Молот Урала

Евгений Норин (2024)

Очерк у меня небольшой, 210 где-то тысяч знаков, и это скорее первый подход к снаряду. Я использовал самые элементарные документы — в первую очередь бригадные и корпусные журналы боевых действий, донесения, наши и, какие смог найти, немецкие мемуары, но так получилось, что раньше не делали и этого. Потому многие вещи лично для меня оказались полностью в новинку, и для исторической науки, как ни странно, тоже, хотя времени-то с 45-го года прошло не то чтобы мало. Честно говоря, только приступая к теме я побаивался, что легенда об уральских добровольцах окажется в какой-то степени дутой, но реальность оказалась даже круче, чем я надеялся. Уральцы были одним из самых лихих и удачливых танковых соединений в РККА, бригада была полна колоритных личностей, они воевали красиво, зло, на кураже, и это было одно удовольствие, копаться в архивных документах и писать, как оттолкнувшись ногой от Урала, наши танкисты вращали землю.

Глава 3. Бездонные дороги. Каменец-Подольский

Кампания весны 1944 года осталась одной из самых малоизвестных для российского читателя. Между тем, хотя это не бросалось в глаза, серия сражений на Украине оказалась необычайно важной для всего хода войны. Дело в том, что к весне 1944 года Советский Союз подошел серьезно потрепанным. Лозунг «Наши силы неисчислимы!» к этому моменту звучал не столь уж бесспорно. Слишком многое и слишком многие были потеряны в 1941 и 1942 годах, слишком дорогой ценой пришлось платить за успехи кампании 1943 года. Силы вермахта, людские ресурсы Германии до сих пор умалялись медленнее, а огромные пространства, завоеванные немцами за время блицкригов, могли стать для них глубокой и надежной «подушкой безопасности». Однако именно с начала 1944 года соотношение потерь на Восточном фронте начало быстро меняться. Вермахт обладал колоссальным запасом прочности, но теперь он зримо иссякал.

В 1944 году Ставка приняла необычное, но в конечном итоге оправдавшееся принципиальное решение. Весной 1942 и 1943 годов распутица приостанавливала боевые действия. Однако на этот раз никаких серьезных «перекуров» не было. Наступления велись прямо в непролазной грязи.

Уральский добровольческий корпус провел в тылу долгое время. В кампанию 1943 года его бросили в бой недостаточно подготовленным. Теперь, когда добровольцы провели несколько месяцев в спокойной обстановке, готовясь к боям, они могли продемонстрировать более высокий уровень навыков, чем прежде. 4-й танковой армии и уральцам в ее составе предстояло стать одним из таранов для сокрушения немецкой группы армий «Юг».

План Ставки выглядел как классическая операция на окружение. Две крупных группировки охватывали немецкие войска между Проскуровом и Каменец-Подольским, окружали и уничтожали. Пермские подразделения входили в правую «клешню», наступавшую северо-западнее и западнее Проскурова с севера на юг.

В начале марта 1944 года Молотовская бригада вышла в исходный район — Сураж. Сразу дала знать о себе погода. Оттепель делала невыносимо трудными любые маневры. По раскисшим грязевым рекам войска продирались к исходным позициям еще даже без противодействия противника. На маневры в грязи тратилось море дизельного топлива и бензина. К началу боевых действий пермская бригада имела 0,25 заправки горючего^[18] — в ситуации весны 1944 года самое обычное дело.

Запад Украины. Солдаты РККА в безнадежном бою с дорогой

Уральцам предстояло не пробивать фронт, а войти в уже проделанный прорыв. Наступление корпуса возглавляли свердловчане (61-я гв. танковая бригада) с 29-й гв. мотострелковой бригадой и молотовским минометным полком. К началу атаки успели не все. Когда наступление уже шло, многие танки и машины все еще преодолевали великие грязи в тылу. К тому же, атаковать предстояло с плацдарма за речкой Горынь, через которую пришлось аврально достраивать переправы для тяжелой техники. В документах штаба пермской бригады расстроенно писали: «Марш был совершен в очень трудных условиях, колесный транспорт совершенно не мог пройти из-за грязи, буксировать танками не было возможности»^[19]. Даже к 8 марта на передовой из всей бригады находилось всего 10 танков Т-34 (из 44) без единого автомобиля. Одну из танковых рот вообще использовали в качестве транспортной: тридцатьчетверки тянули на себе грузовики с горючим и продовольствием, а вскоре танки начали сами перевозить на себе бочки с горючим. В самом начале наступления положение пермяков уже выглядело невесело: в атаку можно послать единичные машины, боекомплект есть только, собственно, у танков, десанту почти нечем даже стрелять. О бытовых условиях нечего и говорить. Бойцы питались у населения (формулировка из документов бригады), помыться было негде. Над полями сражений висел туман, солдаты ходили продрогшие и голодные. В это время тыловые дороги были забиты застрявшими машинами, орудиями и даже погрязшими в полях танками.

Однако ровно те же проблемы действовали и на противника. Среди бездонной пучины чернозема немцы не смогли даже создать сплошную линию фронта. Поэтому даже теми силами, которые есть, пермская бригада смогла успешно наступать. Первые дни 62-я гв. танковая бригада шла во втором эшелоне корпуса. В этот момент молотовцев перебросили в распоряжение 3-й танковой армии генерала П.С. Рыбалко, и она некоторое время вела свою войну, отдельно от основных сил своего корпуса. Однако пермские части не полностью отделились от корпуса. 3-й батальон 29-й гв. мотострелковой бригады продолжал идти с главными силами, и вскоре поучаствовал в одном из самых важных столкновений этой битвы.

На последнем дыхании. Фридриховка и Волочиск

Мотострелки 29-й гв. мсбр (в т. ч. молотовский 3-й батальон) вместе со свердловчанами втянулись в тяжелый бой за Волочиск и Фридриховку. Эти городки находятся на железной дороге западнее Проскурова. Поезда в условиях распутицы были единственным надежным транспортом, и перебитая магистраль стала серьезной угрозой для коммуникаций всей группы армий «Юг». Однако контратаковать уральцев немцы могли только такими же отдельными частями, сумевшими с великими трудами добраться до позиций советских войск. Будущее армий в сотни тысяч людей решала схватка боевых групп всего по несколько сот человек. Волочиск был оставлен, местом главного боя стала Фридриховка, поселок с прочными каменными зданиями. Во Фридриховке уральцы оказались в полуокружении, пути подвоза были отрезаны. Связь с тылом поддерживали по переправе через реку Збруч, но немцы захватили район сахарного завода рядом с ней и полностью блокировали отряды двух бригад во Фридриховке. Уральцы не могли рассчитывать на подвоз боеприпасов, голодали, но и сами позицию на немецких путях подвоза не отдавали. Пермский 3-й мотобат 29-й гв. мсбр даже пытался отбить назад Волочиск, но успеха не имел.

Однако для немцев картина выглядела ничуть не веселее. Формально на Фридриховку бросили 7-ю танковую дивизию. На практике, по немецким данным, до поля боя в первые дни сражения доехали только 8 танков — зато это были «Тигры» и «Пантеры». Поддержку бронетехнике немцев оказывали несколько разрозненных батальонов и рот. Фактически, весь вопрос сводился к тому, кто раньше начнет задыхаться без снабжения. Немцев коллапс постиг раньше. Уже вечером 7 марта в 7-й танковой дивизии вермахта оставалась на ходу 1 «Пантера», 1 «Тигр» и один средний танк Pz-4^[20]. Атаки противника начали слабеть.

Роль двух уральских бригад в сражении за немецкие коммуникации сложно переоценить, однако их спасло и то обстоятельство, что уральцы были в авангарде не одни. Восточнее в схожем положении дрался 6-й гв. мехкорпус, и немцы перенесли свои контратаки на него. Очень вовремя: у отсеченных бригад подходили к концу боеприпасы, и чтобы останавливать «Тигры», уральцы уже готовили «коктейли Молотова». Своеобразным апогеем участия уральских мотострелков в битве за железную дорогу стал день 11 марта. До крайности измотанные мотострелки сумели ночным контрударом вернуть Волочиск при поддержке последних танков свердловчан и собранных для помощи других частей.

Захваченная под Каменец-Подольским немецкая самоходная гаубица

На пике боев за железную дорогу произошла резкая смена командования корпусом и армией. Кратковременная потеря Волочиска разъярила Ставку, и командующий Уральским корпусом генерал Родин был снят с командования. Больше серьезных назначений он не получал. По печальному совпадению, его карьера закончилась 10 марта, всего за день до окончательного перехода Волочиска в руки РККА. В те же дни получил тяжелое ранение командарм Василий Баданов. 4-ю танковую армию возглавил Дмитрий Лелюшенко. Этот генерал доведет ее до Берлина и Праги, а пока ему предстояло вступать в командование в очень сложной ситуации, прямо в ходе наступления. Уральский корпус в свою очередь возглавил Евтихий Белов (на фото слева). Белов был чрезвычайно опытным танковым командиром. Он руководил танковым полком еще летом 1941 года, затем небыстро, но вполне уверенно рос в должностях, и с июля 1943 года служил в 4-й танковой, так что уральцев он хорошо знал. Корпус получил командира, во главе с которым ему предстояло воевать многие месяцы.

Возвращение в Волочиск заставило немцев примириться с реальностью. Части РККА удержали железную дорогу. Это означало множество неприятных последствий для всей группы армий «Юг». С высоты нынешнего взгляда можно сказать, что с генералом Родиным Ставка обошлась скорее несправедливо. Уральцы под его командованием сумели добиться решительного результата, и перерезать важнейшую железнодорожную ветку. Волочиск не имел здесь никакого значения кроме символического: Фридриховка, конечно, намного меньше по размеру, но, в сущности, где именно прервать немцам снабжение, было безразлично, да и успешная контратака на Волочиск состоялась быстро. Причем все это проделывалось в отвратительных условиях, и фактически без артиллерии, которая просто отстала в грязи и не могла никого поддержать. Как бы то ни было, результат был достигнут: уральцы создали огромную угрозу флангу немецких войск в районе Проскурова. Русские дотянулись до железной дороги буквально двумя пальцами, но этими пальцами сжали противнику глотку и сумели не отпустить.

Между тем, Молотовская 62-я гв. танковая бригада вела свою войну в отрыве от главных сил корпуса.

Одиссея 62-й гвардейской бригады

Пермскую 62-ю гв. танковую бригаду разрезали на части. Основные ее силы передали в состав 7-го гв. танкового корпуса для рывка на юг, в обход Проскурова. К этому моменту 62-я гвтбр еще не вступив в бой, располагала такими силами, будто ее избивали в многодневных боях: 10 боевых машин и 107 человек на передовой^[21]. Остальные отстали. Боеспособные силы бригады ехали, увешанные бревнами для самовытаскивания из грязи, бочками с дополнительным горючим и ящиками снарядов: пропихнуть в разумный срок вслед за танками машины со всеми этими грузами было нереально.

Однако пермяки стартовали неплохо. Несмотря на дикую усталость после грязевых ванн по дороге, 8 марта молотовцы начали с быстрой атаки на местечко Красилов. Пермяки на танках разведали подходы, и внезапно атаковали на скорости. Один из танков подорвался на фугасе, но внезапность атаки сработала: немцев удалось взять врасплох и заставить отступать, бросая все, что нельзя унести. Унести не удалось довольно много: в городке взяли противотанковую батарею, самоходку, обозы. Однако одним из самых ценных трофеев был сам по себе городок с целыми зданиями. Танкисты получили чрезвычайно ценную возможность поспать несколько часов под крышами. Следующий бой — в селе Западинцы — прошел не так блестяще. Немцы не приняли боя на подступах к селу и отступили за гребень высотки, делившей село пополам. Как только один из танков поднялся на гребень, он тут же был расстрелян из засады самоходными орудиями. Командир наступавшего батальона майор Красильников решил, что танк подорвался на мине, и отправил вперед второй танк, тоже быстро сожженный. После этого Красильников вместе с комбригом Денисовым приняли спорное решение. Танковые экипажи спешились, и вместе со всеми, кто вообще был в состоянии держать оружие, ближе к темноте отправились на зачистку деревни с автоматами и гранатами в руках. Этот странный прием неожиданно оправдал себя: в пешем строю танкисты обошли засаду и захватили немецкие самоходки, подойдя к ним в упор. Только после этого стало возможно похоронить погибших танкистов. Командир первого танка, младший лейтенант Лихолитов, как оказалось, сумел вылезти из горящей машины и был застрелен неподалеку, пытаясь уйти по колее…

Пехотный штурм Западинец шел медленно. Пермяков и так было мало, к тому же, приходилось делать перерывы, ожидая, когда из тыла смогут продраться новые танки с боеприпасами. Во время штурма немцы спалили еще один танк — лейтенанта Шелемотова (на фотографии).

Снаряд оторвал голову механику, пролетел через весь танк между ногами командира и попал в двигатель. Танк продолжали обстреливать, а немцы попытались захватить или уничтожить экипаж, так что уцелевшим танкистам пришлось буквально выкатываться под огнем через люк. Во время этого броска погиб радист, двое уцелевших скатились на моторное отделение, а оттуда под танк. Пехоте пришлось вести отдельный бой за собственных товарищей, оказавшихся под огнем на нейтральной полосе^[22]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

18

ЦАМО, Фонд: 3411, Опись: 1, Дело: 69

19

ЦАМО, Фонд: 3160, Опись: 1, Дело: 2

20

А.В. Исаев, «Котел Хубе: Проскуровско-Черновицкая операция 1944 года». М.:, «Яуза-каталог», 2017

21

ЦАМО, Фонд: 3160, Опись: 1, Дело: 2

22

А. Шелемотов, «Брони горячей след», Пермское книжное издательство, 1989