Семь ночей

Евсения Медведева, 2023

Меня унизили и выбросили полуголой на мороз… Поиграли, как с безвольной игрушкой, не имеющей права выбора. Конечно! Ведь они – мужчины! Они – сила, у ног которых распластался весь этот порочный мир. У них власть, деньги, и мужские законы!А у меня? У меня только жгучее желание выжить!И я сумела! Бросилась под колёса машины, в которой сидел ОН! Моя любовь, моя нежность. Он спас, защитил и заставил влюбиться!Принц?Нет…В его глазах пляшут черти. Он мстителен, упрям и одержим мной до безумия. У него так много тайн… Но пока у нас есть всего семь ночей, чтобы познать любовь.Пока нас не разлучили навсегда.Навсегда? ХА!Да он спалит все, к дьяволу, только бы я вновь оказалась в его руках. Вернее, уже спалил…

Глава 4

— Вадюха! — заверещала моя младшая сестренка и, как обычно, проигнорировав Нину, бросилась мне на шею. — Ты опять в шкуре робота? Ну, дома-то можно не носить эту удавку?

Верка заговорщицки подмигнула мне и стянула с шеи галстук, который я сейчас и правда ощущаю удушающей петлёй. Она обхватила ладонями лицо и стала быстро-быстро целовать в щёки, медленно скользя по колючей щетине пальчиками.

— Вера, ну хоть постеснялась бы при нелюбимых братьях выказывать свою откровенную любовь к младшенькому, — первым вошёл Владислав, он дежурно кивнул Нине, приобнял её, вручил букет цветов.

— А она вечно на нём висит, а это всё потому, что он её балует с самого детства, — забрюзжал Вовка, продублировав приветствие и холодное объятие с Ниной.

— Можно хотя бы в Новый год без этих ваших споров? — отец пропустил маму и вошёл в квартиру последним.

— Сын! — мама первым делом бросилась меня обнимать, наперегонки с Веркой оставляя поцелуи на моём лице.

— Так, всё! — сквозь смех произнёс я, отлепляя от себя цепкие женские ручки. — Раздеваемся, и за стол! Нина нам такой ужин шикарный накрыла…

— Опять утка? — зашептала Вера, пряча гримасу отвращения ото всех за створкой шкафа, и если бы не строгий взгляд мамы, то она бы и язык вытащила.

— Ниночка, деточка, здравствуй. Прекрасно выглядишь! Опять похудела? — мама опомнилась и стала замаливать перед невесткой холодный приём. Нина чуть зарумянилась и, проконтролировав, чтобы всем хватило вешалок, закрыла створки шкафа и повела гостей в столовую.

Акт первый завершился. Осталось ещё пережить парочку…

— Она не хочет быть врачом! — скрипел отец, гоняя фаршированную оливку по тарелке. — Вадь, ты слышишь?

— А кем она хочет быть? — я отложил салфетку и откинулся на спинку кресла, пытаясь придумать, как бы улизнуть от пристального взгляда жены, чтобы покурить.

— Дизайнером! Что это вообще за профессия такая? — папа резко вскочил, отчего ножки стула противно заскрипели по полу. Нина вздрогнула и поморщилась, до белизны сжимая под столом пальцы. Я накрыл ладонью её вечно ледяные руки, сжал и ободряюще подмигнул. Нина вяло улыбнулась и вновь стала осматривать стол, чтобы заменить опустевшие тарелки.

— А что? — Вовка смотрел на меня в упор, взглядом маяча на террасу. — Сейчас куда ни плюнь дизайнеры, пап. Мы скоро в нужник заходить не станем, если он не отделан по последнему слову моды. Да, Вер? Сделаешь брату ремонт в туалете?

— Вовочка, ты груб и неотёсан! — шикнула Вера и надула губки. — Мам, ну скажи им!

— Вера, не втягивай меня в свою игру! — вскинула руки мама и ретировалась из-за стола, чтобы помочь Нине. — Ты слёзы проливала над химией, когда пыжилась, чтобы поступить в мед! Истерики закатывала, перебрала всех репетиторов в городе, отцу плешь проела, а мне нервы все в хлам распотрошила, а теперь мы должны вновь броситься в водоворот твоих страстей? Нет уж… Дима, пусть идёт куда хочет!

— Слышишь, папочка? — возликовала Верка. — Маменька уже сдалась. Давай, гони своё отцовское благословение и скажи «отбой» своим церберам, которые в деканате не отдают мне документы. Не буду я там учиться! НЕ БУДУ!

— Влад, — отец первым сдался и, накинув на плечи пиджак, вышел на террасу, прикуривая на ходу. Чёрт… Теперь всю ночь мы будем проветривать запах дыма и жечь эти вонючие благовония. Ну, спасибо, папа…

— Пойдем, мужики, воздухом подышим — Вовка расхохотался, бросил в сестру маслиной и вышел следом за отцом.

— Вадюша… — Нина впилась ногтями в мою руку, не решаясь заглянуть в глаза. Она вроде настаивала, но при этом так, будто готовилась к удару! Даже брови нахмурила, дура… Можно подумать, я за все годы супружеской жизни хоть пальцем её ударил! Идиотка!

Её этот неуместный и дикий по своей сути жест увидели и мама с сестрой, поэтому и застыли, как ледяные скульптуры, сверля меня непонимающим взглядом.

— Нина, угомонись, ты пугаешь гостей, — шепнул ей на ухо, поднимаясь с кресла. А когда она ослабила хват, то буквально выбежал на балкон, с жадностью глотая морозный воздух. Нина уже год ноет, чтобы утеплить террасу и окончательно выжечь весь кислород из квартиры. Не дом, а баня.

Баня…

В нос ударил фантомный запах можжевеловых веников и тонкий аромат сладкой карамели с солоноватой примесью крови. Крошечка…

— Ну? Говорят, ты все же добился своего? — отец и братьями сидели в мягких креслах, смотря на ночной город, накрываемый очередным снежным циклоном. Острые пики высоток стали похожи на сахарные леденцы, а фары проезжающих по центральному проспекту машин теперь напоминали светящуюся монолитную ленту на новогодней ели.

— Да, металл уже отгружен, — я закурил, пытаясь перебить табаком этот зудящий в носу аромат.

— Вадик, — Вова прокашлялся, оценив тяжелый взгляд отца, и повернулся ко мне. — Говорят, ты авиационный завод покупаешь? И аэропорт в каком-то Мухосранске?

— Допустим, — еле сдержал мышцы рта, чтобы не выронить улыбку. Интересно… А кто это у нас такой болтливый?

— Зачем тебе это? — Владислав тоже встал, преграждая мне обзор зимнего пейзажа. — За последние пять лет ты уже во все сферы руку свою запустил. Неразумно это, уж поверь старшему брату. Лучше сосредоточиться на чём-то одном. Денег у тебя уже на три жизни вперёд, — невесело усмехнулся брат. — Обогнал нас по всем фронтам, так сказать. Молча, незаметно, даже как-то обидно порой становится.

Обидно? Хм… Когда я купил нефтепереработку, они говорили, что это дохлая сфера, требующая больших вложений, а выхлоп я получу, уже будучи глубоко под землёй. Но мой комбинат запыхтел уже через год, новое оборудование окупилось мгновенно, потому что я лично объезжал небольшие города, ища нужные мне контракты. Потом был аграрный комплекс с небольшой фермой, и тогда родные мне в один голос твердили, что я солью туда все деньги, до того как вырастет первый бычок и испечется буханка хлеба. Но и тут промах… Мою говядину закупают столичные рестораны, выдавая свежесть и отменность продукции за мастерство «мишленовских» поваров. Было обидно с первым бизнесом, в который они не верили и, как следствие, отказались быть в доле, а потом…

Смирился. Они старой формации. Кругозор у них работает, как компас. Указывает только в одном направлении, а мир наш огромный, возможности безграничны, а вот время, когда ты можешь насладиться достижениями, не резиновое.

— Что ты хмуришься, как Верка? — отец склонился, призывая меня повернуть голову. — К тебе уже давно приковано внимание, ты понимаешь? Жадность губит, Вадик!

— Пап, а что такое жадность? — я прикурил вторую, потому что звенящий аромат сладких карамелек до сих пор зудел в носу. — Я делюсь, причем со всеми! Мухосранск, как вы говорите, получит новый аэропорт, базовая авиакомпания сможет расширить авиапарк, потому что современный ангар для технического обслуживания уже почти готов. А ещё там впервые за тридцать лет смогла приземлиться санавиация. Так в чем жадность?

— Не всем по нраву твой стремительный бег по пунктам Форбс, — Вовка похлопал отца по плечу в попытке вернуть его обратно в роль родителя, а не дознавателя. — Но ты не думай, Вадь, мы мозг тебе промываем исключительно из родственных переживаний. Просто уж очень резко ты приподнялся за последний год. Куда не плюнь, ВДВ, причём младшенький. Обидно, да…

Вовка сел рядом со мной, с силой ударил по колену, а потом перекинул руку и зажал её под мышкой, как в детстве, с силой елозя кулаком по волосам.

— Эх ты, прощелыга, — шипел он сквозь заливистый смех. — Обскакал нас, да? Показал всем, у кого из ВДВ-шников самые крепкие яйца?

— Вова! — хрипел отец, пытаясь скрыть смех, а вот Владислав терпеть не стал и бросился на помощь Вовке. Точно, как в детстве…

Сложно быть младшим из ВДВ…. На отца озарение какое-то снизошло, пунктик в мозгу завибрировал, желая, чтобы у всех его отпрысков были одинаковые инициалы. Он не слушал уговоров ни жены, ни своих родителей, сам ездил в ЗАГС, выбирая для нас имена. Во всяком случае, так гласит семейная легенда.

— Ты с ментами уладил вопрос? — отец перехватил меня за руку, когда мы уже почти вошли в столовую.

— Это они со мной должны вопрос улаживать, пап, а не я с ними. Не я пришёл мзду просить с того, что им не принадлежит. 90-е закончились, платить жадным выродкам я не стану! — я прикрыл дверь, чтобы наш разговор не слышали.

— Тебя уже дважды взрывали, тебе мало? Думаешь, я беспокоюсь, что ты обогнал старика Вьюника? Нет, Вадь, я о шкуре твоей пекусь. До моей смерти у меня должно быть три сына и дочь-мартышка! Я каждое утро вас пересчитываю, и ещё лет двадцать ничего не должно поменяться, ясно? — рявкнул старик и с силой сжал моё плечо. — Каждое грёбаное утро… Неважно, какое — хмурое, солнечное, дождливое или снежное — вас должно быть четверо!

— Ясно, пап. Ясно, — как часто мы утешаем родителей, хотя всем понятно, что это всего лишь слова. И отец понял, оттого и взгляд его потух.

— Внуки когда появятся?

— Пап, ты Нинку только не трогай, ладно? Она и так как на иголках.

— Нинка твоя — робот, сын, — отец обернулся, украдкой наблюдая за тем, как моя супруга осматривает обновлённый стол. Что в этом было странного? Да, наверное, ничего… Просто это так резало взгляд на фоне танцующих Вовки с Веркой и мило обнимающихся мамы и Влада.

— ВДВ-шники! — заорала Вера, так вовремя прерывая наш разговор. — Скоро уж президент начнёт рассказывать, что год был сложным!

— Пойдем…

После разговора атмосфера за столом сильно изменилась. Мужчины стянули галстуки, папа позволил себе две рюмки водки и уже сидел счастливый и румяный, а Верка отплясывала вокруг ёлки, зная, что через час уже можно разорвать подарочную фольгу с коробок. Девчонка.

Как ты, Крошка?