Лунные яблоки. Сборник художественной прозы

Евгений Скоблов

В юбилейный литературно-художественный сборник Евгения Скоблова «Лунные яблоки» вошли рассказы опубликованные в книгах, российских и зарубежных литературных периодических изданиях в 2006 — 2021 годах.В оформлении обложки и в качестве иллюстраций использованы живописные и графические работы известного российского художника-cюрреалиста члена Союза художников, Международного Художественного фонда, лауреата национальной премии «Золотая Кисть России» Виктории Просвирниной.

Неполный список

В свой День рождения Николай Иванович Шерстков пришёл на работу раньше обычного. Он всегда приходил раньше, чем все, и уходил после третьего напоминания начальника дежурной смены охраны снизу. Но сегодня был особый день, торжественный, и надо было заранее быть готовым к поздравлениям — как искренним, так сказать, от всей души, так и проходным-протокольным.

Он накрыл приставной столик: коньяк, конфеты, минеральная вода, вазочка с цветами. Затем открыл большую рабочую тетрадь, и разделил красным фломастером страницу на две половины.

В левой части он аккуратно записал фамилии сотрудников, товарищей, друзей и знакомых, то есть тех кто, по его мнению, должен был его поздравить однозначно — либо зайти, либо позвонить. Правую половину оставил чистой, для внесения в список дополнительных лиц, всех кого не учёл в левой части, всех ведь и не упомнишь. Ну и конечно, незапланированные люди, начиная с подхалимов из подчиненных организаций, заканчивая уважаемыми коллегами из вышестоящих структур.

В течение дня постоянно звонили и по рабочему и двум мобильным телефонам, от поздравлений не было отбоя. Заходили с поздравительными адресами от имени отдельных коллективов и с личными подарками, угощались коньяком. Николай Иванович был очень доволен вниманием, которое ему оказали товарищи родного объединения. Все желали доброго здоровья и дальнейшего служебного роста, театрально удивлялись, почему в свой День рожденья он всё ещё на работе и трезвый. Николай Иванович благодарил за поздравления, скромно намекал, что работник он в целом востребованный, а в кое-каких направлениях деятельности даже и незаменимый.

К концу рабочего дня, который Николай Иванович, с разрешения своего непосредственного начальника решил сократить на один час, в левой части поздравительного списка против всех фамилий (кроме одной) стояли галочки. В правой части появилось несколько незапланированных имен, среди которых было и два руководящих лица. Вот как уважают! Если такие важные люди вспомнили о его скромной персоне, значит он действительно кое-чего стоит! От этого на душе было сладко.

К половине пятого телефоны умолкли, на приставном столике стояла пустая бутылка и коробка с остатками конфет. Николай Иванович стал собираться домой, о чём сообщил жене по мобильнику. В гости придут соседи и родственники, чтобы отметить событие в узком кругу. Он отключил компьютер, убрал со столика и напоследок ещё раз просмотрел список тех, кто его поздравил. Опять приятные ощущения: благость, елей, мёд и что-то ещё…

И всё таки…

Всё же, почему не позвонил Белов? Он ведь не просто знакомый, или какой-то временный, проходной сослуживец. Большим другом или даже просто другом Белов, конечно, считаться не мог, но к разряду хороших приятелей-должников его вполне можно было отнести.

Николай Иванович даже расстроился, как в детстве, когда договорился о встрече с другом, а тот не пришёл. Николай Иванович присел в кресло и (несмотря на строгие правила, установленные в главном офисе) закурил, что делать ему категорически запретил терапевт.

Почему не позвонил Белов, забыл что ли? Может быть в отъезде? Непонятно. Вот он про Белова не забыл, внёс в список под вторым номером. То есть, получается, что Николай Иванович всегда о нём помнит, даже когда это совсем не обязательно. А этот…

А ведь сколько же он сделал для Белова в своё время, всего и не перечесть. Можно сказать, Николай Иванович лично участвовал во всех выдвижениях и продвижениях Белова, а он взял и всё растоптал! Растоптал и унизил. Небось ведь помнит, что у Николая Ивановича почти что юбилей, знает и специально не звонит. Ждёт, что Николай Иванович позвонит сам, и, скажем, пригласит его на торжество…

Стоп.

А когда они в последний раз общались? Полгода, год назад? Может Белов умер, а я тут сижу и костерю его почём зря, вдруг устыдился Николай Иванович собственных размышлений. Ведь он, Белов, обязательно позвонил бы, он всегда раньше поздравлял, а ещё раньше всегда приезжал лично и обязательно с подарком! Ну что ж, история печальная, если Белов всё же умер. Хотя, почему умер? С чего это ему умирать, если он на четыре года моложе? Николай Иванович усмехнулся и отогнал эти мысли.

И пришли другие, не новые. Белов — неблагодарная свинья, и что-то затаил на него, или может быть за что-то в обиде — хотел больше, дали меньше, так бывает. Николай Иванович прикурил новую сигарету, и сам того не желая, достал из портфеля старую записную книжку. Полистал, отыскал номера рабочего и домашнего телефонов Белова. Мобильного почему-то не значилось, а почему, Николай Иванович не помнил. Белов — определенно сволочь, какими иногда становятся старые друзья по прошествии времени. И вообще все знакомые, кто не звонит и не поздравляет вас с Днём рождения.

Николай Иванович набрал рабочий телефон Белова. Сейчас он ему выскажет всё, что думает и по конкретно этому поводу, и вообще. Не прямо, конечно, но так, чтобы Белов понял, кто он есть на самом деле! Надо же, взял и вот так запросто испохабил такой День!

Телефон Белова не отвечал. Николай Иванович набрал ещё раз, результат тот же, длинные гудки. Николай Иванович положил трубку, опять закурил, и тут же почувствовал легкие уколы в области сердца.

Как же так, опять накачивал он себя, все поздравили, и не просто все, а более того, а Белов не поздравил! Ну ничего, я в его День рожденья тоже ему устрою, я такую петицию ему, мудаку, составлю, что мало не покажется, я его гада…

Николай Иванович тяжело поднялся с кресла, взял портфель подмышку и направился к выходу. Он даже прикусил губу от обиды, было такое ощущение, будто его предали. Ещё три-четыре года назад, он вообще не обратил бы внимания, ну не поздравили, да и хрен с ним. Ведь это же, в сущности, пустяк. Но вот теперь что-то заныло. Или уже дело движется к закату? Что за такая реакция, словно случилось непоправимое?

Он потоптался в дверях, раздумывая, может набрать домашний номер Белова… Надо же как-то закончить это недоразумение, а то весь оставшийся вечер, а то и вся ночь — испорчены. Дался этот Белов! Николай Иванович почувствовал, как боль в сердце усилилась. Ладно, из дому позвоню, наконец решил он и вставил ключ в замок.

В этот момент заверещал телефон на его рабочем столе. Николай Иванович бросил портфель, и опрометью бросился к аппарату.

— Николай Иванович, — снизу звонил начальник дежурной смены охраны, — к Вам тут приехали, просят пропус…

— Случайно не Белов? — перебил Николай Иванович.

— Да, Белов Илья Сергеевич, ну что, пропускать?

Николай Иванович, почувствовал, как бешено заколотилось, готовое выскочить из груди сердце и что-то вроде облегчения, вроде как когда долго болит печень и вдруг отпускает. Он быстро справился с собой, глубоко вдохнул, и, на сколько мог, холодно сказал:

— Да, пропустите, пожалуйста. И побыстрее с формальностями.

Затем открыл сейф, вытащил резервную бутылку коньяка и плитку горького шоколада.

Теперь список был полный.