Джахарит

Егор Данилов, 2023

В самом сердце Альмаутской пустыни скрыт дворец Сеятелей. Словно кукловоды, они играют судьбами целого мира, заставляя обычных смертных идти на поводу страстей и желаний. Как сложится судьба Гасика, воина из аль-Харифа, если однажды он попадет в расставленные ими сети?

2

Если мир знает женщину, красота которой не сравнится ни с чьей другой, ее имя — Инас. Гордая, как саблерогий орикс, изящная, словно пустынная кобра, блистательная, точно стрекоза, она сидела передо мной и ждала. У нее за спиной уходили в небо финиковые пальмы, а Азрах и Асфара раскрашивали листья во все оттенки зелени так, что рябило в глазах. Наши встречи были редки и скоротечны. Мы не принадлежали друг другу, как не принадлежали никому. Мы были свободны, как все альмауты, и только то, что лежало у меня в кармане, могло это изменить.

— Что с тобой? — спросила меня прекрасная Инас.

— Я видел странный сон. Хотя уверен — все происходило в реальности…

— Что же ты видел? — удивилась она, ведь я говорил загадками.

Пытаясь растормошить меня, Инас посмотрела игриво, как делала это иногда в минуты перед долгой ночью. Разве не так поступает всякая женщина, которая хочет привлечь внимание мужчины, который ей нравится?

— В Пустыне я встретил старика. Он сразу показался странным. До сих пор думаю, что это был джинн. Старик рассказывал удивительные вещи: о Сеятелях, об Амале…

При звуках этого имени Инас нахмурилась и отвернулась. Я знал, что они изредка встречаются, но разве это проблема? Амаль уже одарил бы ее махром, будь у него такое желание. Да и она не сидела бы здесь, если бы это что-то для нее меняло. Обычаи альматов рождены Пустыней и образом жизни. Длительные расставания. Редкие встречи. Только желание завести ребенка может на время это изменить. Женщина перестает пить куф, мужчина покидает свой караван и на несколько лет оседает в оазисе. Никто не вправе спорить с традицией. Ни раис, ни даже авал.

О, я знал, что Инас симпатизирует Амалю. Выбирает встречи с ним, а не со мной. Ну так что? Добычу всегда забирает первый.

Я протянул руку и дотронулся до нее. Она вздрогнула и обернулась.

— Давай сменим тему, — предложил я.

— Отличная идея. Может быть, нам вообще не стоит говорить так много?

В ее глазах сверкнул огонек, от которого у меня по коже побежали мурашки.

— Подожди, — остановил я ее. — Я хотел сказать нечто важное.

— Разве ты уже не все сказал?

— Нет, не все. — Я собрался с духом и вдохнул побольше воздуха. — Будь моей альниссой.

Я вынул из кармана небольшой аквамарин, доставшийся мне от отца. Его грани переливались в вечерних лучах Азраха ослепительной синевой. Инас покачала головой, словно вовсе не заметила самоцвет.

— Ах, милый Гасик. Зачем ты делаешь это? Посмотри на мои глаза. Разве что-то в них напоминает тебе цвет это камня? Разве дочь Тахира, главы рода Саифов, может принять такой махр? Убери его, и давай забудем об этой глупости. Неужто для этого ты пришел? Неужто не можем мы просто провести время вместе, чтобы дать друг другу тепло этой ночи?

— Но Инас, какой махр ты ждешь? — выпалил я, не в силах поверить своим ушам. Я предлагал ей большее из того, что мужчина способен предложить женщине.

— Милый Гасик, — снова сказала она. — Какого цвета мои глаза? Ведь они как джахарит, неужели ты этого не видишь? Так могу ли я ждать меньшего? Иди уже ко мне, глупый.