Наизнанку

Евсения Медведева, 2016

Для кого-то он Призрак – бездушный убийца, для кого-то Скала – несгибаемый и упёртый. Его имя произносят с плохо скрываемым страхом. У него много имён, много ролей. Олег всегда разный: холодный, непробиваемый и такой красивый. Она – папина принцесса, наполненная романтическими мечтами о настоящем принце. Яна спутала его планы, ворвалась в жизнь переменчивым ветром сентября, сорвала многолетнюю маску. Что между ними может быть общего? Ничего кроме любви и общей тайны прошлого, что тянется атласной лентой, связывая их друг с другом навсегда… "– Даже если ты будешь сопротивляться, я останусь твоей слабостью, потому что от этого еще не придумали лекарства. С каждым днем я буду проникать в твою кровь все глубже. Даже придерживая на расстоянии, будешь помнить меня. Я «отравлю» сначала твое тело, а потом и душу! –Ты упускаешь только одну деталь. Я не спорю, что физически ты близка к моей полной капитуляции. Но душа? Детка, ты погорячилась! У меня ее просто нет!" Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Олег

Огромный клубок пыли говорил об одном — по дороге мчится подмога. Я закатил глаза, понимая, что никто не думает об аккуратности и тишине! Если позвали на помощь, то нужно обязательно примчаться на двадцати черных джипах. Их было видно издалека. Кортеж машин мчался по узкой дороге, зажатой между железнодорожными путями и высоченным бетонным забором. Высокая скорость поднимала пыль в воздух, отчего на зубах появился неприятный привкус. Машины поджимали друг друга, словно старались обогнать, чтобы прибыть в назначенное место первыми. Уверен, что папа посулил им выигрыш. Помощники рвутся не вытащить его дочь из беды, а выслужиться, проявив преданность.

Я сидел на капоте, откинувшись спиной на лобовое стекло своей машины. Стал щелкать пальцами, именно так мое тело старалось отвлечься, чтобы адреналин не закрывал глаза пеленой гнева. Обернувшись, наткнулся на грузополучателей, которые толпились у сортировочной станции. Они прижались к административному зданию, за дверью которого несколько минут назад скрылся Лазарь. По их недоумевающим лицам было понятно, что картина нетипична, а значит, нас запомнят надолго. Пункт отправки груза находился в тупике, отчего звук проезжающих мимо поездов, эхом ударяясь о высокий забор, задерживался в ушах дольше обычного. На грузовых платформах стояли вагоны, готовые к отгрузке, а на огромном пятачке парковки в аккуратную цепочку выстроились фуры, между которыми сновали туда-сюда грузчики в грязной робе.

В кармане зажужжал телефон.

— Да.

— Приехали? — голос Моисея был ровным и спокойным. А меня прямо подбрасывало от злости. Я стал сильнее щелкать пальцами, стараясь не заорать.

— Моисей, ты вроде серьезный человек. Казино, банк, ювелирный завод, в нефть рвешься. Где ты нашел этих клоунов? Я просил помощи, а не у*бков!

— Не понял…

— Ты давно смотрел на своих парней? — я закурил, наблюдая, как из машин высыпает народ.

— Скала, ты точно договоришься! Что случилось?

— Я просил людей! А ты мне прислал эхо прошлого. Кто вам сказал, что бритоголовые братки до сих пор в моде? Виктор Викторович, Вы меня разочаровали.

— Скала, а ты уверен, что хочешь ко мне? Потому, что я отрезаю языки и за менее дерзкие разговоры.

— Моисей, ты тоже не нарывайся! Я не один из твоих шестерок! — зарычал я как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимание. — Я не посмотрю, что ты самая «выпуклая» шишка региона. Со мной никто так не говорит!

— Хорошо. Олег! Найди мою дочь!

— Главный кто?

— В смысле?

— Среди твоих быков главный кто?

— Буба…

— Черт! Буба… Бубенчик, — я убрал телефон в карман пиджака, затянулся и снял солнечные очки.

Около машин стояло человек пятьдесят, как только я повернул голову в их сторону, из толпы вышел гориллообразный бульдог. Его лысина сверкала на солнце, несмотря на жару на нем были кожаная куртка и ботинки на толстой подошве. Я откинул голову, поднимая глаза к чистому небу. Не понимаю, как до них не доходит, что, находясь в тени, можно совершать великие дела. А когда ты похож на озлобленного неудовлетворенного бульдога, которому недавно выдали пушку, шанс остаться незамеченным тает прямо на глазах.

— Ты, что ли, главный?

— А ты кто? — «бульдог» закурил и улыбнулся, демонстрируя неправильный прикус, его нижняя челюсть довольно сильно выпирала, делая сходство с собакой неоспоримым.

— А ты кто? — я следил за ним боковым зрением, не поворачивая головы. Толпа за его спиной стала двигаться, отпуская нервные смешки. Двор у административного здания опустел, пропали даже грузчики.

— Я тебе вопрос задал! Мы с друзьями приехали помочь тебе, потому что Моисей сказал, что ты не справляешься, — прохрипел он и поставил ногу на колесо моей машины.

— Ты процитировал?

— Не понял… — парень рефлекторно прошелся пятернёй по лысому черепу.

— Ладно, проехали! Это твои друзья? — я сел, внимательно рассматривая толпу клонов.

Они все как один были одинаково одеты, отличаясь друг от друга только длиной волос. Те, кто помоложе, не были гладковыбритыми, а вот гости из девяностых сверкали блестящим скальпом. Классика жанра. Их нужно в музей сдать, как достояние прошлого.

— Ага. Это лучшие! Я тщательно выбираю друзей, — прошептал он и, издав отвратительный гортанный звук, харкнул.

— Придурок! Нужно тщательно выбирать не друзей, а врагов, — я дернул ногой, цепляя «бульдога» под колено и потянул вверх, лишая опоры.

Тучное тело стало заваливаться назад, он рухнул на землю, поднимая сухую пыль в воздух. Я присел на корточки рядом, сильно придавливая коленом грудь очумевшего парня, и внимательно наблюдая за толпой, которая застыла на месте, они не понимали, как реагировать. Если я еще не валяюсь в луже собственной крови, то он не главный. Я надавил еще сильнее, осознав, что это просто выскочка, поверившая в свои силы, терпеть не могу наглых «шестерок». Тишина давила, казалось, что даже товарные составы перестали отчаянно стучать по рельсам, толпа переминалась с ноги на ногу, я отчетливо слышал звук песка под их армейскими ботинками. «Бульдог» раздувал ноздри и нервно оборачивался на парней, ища поддержки. Он не пытался вырваться, только судорожно старался успокоить сбившееся дыхание. Перед толпой резко затормозила черная Мазда, из которой выскочил темноволосый коротышка.

— Сизый! Я говорил не нарываться, — коротышка подбежал и замер. Его глаза бегали то по раскрасневшемуся лицу «бульдога», то по мне. — Бурханов Саня.

— Олег, — я протянул ему руку и встал, отпуская здоровяка. — Значит, ты Буба?

— Черт! Что тут у вас происходит? — из подъезда выскочил Лазарев. — Буба?

— Нормально все, парниша упал, а я ему помогаю, — я наклонился и протянул руку здоровяку, который до сих пор лежал на земле. — Выбирай врагов!

Он встал на ноги и, чуть пошатываясь, направился к своим, изредка оборачиваясь через плечо. Ссыт. Придурок! Думает, что нападу со спины? Этого боится только тот, кто сам способен на подобную подлость. А я привык получать удовольствие от эмоций, написанных на искаженном от страха лице.

— Буба? Что за *уйня? — как только «бульдог» отошел достаточно далеко, я схватил коротышку за рукав, он покраснел и засунул руку за пояс.

— Буба? Тебе мозг отбили, что ли? — Серега встал между нами, предотвращая назревающую потасовку.

— Лазарь! Не ори…

— Это ты стволом тут не размахивай! Отморозки! — Серега стал растирать ладонями лицо, словно хотел прийти в себя. — Значит, так! Берешь своих парнишек и заглядываешь во все щели! Вот тебе список составов, которые нужно прошерстить в первую очередь, пока они не ушли!

Лазарев дал ему свернутый список и пачку денег.

— Скала, — Буба едва кивнул мне и побежал к толпе.

— Черт! Цивилизация прошла мимо этого городка? — я сел в машину и снова закурил. — Пока не применишь силу, они не понимают?

— В августе убили Козыря, он держал их. При нем все было проще! А папе некогда, он в бизнес окунулся. Бубе не хватает авторитета, чтобы требовать дисциплину и субординацию.

— Это он осматривал здание универа?

— Да, — Серега сел в машину и закрыл дверь — Вчера на станции была авария. Отключали электричество, поэтому они грузятся только сейчас! За сегодня отправлен только один состав. Он остановится в Михайловке через два часа, до этого остановок не будет! Если закроем глаза на светофоры, то успеем, поезд стоит семь минут.

— Черт! Неужели ты ее разговорил? — рассмеялся я и завел машину.

— Я знаю один секрет, как понравиться женщинам, — Серега открыл окно и закурил.

— Поделишься?

— Ага… Чтобы понравится женщинам, нужно писать им много любовных записок… — он затянулся, выдерживая театральную паузу. — Много записок… Очень много «ванильных» записок на стодолларовых банкнотах!

— Ну, точно, Мачо!

Яна

Ту-тух-ту-тух…

Я устала плакать. Просто сидела, прислонившись к стене, да и силы покинули меня, чтобы хоть как-то пытаться выбраться. Я прислушивалась к звукам, надеясь, что не одна в этом вонючем вагоне. Потому что мысль о том, что я совершенно одна, была страшнее. Когда слезы высохли, повязка намертво присохла к коже, теперь я даже не видела узкую полоску света. Я снова и снова старалась вспомнить, как могла очутиться здесь. Помню, как поехала в институт, по пути купив огромный стакан моккачино. Помню, как помахала охраннику и пошла в библиотеку, а больше ничего не помню! Даже не знаю, сколько я здесь. Мне очень хочется есть, а во рту пересохло, от чего язык прилипал к небу. А еще хочется в туалет, аж до рези в животе, но сама мысль о том, что придётся обмочиться, вызывала приступ тошноты.

Как ни странно, страх прошел, осталась только боль по всему телу. Голова безвольно болталась, сотрясаемая движением поезда. Вдруг резкий скрип колес заставил вздрогнуть. Пол под попой стал дрожать. Из глаз снова брызнули слезы. А вдруг сейчас тишина обернется против меня? Кому я нужна? Папа! Папочка! Я зарыдала. Собственные всхлипы раздражали перепонки. Я стала снова биться в истерике, стараясь сбросить повязку с лица.

Незнакомый звук скрежета просочился сквозь рыдания. Я замерла, понимая, что абсолютно обессилена.

— Привет…

В тишине послышались шаги, глухие, но в то же время такие устрашающе громкие. Шаг… шаг… шаг… Тишина. С лица слетела повязка, я зажмурилась, боясь, что в глаза ударит яркий свет.

— Я, кажется, поздоровался! — отвратительно резкий голос прозвучал над ухом.

— Ты кто?

Я открыла глаза, постепенно фокусируясь на лице огромного мужика, который сидел на корточках, рассматривая меня самым бесцеремонным образом. Его брови были сдвинуты, образуя глубокую морщину на переносице.

— Пошли, — он дернул меня и поднял на ноги, но я тут же повалилась обратно.

Он ловко подхватил рукой за талию, прижимая к себе. В нос ударил пряный аромат, отчего захотелось закрыть глаза, чтобы насладиться удовольствием. Но потом я поняла, что никогда его не видела. А вдруг это похититель? Недолго думая, дёрнулась и сильно укусила незнакомца за шею. На языке вспыхнул солоноватый вкус, а в носу стало пощипывать от дерзкого аромата.

— Чокнутая, что ли? — он схватил меня за шею так сильно, чтобы я не дёргалась, но недостаточно, чтобы мешать дыханию.

Мужик потер место укуса, но на его лице не появилось ни единой эмоции. Он только внимательно рассматривал мое лицо, словно оно было единственным, что его интересовало в этой жизни. Я обвела глазами вагон, он был пустым, на полу валялось сено и какие-то тряпки. Раздался громкий звук и нас дернуло, я вырвалась из его захвата и бросилась в конец вагона, скрываясь в дальнем углу. В огромную раздвижную дверь ворвался довольно сильный порыв ветра, я стала глотать воздух, старясь насытиться его пьянящей свежестью. Состав тронулся, довольно быстро набирая скорость.

— Ты, чокнутая, идем, — я на миг закрыла глаза, чем и воспользовался мужик. Его огромная ладонь сильно схватила меня за локоть.

— Никуда я не пойду! Слышишь? Отпусти меня!!!!! — я старалась сопротивляться, но он тащил, не прилагая к этому особых усилий. — Ни за что не убедишь!

— Я не спрашиваю! Принуждение — лучшее убеждение! — он притянул меня к себе, обхватив обеими руками. — Надо прыгать! Если ты хочешь, чтобы я тебя спас, идем!

— Нет! — я оглянулась через его плечо, но лучше бы этого не делала. Поезд разгонялся все быстрее, порывы ветра трепали мои волосы, больно хлеща ими по щекам. — Кто ты?

— Черт! Как тебя там! — он сморщил нос, словно что-то вспоминал. — Котик, зайчик, медвежонок… Кролик! Точно! Кролик, надо прыгать!

Мое тело расслабилось, и я крепко схватила его руку, давая немое согласие, как только услышала свое прозвище, которое в детстве мне дал отец. Незнакомец поднял меня и, развернувшись боком, оттолкнулся от самого края. Мы полетели. За те секунды я ощутила невесомость и спокойствие. Он крепко прижимал к себе, его щетина царапала мою шею, а горячее дыхание щекотало губы. Толчок. Незнакомец упал на спину, принимая весь удар на себя. Его рука сжимала мои растрёпанные волосы в кулаке, словно фиксировала шею, как жесткий корсет.

— *лять!

Я стала кашлять, в моё пересохшее горло попал песок. Села, стараясь откашляться.

— Удобно, Кролик?

Я повернула голову, наткнувшись на его холодный взгляд. Даже в темноте было заметно, насколько его глаза ярко-зеленого цвета. Прямой нос, тонкие губы, квадратный подбородок и широкие скулы. Черт! Он улыбается. Я повернула голову и поняла, что сижу прямо на нем.

— Я не могу встать…

— Черт! Это какая-то эротическая фантазия?! — рассмеялся он и достал из кармана складной нож. Стальное лезвие сверкнуло и вмиг рассекло веревки на ногах и руках.

— Настоящий маньяк! Тебя возбуждают мысли о связанной девушке? — я смотрела, как он быстро распутывал пластиковые жгуты.

— Всех мужиков возбуждают подобные мысли. А если не возбуждают, то тут два диагноза! — он ловко подхватил меня, перенося весь вес на свою руку, поднялся, стараясь поставить на ноги.

— Какие? — я понимала, что спрашиваю ерунду и это не тема для обсуждения с незнакомцем, но учитывая, что он освободил меня, я решила проявить немного интереса.

— Либо он импотент, либо врет, — он отряхивал свой костюм одной рукой, а другой поддерживал меня за талию. — Стоишь? Тогда пошли!

Я смотрела, как он развернулся и пошел вдоль путей. Я не могла пошевелиться, тело ныло, а ноги не слушались.

— Чего замерла? А, Кролик?

— Я не могу! — мой писк был еле слышен, но он взревел, закидывая голову назад.

Он спрыгнул обратно в канаву и наклонился, намереваясь перекинуть меня через плечо.

— Стой…

— Ну, чего? — в его голосе совсем не осталось ни намека на мягкость, он сверкнул глазами.

— Мне надо….

— Говори!

— В туалет! Мне надо в туалет! — по щекам покатились слезы.

— Черт! Давай! Вперед!

Я обернулась, в поисках кустов. На комфортабельный санузел рассчитывать не приходилось. Но как на зло, мы стояли в поле, ни одного куста, ни дерева. Только высокая трава.

— Ну?

— Ты так и будешь смотреть?

— *лять! — он отвернулся, сложив руки на груди.

Я отошла в сторону и опустила голову, наткнувшись на свадебное белоснежное платье. Пальцами пробежалась по кружеву и заревела, так громко, что незнакомец обернулся.

— Что опять?

— Почему я в платье?

— Замуж хотела выйти? — его губы дернулись, но он быстро приложил руку к лицу, словно хотел скрыть улыбку.

— А-а-а-а! — взревела я и стала сдёргивать платье, руки стали растягивать тонкую ткань, ногти впивались в ажурное кружево. Единственным желанием было содрать это с себя.

— Прекрати истерику! Все уже хорошо! — он перехватил мои руки, сжимая трясущиеся ладони, незнакомец нагнулся, заглядывая в глаза. — Ты сейчас сходишь в туалет, а потом мы поедем туда, где будет спокойно. Слышишь?

Я выдохнула и кивнула. Он еще пару секунд смотрел в мои глаза, словно искал уверенность. Потом отпустил руки и отошел, отвернувшись лицом к приближающемуся поезду.

Я глотала слезы и крик, душившие меня. Страха не было, но тело била мелкая дрожь.

— Все? — как только шум поезда стих, незнакомец закинул руку за спину и потряс ладонью, ожидая мою ладонь. Я старалась не смотреть на белое облако ткани, сосредоточившись на мощной спине впереди меня. Сделала два шага и вложила ладонь. Он повернулся и подмигнул.

— Олег…

— Яна…