Закат цвета индиго

Евгения Михайлова, 2014

Эти дети одарены необычайными врожденными способностями. Кто-то из них говорит на 120 языках, кто-то, будучи тинейджером, возглавляет отдел в солидной корпорации, кто-то просто чувствует других людей, как себя. Судьба их складывается по-разному, а таланты не всегда служат добру… Кровь и страх жертв сводит ее с ума, доставляя особое наслаждение. Она ловко ускользает от погони, всегда появляется там, где ее не ждут. Ее называют гением смерти… Бывшая журналистка Дина Петрова, богатая наследница американского бизнесмена, любит помогать людям. Но что делать, когда в помощи нуждается человек, чье место в тюрьме?.. Бывает, что правда и ложь, добро и зло сплетаются в гордиев узел, распутать который невозможно. Остается только безжалостно разрубить…

Глава 5

Ночь Даша провела в небольшом клубе для «золотой» молодежи «Приют одиночек». Пары и мужчины проходили в него по приглашениям, одинокие девушки — после фейс-контроля. Даша уверенно оттеснила бедром известную телеведущую, которая скандалила с охранником, преграждающим ей путь, взмахнула надменно ресницами и беспрепятственно прошла в душистую уютную полутьму, освещаемую неяркими настенными светильниками и свечами на столиках. Она села на высокий стул у барной стойки, закинув ногу за ногу, и заказала стаканчик текилы. Жгучая жидкость уменьшилась всего на несколько глотков, когда на стойку рядом с ней облокотился высокий брюнет с раскосыми темными глазами. Он смотрел на Дашу ласково и нахально.

— Есть вопросы? — небрежно поинтересовалась Даша.

— Вопросы будут потом, — растягивая гласные, как избалованный ребенок, ответил парень. — А пока есть предложение составить мне компанию. Пошли за столик?

Столик кавалера оказался в уютном алькове, отделенном ширмой от зала. Он был накрыт на несколько человек.

— Кто еще будет? — поинтересовалась Даша.

— Друзья должны подойти попозже. А я, знаешь, не люблю сидеть один.

Даша уселась в мягкое удобное кресло, с удовольствием окинула взглядом напитки и закуску на столе и осведомилась:

— Сразу можно налегать или знакомиться будем? Слушай, я тебя где-то видела. Нет, точно, это не кадреж.

Парень улыбнулся томно и снисходительно.

— Вполне возможно.

— Слушай, да я тебя по телику видела. Ты еще нажрался в каком-то ресторане, посуду побил, права качал. Ты сын бугра большого. Помню, сто пудов. То ли президента, то ли депутата. Фамилию забыла.

— Да ты политически подкованная девица. Моя фамилия Ветров. Алексей. Мой отец… Собственно, тебя вряд ли интересуют подробности.

— Да мне по фигу. Нет, прикольно, конечно. А я Инесса. И моя мамаша — английская королева.

— Отлично. Вот и познакомились.

Когда пришли друзья Алексея, Даша была уже сытой, чуть пьяной и в отличном расположении духа. Ей понравился молчаливый молодой человек в очках, с тонкими чертами лица и ужасно не понравилась девушка, жеманная, холеная, с крупными бриллиантами на тонкой шее, запястьях и пальцах. Даша поймала на себе пренебрежительный взгляд Ксении — так звали девушку, — медленно облизнула томно приоткрытые губы, спустила платье с одного плеча, обнажив до соска маленькую смуглую грудь, и широко улыбнулась:

— Ну, что ты вылупилась? Не боишься, что глазки твои поросячьи заболят?

Ксения задохнулась, покраснела, но успела только произнести: «Ах ты…», а Даша больше не смотрела в ее сторону. Она нежно трепала по загривку молчаливого парня в очках.

— Ты что такой скучный? Тебе здесь не в кайф? Или не хватает кого-то? Меня, между прочим, зовут Инесса.

— Очень приятно. Я Артем. Отвечу по порядку. Я нормальный. И мне здесь неплохо. Всех хватает.

— Да, и впрямь по порядку. Ты на таблицу умножения смахиваешь.

— Это комплимент или наоборот?

— Это так. Треп просто. На самом деле ты классный. А я как тебе? Нравлюсь?

— Ты — вполне. Нормальная девчонка.

— И на том спасибо. Мы с тобой нормальные, а они дебилы.

Она рассмеялась, прижалась к Артему обнаженным плечом и сразу заметила, что глаза Алексея зло сузились. Даша под столом сжала его колено и шепнула: «Давай выйдем. Мне сказать тебе что-то надо».

Они вышли в маленький пустой коридорчик, и Даша на мгновение прильнула к Алексею всем телом, зашептала прямо в ухо:

— Знаешь, ты такой классный. Очень нравишься мне, я просто балдею. Скажи, мы еще тут побудем? Здесь прикольно.

— Конечно, побудем. Ночь только начинается. Тут еще стриптиз-балет будет.

— Ой, здорово! Но я к чему спрашиваю. Мне выскочить надо. Понимаешь, здесь недалеко у меня подружка живет. Она заболела, сечешь? А у нее день рождения. Мне только на полчасика забежать. И привезти ей чего-нибудь. Бутылку, жратвы немножко…

— Да без проблем. — Алексей заглянул в зал и свистнул проходившему мимо официанту. — Петь, будь другом. Корзинку подарочную сообрази. Для дамы. «Вдову Клико», фрукты, пирожные, икру… Да, для этой дамы, думаю, еще бы коньячок хорошо. Да и водки бутылку. Инуль, я могу тебя отвезти. Или ты на машине?

— Нет, я на такси. Ты уже немножко пьяненький. А я люблю на такси.

Через пятнадцать минут Даша остановила такси у невзрачного здания отделения милиции. Вошла походкой «от бедра» в мрачный казенный коридор. Дежурный с изумленным видом высунулся из окошка, рассматривая сначала девицу, затем корзину в ее руке.

— Слушай, — доверчиво обратилась к нему Даша. — Я тут была у лейтенанта вашего. Фамилию забыла. Такой невысокий, светленький. Вон там, в том кабинете, в конце коридора. И, понимаешь, часы у него забыла.

— У Михайлова, что ли? Так он тут еще. А корзину ты принесла, чтоб часы в нее положить?

— Точно, — обрадовалась Даша. — А говорят, менты тупые.

С лица дежурного не сразу сползла улыбка, но Даша уже открывала дверь кабинета, который покинула несколько часов назад.

* * *

Когда раздался звонок в дверь, Тамара вскочила с маленького диванчика в холле и не сразу справилась с замком, так дрожали у нее руки. Впустив Сергея, она закрыла лицо ладонями.

— Я не представляю, когда кончится этот кошмар. Каждый день происходит что-то ужасное, невероятное.

— Тамара, у меня предложение, — сказал Сергей. — Давайте сначала пройдем на кухню, вы сварите нам кофе, мы его спокойно выпьем, а потом обо всем поговорим.

Но выпить спокойно он сумел лишь пару глотков. Больше не смог вынести измученного, умоляющего о помощи взгляда Тамары.

— Я готов. Внимательно вас слушаю.

— Я говорила Дине и вам, что хочу как можно быстрее продать наш загородный дом. Алена нашла мне хорошего риелтора, он даже в больницу ко мне приезжал, рассказывал о покупателях. Там у них есть какая-то возможность продать особняк до истечения полугода — срока вступления в права наследства. Система доверенностей и прочее. В общем, я нашла все бумаги на дом, и мы поехали к нашему нотариусу: у него хранилось завещание Вадима. Я его, разумеется, читала: он завещал дом и деньги со своего счета мне. Меня это еще тогда неприятно зацепило. Зачем завещание? Мы же, говорю ему, одногодки с тобой. Он рассмеялся. Затем, говорит, что тебе мне завещать нечего. Мы приехали к Петру Николаевичу… Нет, вы не представляете, что произошло! Он сказал, что незадолго до гибели Вадим переписал завещание! Он все оставил какой-то женщине. Марии Ильиной. Я впервые слышу это имя.

— Вы взяли копию документа?

— Да, он еще не сразу согласился нам его дать. Вот. Смотрите. Там адрес есть.

— Может, она его родственница? В семье человека называют уменьшительным именем — Маша, Маня, — а фамилию вы вообще могли не знать. У него сестер, племянниц не было?

— Нет, не было совершенно точно.

— А, извините, побочной дочери не могло быть?

— По этому поводу, честно говоря, я ничего не могу сказать.

— Попробуйте вспомнить: эту фамилию вы действительно никогда не слышали дома, во время разговоров мужа с друзьями, коллегами, по телефону?

— Не припомню. Я мало знаю о делах мужа.

— Ну, что ж. Спросим у самой наследницы. Раз есть адрес, значит, найдем ее, даже если она по нему не живет. А там — кто знает. Завещание — это мотив.

— Вы считаете, его могли из-за этого убить? Но как он мог написать другое завещание, не поставив меня в известность? Он был не настолько непорядочным человеком. Я бы даже сказала, что он всегда чувствовал свою ответственность за меня. Или мне это казалось. Ничего не понимаю.

— Тамара, — Сергей положил руку ей на плечо. — Убийство — не конец сей истории. Это ее начало. И если вам довелось оказаться в поле этой беды, нужно в первую очередь набраться терпения и пробираться к какой-то разгадке. Вместе мы найдем ее.

— Может быть. Нет, я уверена в том, что нужно узнать правду. Иначе невозможно жить.

— Кстати, а жить вам есть на что?

— Да, конечно. У меня есть небольшая сумма на счете.

— Вот и хорошо. Я беру этот исторический документ, вы мне пишете на бумажке координаты вашего нотариуса, и я отправляюсь на поиски наследницы вашего мужа. А вы пока ни о чем не думайте. Правда может оказаться совершенно неожиданной.

* * *

Михайлов бормотал уже что-то совсем невнятное мокрым ртом с белой пеной в уголках губ. Даша сидела на столе и, не моргая, смотрела ему в лицо. Она удивлялась, как он еще не подох от ее ненависти, не задымился, не сгорел. Он все никак не засыпал, хотя она насыпала раздавленные таблетки клофелина, не считая, уже в третий его стакан с водкой. Он потянулся за сигаретами, закурил, с напряжением удержал опускающиеся веки и вдруг встретился с ее взглядом. Удивительно: он все понял, но не испугался, его взмокшее лицо исказила ответная злоба. Даша физически почувствовала волну его агрессии. Она достала из сумочки еще упаковку лекарства, высыпала все таблетки себе на ладонь, затем схватила одной рукой Михайлова за жидкие, сальные волосы и затолкала в его открытый рот все, что было в ладони. Он пытался сопротивляться, но сил не было совсем. Даша зажала ему нос и, брезгливо морщась, протолкнула таблетки до самой хрипящей глотки. Затем запрокинула его голову и влила остаток шампанского из бутылки. Когда она отпустила лейтенанта, он стукнулся лбом о стол и забулькал, как прохудившийся кран. Даша вывернула карманы на его брюках и висящем на стуле кителе, выгребла все свои и, возможно, его деньги. В нагрудном кармане обнаружила часы с бриллиантами. Бросила их к себе в сумку. Затем взяла часть купюр и смяла их в комок. Когда она заталкивала этот кляп в его рот, ставший совсем мягким и безвольным, он уже не хрипел, не храпел, не булькал. Он дышал медленно, слабо, как будто воздух покидал его легкие. Даша достала из-под стола бутылку со спиртом, опустошенную на треть. Он пил это, когда она пришла. Она полила Михайлова обильно, как овощ на грядке. Затем собрала бумаги с полок, из ящиков стола, юридические брошюры из шкафа. Порвала все и натолкала ему в рубашку, брюки, завалила лежащую на столе голову. Сложила оставшиеся деньги себе в сумочку, достала зажигалку, но вдруг отложила ее в сторону. Нашла в сумке косметичку, вытряхнула ее содержимое и обрадовалась, увидев перочинный ножик с перламутровой инкрустацией. Она помнила, что он очень ей понравился в магазине, она его купила и куда-то сунула. Думала, потеряла. А он вот. Такой милый, такой полезный. Даша развернула к себе стул, на котором лежало бесчувственное тело Михайлова, быстро и ловко расстегнула его брюки и с наслаждением вонзила острое лезвие в мягкую плоть. «Кровищи сколько от такой вонючей ерунды», — проворчала она себе под нос и подняла к глазам то, что недавно было орудием ее пытки. Огляделась по сторонам, увидела на стене какой-то большой портрет. «Наверное, это их главный мент», — подумала она и, подтащив к портрету стул, повесила на рамку окровавленный кусок плоти. Посмотрела на результат своих усилий со стороны и удовлетворенно кивнула. Лишь после этого чиркнула зажигалкой и поднесла ее к вороху бумаг на столе. Она успела увидеть, как вспыхнули редкие, политые спиртом волосы, и закрыла дверь в кабинет. Проходя мимо окошка дежурного, Даша игриво помахала ему рукой.

— Ариведерчи, малышка!

* * *

Алена остановила свой «БМВ» у сквера за углом дома.

— Ну что ж, дорогие мои бойцы невидимого фронта. Я все сказала, сейчас быстренько высажу вас и сразу уеду. Но ты, Дина, помни: я постоянно на связи. По ночам мои ребята будут наводить потихоньку порядок, так что инвентарь держи при себе в основном для самообороны и поддержания духа.

Она легонько коснулась губами Дининой щеки, потрепала Чарли по лохматой голове и открыла дверцу. Как только они вышли, она сразу тронулась с места, но не удержалась и посмотрела им вслед. Женская фигура в неуклюжем одеянии обреченно брела к дому в сопровождении несерьезного, можно даже сказать, карикатурного пса. На что способна такая компания? Чем думает этот горе-сыщик? Резкие, волевые черты лица Алены смягчились от жалости и тревоги.

Дина изо всех сил старалась не поворачиваться и не смотреть вслед машине Алены. Она боялась не выдержать и закричать, позвать подругу на помощь — увезти их с Чарли отсюда к чертям собачьим. Дине казалось, что она уже сыта этим приключением. Тем не менее они прошли сквозь грязный, мрачный двор, преодолели два пролета такой же лестницы и остановились у двери из дешевой фанеры, на которой мелом от руки было начертано № 4. Дина открыла ее своим ключом. Чарли первым переступил порог и с деловым видом принюхался. Ничего страшного. Пахло краской и чистотой. Алена ко всему относится очень основательно. Почти уютная квартирка. Мебель явно новая, на кухне тоже все вполне прилично. В холодильнике еда, сухой корм для собаки, фрукты и соки. В ванной висит незнакомый и тоже новый махровый халат в синюю полоску. Дина с облегчением вылезла из своей воздухонепроницаемой оболочки, закуталась в халат, поставила на плиту белый эмалированный чайник и нашла банку с растворимым кофе. Затем насыпала корм в небольшую глубокую тарелку и сказала Чарли:

— Вот твоя еда. А в другой тарелке будет вода.

Чарли понимающе хлопнул блестящими глазами, затем прилег на полу в кухне, придвинул передней лапой корм к себе поближе и с удовольствием захрустел.

— Молодец! — улыбнулась Дина. — Умеешь создавать себе уют. Ничего. Я тоже постараюсь.

Минут через двадцать им уже казалось, что жизнь налаживается. Они удобно устроились на маленьком диванчике у окна и стали с интересом разглядывать каждого, кто проходил по двору. Когда позвонил Сергей, Дина была уже спокойна, собранна, но для порядка выразила ему свое недовольство:

— Я уж думала, ты забыл, что мы торчим здесь спозаранку. Ждем, между прочим, твоих указаний. Почему ты так долго не звонил?

— Да у меня, знаешь, дела.

— Что-нибудь узнали?

— Да, но не то, что искали. Вадим за несколько дней до смерти переписал завещание, которое было составлено на Тамару. Теперь дом и его деньги завещаны абсолютно неизвестной гражданке.

— Ничего себе! Так, может, это и есть та самая гражданка, что с ним была? И она его и того?..

— На этот вопрос я собираюсь быстро найти ответ. В завещании есть адрес. Сейчас еду ее искать. Но, честно говоря, я на девяносто восемь процентов уверен, что это не она. Зачем было затевать историю с завещанием, если такой дикарский способ убийства сразу приведет к главному заинтересованному лицу. Конечно, есть вариант, что гражданка подставная. Это совсем другое дело — связь убийц с женщиной, которая указана в завещании. Как вы там?

— Да мы потихонечку, по своему дворницкому делу. Лопату, метлу приготовили, одежонку нам приобрели по принципу: страшнее не бывает. Вот собираемся сейчас встать посреди двора. Я буду изображать пугало, Чарли присматриваться к жильцам, особенно на четырех лапах и с хвостами.

— Будь осторожна. Если во второй квартире кто-то появится, сама туда не иди. Сразу звони мне или, на худой конец, участковому Емельянову. Он в курсе. Только учти: он не Эйнштейн, ему надо все объяснять просто и доступно, задачу ставить конкретно, а его инициативу отметать. Ладно, давай, девочка моя. И не хандри. Сначала любое дело кажется беспросветным. Обнимаю.

Когда Дина, вновь облаченная в маскировочный прикид, вытаскивала из подъезда огромную лопату, на нее бесцеремонно уставилась толстая женщина с детским обиженным лицом.

— Дворник у нас, что ли, появился? Да, видно, нормальные люди совсем перевелись. Опять Степаныч учудил. Ты ж, девка, эту лопату с места не сдвинешь.

— Во-первых, сдвину. А во-вторых, физическая сила — не главное. Даже для дворника. Кстати, меня Дина зовут. Моего пса — Чарли. Если вы живете в этом доме, давайте знакомиться.

— Сима я. Серафима в смысле. Живу рядом с тобой. У меня кот, между прочим, собак терпеть ненавидит. Может и по носу дать, если твой кобель к нему пристанет.

— Сима, дорогая, ты только не нервничай. У Чарли так много дел, что на кошек времени просто не останется. Спасибо за внимание, мы пошли оправдывать твои надежды.