И печали, и радости…

Евгения Морозова

Армения… Горы, красивые пейзажи радуют глаз, но душа не может быть спокойной. Между кланами идут кровные войны. Причиной может стать оскорбительное слово, насилие… Случайная драка между двумя парнями привела к вражде между кланами. Более века обе семьи теряли своих мужчин, копили ненависть. В книге описана жизнь нескольких поколений семей Веробьян и Зарикян. Переплетение судеб, превращение врагов в близких людей – вот главная идея книги. Только добрые дела, любовь делают людей счастливыми.

Глава 6. Каникулы в родном доме…

Вартан защитил диплом, а у Алмаст начались первые летние каникулы. Севан тоже закончил первый курс училища. Когда Алмаст представила своего жениха Севану, он был удивлен, как же быстро его сестра влюбилась. Но еще более был поражен тем, что через полгода Вартан сделает Алмаст официальное предложение. Брат волновался за Алмаст, ведь она была всегда такая нежная и беззащитная девочка. А он не был хорошо знаком с Вартаном… Каким он окажется в будущем? Здесь, в Ереване, Севан считал себя ответственным за судьбу сестры.

И он совершенно серьезно предложил Вартану и его сестре Дустрик поехать в гости на все лето к родителям в их родной городок Мартуни. Ведь родители должны познакомиться с будущим мужем Алмаст. Миновали старые времена, когда девушку никто не слушал. И она могла познакомиться со своим женихом только на собственной свадьбе. Сейчас Алмаст сама решала свою судьбу. И Севан вел себя решительно и строго с Вартаном. Да, Вартана не надо было и уговаривать, он сам горел желанием познакомиться с родителями своего Бриллиантика. Так он называл свою Алмаст. А ведь Алмаст — и есть невиданной красоты бриллиант.

Родители с нетерпением ожидали приезда детей. Алмаст сообщила телеграммой, когда они с Севаном приедут, номер поезда и вагона. В назначенный час принаряженные и взволнованные родители уже ожидали на перроне. Наконец их вагон с крупной цифрой 3 остановился как раз напротив них. Проводница открыла дверь и опустила металлические ступени. Первым на перрон спустился Севан, в руках его было два чемодана. За ним следовал высокий стройный мужчина. В его руках был чемодан и сумка. Аревик с испугом подумала:

— Боже мой, а где же дочка наша, Алмаст?

Севан еще не успел увидеть родителей. Он протянул руку вверх, к выходу из вагона. И мать, наконец, увидела свою ненаглядную доченьку. Ее подхватили сразу двое: ее брат и этот незнакомый мужчина, который все время стоял рядом с Севаном. Парни бережно опустили Алмаст на перрон. За Алмаст показалась еще одна девушка. И вторую девушку аккуратно и бережно опустили на землю.

Взволнованные родители поспешили навстречу детям. Ах, сколько радости было с обеих сторон! Все соскучились друг по другу… Прежде мать обняла дочку, потом протянула руки к Севану. А дочку заключил в объятия ее отец — Размик. Потом он обнял своего сыночка.

Алмаст очень волновалась, как отнесутся ее родители к гостям. Но Алмаст с братом решили представить Вартана и Дустрик как их друзей. Решили не волновать родителей. Пусть те не спеша присматриваются к жениху, а он привыкает к своим вторым родителям. Так будет лучше.

Объятия и слезы, радость, какие — то восклицания… Когда все более-менее успокоились, Севан обратился к родителям:

— Мама, папа, познакомьтесь. Это Вартан — наш друг. А это Дустрик — сестра Вартана и подруга Алмаст.

Аревик подняла глаза на парня и обомлела. Ей показалось, она видит перед собой молодого своего Размика. Он был такой же высокий, как и ее муж. И даже осанкой, как показалось Аревик, напоминал ей мужа. Пораженная Аревик перевела взгляд на мужа, желая увидеть его реакцию, но тот с радостью протянул руку парню и сказал:

— Мы рады гостям. Я — Размик, отец Севана и Алмаст. Они обнялись, похлопали друг друга по спинке, как старые добрые друзья. Они оба смеялись, к ним присоединился и Севан. Мужчины обнялись все втроем и о чем-то радостно переговаривались. Вартан был очарован родителями Алмаст и от души радовался тому, что его пригласил в гости Севан, ставший ему за короткое время знакомства родным и близким.

Вартан подошел к Аревик и обнял ее. Потом поцеловал ее руки, натруженные сельскохозяйственными работами. У Аревик сердце чуть не разорвалось. Ее чувства были так сильны, словно она встретила родного человека. Его запах напоминал ей запах Севана. Смешанные чувства овладели Аревик. Она как будто даже с испугом подумала, что вдруг Бог послал ей встречу с сыном. Но тут же проскочила другая мысль, что Карену незачем было менять имя, ведь родители его исчезли и вот уже больше двадцати лет не заявляли о себе не единым действием. Нет, не может быть, что этот приятный парень — Карен. Слишком большой подарок, даже не верится. И чтобы привести в порядок свои мысли, Аревик подумала, что постарается больше общаться с Вартаном, чтобы выяснить истину. Наконец, она справилась с собой и сказала:

— Друзья наших детей — наши дети. Мы вас приглашаем в свой дом. Обняла Дустрик и спросила:

— Значит, вы с Алмаст подружки? О, даже в одной комнате живете? Да, я вспомнила, мне дочка писала об этом. Хорошо, детки, поедем домой. Не знаю, как мы вместимся в одну машину.

Размик вел приехавших к голубому автомобилю «Москвич-407».

— Папа, ты купил автомобиль? — спросил удивленный Севан.

— Да, дети, купили специально для того, чтобы вы на каникулах могли ездить куда захотите.

— Замечательно. Ну, давайте теперь утрамбовываться на заднее сиденье. Мама будет на переднем сиденье, а мы все вчетвером должны уместиться на заднем.

С шутками и смехом молодежь начала рассаживаться. Через минуту Севан сказал:

— Папа! К взлету готовы! Летим домой!

Аревик с улыбкой оглянулась и посмотрела на Севана. Она теперь только начала приходить в себя и вот сейчас заметила, что ее сынок одет в военную форму. Не могла сдержать свои чувства и сказала:

— Ой, Севанчик, как тебе идет военная форма!

А сынок ее тут же отозвался с улыбкой:

— Мама, если бы ты видела, как нашей Алмаст идет белый халат врача!

Дорога до дома заняла всего пятнадцать минут. Городок за год не изменился ни в чем. Родные улочки, вот их детский садик, а справа — школа. Еще одна улица и будет их дом, расположенный почти на берегу Севана. Молодые люди выскочили из машины и пробежались до озера. Как же соскучились Севан и Алмаст по родным местам! Озеро было настолько красиво в своей закатной дымке. Это не море, здесь нет ужасных штормов. Но небольшие волны спокойно и с достоинством подходили к берегу и растекались по песку, который моментально впитывал себя воду и ожидал следующую волну. Вода от уходящего солнца приобрела темно-оранжевый оттенок, и светящаяся дорожка от солнца протянулась прямо к их ногам…

Алмаст раскинула руки, словно хотела обнять водные просторы… В ее глазах светилось такое счастье, что Вартан, не сводивший с нее глаз, подумал:

— Я должен быть для нее достойным мужем, чтобы она всю жизнь была вот такая счастливая. Судьба моя, благодарю тебя за то, что ты подарила мне счастье встретить Алмаст… Он подошел к Алмаст, встал с ней рядышком и сказал:

— Спасибо, Алмаст, что вы пригласили нас с сестренкой в гости. У тебя чудесные родители!

— Они будут и твоими родителями. Ведь скоро мы будем супругами!

— Конечно!

— Но давай пока родителям не будем ничего сообщать. Пусть привыкают к тебе. Согласен?

— Как ты хочешь, так и будет.

За прошедший год в родительском доме ничего не поменялось. Но все такое родное и милое… Алмаст ходила вслед за мамой как нитка за иголкой. Она помогала ей накрывать на стол в саду. Обычно они всей семьей любили сидеть в саду, особенно вечерами. Чай с горными травами, с душистым медом, с лепешками, которые мама мастерски пекла. А сейчас мама превзошла сама себя. Стол накрыли под старой ветвистой вишней. Уже наступили сумерки, и отец включил электрические фонарики в саду. Все присутствующие были в радостном настроении. Домашнее виноградное вино… Его готовил сам Размик. Мужчины приготовили шашлык.

Вартан заботливо ухаживал за Алмаст. И так нежно смотрел на нее, что в первые пять минут застолья родителям стало понятно, кто с кем друзья, а с кем есть иные отношения, отличающиеся от дружеских. По крайней мере, и Размик, и Аревик не могли ничего плохого сказать о Вартане. Он вел себя так, как будто все они знали друга всю жизнь и были родными людьми.

После ужина молодые люди изъявили желание прогуляться по берегу озера, в свете луны полюбоваться красотой местной природы. Ведь Дустрик и Вартан были родом из горных районов. Родители остались одни, Аревик не торопилась собирать посуду. Она налила Размику чаю, села рядышком с ним и так они сидели спокойно и умиротворенно. Дети прибыли домой… Радость и счастье…

Вдруг Аревик обратилась с вопросом к мужу:

— Размик, как тебе понравился жених нашей дочери?

— Почему сразу «жених»?

— Неужели ты не заметил, как он смотрит на нашу девочку? Он влюблен в нее без памяти.

— Он мне понравился. Но надо присмотреться, видели парня всего три часа, как можно быстро сделать вывод?!

— А ты знаешь, мой родной, когда я увидела Вартана, меня как будто в сердце толкнул… Я увидела тебя, какой ты был в молодости. Когда мы с тобой познакомились. Ты был точно такой же.

— Правда?! И ты хочешь сказать, что это может быть наш Карен?

— Один Господь знает, Размик! Но сердце мое почувствовало, что он такой мне родной, я бы его прижала к сердцу и никуда не отпустила никогда. Разве может сердце чувствовать такое к чужому человеку?

— Аревик, не разрывай себе душу. У парня другое имя. — Размик говорил спокойным тоном, но в душе его была буря чувств…

— Согласна. Если я дам своим чувствам волю, я могу умереть от тоски. Я каждую минуту себя уговариваю потерпеть. Бог все сам знает, что кому нужно дать. А давай мы расспросим завтра Вартана об его семье, о том, где вырос.

— Обязательно! Только ты береги свое сердечко. Я не хочу жить без тебя. Нам нужно еще сыночка нашего, Карена, дождаться!

Аревик горестно вздохнула, вытерла слезинки и пошла собирать грязную посуду со стола. Она привычно мыла посуду, а мысли ее были очень далеко отсюда, в горном селении, где они лишились своего сыночка и вынуждены были бегством спасать свои жизни и жизни близких им людей. И слезинки тихо стекали с ресниц женщины, не по своей воле лишившейся маленького сыночка. Боль ее души никуда не исчезла. Она жива до сих пор, хотя прошло уже двадцать лет. Как можно забыть о своем ребенке?…

Также автоматически Аревик поднялась на второй этаж, подготовила комнаты для гостей. В комнате дочки она постелила еще постель на диванчике для Дустрик. Вартану выделила отдельную комнату. Пусть отдыхает так, как если бы он был ее родным сыночком! Ему будет здесь удобно. Здесь есть выход на балкон с видом на бескрайние просторы озера Севан. А сыночку Севану она постелила постельку в его комнате. Хорошо, что места в доме достаточно для своей семьи и для гостей. Спускаясь на первый этаж, подумала, что надо позвонить старшей дочке и племяннице, пригласить их в гости. Они тоже соскучились по Севану и Алмаст.

А молодые люди захватили купальники с собой и уже плескались в теплой воде озера. Севан рассказывал гостям, как они с Алмаст купались всегда здесь, около своего дома. Какое удовольствие. Отец даже построил тут деревянные скамейки и большой стол. Иногда даже и уху варили прямо здесь. Сколько приятных и радостных воспоминаний у Севана и Алмаст о детских шалостях и играх на этом самом берегу.

Дустрик не уставала радоваться всему тому, что видела. Ей все очень нравилось. А уж настроение Алмаст и Вартана было совсем радужным. Вернулись домой уже в полночь. На столе лежала записка от мамы, кому какая комната приготовлена и пожелание спокойной ночи. Родители уже спали.

Ранним утром Вартан встречал рассвет солнца на своем балконе. Он сидел в самодельном кресле, изготовленном хозяином дома, и думал о том, что в жизни с людьми происходит много плохого, а вот ему по судьбе приходят только хорошие события. Он считал себя счастливым человеком. С ним теперь всегда рядом его любимая Алмаст. А какие замечательные у нее родители!

Аревик к завтраку напекла вкусных пирогов. Теперь уже и Размик присматривался у Вартану, вспоминая вчерашние слова своей жены. Он доверял здравому рассудку своей жены и ее материнской интуиции. Если на самом деле Вартан — их сын, то сколько радости и счастья он добавит в их жизнь! Но… их любовь с Алмаст! Если они действительно брат с сестрой, то их брак невозможен. Но как сказать, как узнать истину? Размик тихонько сказал жене, что расспросить Вартана надо обязательно. Незнание истины может дорого стоить судьбе их дочери. Да и самому Вартану.

Аревик выбрала удобный момент и попросила Вартана и Дустрик рассказать, где их дом, как они провели детство, как живут их родители. Вся семья уже после завтрака расположилась в саду в креслах, которые смастерил сам Размик и которые не уступали по качеству продукции мебельных фабрик. Все были в хорошем настроении, молодежь планировала свою программу, в которую входил не только отдых, но и домашняя работа. Аревик поинтересовалась, как вчера прошло купание при луне. В четыре голоса ее дети и их друзья восхищались теплой чистой водой, красотой ночного озера и вообще, они все были в восторге. Аревик аккуратно поинтересовалась у гостей, есть ли в их родных местах такие обширные озера.

Вартан и Дустрик покачали головой в знак отрицания.

— Вартанчик, расскажи, в какой части Армении ты родился, далеко ли в горах живут твои родители. Вообще, детки, расскажите о себе, мы, например, все время тут живем. А в каких местах вы росли.

Вартан обратился к сестре:

— Дустрик, расскажи ты, а потом я.

Девушка задумчиво потерла лоб ладонью, пытаясь вспомнить что-то интересное из жизни их семьи, потом с улыбкой сказала:

— Как мне кажется, ничего интересного в нашей жизни не было. Насколько я помню свое детство, в нашей семье занимались выращиванием коз, продавали молоко, шкуры, делали отличные сыры. Вот о сырах могу точно сказать, что самые вкусные сыры получались у моих родителей. И к нам приезжали даже из долины специально, чтобы купить именно наши сыры.

— А… Так вы жили в горах, если к вам из долины поднимались люди.

— Конечно, тетя Аревик! Но мы жили сравнительно невысоко, а вот семья Вартана жила еще выше в горах. У них были более суровые условия жизни.

— А где именно, в каком районе вы жили?

— Наша родина-Кенацсарский хребет. Это довольно далеко отсюда. Вот там есть довольно большое селение Ицакар.

Аревик и Размик переглянулись. А у Аревик чуть не случился обморок. Но она крепко держалась за угол стола, чтобы не упасть. Размик тут же встал из кресла и сел рядом с Аревик, чтобы помочь жене. Он и за нее боялся, и услышать все было просто необходимо… Он обнял жену, и она почувствовала себя более уверенно.

Дустрик продолжала рассказ:

— Только мы жили выше в горах, Ицакар все-таки ближе к долине. А к нам еще добираться километров сорок по узким дорогам. А Вартан жил еще выше в горах, поэтому в детстве мы с ним и не встречались. Он уехал на учебу, а когда я решила поехать в Ереван и поступить в медицинский институт, вот тут мои родители и попросили Вартана присмотреть за мной.

Севан с юмором спросил:

— Как хорошо он за тобой присматривает?

— А ты попробуй меня обидеть хоть словом и сразу увидишь, как он присматривает. В Ереване я чувствую себя в полной безопасности. Спасибо тебе Вартанчик!

Вартан лишь слегка улыбнулся и развел руками, без слов как бы говоря:

— А как иначе? Я же мужчина!

Все улыбнулись. И Вартан продолжил рассказ сестры. При этом выражение его лица смягчилось, он, очевидно, вспоминал то, что было ему близко к сердцу. Он улыбался той ласковой и доброй улыбкой, которая говорила о его глубокой привязанности к своим родителям.

Он говорил тихим голосом, не спеша, иногда замолкал. Никто не пытался его перебивать. Все терпеливо ждали продолжения его повествования.

— Да… Должен сказать, что родителей своих я просто обожаю… Потому что они этого заслуживают. Я у них родился последним ребенком. Передо мной у них было пять детей, четверо из которых были мальчики и одна девочка. Но все дети умирали маленькими. Мама мне рассказывала, что она пережила много горя. Трудно терять детей. И всегда, как только вспоминала об этом, она горько плакала… Отец с матерью были очень дружны между собой. Я редко вижу такие нежные и глубокие отношения. Но у них были именно такие. Отец никогда не обидел маму ни единым словом. Он не разрешал ей поднять даже вязанку хвороста для очага. Она выполняла только легкую работу. А в доме для женщины всегда работы хватает.

Отец меня везде и всюду таскал за собой. Даже на работу иногда с собой забирал. И всегда говорил мне:

— Смотри, сынок, какой ты у меня сильный. И я тоже сильный. Потому что мы с тобой — мужчины. А мама у нас — женщина. Она слабенькая, у нее руки слабые. Вот поэтому мы ее беречь будем, чтобы она у нас была всегда молодая и красивая. И я когда возвращался домой, говорил маме:

— Мама, ты у нас молодая и красивая. И вседа такой будешь.

Мама смеялась и говорила, что это папа у нас сильный и красивый, а она только красивая… И всем было весело.

Мама рассказывала, как она плакала, когда умирали их с отцом детки совсем маленькими. Поэтому им было уже за сорок, когда родился я. Поэтому отец и не расставался со мной, боялся, что не уследит и со мной может что-нибудь случиться. А рос я ужасным ребенком. Любил забираться почти по отвесным скалам. Прямо альпинист с рождения! Падал везде, обдирал локти и коленки. Мама меня только уговаривала быть более осторожнее, а отец очень боялся, что я переломаю руки-ноги и останусь хромым. Но, слава Богу, ничего такого не произошло. Я вырос. Среднюю школу заканчивал уже не дома, а в районном центре. Потом поехал поступать в институт.

— Вот значит ты каким непоседой рос! — засмеялась Алмаст и все ее поддержали.

Аревик спросила:

— У вас с сестренкой фамилии одинаковые?

Вартан ответил с такой теплотой в голосе, что было понятно, насколько искренне он рассказывал, как его родители любили и он их очень любит:

— Нет, разные. Мой отец — Акопян, а его сестра — мама Дустрик. И она носит фамилию по мужу. А он — Каспирянц. Вот так мы все детство жили в горах, и не видели ни моря, ни озер. Зато сейчас мы очень признательны вам, что вы нас приняли как родных. А я уже два года не видел своих родных. Прошлые каникулы я работал все лето в военном госпитале. Был оформлен санитаром, соответственно, и зарплату получал как санитар. Но работал вместе с хирургом, вначале как операционный медбрат, а потом даже ассистировал. Этот хирург — был наш преподаватель. Это он, по большому счету, решил мою судьбу. И это он предложил мою кандидатуру на должность преподавателя в институт.

Размик, даже сам от себя не ожидая таких решительных действий, поднялся, подошел к Вартану, и тот встал ему навстречу. Отец крепко пожал парню руку, потом обнял его… У Размика было ощущение, что этот парень — его сын. По крайней мере, он бы точно также воспитывал своего сына, того сына — Карена.

Размик растроганно произнес несколько слов:

— Сынок, ты очень хороший и добрый человек. Твои родители имеют право гордиться тобой. Я рад, что у моих детей такие друзья — порядочные и умные люди.

— Спасибо, дядя Размик! А мы с Севаном с утра обсуждали, что наши мускулы должны найти применение. Вы нам определите задание и мы все сделаем. Потому что мы погостим у вас, а потом с Дустрик поедем к себе в горы. Наши родители нас тоже ждут.

Севан обратился к отцу:

— Папа, как ты смотришь на то, чтобы я сел за руль Москвича. Права я получил в училище. Нас, прежде чем научить летать в воздухе, учили ездить правильно по дорогам земли.

— Сынок, если есть права, то, конечно, бери машину и пользуйся. Только к ужину будьте дома, потому что приедут родственники, они тоже соскучились, целый год с вами не виделись.

— Хорошо, папа! Тогда мы сейчас поедем в центр города, там погуляем. — и молодежь быстро исчезла…

А родители безмолвно и вопросительно смотрели друг на друга:

— Что? Наш? — и оба неуверенно пожали плечами.

Размик взволнованно произнес:

— Родная моя, Аревик, если бы ты знала, что когда я его обнял, мне не захотелось его выпускать из объятий. Я готов был на месте умереть, только бы с ним не разлучаться.

— Вот и у меня такое ощущение, Размик! Но как он может быть нашим, если у всех фамилии другие, и это — не Зарикян. Наверное, так все и было, как рассказывает Вартан.

Кое-как, с большими усилиями, привели свои чувства в порядок родители. Аревик поплакала на плече мужа, он ее успокаивал, гладил по поседевшим волосам и сказал:

— Пойдем, я помогу тебе приготовить праздничный ужин. У нас же сегодня вечером будет много гостей.

— Действительно, это предложение я принимаю.