Хвост кометы

Евгения Евгеньевна Викторова (2024)

Зимнее утро советского школьника, заболевшего ангиной, началось с новости о прибытии к земле кометы Галлея, после чего начинается цепь невероятных событий, которая меняет жизнь и окружение ребенка.

Глава 2

Пристроив чайник на плиту, захлопнул Астрономию, открыл Герберта Уэллса: «Но кто живет в этих мирах, если они обитаемы?.. Мы или они Владыки Мира? Разве все предназначено для человека?». М-да, начало многообещающее. Засвистел чайник, заварив крепкого чаю, набухав в огромную дедушкину чашку, четыре ложки малинового варенья, завернувшись в плед, я продолжил увлекательное чтение. Телевизор уютно бубнил, за окном медленно разливалась темнота.

Бабуля задерживалась, часовая стрелка неумолимо приближалась к семи часам вечера. Часы у меня были настоящие, командирские, все мальчишки из класса завидовали белой завистью, а может и черной, не исключено, папа подарил, когда я, год назад, в первый раз обыграл его в шахматы. Хотя, строго говоря, дарить их нужно было деду, так как научил играть меня в шахматы именно он.

— Н-да, пожалуй, стоит разогреть кашу и мясную подливку к бабушкиному приходу, я поднялся с дивана, отложив книжку, направился в кухню, честно сказать, очень хотелось выглянуть в окно, поглядеть, что со «сковородкой», но отчего то, было очень страшно.

— Настоящий мужчина должен перебороть страх, вспомнились слова дедули. В душе боролись тревога, и чувство долга. Как обычно, чувство долга победило. Я направился к окну на кухне, заодно посмотрю не идет ли бабушка с работы, а то время уже позднее, конечно нам не привыкать, она часто задерживается с работы, но как-то тревожно.

Черный квадрат окна, по мере моего приближения заволновался, по стеклу стали разбегаться волнообразные круги, как от камня, брошенного в стоячую воду. Что за ерунда, я кулаками стал растирать глаза, наверное, температура так и не опустилась. Место тревоге уступил липкий страх, перед глазами засветились фиолетовые круги, зато волны на стекле исчезли. Медленно, словно передо мной была гремучая змея, а не окно кухни, я подошел к окну, сделал глубокий вдох и посмотрел на небо.

"Сковородина"исчезла, на черном, бархатном небе ярко светила луна, кометы видно не было, тугая пружина страха начала потихоньку расслабляться. И тут я уловил некую неправильность происходящего, наш, обычно отлично освещенный двор, был погружен в непроглядную темноту. Наверное, Семеныч забыл включить освещение, я побежал в зал, по пути включая во всех комнатах свет, выглянул в окно. На центральной улице, а в нашей квартире именно на нее выходили окна зала, не горел ни один фонарь. За окном царила непроглядная, густая как чернила ночь.

Так, так, нужно подумать, что делать, может быть позвонить бабуле на работу? Недолго думая, я ринулся в прихожую, где на небольшой угловой полочке стоял телефон. Схватив справочник телефонов, открыл последние страницы, где на чистых листах от руки мы записывали телефоны друзей и знакомых, бабуля записала телефон регистратуры от руки, так как не так давно им присвоили новый номер.

— Так, вот он, пробормотал я, регистратура, шесть, тридцать пять, восемьдесят один, палец протягивал колечко вправо, и телефонный диск возвращался на исходную позицию с легким шуршащим звуком. В трубке раздались долгие гудки. Никто не берет трубку, интересно, сторож должен быть в поликлинике? Я точно не знаю. Сердце выбивало чечетку тревоги. Может быть набрать Сашку? Шесть, двадцать три, сорок восемь, все те же длинные гудки.

— Алло, говорите, голос Саниной мамы вывел меня из ступора.

— Ой, теть Лена, здравствуйте, это я Коля, а можно Сашу.

— Да, конечно, как ты себя чувствуешь, Саша говорил, что ты заболел.

— Уже лучше теть Лен, спасибо.

— Ну ладно выздоравливай, передаю трубку.

— Привет дружище, раздался голос моего лучшего друга, мы «В»-шек обыграли со счетом 3:2, затараторил Сашка, прикинь они нападающим Игорька поставили, сам знаешь, как он играет, так ему Георгий Георгиевич красную карточку влепил. У меня на ноге такой синяк, с мандарин величиной, от Игорька, между прочим. Если бы не травма, не видать нам победы. Игорек дело знает. А ты чего звонишь? По урокам непонятно?

— Саш, тут такое дело, скажи у вас на улице свет есть?

— Сейчас погляжу, раздался звук положенной на стол трубки и удаляющиеся шаги.

— Представляешь нет. Мама говорит, никогда такого не было. Наверное, авария какая-нибудь. Спрашивает дома у вас свет есть?

— Да дома есть, просто бабуля еще домой не пришла, я немного волнуюсь.

— Давай я маме скажу она тебя заберет, а Полине Николаевне записку напишем.

— Да нет Саш, спасибо, я подожду еще, если что — позвоню. Пока.

Я повесил трубку. В этот момент послышался звук вставляемого ключа в замочную скважину, ключ провернулся два раза против часовой стрелки, дверная ручка плавно опустилась вниз, дверь начала медленно открываться, остановилась на пару секунд, которые показались мне вечностью, и снова начала неторопливое движение вовнутрь.

— Уф, раздался бабушкин голос, темень-то какая, хоть глаз выколи, Коленька, ты дома?

Сердце стремительно возвращалось из пяток на предназначенное природой место.

— Куда же я денусь, бабуль, конечно дома, я ведь болею.

Я ринулся к бабушке, подхватил увесистые сумки, — как же ты дошла, света на улице нет.

— Спасибо деду, он мне в сумку маленький фонарик бросил, пару месяцев назад, ему товарищ с заграничной командировки в качестве презента привез. Вот с его помощью и добралась, люди идут домой не видно ни зги, особенно в частном секторе, от многоэтажек хоть какой-то свет. Странное какое-то отключение. Отродясь такого не видела. Ну да и ладно, починят электрики, на то они и учились. Давай дружок мой руки, будем с тобой ужинать, да температуру мерять, таблетки пить и на боковую. Во сне все болезни проходят.

— Это вас в институте так учили?

— Нет Коленька, это с опытом приходит, заулыбалась бабушка.

За время разговора, она успела переодеться в красивый домашний халат и повязавшись розовым фартуком с воланчиками, который кстати, тоже ей деда подарил, вовсю хлопотала возле плиты.

Ужин прошел под неторопливую беседу, я рассказывал, как провел день, о Жюль Верне, Сашке, Ольге Николаевне с ее рефератом, бабушка о своих больных, о медсестричке тете Шуре, о том, что у нее муж уехал на Север, за длинным рублем. После пили чай из красивых кружек немецкого сервиза, с малиновым вареньем, для изгнания простуды с температурой у меня, и в целях профилактики у бабули.

Прошло два часа, мы помыли посуду после ужина, убрали со стола, бабуля уселась смотреть программу «Время», я пристроился рядом с книжкой, предварительно проверив, не зажглись ли уличные фонари и не появилась «сковородка», не прилетела, пораньше изглубин космоса комета Галлея.

Не увидев никаких изменений, я вновь углубился в чтение.

Новости подходили к концу, как зазвонил телефон, это оказался дедушка, поинтересовавшись нашими делами, моим здоровьем, сообщил, что планы меняются и он приедет через две недели, чем огорчил меня и бабушку.

— Ну вот, дружочек, как быстро пролетел вечер, пора ложится спать, сообщила Полина Андреевна, выключая телевизор, завтра будет новый день, надеюсь, он будет лучше, чем сегодня.

— Ладно, спокойной ночи, ба!

— Выздоравливай дружок, поцеловала меня в макушку бабушка.

Я направился в свою комнату, как обычно расстелил кровать, зажег прикроватную лампу, и улегся вновь читать книгу. Отвлек меня легкий жужжащий звук. Как будто неподалеку летал шмель, звук явно доносился с улицы. Предусмотрительно выключив лампу, чтобы лучше видеть происходящее на темной улице, но остаться невидимым самому, я прочитал об этой уловке в детективе, на носочках прокрался к окну. Уличного освещения по-прежнему не было, но за окном явственно виднелись блики красного и зеленого цвета. Чтобы увидеть источник мне пришлось взобраться коленями на подоконник. Лучше бы я этого никогда не видел, прямо над крышей нашего дома, зависла овальная штуковина, разделенная посередине иллюминаторами как в самолете, светящимися тускло синим цветом, а на донышке, по направлению к земле, медленно крутились два колеса как бобины в магнитофоне, перемигиваясь красным и зеленым цветом. Меня словно окатили кипятком, каждый волосок на теле встал дыбом, спрятавшись за стену у окна, я не мог оторвать взгляд от происходящего в небе.

— Ты же не трус Коля, ты дал отпор вздорному Ваське-бандерлогу, ты не испугался, когда потерялся в Москве, хладнокровно обратившись к милиционеру, почему же сейчас страшно так, что руки и ноги оледенели и приросли к полу. Боятся — это нормально, говаривал дедушка, не боятся только сумасшедшие. Так, ведь и невесть что в ночном небе, видят тоже сумасшедшие, в книгах так написано. Пока мысли проносились в моей голове, глаза не могли оторваться от мигающих огоньков неизвестного корабля. Почему-то я точно знал, что это инопланетный корабль. Откуда во мне появилась такая уверенность — неизвестно. Постепенно удушающий ужас начал отпускать свою ледяную хватку, бабуля, обожгла мысль, и было уже почти отпустивший меня страх, вновь хлестнул колючим хвостом.

Спрыгнув с подоконника, я побежал в комнату бабушки, включив по пути свет в коридоре, распахнул дверь, бабуля спала, укрывшись одеялом до подбородка, тонко похрапывая во сне.

— Бабуля, ба, просыпайся, принялся трясти ее за плечо, ба, тебе нужно проснуться.

Бабушка дернула плечом и перевернулась на другой бок.

Наверное, выпила снотворное, по пути в свою комнату, во мне теплилась надежда, что все происходящее — дурной сон. Подкравшись к окну, я тихонько из-за занавески, выглянул в ночную тьму с замирающим сердцем. Небо было совершенно пустым, темным, без единой звезды. Никаких кораблей, светящихся разными цветами, не наблюдалось. Я сошел с ума. Глаза наполнились слезами, стало очень жалко бабушку, сумасшедший единственный внук и немного себя. Свет в комнате, решил все же не включать, мало ли что, забравшись под одеяло, сделал из него подобие кокона, тело понемногу согревалось, в голове крутились образы инопланетного корабля, постепенно переплетаясь с воспоминаниями прошедшего дня, медленно погружаясь в головокружительную дремоту, сон забрал меня из действительности.

Меня уютно качало на волнах, потихоньку тело погружалось все глубже в воду, переставало хватать воздуха, дышалось с напряжением, я старался вдыхать крохотные пузырьки кислорода, роившиеся водоворотом вокруг меня. С каждой секундой их становилось все меньше и меньше, я гонялся за каждым более-менее крупным пузырьком, мотаясь из стороны в сторону, и вот настал момент, когда крупных почти не осталось, я как кит открыл рот и стал ловить мельчайшие жемчужинки, наполненные живительным газом, настал тот самый момент, когда вокруг не осталось ни малейшей частицы кислорода, паника накрыла меня, в рот и нос стала заливаться вода, почему-то оказавшаяся соленой, сделав два глубоких вдоха, я проснулся.