1
Sliver grind: «Кто дебаггер[1] писал? Скажи челу — заслужил пеперони с колой».
Crush015: «спасибище. передам»
Sliver grind: «баг не котяшился из-за скобки, лишний пробел зря вставил»
Crush015: «Ясно. Блин. Че я сам не допер? теперь ок?»
Sliver grind: «баг под капотом, юзай».
Crush015: «ок, вижу уже, оплата по договоренности. Подтверди получение».
Sliver grind: «лады»
Crush015: «было круто с тобой работать»
Sliver grind: «взаимно. Отбой. Зови если что»
Контакт Sliver grind удален
— Мам! Ветровку-то отдай! — спохватилась Ирка, выскочила из автобуса.
Белобрысая голова в ярко-малиной бейсболке с кошачьими «ушками» мелькнула за окном и в следующее мгновение вынырнула у двери. Слетела со ступеней к матери.
Яна шмыгнула носом, порывисто обняла дочь. Та торопливо чмокнула мать в щеку, выхватила куртку и дернулась было назад. Женщина задержала горячие ладони на детских плечах, привлекла к себе.
— Ир, ингалятор в наружном кармане рюкзака, под молнией, — дождалась, пока девочка кивнет, продолжила: — Второй пузырек в сумке, вместе с аптечкой. И два — про запас в пакете с красным худи…
Дочь поджала губы, посмотрела с осуждением:
— Зачем? Я на полсмены всего еду, на двенадцать дней, — Ирина упрямо дернула косичками, посмотрела на подругу, уже закатившую сочувственно глаза.
— Вдруг потеряешь, сломается… Ира! — она заставила дочь посмотреть на себя. — Следи за временем и не пропускай ингаляции, пожалуйста, — она выделила последнее слово. — В этом ничего такого нет. Ничего, что сто́ит скрывать? Из-за чего комплексовать.
Ирина нетерпеливо выдохнула:
— Мам, я не идиотка. Ты уже три раза объяснила. Я три раза поняла, — она смягчилась, еще раз поцеловала мать. — Все хорошо будет. Двенадцать дней!
В детских глазах загорелись счастливые фонарики — дочь вырывалась на свободу.
Девочка торопливо взлетела по ступенькам и скрылась в салоне автобуса. В полумраке салона еще один раз мелькнула ее белобрысая голова и тугие косички «рыбий хвост».
Яна отошла от автобуса под навес, к другим родителям. Натянуто улыбнулась.
— Первый раз отправляете? — поинтересовалась блондинка в серебристой бейсболке. Яна кивнула. — Хороший летний лагерь, мы уже третий год дочь отправляем. Не волнуйтесь!
Яна не спорила. Лагерь, действительно, хороший. При художественной школе, в которую ходила Иришка уже третий год. В расписании: выход на пленэр, сложный натюрморт в графической технике, мастер-класс по новой для дочери техники батика.
И — опять же — рядом с городом, если будут проблемы, добраться — дело получаса.
И все подружки поехали.
Так она успокаивала себя, провожая взглядом автобус, на котором на две недели уехала ее десятилетняя «Саламандра».
Родители расходились, а Яна все не могла сообразить, что она собиралась делать, чем себя занять. Ведь были же какие-то планы на день. Но по привычке они все крутились вокруг семьи: мужа, Иринки, лабрадора Данте. Сейчас муж на работе. Дочь уехала в лагерь. Данте дрыхнет дома, наверняка на любимом диване Влада. На работе взяла отгул.
Целый день с тегом #время_для_себя. Неслыханная роскошь для замужней тридцатишестилетней женщины.
Яна неторопливо направилась к стоянке, поискала глазами серебристую тойоту. Сунула на заднее сиденье джинсовку — с утра было прохладно, а порывистый ветер гнал тучи за сопки, и на прохожих уже проглядывало нежно-голубое приморское небо.
Постояв пару минут на парковке, Яна захлопнула дверцу и направилась к набережной. Здесь особенно сильно ощущалась свобода. Ветер с океана, дерзкий, нетерпеливый, острый запах йода, соли, рыбы и мокрых камней. Иногда, разбавляя привычные запахи, ветер приносил с собой аромат жареного мяса из летних кафе.
Даже у Золушки нашлась фея, которая решила за подопечную все проблемы и отправила на бал. Яна сама себя назначила собственной феей и порадовала себя пломбиром. Сладкое лакомство в хрустящем стаканчике. Шелест волн, колкий ветер, бесцеремонно выбивающий из мыслей тревогу. Что, собственно, может произойти? Вожатые о заболевании дочери в курсе, справки собраны, ребенок проинструктирован, лекарствами обеспечен.
«Все будет хорошо», — отметила про себя, устраиваясь на скамейке и вытягивая ноги. Хорошая теперь мода. Джинсы-бойфренды с драными коленками, в которых удобно и не жарко, мягкие кеды. Вместо дамской сумочки — аккуратный рюкзак, с металлическими бляхами и значками. Яна чувствовала себя подростком, прогуливающим лекции в универе.
И улыбалась.
Рядом, на открытой спортивной площадке, занимались подростки. Мальчишка лет пятнадцати, с тощими бицепсами, пытался подтянуться на турнике. Не слишком удачно.
Яна отвернулась, чтобы не смущать подростка, и встретилась взглядом с ясноглазым парнем на скейте. Тот улыбался широко, открыто, чуть скривив рот, от чего на левой щеке появилась ямочка. Улыбался как давней знакомой. Словно знает о ней то, что ей самой еще не ведомо. Женщина нахмурилась, вспоминая: нет, вроде не знакомый.
Ему было чуть больше двадцати на вид. Короткая стрижка. Шатен. На загорелом лице выделялись ярко-голубые глаза. Высокий. Подтянутую спортивную фигуру не портили ни широченные джинсы-трубы, ни бесформенная худи до колен. Ни у кого из коллег или друзей сыновей такого возраста не было. Вроде бы.
Он был в компании других ребят, по виду старшеклассников. Что-то коротко обсудив, взял доску у одного из них, бросил на асфальт. Оттолкнулся, ловко разогнался, сделал резкий разворот. Передняя нога на середине доски, почти перпендикулярно направлению движения. Задняя — на кромке доски. Щелчок. Легкий прыжок и полет почти в метре от ребристого асфальта. Легко, словно ему это ничего не стоит сделать. Доска, словно вынырнувший на поверхность дельфин, накренилась, взмыла вверх, перевернулась в воздухе и, пролетев вертикально между ногами молодого человека, послушно подставила хозяину спину и с шумом приземлилась.
Не останавливаясь — новый разворот и новый трюк.
Яна наблюдала какое-то время, пока не поймала на себе изучающий взгляд молодого человека, слишком внимательный. Слишком заинтересованный.
Ветер сменил направление, закружившись вокруг молодой женщины юлой, бросив прядь волос в лицо.
Она убрала заправила ее за ухо. Отвернулась.
В крошечном рюкзаке завибрировал сотовый, она потянулась за ним.
— Янка, ну, чего, Саламандру нашу отправила? — запыхавшийся голос Влада.
— Отправила. Ты куда бежишь? — поинтересовалась, лениво играя серебристым язычком на молнии рюкзака.
— На стройку еду, — она слышала, как пискнула сигнализация на авто мужа. — Ян, не жди сегодня, буду поздно. Жданов в баню позвал.
— С девочками? — Яна хмыкнула.
Влад замешкался — открывал машину:
— С бабушками, блин. Буду раскручивать его на контракт по стадиону.
— Много не пей, — улыбнулась. — У тебя давление.
Нажала кнопку отбоя. Итак, еще и вечер свободен. Хоть прекращай выторгованный у генерального выходной и топай на работу.
— Ну, это уж ни за какие коврижки, — пробормотала, возвращая сотовый в рюкзак.
Парень со скейтом шумно притормозил, плюхнулся на скамейку рядом. Яна покосилась на него, передвинула рюкзак ближе к бедру. Подставив соленому ветру лицо, прикрыл глаза.
Присутствие постороннего так близко нервировало. Но не пересаживаться же, в самом деле. Яна вздохнула, возвращая себе душевное равновесие: у нее весь день для себя и, как выяснилось только что, весь вечер.
— Зачем такой маленький рюкзак? — голос слева, с того самого места, где пыхтел незнакомый парень со скейтом.
Яна по-кошачьи приоткрыла глаз, изогнула бровь.
— Нравится, — отозвалась лениво. И пожалела, что вовремя не пересела. Сейчас придется вставать и искать себе другое место.
— Так ведь ничего не помещается! — не унимался парень.
— М-м… А что должно?
— Ну-у, не знаю. Вода, хотя бы.
— Вода есть в машине, — Яна даже не пыталась быть вежливой.
— А штуки эти все ваши девчоночьи? Помада, тени, платочки, духи, зажигалки?
— Я не курю.
— И правильно, я тоже.
Яна изобразила удивление, вежливо хмыкнула. Присмотрелась к настырному незнакомцу: вблизи он оказался старше, чем она предполагала, лет двадцать пять-двадцать шесть. Умный, цепкий взгляд. Нос с горбинкой. Волевой, немного тяжелый подбородок. Уверенный разворот плеч. Он вызывал ощущение дерзкой силы и надежности. Притягательный коктейль. «Девчонкам наверняка нравится», — отметила про себя и отвернулась.
— Когда куришь, дыхалка ни к черту становится, — парень поставил скейт на попа, любовно придерживая. Яна разглядела татуировку, идущую из-под рукава толстовки.
— Как давно катаетесь на скейтборде?
Парень криво усмехнулся, покосился снисходительно:
— Вообще, это не скейтборд, это лонгборд. Скейтборд я брал у парней, чтобы показать трюки.
— Да? А есть разница?
Парень фыркнул, засмеялся:
— А то. Скейтборд для скейтбординга, лонгборд для лонгбординга, — отозвался и сам рассмеялся еще громче. — Короче, смотри, — он ткнул пальцем в стойку с яркими зелеными колесиками: — у скейта база узкая, колесики маленькие. Доска при этом короткая. Для лучшей фиксации ног у нее загнуты оба края. В итоге — штука маневренная, но неустойчивая, с жесткой подвеской-зубодробильней. А лонгборд, — он любовно погладил край своей доски, в глаза бросился диковинный орнамент в мексиканском стиле: изукрашенный череп ядовито-зеленого цвета с черным и желтым орнаментом: — лонгборд — это корабль, это комфорт и удовольствие. Это драйв в каменных джунглях. Городской серфинг. На нем летать можно, — у парня горели глаза. — Скользить, как под парусом… Правда, для этого доска должна быть чуть длиннее, чем у меня. Разные техники скольжения, короче…
— А как назывался вот этот трюк, который вы сейчас делали на скейте?
— Хардфлип[2].
Яна вздохнула, повела плечом:
— Очень эффектно.
— Ну так. Я ж хотел произвести впечатление, — он многозначительно подмигнул.
Яна склонила голову на плечо, пытаясь понять: этот парень что, с ней заигрывает? Рассмеялась собственной догадке. Встала.
— Ты куда? — парень смотрел с удивлением.
Яна кивнула на парковку:
— Домой. Семью кормить.
— А ты замужем? — разочарование в голосе, светлые глаза округлились.
— Причем уже тринадцать лет.
Парень недоверчиво покосился на ее острые колени, торчавшие из джинсовых дыр, но промолчал.
Яна шла по набережной, чувствуя, как жжет между лопаток. Едва справилась с искушением обернуться.
