота. Хотели отнять твои цветы! Представляешь?

— На тебя напали? — девушка охнула и присела на пуфик. — Ты вызвал милицию? Или пытался драться с ними сам?

— Я не пытался. Я дрался. Только цветы… Они совсем помялись. Пришлось их выбросить.

— Ой, у тебя царапины на лице… Что было нужно этим подонкам? Неужели тюльпаны?

— Думаю, это конкуренты. Производители кукурузы, салата и прочей ботвы из Ростова. Или поставщики морской капусты из Мурманска. И те, и другие давно подбираются к нашим рынкам сбыта.

— Тем более, нужно обращаться в милицию!

— Нет, никак нельзя. Я связался со своими партнерами… Все сложнее, чем кажется. Мне придется слетать в дальний космос. В Пчелиный рукав, на Безмятежность.

Винсент давно собирался готовить Марину к тому, что он покидает Землю довольно часто. С одной стороны, легенда о клонированном картофеле служила хорошим прикрытием, начни власти допрашивать его девушку. С другой — Марина презирала его профессию мирного торговца. Она хотела большего…

Конец ознакомительного фрагмента.