Вершители. Часть 1. Посох Велеса

Евгения Кретова, 2017

Жизнь Кати Мирошкиной – обычной девочки 15 лет, – шла своим чередом, пока однажды у нее на глазах не исчезла мама, а в дом не ворвались бандиты, настойчиво спрашивая про какой-то посох. Кате чудом удалось сбежать благодаря семейной реликвии – маминой волшебной шкатулке, – но враги упорно идут за ней по пятам. Злая ведьма Ирмина, которая подослала бандитов, точно знает, что так нужный ей посох Велеса – у Кати, и не остановится ни перед чем, чтобы его заполучить, даже если придется убить девочку. При помощи шкатулки Катя попадает в Русь XVI века. Ей еще предстоит узнать про посох, про скрытое волшебство шкатулки, про магию прошлого – морок Темный, Светлый и Черный – и про Ирмину. Единственная цель Кати – найти маму, и ради этого ей придется пережить много опасных приключений: поход в древний Аркаим, битву с грифонами, обучение магии морока и борьбу с могущественной злой ведьмой. Сможет ли Катя выжить в схватке с Ирминой, найти маму и вернуться домой? Евгения Кретова – победитель национальной литературной премии «Рукопись года-2018» и лауреат Конкурса детской и юношеской прозы LiveLib 2018 – представляет читателю первую часть тетралогии «Вершители». Это книги о путешествиях во времени, удивительных приключениях, далеких странствиях и культурных артефактах, о которых, благодаря автору, вы узнаете гораздо больше. Вместе с героями книг вы посетите уникальные места нашей страны, увидите невероятную красоту природы России и погрузитесь в славянскую мифологию. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Глава 8

Сундук

— Ну ты чего уставилась на меня, будто пень говорящий увидела? — усмехнулась старушка. — Ты лучше слушай… Сундук энтот, — она кивнула на притаившийся у стены кованый сундук, — с незапамятных времен в нашем роду хранится. И бабка моя о ём много чего знала. Да не обо всем сказывала, — старушка стукнула указательным пальцем по столу. — Ты, внучка, верно подметила, что связаны они как-то, твоя шкатулка и сундук энтот. О том я не ведала, теперь ясно стало.

— А откуда он у нас, бабушка? — это Ярослава, внимательно вглядываясь в привычную вещицу, все удивлялась.

— Говорю ж, со времен незапамятных. Еще бабка моя им владела, а до нее — ее родня. Ефросиньюшка-то, дочка моя, — она кивнула на женщину с ребенком, сидевшую в комнате, — у меня еще девчонкой сопливой бегала, когда бабка моя помирать собралась. Вот и сказала мне, что сундук беречь надобно, что с ним-де пророчество какое-то связано.

— А что за пророчество? — глаза у Ярушки округлились, превратились в два васильковых блюдца.

— Будто знание древнее через него придет, — старушка понизила голос до шепота. — И поведала она еще, как из того сундука в коридор тайный попасть да как в том коридоре старые тропы открывать али новые прокладывать. Приметки расставлять. Сколько лет живу на свете, а чудес, какие на тех тропах открываются, еще не видывала. И вот прямо супротив меня сидит еще одно чудо.

Она замолчала. Посмотрела на Катю через свечное пламя.

— Родня мы с тобой, значит. Ты — по ту сторону хода, я — по энту. Ты в своем времени, я — в своем.

Катя замерла.

— Это как?!

Могиня задумчиво качнула головой, встала, прошлась вокруг стола.

— Такие вещицы только внутри рода передаются, от отца к сыну, от матери к дочке. У нас повелось, что от бабки к внучке. Дочка у меня одна. Вот бабушка ей и передала искусство свое. Оттого в ней, Ефросиньюшке моей, сила скопилась матушки моей, знатной травницы.

Катя пожала плечами.

— Я не знаю, откуда у моей мамы эта шкатулка.

Может, подарил кто… Или купила.

Могиня расхохоталась так, что серый туман, напущенный Ярушкой, забеспокоился, вихрем взвился к потолку.

— Подарил… Купила… Ой, видать, не научили тебя ничему. Кто ж такие вещи покупает-продает?! Они и служить-то не будут чужаку! А тебе, видишь, сослужили. И то, что кошка Могиня к тебе в дом проходила через нее, — верное доказательство родства нашего. Верней всего, как помру, кошкой и обернусь, чтобы между мирами шастать да за родней приглядывать.

— Ну, может быть, — Катя неуверенно кивнула, — вы в самом деле моя прабабушка.

— Так и я о том же. И секрет твоей шкатулки нам всем открылся, а твоим разбойникам — нет. Потому как кровь в нас единая бежит.

— Бабушка Могиня? Так если вы эта самая кошка и есть да шкатулки связаны, может, мне снова в сундук нырнуть да в коридоре оказаться и все посмотреть, грифона поискать? Может, я тогда маму найду? — с надеждой посмотрела на нее Катя.

— А упыря того куда девать? Слышь, как скребется?

И Катя, к своему ужасу, услышала, как из глубины кованого сундука доносится подвывание, стоны, скрип и шуршание.

Могиня между тем продолжила:

— Матушка твоя, видать, большая мастерица по части волхования. И дело не только в шкатулке этой, хоть она посильнее сундука моего будет. Камень этот, — она взглянула на отливающий синим цветом камень, — всем камням камень, силу он имеет тайную. Гляди, — и она легонько оттолкнула камень от Кати. Тот, мгновенно побагровев, загудел и, рассыпавшись искрами, вернулся на прежнее место.

— Ого! — Ярослава привстала от удивления.

— Он тебя к матушке твоей выведет и беду уведет в сторону, — заключила Могиня. — И моток ниток с иголкой — тоже путеводные.

— Так это они, может, карта?

— Может, и так, — кивнула старушка, — не простые они, с секретом большим. Чую — твоей матушки работа али еще какого волхва мудрого, и могу сказать с точностью, вещицы эти очень древние, и в них ключ от всех тайн, — она помолчала, внимательно вглядываясь в разложенные на столе предметы, и добавила, снизив голос до глухого, еле различимого шепота: — Больше того скажу, на них защита от чужого глаза стоит, да такая ловкая, что даже мне ее с ходу не разобрать.

Катя вздохнула, посмотрела на Ярушку, Могиню и Ефросинью с дочкой Марьюшкой, все это время тихо игравшей с рукоделием старшей сестры. Собрала свертки, положила назад, в шкатулку.

— Нет, что-то здесь не так. Мама никогда не занималась колдовством и волхованием. Она директор краевого музея! Понимаете? Ученый человек! — она подняла вверх указательный палец. — Не ей ересью всякой заниматься.

Глаза старушки потемнели.

— Ересью, говоришь? — она привстала, и дымок вокруг нее замер, словно окаменел. Кате почему-то стало тяжело дышать. — А то, что Ярушка делала нынче, — тоже ересь?!

Катя кивнула, шумно сглотнув.

— Так, может, на костер нас, еретичек? Али в реку с камнем на шее?!

— Бабушка Могиня, вы что такое говорите? — испугалась Катя. — Я не это имела в виду, честное слово… Я про то, что мы все в это не верим… Не может моя мама знать все это, — Катя примирительно обвела руками их узкое, отгороженное от мира темным дымом пространство.

Старушка замолчала, успокаиваясь. Потом усмехнулась:

— Ты говори-говори, внучка, да не заговаривайся. Края у нас суровые, люди тебя по-всякому понять могут… Да и времена нынче неспокойные. А про то, что матушка твоя к ведовству непригодная, — так о том мне не ведомо. Вижу то, что говорю. Через тебя вижу. Поживем — увидим…

У Кати снова зашумело в голове. Она так надеялась, что сейчас узнает разгадку всей этой странной истории, все решится и маму просто приведут из другой комнаты.

«Загадок стало только больше, и теперь вообще неясно, зачем я сюда попала», — мелькнуло у нее в голове.

Тишину нарушил голос Ярушки:

— Бабушка, а что, если дядюшка Стар поможет разгадать?

Старушка хмыкнула недоверчиво, но Катя, услышав, ухватилась за эту идею, как за спасательный круг.

— Вдруг и вправду поможет. А кто это?

— Это учитель мой, — ответила с готовностью Ярослава, — волхв из Аркаима, очень сведущ в книгах древних. Может, он что и встречал, — заметив, что бабушка и мать считают идею обратиться к учителю сомнительной, Ярушка стала приводить новые аргументы в ее защиту: — Ведь ты сама сказывала, что сундук этот древний-предревний, так о том в книгах древних указание должно быть!

Бабушка призадумалась. Видно, уж очень ей не хотелось привлекать к этому делу волхва.

— Дело-то семейное, — с сомнением пробормотала она, вглядываясь в облака темного тумана, наведенного Ярославой, — а он — чужая кровь.

— Бабушка! — завела было Ярослава, но Могиня глянула на нее так, что та примолкла, отвела взгляд.

— Сами управимся, — отрезала она и обернулась к Ефросинье. — Дед Елизар остался ночью за кродой приглядывать, ты же, Ефросинья, наутро домовину наполни да родне Акима, Никанора, Коловрата да Перебея передай. — Женщина кивнула в ответ. — Мне же с первой росой на дальнюю заимку надобно: ночь завтра редкая, кой-чего пособирать надо. Посоветоваться кой с кем.

— Ярушку здесь оставишь? С собой же хотела взять, — поинтересовалась Ефросинья, забрав из рук малышки Марьюшки нитки и сматывая их в аккуратный клубочек.

— Хотела взять — да не буду. Не оставлять же ей свою гостью, — при этих словах бабушки Ярослава нахмурилась, искоса глянула на Катю, но спорить не стала. Могиня поднялась из-за стола. — На том и порешим: как возвернусь с заимки, посмотрю шкатулку снова.

И, одним движением развеяв туман, вышла из светелки.