Геноцид антигосударства

Евгений Именитов, 2020

Книга написана о геноциде в современном антигосударстве, таком, какой стала Россия нашего времени, и совмещает в себе как полную юридическую квалификацию этого преступления, так и рассмотрение его практических проявлений. Вам откроются социализм Платона и его предвидение «тимократии» Путина. Вы узнаете, как без ядерного оружия, без войны в ходе одних «рыночных» реформ России был нанесён «неприемлемый ущерб», для которого Пентагон в 1967 году планировал завалить СССР ядерными зарядами. Вы узнаете, сколько реально людей живёт в нашей стране. Вы узнаете, что такое «косвенный геноцид», который вас окружает. Наконец, вы узнаете, что и в других странах идут те же процессы, что и в России, и узнаете, почему. Ответы на эти вопросы могут и должны интересовать каждого человека.

© Именитов Е.Л., 2020

© ООО «Издательство Родина», 2020

Memento mori — Dictum sapienti sat est^[1]

При оформлении обложки использован плакат «Или смерть капиталу, или смерть под пятой капитала» (1919) советского художника-карикатуриста Дени (Денисова) Виктора Николаевича^[2] (1893–1946). С 2016 года работы В.Н. Дени входят в национальное культурное достояние России. В дальнейшем оформлении книги также использованы его работы.

Феномен антигосударства

Словосочетание «геноцид антигосударства» неслучайно. Антигосударство — это феномен современного мира, результат вырождения и перерождения демократического строя, когда власть постепенно изымается из рук народа, обращаемого в толпу, и узурпируется финансовой олигархией, а главными инструментами управления и контроля за народом становятся различными мунипулятивные практики. Антигосударство — это всегда лживый и лицемерный строй, основанный на всеобщей продажности тех, кто призван защищать и отстаивать интересы свои народов, но вместо этого превращают их в товар и источник личного обогащения. В наше время «антигосударство» — это апогей капитализма империалистической стадии, когда концентрация капитала у кучки господствующего класса завершена или почти завершена в глобальном масштабе, и такой капитал — золотой телец, идол, поработивший своих номинальных операторов и держателей, толкает их на новые и новые преступления против человечества, но уже в глобальном масштабе. Новые цели капитала — усиление и укрепление глобальной власти и глобального контроля, а где его нельзя усилить — консервация уровня влияния.

Антигосударство, как лицемерная сущность, всегда говорит одно: во благо народу, — но делает и поступает диаметрально противоположным образом. Другим излюбленным его приёмом является перенос результатов своих обещаний и планов всегда на будущий период. Это счастливое будущее, о котором говорит антигосударство, которое оно обещает и пропагандирует, никогда не наступит. Его характеризует всеобщая продажность чинов, коллективная и личная безответственность.

Поскольку ни одна социальная система не может долго в исторической перспективе основываться на лжи, во всяком случае на угнетении своих членов — народа этого государства, в угоду предателям его интересов, такое государство обречено на неизбежное падение. Но до своего падения, как медленный яд, оно способно на годы усыпить и пожирать целые народы.

Геноцид для антигосударства есть его метод, а также результат и цель, так как в таком плохом образовании численность населения не может расти. В атмосфере лжи и лицемерия духовная сущность человека угнетается, и он вымирает.

В этой книге мы расскажем о геноциде антигосударства в современной России, мы постараемся определить его причины, способы действия, предложим методы борьбы.

В этом контексте мы рассмотрим не только современную Россию, но и СССР, который не был антигосударством, хотя бы по той объективной причине, что за время существования Советского Союза его население существенно возросло: со 137,7 млн. человек (1920) до 198,7 млн. человек (01.1941), и с 172 млн. (12.1945) до 294 (12.1991). Темпы прироста составляли +44,3 % (с 1920 по 1941), +70,9 % (с 1945 по 1991), или +2,11 % прироста в год (с 1920 по 1941) и +1,54 % прироста в год (с 1945 по 1991).

Для собственно России (РСФСР) 100,9 млн. (1926), 111 (1941), 97,6 (1946), 148,3 (1991). Темпы прироста для современной вымирающей России тоже были впечатляющие: +10 % (1926–1941) и +52 % (1946–1991), или +0,67 % в год (1926–1941) и +1,54 % в год (1946–1991).

С другой стороны, Советский Союз нёс в себе зёрна убившей его заразы, которые проросли в 1980-х и привели к гибели мощной страны. Причины этой гибели в контексте настоящей книги мы также постараемся раскрыть.

Антигосударство, выдвигая обогащение в качестве основной цели экономической деятельности человека, всегда имеет и легко завоёвывает свою аудиторию. Но оно же, критикуя здоровые государственные режимы за якобы притеснение предпринимательской инициативы, всегда внедряет наихудшие формы бизнеса, исторически осуждённые даже на религиозном уровне, например, ростовщичество. Ростовщичество, выкачивающее соки из реальной экономики и реальной жизни государства, а также пропаганда обогащения в результате игры на рынках — главные орудия антигосударства. Они соблазняют людей идеей легкого обогащения, легкой жизни, вгоняют их в долги, приводят к массовому долговому рабству.

Предатель и лицемер — лучший слуга антигосударства. Народ антигосударства испытывает произвол не только от своих грабителей, но и от иностранных, которые подкупом предательствующих властей прокладывают себе дорогу.

Яркий пример последнего времени — «это стандартная китайская система захвата локальных рынков, применяемая и в России, — объясняет Владимир Онацкий^[3], — они сначала приходят на все готовое, что есть на местном рынке, но услуги предлагают в три раза дешевле, чем местные. Привозят свой транспорт. Вынуждают либо снижать цену до той же стоимости, либо уходить с рынка, банкротиться. Потом поток наращивают, строят свои гостиницы (сейчас в Териберке строится китайская гостиница), начинают переключать с местных гостиниц на свои. Из-за них банкротятся автобусные компании, они лишают рабочих мест местное население, гидов. На Байкале, в Петербурге они таким образом почти выжгли локальные рынки. В Мурманске это только начинается. Мы пытаемся с этим бороться. Создали ассоциацию гидов, чтобы совместными усилиями им противостоять. Но это сложно, государство нам не помогает. Уже несколько лет обсуждается закон о том, что гидами могут быть только люди с гражданством России. Но дальше обсуждения дело не идет. И этим нелегальным китайским бизнесменам никто ничего не может предъявить, потому что, по закону, нужно доказать, что это бизнес, доказать сделку, доказать, что деньги были переданы. А это все делается в Китае».

Известный современный русский палеоневролог С.В. Савельев^[4] крайне аргументированно определяет причину той деградации населения, что массово происходит сейчас в России, которая собственно и преобразует государство в антигосударство. Как это ни парадоксально, сытые общества культивируют серость и деградацию. В этих обществах не ценится интеллект и одновременно отсутствуют условия кризиса, когда именно интеллект становится фактором выживания и может проявить себя. Нет своеобразных точек «фазового перехода».

Создание, может быть, даже искусственно, условий для развития интеллекта, условий для распределения творческого труда среди людей согласно их реальным и желательно предельным физиологическим способностям — вот задача будущего. Это задача как традиционного, так и инновационного церебрального отбора («церебрального сортинга» — термин проф. С.В. Савельева^[5]).

Проще говоря, будем тянуть наше общество вверх: выше, дальше, сильнее! Иначе темпы деградации будут нарастать. Сейчас во всем государстве за счёт снижения рассудочной части мозга и социального сортинга в сторону деградации человека превалируют дикие выходки (С. Савельев). Мы стоим на пороге нового Средневековья, но уже в XXI веке.

Антигосударство и Государство

Приставка «анти» при добавлении к разным частям речи образует слова со значением «против», или «нечто противоположное».

Таким образом, «Антигосударство» — это антипод нормального государства, где путем лицемерной подмены идёт быстрое или медленное угнетение или извращение норм государственного устройства, его институтов, обеспечивающих работоспособность государства как социальной системы.

Интересное определение этого понятия даётся на православном сайте Антимодернизм. ру: «Антигосударство^[6] — это беспорядок в обществе, охраняемый государственной властью, несправедливое подчинение низших высшим и высших низшим. Это орган нового человека, который восстает против установленного Богом нравственного и миропорядка. Общественный беспорядок принимает вид безвластия и многовластия. Власть в таком государстве находится в руках худшего или худших, где эти худшие имеют нравственную власть над лучшими. В основании антигосударства лежит развращение лучших худшими.

Антигосударство предполагает подчинение господствующему мнению (мнениям), в том числе истинным мнениям.

Антигосударство служит для организации второй реальности. В антигосударстве идеологи занимаются гностической политикой, реализуют миф о религиозно-политическом теле. Массовые гностические идеологии создали соответствующие утопические государства: США, СССР, государство Израиль».

Об «антигосударстве» в современной отечественной литературе и публицистике в разное время писали В.В. Ковалёв в книге «Змей на дороге, аспид на пути»^[7], анализируя исторической феномен антигосударства Хазарии, Л.В. Усова в кандидатской диссертации «Государство и образование: политические аспекты взаимодействия»^[8]. Общий взгляд тот же: подчинение институтов государства непубличному (необщественному) интересу приводит к угнетению и слому его институтов, экономическому и военно-политическому упадку и часто распаду конкретной державы, в том числе в результате её военного поражения от других стран.

В ретроспективе философы и мыслители древности больше думали не о том, как не должно быть, а о том, как следует правильно устроить государство.

Известный древнеримский юрист, общественный и политический деятель Марк Туллий Цицерон (106-43 до н. э.) в своём трактате «О государстве» (лат. De republica) обозначил главную и правильную идею о том, что «государство есть дело народа, а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов»^[9].

Он первым из античных политических философов дал формальное определение государства и развил идею о трёх формах государственного правления, их достоинствах и недостатках, из которых видел идеальным государством смешанное устройство (конституцию), сложившееся в Римской республике.

Учение Цицерона неслучайно, оно стояло «на плечах» его великих греческих предшественников: философов Сократа, Платона и Аристотеля.

Взгляды Платона и его учителя Сократа (часто трудно отличить, где чьи) известны нам из диалогов Платона, среди которых одним из самых известных является «Государство» (греч. Πολιτεία; лат. Res publica) — диалог, посвящённый проблеме идеального государства. Написан примерно в 360 г. до н. э.

С точки зрения Платона (Аристокла), говорящего в диалоге устами Сократа (действующее лицо), государство выступает выражением идеи «справедливости». Платон полагал, что миром правят не люди, а идеи, только они нетленны и вечны, хотя и могут иметь материальное воплощение. Такие идеи (сущности) определяют форму вещей материального мира.

И в этом аспекте Платон прав: появление нового знания или философии обладает гораздо большей силой, чем любой человек или группа людей сами по себе. Новые идеи охватывают массы и увлекают их в будущее. Это касается как технической, так и моральной стороны. Христианство, Ислам и Буддизм сделали многое, чтобы преобразить духовный мир человека, являясь идеями, существующими вне своих авторов, так же современная жизнь немыслима без электрического тока, без которого мы быстро скатываемся в каменный век или по крайней мере в раннее Средневековье.

Чем же интересен цикл диалогов Платона^[10] «Государство» для тематики нашей книги? В нём мы знакомимся как со взглядами Платона, от имени которого в диалогах говорит его учитель Сократ, так, наверное, и самого Сократа, на правильное государственное устройство и организацию социальных отношений. Сократ беседует с молодыми людьми из Афин, с отцом одного из молодых людей, и находит своих единомышленников — Главкона и Адиманта, ему оппонирует другой юноша — Фрасимах.

«Знание направлено на бытие, чтобы познать его свойства», — говорит Сократ^[11]. И такое знание раскрывается в ходе беседы или спора, в чём и состоит смысл диалектики и диалектического метода Платона.

По прочтении диалогов можно назвать Платона и Сократа первыми социалистами нашего мира: в V–IV веке до нашей эры они вводят в оборот эгалитарное понятие гражданства, которое так привычно современному человеку; абсолютно современные и актуальные представления о различных видах государственного устройства; размышляют о возможной женской эмансипации, но главное — об основах, принципах устройства правильного государства.

Понятие Платона о правильном государственном устройстве базируется на главной идее — идее справедливости, которая есть всеобщая польза (благо): «мы выяснили, — говорит Сократ, — что справедливо никому ни в чем не вредить».

Говоря о справедливости, Платон (устами Сократа, естественно) утверждает, что справедливость заключается во всеобщей пользе, и правитель должен трудиться для пользы подданным, приводя следующие сравнения^[12]:

«Следовательно, любое искусство имеет в виду пригодное не сильнейшему, а слабейшему, которым оно и руководит… Значит, врач — поскольку он врач — вовсе не имеет в виду и не предписывает того, что пригодно врачу, а только лишь то, что пригодно больному…и всякий, кто чем-либо управляет, никогда, поскольку он управитель, не имеет в виду и не предписывает того, что пригодно ему самому, но только то, что пригодно его подчиненному, для которого он и творит. Что бы он ни говорил и что бы ни делал, всегда он смотрит, что пригодно подчиненному и что тому подходит…никакое искусство и никакое правление не обеспечивает пользы для мастера, но, как мы тогда и говорили, оно обеспечивает ее и предписывает своему подчиненному, имея в виду то, что пригодно слабейшему, а не сильнейшему».

Из этого Платон делает ещё один важный вывод о том, что для честного и справедливого человека быть во власти дело, как правило, ненужное и неблагодарное, но обязательное в справедливом государстве^[13]: «Поэтому-то я и говорил не так давно, дорогой Фрасимах, что никто не захочет добровольно быть правителем и заниматься исправлением чужих пороков, но всякий, напротив, требует вознаграждения, потому что кто намерен ладно применять свое искусство, тот никогда не действует и не повелевает ради собственного блага, но повелевает только ради высшего блага для своих подчиненных. Вот почему для приступающих к правлению должно существовать вознаграждение — деньги либо почет или же наказание для отказывающихся управлять».

Почему так? Сократ объясняет: «Разве ты не знаешь, что честолюбие и сребролюбие считается позорным, — да и на самом деле это так?…Так вот, хорошие люди потому и не соглашаются управлять — ни за деньги, ни ради почета: они не хотят прозываться ни наемниками, открыто получая вознаграждение за управление, ни ворами, тайно пользуясь его выгодами; в свою очередь и почет их не привлекает — ведь они не честолюбивы. Чтобы они согласились управлять, надо обязать их к этому и применять наказания… А самое великое наказание — это быть под властью человека худшего, чем ты, когда сам ты не согласился управлять. Мне кажется, именно из опасения такого наказания порядочные люди и управляют, когда стоят у власти: они приступают тогда к управлению не потому, что идут на что-то хорошее и находят в этом удовлетворение, но по необходимости, не имея возможности поручить это дело кому-нибудь, кто лучше их или им подобен… Если бы государство состояло из одних только хороших людей, все бы, пожалуй, оспаривали друг у друга возможность устраниться от правления, как теперь оспаривают власть. Отсюда стало бы ясно, что по существу подлинный правитель имеет в виду не то, что пригодно ему, а то, что пригодно подвластному, так что всякий понимающий это человек вместо того, чтобы хлопотать о пользе другого, предпочел бы, чтобы другие позаботились о его пользе.»^[14].

В диалоге Сократ и его собеседники ведут размышления о четырёх, точнее даже пяти видах государственного устройства. Современный российский строй Платон именует «Тимократией».

Сократ: «Я говорю как раз о тех видах, которые пользуются известностью. Большинство одобряет критско-лакедемонское устройство. На втором месте, менее одобряемая, стоит олигархия: это государственное устройство, преисполненное множества зол. Из нее возникает отличная от нее демократия. Прославленная тирания отлична от них всех — это четвертое и крайнее заболевание государства. Может быть, у тебя есть какая-нибудь иная идея государственного устройства, которая ясно проявлялась бы в каком-либо виде? Ведь наследственная власть и приобретаемая за деньги царская власть, а также разные другие, подобные этим государственные устройства занимают среди указанных устройств какое-то промежуточное положение и у варваров встречаются не реже, чем у эллинов»^[15], он же: «Раз мы начали с рассмотрения государственных нравов, а не отдельных лиц, потому что там они более четки, то и теперь возьмем сперва государственный строй, основывающийся на честолюбии (не могу подобрать другого выражения, все равно назовем ли мы его «тимократией» или «тимархией»), и соответственно рассмотрим подобного же рода человека..»^[16].

С точки зрения Платона, тимократия — это результат объективного вырождения аристократии, в которой произошло естественное со временем вырождение «стражей», и к власти пришли люди и менее способные, и менее честные, но очень честолюбивые. Сократ^[17]: «Прежние стражи назначат своими преемниками лучших из этих детей, но все равно те не будут достойны и чуть лишь займут должности своих отцов, станут нами пренебрегать, несмотря на то, что они стражи. Мусические искусства, а вслед за тем и гимнастические они не оценят, как должно; от этого юноши у нас будут менее образованны и из их среды выйдут правители, не слишком способные блюсти и испытывать Гесиодовы поколения, — ведь и у вас они те же, то есть золотое, серебряное, медное и железное. Когда железо примешается к серебру, а медь к золоту, возникнут несоответствия и нелепые отклонения, а это, где бы оно ни случилось, сразу порождает вражду и раздор. Надо признать, что, где бы ни возник раздор, он вечно такой природы». Там же (Сократ): «Значит, такой государственный строй — нечто среднее между аристократией и олигархией».

Сократ продолжает^[18]: «Так совершится этот переход; и каким же будет тогда государственное устройство? По-видимому, отчасти оно будет подражанием предшествовавшему строю, отчасти же — олигархии, раз оно занимает промежуточное положение, но кое-что будет в нем и свое, особенное».

Удивительно, но почти за 2,5 тысячи лет до нашего времени Платон предвидел современную российскую тимократию, которая действительно является подражанием предшествующему строю, основано на честолюбии часто негодных к управлению страной людей и вместе с тем включает в себя в качестве второй основы — олигархию, как бюрократическую, так и раннекапиталистическую.

Вот как Платон пишет про «подражание» тимократии предшествующему строю^[19]: «В почитании правителей, в том, что защитники страны будут воздерживаться от земледельческих работ, ремесел и остальных видов наживы, в устройстве совместных трапез, в телесных упражнениях и воинских состязаниях — во всем подобном этот строй будет подражать предшествовавшему… Там побоятся ставить мудрых людей на государственные должности, потому что там уже нет подобного рода простосердечных и прямых людей, а есть лишь люди смешанного нрава; там будут склоняться на сторону тех, что яростны духом, а также и тех, что попроще — скорее рожденных для войны, чем для мира; там будут в чести военные уловки и ухищрения: ведь это государство будет вечно воевать. Вот каковы будут многочисленные особенности этого строя». Посмотрите на современную Россию, мы постоянно где-то воюем, причем на чужой территории, где нет непосредственно интересов нашего народа. Вспомните многочисленные «многоходовочки» и иные ухищрения Путина, а также огромное количество людей «попроще», но лично преданных везде.

А вот как Платон характеризует «тимократического человека»^[20]: «Такого рода люди будут жадны до денег, как это водится при олигархическом строе; в омрачении они, как дикари, почитают золото и серебро, у них заведены кладовые и домашние хранилища, чтобы все это прятать, свои жилища они окружают оградой и там, прямо-таки как в собственном логове, они тратятся, не считаясь с расходами, на женщин и на кого угодно других… Они бережливы, так как деньги у них в чести; свое состояние они скрывают и не прочь пожить на чужой счет. Удовольствиям они предаются втайне, убегая от закона, как дети от строгого отца, — ведь воспитало их насилие, а не убеждение, потому что они пренебрегали подлинной Музой, той, чья область — речи и философия, а телесные упражнения ставили выше мусического искусства».

Ничего не напоминает?

Платон о молодёжи тимократии и олигархии^[21]: «Опорожнив и очистив душу юноши, уже захваченную ими и посвященную в великие таинства, они затем низведут туда, с большим блеском, в сопровождении многочисленного хора, наглость, разнузданность и распутство, увенчивая их венками и прославляя в смягченных выражениях: наглость они будут называть просвещенностью, разнузданность — свободою, распутство — великолепием, бесстыдство — мужеством. Разве не именно так человек, воспитанный в границах необходимых вожделений, уже в юные годы переходит к развязному потаканию вожделениям, лишенным необходимости и бесполезным?…Изо дня в день такой человек живет, угождая первому налетевшему на него желанию: то он пьянствует под звуки флейт, то вдруг пьет одну только воду и изнуряет себя, то увлекается телесными упражнениями; а бывает, что нападает на него лень, и тогда ни до чего ему нет охоты. Порой он проводит время в беседах, кажущихся философскими. Часто занимают его общественные дела: внезапно он вскакивает, и что придется ему в это время сказать, то он и выполняет. Увлечется он людьми военными — туда его и несет, а если дельцами, то тогда на эту сторону. В его жизни нет порядка, в ней не царит необходимость: приятной, вольной и блаженной называет он эту жизнь и так все время ею и пользуется».

Российским олигархам на заметку Платон даёт прогноз на будущее для несправедливых людей, отвергающих философию и страдающих алчностью^[22]: «о несправедливых людях я говорю, что большинство из них, если смолоду им и удалось притаиться, под конец жизни все равно уличат, они станут посмешищем, и под старость их ждет жалкая участь: ими будут помыкать и чужеземцы, и свои, не обойдется дело и без побоев, наконец, — что ты упомянул тогда как самое жестокое (и ты был прав) — их будут пытать на дыбе и раскаленным железом».

В основе справедливого государства лежат действия людей справедливых, которые им управляют, также и в основе несправедливого — действия несправедливых правителей.

Проблема несправедливости социальна, и она присуща и тимократии, и олигархии, и демократии. Сократ говорит^[23]:

«У человека несправедливого — коль скоро он намерен именно таковым быть — верным приемом в его несправедливых делах должна быть скрытность. Если его поймают, значит, он слаб. Ведь крайняя степень несправедливости — это казаться справедливым, не будучи им на самом деле. Совершенно несправедливому человеку следует изображать совершеннейшую справедливость, не лишая ее ни одной черточки; надо допустить, что тот, кто творит величайшую несправедливость, уготовит себе величайшую славу в области справедливости: если он в чем и промахнется, он сумеет поправиться; он владеет даром слова, чтобы переубедить, если раскроется что-нибудь из его несправедливых дел; он способен также применить насилие, где это требуется, потому что он обладает и мужеством, и силой, да, кроме того, приобрел себе друзей и богатство…люди легко склоняются к тому, чтобы и в общественной, и в частном быту считать счастливыми и уважать негодяев, если те богаты и вообще влиятельны, и ни во что не ставить и презирать каких-нибудь немощных бедняков, пусть даже и признавая, что они лучше богачей».

Второе важнейшее качество здорового государства — это свобода его граждан, Сократ говорит^[24]: «человеку надо быть свободным и больше смерти страшиться рабства».

Поднимает Платон и вопросы раннего воспитания детей и молодёжи, полагая, что устойчивые знания и навыки закладываются именно в раннем возрасте:

«Тот, кто действительно любознателен, должен сразу же с юных лет изо всех сил стремиться к истине»^[25], а также: «…Подростки и мальчики должны получать воспитание и изучать философию соответственно их юному возрасту, непрестанно заботясь о своём теле, пока они растут и мужают; философии это будет в помощь. С возрастом, когда начнет совершенствоваться их душа, они должны напряженно ее упражнять. Когда же их сила иссякнет и не по плечу будут им гражданские и воинские обязанности, тогда наконец наступит для них приволье: ничем иным они не будут заниматься, разве что между прочим, коль скоро они намерены вести блаженную жизнь, а скопившись, добавить к прожитой жизни подобающий потусторонний удел»^[26].

Платон развивает эту идею, утверждая, что, кроме раннего и последующего образования, справедливому человеку, занятому в сфере государственного управления, крайне необходим собственный обширный и позитивный опыт реальной жизни^[27]:

«Искуснейшими врачами стали бы те, кто начиная с малолетства кроме изучения своей науки имел бы дело по возможности с большим числом совсем безнадежных больных, да и сам перенес бы всякие болезни и от природы был бы не слишком здоровым. Ведь лечат, по-моему, не телом тело — иначе было бы недопустимо плохое телесное состояние самого врача, — нет, лечат тело душой, а ею невозможно хорошо лечить, если она у врача плохая или стала такой… А судья, друг мой, душой правит над душами. Нельзя, чтобы она у него с юных лет воспитывалась среди порочных душ, общалась с ними, прошла бы через всяческие несправедливости и сама поступала так, и все это только для того, чтобы по собственному опыту заключать о чужих поступках, как о чужих болезнях заключают по своим. Напротив, душа должна смолоду стать невинной и не причастной к дурным нравам, если ей предстоит безупречно и здраво вершить правосудие. Потому-то люди порядочные и кажутся в их молодые годы простоватыми и легко поддаются обману со стороны людей несправедливых — ведь у них самих нет никаких черточек, созвучных людям испорченным… Поэтому хорошим судьей будет не юноша, а старик, который лишь в зрелые годы ознакомился с тем, что такое несправедливость. Ее наличие он подметил не у себя в душе и не как собственное свойство, а, напротив, в душах других людей как нечто ему чуждое. Понадобилось много времени, чтобы он научился разбираться в том, каково это зло, — ведь для него оно предмет знания, а не собственного опыта. — Это будет отличный судья, как видно».

Обучение молодежи должно быть сбалансированным: необходимо учить её не только умственному труду (мусическому искусству), но и гимнастике. Сократ говорит^[28]: «Да, я замечал, что занимающиеся только гимнастикой становятся грубее, чем следует, а занимающиеся одним только мусическим искусством — настолько мягкими, что это их не украшает… А между тем грубость могла бы способствовать природной ярости духа и при правильном воспитании обратилась бы в мужество; но, конечно, чрезмерная грубость становится тяжкой и невыносимой… А наши стражи, говорим мы, должны обладать обоими этими природными свойствами».

Сократ^[29]: «Стало быть, кто наилучшим образом чередует гимнастические упражнения с мусическим искусством и в надлежащей мере преподносит их душе, того мы вправе были бы считать достигшим совершенства в мусическом искусстве и осуществившим полную слаженность гораздо более, чем тот, кто настраивает струны».

Обычное общество чаще всего достаточно инертно и невежественно. В этом аспекте также весьма интересны размышления Платона о «Символе пещеры». Сократ в разговоре с Главконом приводит следующую аналогию: необразованных, плохо развитых духовно людей он уподобляет жителям пещеры, которые прикованные цепью сидят в пещере спиной ко входу и видят реальный мир в виде теней, движущихся по стене, которая напротив них. А перед входом в пещеру проходят люди, проезжают повозки, пролетают птицы — идёт обычная жизнь, освещаемая Солнцем. Сократ размышляет о том, что, вырвавшись из пещеры, человек окажется не готов сразу воспринять всю полноты нормальной жизни, свет ослепит его. Сократ говорит^[30]: «нужна привычка, раз ему предстоит увидеть все то, что там, наверху. Начинать надо с самого легкого: сперва смотреть на тени, затем — на отражения в воде людей и различных предметов, а уж потом — на самые вещи; при этом то, что на небе, и самое небо ему легче было бы видеть не днем, а ночью, то есть смотреть на звездный свет и Луну, а не на Солнце и его свет».

Государство, по Платону, должно быть: рассудительным, мужественным, мудрым и справедливым.

Сократ говорит^[31]: «государство, основанное согласно природе, всецело было бы мудрым благодаря совсем небольшой части населения, которая стоит во главе и управляет, и ее знанию. И, по-видимому, от природы в очень малом числе встречаются люди, подходящие, чтобы обладать этим знанием, которое одно лишь из всех остальных видов знания заслуживает имя мудрости…Мужество я считаю некой сохранностью [прим. — сохранность — значит крепость приобретения знаний, навыков, жизненных принципов, стойкость и приверженность этим принципам, умение их отстаивать до конца].…рассудительность же не так проявляется в государстве: она настраивает на свой лад решительно всё целиком; пользуясь всеми своими струнами, она заставляет и те, что слабо натянуты, и те, что сильно, и средние звучать согласно между собою, если угодно, с помощью разума, а то и силой или, наконец, числом и богатством и всем тому… установили, что каждый отдельный человек должен заниматься чем-нибудь одним из того, что нужно в государстве, и притом как раз тем, к чему он по своим природным задаткам больше всего способен…Так вот, мой друг, заниматься каждому своим делом, пожалуй, и будет справедливостью».

Таким образом, справедливым государством Платон считает такое, в котором каждый занимается тем делом, к которому наилучшим образом приспособлен от природы. Сократ говорит^[32]:

«Между тем государство мы признали справедливым, когда имеющиеся в нем три различных по своей природе сословия делают каждое своё дело. А рассудительным, мужественным и мудрым мы признали государство вследствие соответствующего состояния и свойств представителей этих же самых сословий… Но право, когда ремесленник или кто-либо другой, делец по своим природным задаткам, возвысится благодаря своему богатству, многочисленным связям, силе и тому подобному и попытается перейти в сословие воинов, или когда кто-нибудь из воинов постарается про-никнуть в число членов совета или в стражи, будучи этого недостоин, причем и те и другие поменяются и своими орудиями, и своим званием, или когда один и тот же человек попытается все это делать одновременно, тогда, думаю, и ты согласишься, что такая замена и вмешательство не в свое дело — гибель для государства… Значит, вмешательство этих трех сословий в чужие дела и переход из одного сословия в другое — величайший вред для государства и с полным правом может считаться высшим преступлением».

Такая точка зрения соответствует современной научной позиции известного советского и русского палеоневролога профессора С.В. Савельева, который утверждает, что склонность людей к той или иной модели поведения, а также их разные творческие способности зависят как раз от конструкции мозга. Выявить предрасположенность можно либо путем перебора (проверки и испытания человека в разных ипостасях), а можно — с применением современных магнитно-резонансных томографов высокого разрешения, которые по состоянию на 2020 год ещё и не созданы Человечеством.

В IV веке до нашей эры Платон пишет примерно о том же. Например, он выдвигает тезис о необходимости отбора людей для управления государством (отбор «стражей» государства) по чертам характера и по способностям^[33]: «Надо уметь распознавать помешанных и испорченных, будь то мужчины или женщины, и ни совершать что-либо подобное, ни подражать им не следует», говорит Сократ, что нельзя допускать людей из одних сословий, не имеющих природной склонности к справедливому руководству государством, в сословие стражей, прежде всего предостерегая от допуска туда торговцев.

Он говорит о том, что государством не должны управлять торговцы (они не должны играть роль «стражей государства»), так как их натура противится публичному интересу, а всегда будет направлена на свой частный. Безусловно, все философские выводы являются собственными наблюдениями Платона и, вероятно, его учителя Сократа: «Я потому спросил, — сказал я, — что не замечаю в тебе особой привязанности к деньгам: это обычно бывает у тех, кто не сам нажил состояние. А кто сам нажил, те ценят его вдвойне. Как поэты любят свои творения, а отцы — своих детей, так и разбогатевшие люди заботливо относятся к деньгам — не только в меру потребности, как другие люди, а так, словно это их произведение. Общаться с такими людьми трудно: ничто не вызывает их одобрения, кроме богатства»^[34].

Напротив, необходимо вести жесткий кадровый отбор, чтобы негодные люди не могли попасть во власть^[35]:

«И притом начальствовать должны самые лучшие… Так вот, как я только что и говорил, надо искать людей, которые всех доблестнее стоят на страже своих взглядов и считают, что для государства следует делать все, по их мнению, наилучшее. Даже в их детские годы, предлагая им занятия, надо наблюдать, в чем кто из них бывает особенно забывчив и поддается обману. Памятливых и не поддающихся обману надо отбирать, а кто не таков, тех отвергнуть. Не так ли? Надо также возлагать на них труды, тяготы и состязания и там подмечать то же самое… устроить для них испытание и третьего вида, то есть проверку при помощи обольщения, и при этом надо их наблюдать. Подобно тому, как жеребят гоняют под шум и крик, чтобы подмечать, пугливы ли они, так и юношей надо подвергать сначала чему-нибудь страшному, а затем, для перемены, приятному, испытывая их гораздо сильнее, чем золото в огне: так выяснится, поддается ли юноша обольщению, во всем ли он благопристоен, хороший ли он страж как самого себя, так и мусического искусства, которому он обучался, покажет ли он себя при всех обстоятельствах умеренным и гармоничным, способным принести как можно больше пользы и себе, и государству. Кто прошёл это испытание и во всех возрастах — детском, юношеском и зрелом выказал себя человеком цельным, того и надо ставить правителем и стражем государства».

Также^[36]: «и каждого из остальных граждан надо ставить на то одно дело, к которому у него есть способности, чтобы, занимаясь лишь тем делом, которое ему присуще, каждый представлял бы собою единство, а не множество: так и все государство в целом станет единым, а не множественным».

Платон считал, что лучшими правителями для государства как единоличными (монархия), так и коллективными (аристократия) будут являться философы — образованные высокодуховные люди, для которых процесс мысленного созерцания идей как идеальных сущностей является высшей ценностью и удовольствием. Эти люди, по сути гениальные, являясь самодостаточными, не захотят, по мнению Платона, заниматься суетным управлением государства: «Только необходимость может заставить хороших людей принять на себя заботу о государстве»^[37].

Заставить гениев (философов) работать в сфере управления государством можно только под влиянием острой необходимости, в том числе под давлением опасности, опасности гибели государства, ещё и по другой причине: из-за выраженного антагонизма между философами и толпой. Толпа требует «хлеба и зрелищ» — panem et circenses, а не исключительных познаний и гениальных навыков. Толпе не нужны выделяющиеся личности, претендующие на излишнее доминирование. Толпе не нужна глубина и её не интересует будущее, она живёт сегодняшним днём. Гении же, а философы в понимании Сократа (Платона) — это, безусловно, очень способные люди, смотрят в будущее и склонны сегодняшними решениями пытаться обуздать толпу, обеспечивая будущее. Антагонизм, то есть противостояние толпы и философов, таким образом, неизбежен^[38] (фрагмент диалога Сократа с Главконом):

«Сократ:

— И значит, те, кто занимается философией, неизбежно будут вызывать ее [прим. — толпы] порицание.

— Да, неизбежно.

— И порицание со стороны тех частных лиц, которые, общаясь с чернью, стремятся ей угодить.

— Если же кто-нибудь, хотя бы один человек, благодаря своей хорошей природе и близости к таким учениям склонится на сторону философии, чувствуя к ней влечение, как, должны мы ожидать, поступят в этом случае ее противники, понимая, что для них потеряна возможность использовать его как союзника? Разве не прибегнут они к любым действиям и к любым доводам, чтобы переубедить его и чтобы его наставник не имел успеха? Разве не будут они строить козни и частным образом, и в общественном порядке, привлекая его к судебной ответственности?»

В размышлениях о государстве раскрываются и другие важные его аспекты:

— стражи в идеальном государстве не должны иметь какой-либо определяющей собственности, так как она неизбежно будет отвлекать и развращать их.

— оптимальным может быть такой размер государства (в пространстве), при котором «оно не перестает быть единым, но не более этого»^[39].

Отношение Платона к крупной собственности у людей сугубо отрицательное, так как он полагает, что крупная собственность излишне обременяет человека и даже способна сделать его своим рабом, который уже не может тогда быть философом, служить справедливости и созерцать мир в его реальном величии. Конфликты вокруг собственности, её вожделение и стремление людей завладеть чужим имуществом разрешаются путем обобществления той её части, которая необходима всем людям. Платон категорически отрицает возможность наличия крупной собственности у «стражей», то есть у лиц, несущих любую государственную гражданскую или военную службу. Он полагает, что такие стражи неизбежно будут развращены этим имуществом и, если им дать возможность накопления, трансформируют свою власть и полномочия в стяжательство.

Платон, считает, что недопустимо нарушение фундаментальных законов государственного строительства, которые он формулирует в диалогах Сократа с юношами. Если устройство и принципы правильные, то достаточно импульса, и такое государство само будет развиваться в правильном направлении. Если принципы ложные, то при росте скорости изменений будет не развитие, а ещё больший упадок:

«Да и в самом деле, стоит только дать первый толчок государственному устройству, и оно двинется вперед само, набирая силы, словно колесо. Ведь правильное воспитание и обучение пробуждают в человеке хорошие природные задатки, а у кого они уже были, благодаря такому воспитанию они становятся ещё лучше — и вообще, и в смысле передачи их своему потомству, что наблюдается у всех живых существ»^[40].

Больное общество, развращённое и гниющее изнутри, кроме того, остро негативно реагирует на правду, обижаясь и не желая по существу изменений, что ещё более усугубляет и так уже плачевную ситуацию:

«Адимант: — «На самом же деле нарушение законов причиняет именно тот вред, что, мало-помалу внедряясь, потихоньку проникает в нравы и навыки, а оттуда, уже в более крупных размерах, распространяется на деловые взаимоотношения граждан и посягает даже на сами законы и государственное устройство, притом заметь себе, Сократ, с величайшей распущенностью, в конце концов переворачивая всё вверх дном как в частной, так и в общественной жизни.

…

Сократ: Забавное же у них будет времяпрепровождение: лечась, они добиваются только того, что делают свои недуги разнообразнее и сильнее, но все время надеются выздороветь, когда кто присоветует им новое лекарство.

Адимант: — Действительно, состояние подобных больных именно такое.

— Далее. Разве не забавно у них еще вот что: своим злейшим врагом считают они того, кто говорит им правду, а именно, что, пока они не перестанут пьянствовать, наедаться, предаваться любовным утехам и праздности, им нисколько не помогут ни лекарства, ни прижигания, ни разрезы, а также заговоры, амулеты и тому подобное.

— Но это не слишком забавно: что уж забавного в том, когда верные указания вызывают гнев?

— Ты, как видно, не склонен воздавать хвалу таким людям.

— Нет, клянусь Зевсом.

— Следовательно, ты не воздашь хвалы и государству, которое все целиком, как мы недавно говорили, занимается чем-то подобным. Или тебе не кажется, что то же самое происходит в плохо управляемых государствах, где гражданам запрещается изменять государственное устройство в целом и такие попытки караются смертной казнью? А кто старается быть приятным и угождает гражданам, находящимся под таким управлением, лебезит перед ними, предупреждает их желания и горазд их исполнять, тот, выходит, будет хорошим человеком, мудрым в важнейших делах, и граждане будут оказывать ему почести.

— По-моему, такое государство поступает подобно больным, [о которых ты говорил], а этого я никак не могу одобрить.

— И тебя не восхищает смелость и ловкость тех, то с полной готовностью усердно служит таким государствам?

— Восхищает, но я делаю исключение для тех, кто обманывается на счет таких государств и воображает себя подлинным государственным деятелем, оттого что его восхваляет толпа»^[41].

Идеальное государство Платона основано на эгалитарных принципах, поэтому все граждане этого государства равны в возможностях, главным ограничением которых являются их личные способности, но никак не деньги и не родовитость.

При этом даже названия социальных ролей по Платону подчёркивают не статус и общественное положение, а функцию человека в обществе^[42]:

« — И все они будут называть друг друга гражданами?

— Конечно.

— Но кроме наименования «граждане», как называет народ своих правителей в остальных государствах?

— Во многих — «господами», а в демократических государствах сохраняется вот это самое название — «правители».

— А народ нашего государства? Кроме обращения «граждане», как будет он называть правителей?

— «Спасителями» и «помощниками».

— А они как будут называть народ?

— «Плательщиками» и «кормильцами».

— А как в остальных государствах называют народ правители?

— «Рабами».

— А правители друг друга?

— Соправителями.

— А у нас? Сотоварищами по страже.»

Обращаясь к Главкону, Сократ говорит, что идеальное государство недостижимо, пока к власти в нём не придут философы^[43]: «Пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино — государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди — а их много, — которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно. Вот почему я так долго не решался говорить, — я видел, что все это будет полностью противоречить общепринятому мнению; ведь трудно людям признать, что иначе невозможно ни личное их, ни общественное благополучие».

Учение Платона о государстве имеет огромное значение для нашего времени. Сам факт того, что предложенная им система ценностей и правил прошла сквозь даже не века, а тысячелетия и была присвоена современным обществом в значительной части, говорит о её истинности.

Поэтому нормальное государство — это эгалитарное государство для народа, для управляемых, которым правят философы, а не порочная ельцинская или путинская тимократия.

От противного антигосударство — это то, что появляется вместо государства, которое философы, мыслители и просто здраво мыслящие люди признают нормальным. Антигосударство, напротив, должно действовать против целей и задач истинного государства.

Если мы оглянемся на всю прошедшую историю человечества, мы увидим, что государства с момента их появления развивались по направлению, во-первых, усложнения, во-вторых, укрупнения, в-третьих, гуманизации. Это касается даже колониальных империй, которые, сначала подчиняя и даже истребляя другие народы, населявшие определённые территории, с течением времени за счет новых людей (поселенцев) преумножали и превышали ранее достигнутую популяцию. В целом рост населения государства с его развитием — это четвёртое и, наверное, одно из основных свидетельств его жизнеспособности и «правильности».

Если государство правильное, в нём создаются хорошие условия жизни, и его население прирастает.

И, наоборот, в антигосударстве условия жизни плохие, очевидные истины и принципы существования общества либо отрицаются, либо лицемерно нарушаются, и население такой страны сокращается.

Такие процессы могу происходить не только по недомыслию, но и вполне умышленно, если, например, теневой кукловод, манипулируя алчными куклами, добивается того, чтобы они стали выродками своего народа и сами, по собственному почину и активно, даже соревнуясь друг с другом, начали истреблять его. Последнее есть метод идеологов теории «Золотого миллиарда», притворённый в жизнь и реализуемый сейчас не только в России, но и в Европе, США, странах Латинской Америки — везде, где дотянулась рука «Римского клуба», где правит бал идеология продажности, хорошо известная нам, как современная «рыночная экономика».

Геноцид — это метод, цель и основная идея современного антигосударства.

«Шоковая терапия», currency board, повышение пенсионного возраста, коммерциализация здравоохранения и образования, вредные прививки и другие изобретательства — это всего лишь отдельные средства, направленные на то, чтобы создать условия для смерти или не допустить рождения как можно большего количества людей. То есть всё перечисленное есть лишь способы и средства совершения геноцида.

Примечания

1

Пояснения к гравюре «Memento Mori”: COGNITIO DEI ET NATURAE RATIONALIS — ПОЗНАНИЕ БОГА И ПРИРОДЫ РАЗУМОМ; TEMPUS — ВРЕМЯ; VELOCITAS TEMPORIS — СКОРОСТЬ ВРЕМЕНИ. NASCENDO MORIMUR — РОЖДЕННЫЙ УМЕРЕТЬ; DULCE LUMEN ET DELECTABILE EST OCULIS VIDERE SOLEM — СЛАДОК СВЕТ, И ЭТО ВОСХИТИТЕЛЬНО ДЛЯ ГЛАЗ ВИДЕТЬ СОЛНЦЕ.

2

Дени (Денисов) В.Н. — выдающийся русский и советский художник-сатирик, график, карикатурист, педагог. Член Союза художников СССР. Заслуженный деятель искусств РСФСР с 1932 года. Стоял у истоков советского агитационно-пропагандистского искусства. Известен как автор острых политических и антирелигиозных плакатов. Оказал благотворное творческое влияние на становление ряда советских плакатистов 1920–30-х годов. Родился в Москве в семье обедневшего дворянина Николая Николаевича Денисова. В 1900-х годах учился у известного художника Н.П. Ульянова. С 1906 — участник выставок Товарищества независимых (в 1910–1917 годах — член объединения) и «Салона юмористов». В 1910 — опубликован первый свой рисунок в журнале «Будильник». С этого времени Дени постоянно работал во многих юмористических издательствах, рисовал политические карикатуры и шаржи на деятелей культуры для московских и петербургских журналов: «Будильник», «Рампа и жизнь», «Солнце России», «Сатирикон», «Лукоморье», «Огонек», «Бич», «Журнал журналов», «Пулемет»; газеты «Голос Москвы» и других. Под своими рисунками ставил различные подписи: В. Денисов, Висов, В. Н., Викторов, В. Дени; впоследствии остановился на последней. В 1913 году Дени был приглашен в «Сатирикон» вместе с опытными рисовальщиками Ю.П. Анненковым и В. Н. Масютиным.

С 1919 года живёт в Казани и Нижнем Новогороде. Занимал должность заведующего художественной секцией Агитационно-просветительного отдела Приволжского военного комиссариата. Сотрудничал в различных политических изданиях: «Бедняк», «Знамя революции» и «Красные зори».

В 1920 году Виктор Дени вернулся в Москву. Принял активное участие в выходе одного из первых журналов советской политической сатиры «БОВ»; участвовал в выпуске «Окон сатиры РОСТА»; рисовал карикатуры для газет «Правда» и «Известия», сатирических журналов «Крокодил», «Красный перец» и «Прожектор», журнала «Советский экран». С 1921 — сотрудник газеты «Правда».

Виктор Николаевич Дени один из основоположников искусства советского политического плаката. Участник и организатор первых выставок плаката. Автор ряда известных произведений: «III-й Интернационал», «А ты с нами? Ты патриот?», «Церковь на службе капитала», «Деникинская банда» (1919), «Капиталисты всех стран соединяйтесь! (1920), «Каждый удар молота — удар по врагу!» (1920), «Капитал» (1920), «Октябрьский ураган» (1920). Его боевое, пронизанное революционным пафосом искусство не может восприниматься бесстрастно и равнодушно.

В 1930 годы Дени активно продолжал работу в плакате, как и многие художники, он не избежал всеобщего увлечения конструктивизмом — иногда использовал фотомонтаж и коллаж, некоторые из работ выполнил вместе с художниками Николаем Долгоруковым и Дмитрием Моором: «Раздавим гадину мощным контрнаступлением пролетариата!» (1930), «Долбанём!» (1930), «Ставка интервентов бита!» (1931), «Рот фронт!» (1932), «Есть метро!» (1935), «Слава сталинским соколам — покорителям воздушной стихии!» (1937), «Кто силен в воздухе…» (1938), «Сталинским духом крепка и сильна армия наша и наша страна!» (1939), «Привет великому Сталину…» (1940).

Во время Великой Отечественной войны художник внёс значительный вклад в агитационное искусство создав ряд едких сатирических плакатов направленных на деморализацию фашистов и укрепление боевого духа бойцов Красной Армии: «На Москву! Хох!» (1941), «Сталинград» (1942), «Молниеносная война» (1942), «Красной Армии метла нечисть выметет дотла!» (1943), «Фашистская ставка. Красноармейская поправка» (1943), «Узнал фашистский стервятник, что у нас не ягнятник» (1944), «На восток! На запад!» (1944), «Линия иль вал, чтоб их черт побрал! — красноармеец все попрал!!!» (1944), «Красной армии грозен шаг! Будет уничтожен в логове враг!» (1944), «С праздником на нашей улице!» (1945), «Что посеял, то и пожнешь! От суда не уйдешь!» (1945), «На суд всего мира фашистского изувера — вампира!» (1945) и так далее. Подлинная народность, глубокая идейность, высокий профессионализм делают военные плакаты Дени нержавеющим разящим оружием, могучим средством психологического воздействия, как на врага, так и на советских людей.

Написал книгу воспоминаний «Мои мыслишки в записной книжке», ряд статей о политическом плакате. Графические работы, оригинальные и тиражные плакаты В.Н. Дени хранятся во многих музеях бывшего СССР, в том числе в Государственной Третьяковской галерее, Государственном Русском музее, Российской государственной библиотеке, Музее современной истории России, Государственном музее истории религии в Санкт-Петербурге, Музее истории Санкт-Петербурга, Томском областном художественном музее, Архангельском музее изобразительных искусств, Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны. Многих частных российских и зарубежных коллекциях.

3

Александр Миридонов, Наталия Нехлебова. На краю ночи. Что ищут китайцы в заполярном селе Териберка //Журнал «Огонёк» № 50 от 23.12.2019, стр. 10, https://www.kommersant.ru/doc/4179066

4

Савельев, Сергей Вячеславович (род. 7 марта 1959[3], Москва) — российский учёный, эмбриолог, эволюционист, палеоневролог, доктор биологических наук, профессор, заведующий лабораторией развития нервной системы Института морфологии человека РАН. Фотограф, член Творческого союза художников России, награждён бронзовой, серебряной и золотой медалями ТСХ России. Сергей Савельев является автором идеи церебрального сортинга — способа анализа индивидуальных человеческих способностей по структурам головного мозга посредством разработки и применения томографа высокого разрешения. Идея основана на его многолетнем опыте изучения цитоархитектоники коры головного мозга, а также на исследованиях по изучению индивидуальной вариабельности архитектоники и подкорковых структур мозга и поиску морфологических основ человеческой одаренности, проводившихся в Институте мозга АМН СССР. //Википедия.

5

С.В. Савельев. Церебральный сортинг — М.: ВЕДИ, 2016; «Церебральный сортинг. Второе издание» — М.: ВЕДИ, 2018.

6

https://antimodern.ru/dva_grada_antistate/

7

В.В. Ковалев. Змей на дороге, аспид на пути — Владивосток: Huntsville: Altaspera, 2015.

8

: Л.В. Усова. «Государство и образование: политические аспекты взаимодействия» — автореферат дис. кандидата политических наук: 23.00.02 / Моск. гос. техн. ун-т им. Н.Э. Баумана. — Москва, 2005

9

Лат. — [Est igitur, inquit Africanus], res publica res populi, populus autem non omnis hominum coetus quoquo modo congregatus, sed coetus multitudinis iuris consensu et utilitatis communione sociatus. — [Поэтому сказал Африкан], государство есть дело народа, а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов.

10

Платон (др. — греч. Πλάτων, между 429 и 427 до н. э., Афины — 347 до н. э., там же) — древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля. Платон — первый философ, чьи сочинения сохранились не в кратких отрывках, цитируемых другими, а полностью. Согласно Диогену Лаэртскому, настоящее имя Платона — Аристокл (др. — греч. Ἀριστοκλῆς; буквально, «наилучшая слава»). Прозвище Платон (от греческого слова «plato» — широта), означающее «широкий, широкоплечий», которое ему дал борец Аристон из Аргоса, его учитель гимнастики, за крепкое сложение Платона. Около 408 года до н. э. Платон познакомился с «мудрейшим из эллинов» Сократом, он стал одним из его учеников философии; до этого он изучал стихотворчество. Характерно, что Сократ является неизменным участником практически всех сочинений Платона, написанных в форме диалогов между историческими и иногда вымышленными персонажами. Во время суда над Сократом, Платон был в числе его учеников, предложивших за него денежный залог. После приговора Платон заболел и не присутствовал при последней беседе в темнице. После смерти Сократа в 399 г. до н. э. Платон с некоторыми другими учениками переселяется в Мегару, откуда отправляется в свои первые путешествия, между которыми более достоверны поездки в Кирену к математику Феодору и в Египет — предполагаемый очаг всякой мудрости. Есть указания на возвращение его в Афины в 394 году. В 389 году отправился в Южную Италию и Сицилию, где общался с пифагорейцами. «Платон отправлялся впоследствии в Сицилию, чтобы с помощью Дионисия Сиракузского (местного владыки) основать там идеальное государство, в котором философы вместо чаши с ядом получали бы бразды правления». Принятый сначала хорошо, философ скоро отсылается с бесчестием и даже, по некоторым свидетельствам, продается в рабство, из которого позже освобождается. В 387 или 386 году Платон возвращается в Афины, где начинает собирать вокруг себя кружок учеников, с которыми беседует о философии в пригородном публичном саду (примерно в километре от Афин), и устанавливает Академию //Википедия.

11

Государство. Пер. с древнегреч. А.Н. Егунова/ Платон. — М.: ООО «Игамосс Эдишинз», 2012, с.224.

12

См. так же, с.48.

13

См. там же.

14

См. там же, с.55.

15

См. там же, с. 304.

16

См. там же, с.305.

17

См. там же, с.307.

18

См. там же, с.308.

19

См. там же.

20

См. там же.

21

См. так же, с.326.

22

См. так же, с.398.

23

См. там же, с.69.

24

См. там же, с.70.

25

См. там же, с.229.

26

См. там же, с.248.

27

См. там же, с.133.

28

См. там же, с.134.

29

См. там же, с.135.

30

См. там же, с.269.

31

См. там же, с. 157–165.

32

См. там же, с.161.

33

См. там же, с.70

34

Государство. Пер. с древнегреч. А.Н. Егунова/ Платон. — М.: ООО «Игамосс Эдишинз», 2012, С.30.

35

См. там же, с.136, 140–141.

36

См. там же, с. 152–153.

37

Там же, с.249.

38

См. там же, с.242.

39

См. там же, с.152.

40

См. там же, с.154.

41

См. там же, с. 154–155.

42

См. там же, с.203.

43

См. там же, с. 281–219.