Все на маёвку! Сборник рассказов

Евгений Диченко

Что такое «маёвка» – знают немногие современные люди. Назывался ли так один из главных праздников страны Советов? Были ли это юные девушки? А может, разгадка кроется в традициях кельтов или жертвоприношениях Закрытого города? Сколько судеб вершилось под лозунгом «Мир! Труд! Май!»? Соавторы книги показали, как самые разные жанры и истории могут подружиться под одной обложкой, ведь все события произошли в весеннем месяце мае.

Майское солнце

Юлия Диданова @didanova_yuliya

Майское солнце отдавало июньским жаром. Прохожие щурились, прячась в тени густых клёнов. Маленькому Илюше казалось, что даже воздух какой-то праздничный.

— Эй, макушонок, ты что загрустил?

Отец ласково потрепал русый сыновий чуб. Смуглое лицо озарила белоснежная улыбка. Лучики морщин собрались вокруг карих глаз.

— Пойдём-ка, найдём маму.

Отец взял Илюшу за ручонку, которая потерялась в шершавой, обветренной отцовской ладони.

Как много людей! Мужчины и женщины, молодёжь и старики, подростки и дети. Кто с шариками, кто с цветами. Какая-то девчушка с белыми капроновыми бантами помахала Илье рукой. Он ответил улыбкой.

Вдруг земля ушла из-под ног. Это отец подхватил его и усадил к себе на плечи.

— Ух ты! Папа, я выше всех! И, кажется, я увидел маму! Мамаааааа, мааамаааа! Мы тут, мааама!

Зажмурившись от полуденного солнца, обладательница волос цвета топлёного молока махнула им. Длинный белоснежный сарафан облегал стройное тело. В руках у женщины был огромный «моток» сладкой ваты.

Соскочив с отцовских плеч, Илья с радостными визгами бросился в объятия матери:

— Малыш, осторожно, я уроню лакомство.

Голубые глаза светились от счастья. Чмокнув русую макушку, мама взяла Илью за руку и они направились на звуки музыки.

День города праздновали в любую погоду. Организаторов не останавливал ни дождь, ни палящее солнце.

Приглашённые артисты пели популярные хиты. Музыканты играли на бис. Взрослые танцевали, дети лакомились мороженым. Атмосфера безмятежного счастья оставляла яркие следы в глубинах детской памяти.

Вот папа обнимает маму, и они кружатся в ритме майского вальса. Отец что-то шепчет на ухо, и мать заливается звонким смехом. Заметив сына, она распахивает объятия и Илья прижимается к ней всей своей детской душой. Вдыхая аромат ванили, которым мама всегда так вкусно пахнет, мальчишка произносит:

— Мам, а можно я куплю ещё мороженое?

— Молодой человек, вам не кажется, что на сегодня хватит? Горло болеть будет. — она говорит строго, но улыбается.

— Ну, мааааам, последнее. Честно-честно.

Мольба в глазах сына способна растопить арктический лёд, а материнское сердце и подавно.

— Держи, но только это последнее.

Весело подпевая выступающим артистам, Илюша вприпрыжку отправился к ближайшему ларьку.

Возле холодильников толпились дети, наперебой тыча деньги замученной тётеньке в жуткой зелёной кофте.

Дождавшись своей очереди, Илюша протянул пятачок и с серьёзным видом изрёк:

— Устали, наверное, от этой мелюзги? Совершенно невоспитанные дети.

Удивлённо приподняв тонкую бровь, продавщица ответила:

— Ну да, с такими воспитанными юношами общаться куда приятней.

Илье показалось, что она сдерживает смех. Сам он был уверен в том, что производит впечатление серьёзного человека.

Отец научил его считать. Илюха всегда демонстративно и с гордостью проверял сдачу, чем повергал в шок всех представителей торговли. Ведь на свои семь он не выглядел: тонкая кость, доставшаяся в наследство от мамы, и невысокий рост делали своё дело.

— Тебя как звать-то?

— Илья. Я тут с папой и мамой. Вон они. — Илья указал рукой на родителей.

Они помахали в ответ.

— Но больше я вам ничего не скажу.

Тётка усмехнулась, что, видимо, означало «больно ты мне нужен».

— Погоди, сейчас три рубля дам.

Засмотревшись на воробьёв, которые делили хлебные крошки, мальчик стоял в ожидании сдачи.

Визг тормозов фальцетом ворвался в майскую безмятежность. Глухой удар. Чей-то истошный крик. Толпа загудела.

Потревоженные птицы взмыли в небо. Музыка смолкла.

Илья обернулся, судорожно разыскивая глазами знакомые силуэты. Впереди мелькнула зелёная кофта.

— Мне надо к маме! Отпустите меня! Мама! Папа! Помогите!

Тётка крепко держала его за руку, в её глазах застыл ужас…

***

Слёзы текли, смешиваясь со струями тёплой воды. Тощая фигурка содрогалась от рыданий. Тоненькие ручки крепко обнимали острые коленки.

Конец ознакомительного фрагмента.