По лепесткам сакуры

Евгений Лысенко (2024)

Руководство секретной службы подбирает исполнителя для ликвидации агента, который был внедрен в криминальную организацию, но разорвал связи с Центром и перешел на сторону террористов. Операция поручена Владимиру Макарову — опытному спецагенту, хладнокровному и мужественному человеку. Ничто не может помешать ему выполнить ответственное задание, кроме одного… Когда-то давно Макаров встретился с таинственным духом — девушкой-лисой, которая перевернула его мир. Так в самом сердце мрака вспыхнула любовь.

Аббат Гёдзон

© Е. О. Лысенко, 2024

Пролог

Рассказывают, что в провинции Эдо, на окраине одноименного города, во время правления старого сёгуна Токугавы родилась девочка Акэне, необыкновенной красоты. Отцом ее был хромой Итиро, получивший увечье, сражаясь за своего господина в битве при Сэкигахаре, а матерью — смешливая круглолицая Момо, дочь крестьянина. Однако злые языки утверждали, что Акэне рождена не от Итиро, а от заезжего ронина, чье имя предание не сохранило.

Как бы то ни было, девчушка росла красавицей. Порою досужие зеваки сбегались из окрестных кварталов, чтобы полюбоваться на нее, когда Момо вела дочь на моление в маленький придорожный храм, посвященный покровителю детей Дзидо. Поговаривают, что возле старой молельни до сих пор можно увидеть две женские фигуры в кимоно — большую и маленькую, которые тихо стоят и кланяются, а когда налетает ветер, рассыпаются ворохом лепестков сакуры, даже если пора цветения давно прошла или еще не настала…

В те давние времена не все гладко складывалось в жизни маленького семейства. Итиро промышлял изготовлением и продажей нэцкэ — крохотных фигурок из дерева или моржовой кости, которыми скрепляли концы шнура сагэмоно — кисета или корзинки, носимых на поясе. То ли мастером он был не слишком искусным, то ли удача не сопутствовала ему, но дела шли не лучшим образом.

Пока Итиро вырезал нэцкэ и торговал ими на базаре в городе, а Момо вела нехитрое хозяйство, беззаботная Акэне целыми днями пропадала на улице. Она убегала в гречишные поля и дубравы, что росли окрест, играя в полном одиночестве, ибо другие дети нередко чурались ее. Родители беспокоились о дочке, особенно когда она стала подрастать, превращаясь из милого ребенка в прелестную девушку. Мало ли лихих людей бродит по дорогам? С наступлением мира многие самураи потеряли службу: сёгуну уже не требовалось большое войско. Вот его верные воины, которые не владели никаким иным ремеслом, кроме умения убивать, и шастали повсюду.

Одни шли в ронины, нанимаясь даже к зажиточным крестьянским общинам, другие — в разбойники, которые грабили простолюдинов, не умеющих себя защитить. Как только в окрестностях появлялся надменный оборванец, за плечами которого торчали рукояти двух катан, родители прятали детей, а мужья — жен. Обесчестить простолюдинку прямо на пороге ее дома из деревянных рам, обтянутых бумагой, для сидзоку, бывшего самурая — обычная забава. При этом ее родственники могут лишь умолять насильника о пощаде. Малейшее слово негодования или даже протестующий жест — и рядом с рыдающей от унижения женщиной будет валяться обезглавленное тело ее супруга, отца или старшего брата.

Вот потому и страшились Итиро с Момо за честь своей подрастающей дочери, которую они уже видели невесткой преуспевающего ремесленника или даже торговца, благо у многих росли сыновья. Однако беда пришла откуда не ждали. Необыкновенная красота Акэне не давала покоя кумушкам-соседкам, чьи дочки по сравнению с нею выглядели дурнушками. В те далекие времена дочери были товаром, который предстояло выгодно продать. Родителей красавицы беспокоило, что девочка растет нелюдимой, предпочитающей смирению и послушанию необузданную беготню по полям и лесам. Как такую выдать замуж за степенного человека? Беспокойство Итиро и Момо только усилилось, когда у соседей стали пропадать куры, а в квартале начали болтать, что в окрестностях завелась кицунэ.

Кицунэ — это не просто лиса, а лиса-оборотень. Каждые сто лет она отращивает один хвост, а все хвосты разом можно увидеть, когда кицунэ превращается из человека в хищника. С каждым днем кур стало исчезать все больше. Возможно, их утаскивало обыкновенное лисье семейство, которое охотникам ничего не стоило выгнать из логова и затравить собаками. Однако досужие языки уже связали рыжую бестию с дочкой Итиро, которая слишком любила пропадать в необжитых местах. Как назло, лето выдалось очень сухое и жаркое. Посевы гречихи выгорели. Рис, привозимый в Эдо из других провинций, подорожал сверх всякой меры.

И если прежде соседи только болтали о том, что дочка Итиро и Момо — это и есть оборотень, то теперь они стали требовать от городского совета старейшин изгнать семейство из Эдо. Однако старейшины лишь отмахнулись и даже пригрозили, что накажут бамбуковыми палками распространителей вредных суеверий. Угроза наказания только разозлила жалобщиков, и однажды темной безлунной ночью они подступили к дому изготовителя нэцкэ с факелами и серпами в руках, требуя от него убираться прочь вместе с женой и дочкой-оборотнем. Вспомнив свою военную службу, Итиро взял старый меч и вышел к ним, угрожая, что распорет брюхо любому, кто сунется с факелом к его дому.

Поначалу угроза подействовала, но, на беду, Акэне тоже вышла из дома, и, вместо того чтобы кротко, как полагается воспитанной девушке, упрашивать соседей разойтись, она взяла серп и молча стала плечом к плечу с отцом. Разъяренные столь неподобающим девице поведением, погромщики принялись кричать на отца и его дерзкую дочь, а потом кто-то из них метнул факел. Крытая сухим тростником крыша вспыхнула мгновенно. И вскоре кровля обрушилась внутрь дома. Взвыла от боли его хозяйка, охваченная пламенем. Акэне кинулась в огонь спасать мать, а Итиро, размахивая мечом, обрушился на поджигателей. Погромщики принялись защищаться, и старому воину не довелось прожить дольше заживо сгоревшей супруги.

В народе ходили слухи, что из-под пылающих обломков успела выскочить молодая лиса и метнулась в поля, рассыпая с хвоста то ли искры, то ли розовые лепестки сакуры…