Лицемер

Евгения Паризьена (2023)

Бессердечный. Его душа настолько ледяная. Сколько же женских судеб он погубил. Заставляя рыдать, мучиться с недопитым кофе до утра. Ждать его звонка, тех жарких согревающих объятий. Но ему плевать на страдания других, он привык быть королем и возвышаться за счет слабых. Омерзительный человек, его поступки аморальны, а коварная игра заслуживает осуждения. И вот сейчас он присмотрел ее. Ранимую девушку, словно белоснежный ангел. Она не знает насколько он опасен, и отчаянно ему верит. А этот хладнокровный бес точно разобьет сердце, уничтожит ее жизнь. Но мерзавец забыл, что нельзя обижать ангела…

ГЛАВА 11

Тиша

Боюсь его ненасытного взгляда. Нервничаю, садясь за стол. Сложно восстановить пульс.

— Повара вызвал?

— Да, кушай, а то остынет, — глядел с возникшим искушением.

— Сколько заплатить?

— Дурная художница, всё бесплатно! Нарочно злишь? Всю душу вложил, напряг музыканта. Глянь какая красота, — расхваливал он вид с крыши. Только кусок в горло не лез.

— Почему не пригласил Кристину? Вы созданы друг для друга!

— Портишь свидание? Моё терпение скоро лопнет, — сжимал руки в кулаки. Нервно взяв салфетку.

— Обидела, прости.

— Недотрога! Её и пальцем опасно касаться. Чихал на твою пустоголовую подругу. Она не нравится мне! — ударил Доминик кулаком по столу. Ужин проходил в нервной обстановке.

— Зачем её оскорбляешь? Девушка протянула руку помощи мне!

— Отблагодарить? Тиша, я кажусь тебе плохим парнем? Интересно, что отпугивает?

— Скрытность, Доминик!

— Глупость. Полностью откровенен с тобой! — плеснул нам обоим шампанского.

— Разговор становится нервным. Прощай! — подскочила, но не разрешил уйти.

— Удрать решила? А может ты закомплексованная? Старомодная дива, боявшаяся людей. Угадал, Тиша?

— Отпусти мою руку. Мы не поладим. Смею расстроить, — оставила его в полнейшем недоумении.

По возвращению на квартиру, взяла акварель и начала творить. Касалась кистью холста, в надежде забыть наглые карие глаза. Не выспалась, чем вызвала критику у Кристины.

— О здоровье подумала? Совсем не отдыхаешь!

— Дурные мысли в голову лезут, поэтому мучает бессонница! — взяла тряпку, и начала вытирать руки, желая у неё спросить. — Давно с ним знакома?

— С кем?

— С Домиником? — уставилась я с любопытством.

— Понравился? Неужели в душу запал. Два года. А что, Тиш?

— Он из богатой семьи, наверное, — предполагала я, а та сказала обратное.

— Глубоко заблуждаешься, дорогая. Бывали времена, когда спал на улицах. У него случилась трагедия. Разве не рассказывал? — сварила нам кофе, раскрывая все тайны.

— Сестра умерла?

— Это одна из бед. А то, что его отец избивал и морил голодом в подвале? Поверь, Доминик знает цену деньгам, — положила она в чашку два куска сахара.

— Господи. Кошмар какой!

— Да, мучился бедный. Прости, но несправедлива к нему. Поверь, он нуждается в чужой любви, — сказала с настигшей тревогой.

— И как они выживали с малышкой?

— Вроде Доминик работал на судне. Спроси сама. Поверь, ты должна ему довериться, — оставила дельный совет. Тогда честно совесть загрызла. Действительно, человек нуждается в чужой помощи, а я проявляю хладнокровие. Так нельзя. Это эгоизм, по отношению к другим.

Выследила его на парковке, встречаясь с сухим тоном.

— Ценительница живописи пожаловала! Что грустно по ночам?

— Извини меня. Кристина поведала про твою грустную жизнь.

— В жалости не нуждаюсь, Тиша. Рассчитывал другом стать! А ты отвернулась спиной! — достал бумажник, чтобы купить бензин.

— Но я не умышленно обидела.

— Святоша наша слезу ещё пусти, вдруг подействует. Возможно в твоих глазах мерзавец. Но сердце тоже есть! — говорил сердито, а после я вручила ему подарок.

— Загладить вину хочу!

— Что там? — поинтересовался, не скрывая своего азарта.

— Взгляни, всю ночь рисовала. Это адский труд. Если раскритикуешь, соглашусь! — вся беспокоилась, когда он разорвал бумагу и обнаружил картину, смягчился. Там был запечатлён Питерский мост, с которого открывался фантастический вид.

— Да ты талантлива!

— Льстишь, Доминик.

— Ангел с волшебными руками. Младшей сестрёнке понравилось бы! Значит, мир, художница? Мы друзья? — протянул руку, тогда неуверенно её пожала.

— Да, но не целуй меня.

— Запрещаешь? Это чертовски сложно. — нежно коснулся щеки, вся вздрогнула. Но на душе расцвела весна. Проснулось вдохновение, а нашей встречи ждала с нетерпением. Кристина даже сделала макияж.

— На танцы пойдёте?

— Это просто прогулка! Не сватай!

— Ох, вот мучаешь его, Тиша. Благо согласилась, хотя бы дружить, — расчесала мои длинные волосы. Вспомнила про краски, нужно купить новые. Поэтому я вышла на час раньше. Гуляла довольная, вдыхая осенний аромат. Забыла предупредить Доминика, и явилась раньше. Но, клянусь, чуть не побледнела от увиденного скандала. Он ругался с некой девушкой. Жестоко с ней обращаясь.

— Шваль продажная! Убирайся, или пожалеешь!

— Я люблю тебя! Не отворачивайся!

— Потасканная стерва, сколько объяснять? Воротит от твоего запаха. Спрашиваю, мало трахнули? Беги, с бомжами целуйся! — обзывал её всеми гадкими словами. Казался другим. Жестоким, безнравственным. В него словно вселился бес. Бедная захлебывалась в слезах, а он был каменным.

— За что? Уничтожил жизнь!

— Заткнись, сука! Заткнись! — зверски ударил её, от чего несчастная упала на тротуар, поджимая колени. Охватила тревога, она полностью раздавленная. И тогда наши глаза встречаются с ним.

— Какое же ты животное! Ублюдок! Рука не дрогнула бить слабый пол? — проронила я с осуждением.

— Тиша, подожди! Тиша!