Острый перец на твоих губах

Екатерина Аверина

Новая жизнь после года в плену оказалась совсем не такой, как я мечтала. Моего бывшего мужа убили при проведении спецоперации, а мы с сыном попали в кризисный центр, где нас учили жить заново. Но прошлое ворвалось в мою жизнь так внезапно, что я не успела подготовиться. Встретила того, в кого впервые в своей жизни смогла влюбиться и попала в руки другого, от кого бежала почти каждую ночь в своих самых страшных кошмарах.

Глава 8

Лайла

«Надо быть смелее» — даю себе установку уже в тысячный раз, глядя в запотевшее зеркало ванной. — «Саша права! Я и сама знаю, что не ради себя, ради сына должна перестать прятаться за своими страхами»

В дверь ломятся. Вздрогнув, быстро вытираюсь. На влажное тело надеваю домашнее платье, влезаю босыми ступнями в тапочки и выскакиваю в коридор. Рая с презрением на меня смотрит.

— Добрый вечер, — все равно здороваюсь. Она в ответ скалится только и крутит в пальцах сигарету.

Неприятная, грубая, но после того, что я сегодня увидела, больше не страшная. Я вспомнила, как выглядят настоящие чудовище, а это так, мелочи.

Тихонечко захожу в свою комнату, целую в лобик спящего Амина и уже спокойно сушу волосы, забираю из тумбочки тетрадку с заданиями от Саши, ухожу на кухню заниматься. Не буду включать в комнате лампу, сына и так еле уложила.

Вывожу буквы, стараясь делать строчки красивыми и ровными. У меня уже получается гораздо лучше. Сама вижу, где делаю ошибки в словах. Исправляю. Закончив, уношу все в комнату, беру книгу и возвращаюсь на кухню.

— Ты чего не спишь? — ругает меня вошедшая Саша. Показываю ей книгу, улыбается, гладит меня по голове, как ребенка. — Умничка. И скажи ему завтра обязательно.

— Скажу, — обещаю ей.

— Ну вот и славно, а теперь иди спать. Глаза вон, красные уже. Иди, девочка, день у тебя был тяжелый.

Она права. Сейчас бы отключиться без сновидений и проснуться только утром.

Возвращаюсь к сыну, обнимаю его, вдыхаю запах детского шампуня с волос. Амин забавно сопит, подложив кулачок под щечку.

— Моя драгоценность, — с улыбкой шепчу ему.

С трудом засыпаю. Меня утягивает в ночные кошмары. Все время просыпаюсь. Пульс, наверное, не меньше сотни, дыхание тяжелое. Выравниваю, напоминая себе, что все это сны, их не надо бояться, но стоит поглубже провалиться в темноту, как все повторяется. Не выдержав, встаю с кровати. Подхожу к окну, стою и наблюдаю, как первые лучики солнца отражаются от стекол стоящих вдоль бордюра машин. В груди горит неизвестное мне чувство. Долго не могу подобрать ему определение, перебирая знакомые слова, пока одно не попадает точно в цель: «решимость». Оно почему-то вызывает у меня улыбку. Надо будет спросить у Саши, правильно ли я помню его значение. Пока оставлю, мне все же кажется, это именно оно, чувство, когда ты готов вот прямо сейчас сделать нечто очень важное, на что не решился бы в иных обстоятельствах.

Еще раз улыбнувшись солнцу, иду на кухню, варю Амину вкусную кашу, тру в нее яблочко и возвращаюсь в комнату.

— Вставай, мой маленький, — глажу его по спинке и ножкам. — Уже пора.

* * *

День проходит как один из многих и ближе к пяти вечера горящее в груди чувство немного гаснет. Стоит посмотреть на Амина, и оно снова вспыхивает. Ради меня не надо, ради него, ради своего мальчика я буду и просить, и умолять если придется. Он не должен вернуться в тот ад, в котором родился.

Стук в дверь комнаты вызывает мурашки. Поправив все тоже платье с розами, в котором ходила на первую прогулку с Равилем, иду открывать дверь. Амин хвостиком топает за мной. Хватается пальчиками за подол и с любопытством выглядывает из-за моей ноги.

— Добрый вечер, — на пороге Равиль. Опять с цветами.

Красивые, полевые.

Амину протягивает небольшую красную коробочку, с прозрачной вставкой. Внутри грузовая машина.

— Нужно сказать спасибо, сынок, — напоминаю ему. Амин просто кивает. — Пока так, — извиняясь жму плечами. — Мы работаем над этим.

— Все хорошо, не переживай. Вы готовы?

— Да.

Запираю комнату. Равиль помогает с коляской. Амин капризничает, желая идти ножками. И так выходит, что мы с Равилем берем малыша за руки одновременно.

— Ты бледная, — замечает мой гость. — Что-то случилось?

Вот он, момент, когда чувству из моей груди надо дать выход, иначе меня просто сожжет изнутри.

— Я пока не знаю, — признаюсь ему. — Возможно, мне нужна помощь. Можно попросить?

Вот так. Вроде получается. Немного нелепо звучит, но еще месяц назад я бы даже такого не сказала.

— Конечно. Давай только определимся с направлением. Куда вы хотите пойти? Может все-таки на детскую площадку?

— Нет, — качаю головой. — Там будут вопросы, на которые я не готова ответь. В парке есть очень красивый фонтан. Мы с Амином любим его. Можно туда.

— Значит туда, — легко соглашается Равиль, а меня еще чуточку отпускает. Приятно, когда твои желания учитывают.

Доходим до фонтана. Устраиваемся на скамейке под деревьями. Амин берет из коляски машинку и немного отходит от нас, играется.

— Лайла, чем я могу тебе помочь?

— Ваша сестра, она ведь замужем за Виктором, тем, кто посадил Эльдара Гаджиева, — захожу издалека, стараясь правильно подобрать слова.

— Верно. Тебе нужна помощь Виктора? — правильно понимает он.

— Я пока не знаю… Мне бы просто узнать, не сбежал ли Эльдар из психиатрической лечебницы, — выдаю всю фразу на одном вдохе.

— Есть подозрение, что мог сбежать? — невооруженным взглядом вижу, как напряглись сильные мужские руки. На них тут же прорисовался рельеф их темных вен и тугих мышц.

— Мне кажется, я вчера видела его, когда возвращалась от психолога. Пошла пешком, чтобы прийти в себя после сеанса. Это мог быть и не он, но я очень боюсь… за сына, — добавляю, стараюсь дышать хотя бы через раз.

— Ты с ума сошла?! — на мгновение срывается Равиль. Шумно выдыхает сквозь зубы и уже мягче продолжает, — У тебя же сеансы поздно заканчиваются, девочка. Ночной город — не самое приветливое место для хрупкого цветка.

И я затухаю. Мой муж вот тоже считал, что мне не место ни в городе, ни на мероприятиях, ни вообще где-либо еще, кроме его спальни. Слишком красивая, слишком нежная, слишком хрупкая… Равиль тоже захочет посадить меня под замок?

А чего я жду от такого мужчины, как он?

— Лайла, — встает со скамейки и тут же садится передо мной на корточки, — я сейчас исключительно про твою безопасность. Да и не только твою. У меня Элинка тоже любила шастать по ночам, а я потом искал ее по всему городу. Мне не нравится, что ты потерялась сразу, — тянется к моим рукам, прячу ладошки под бедра. — Олененок, я знаю, ты боишься оказаться взаперти. Черт! Надо тщательнее подбирать слова, — говорит тише, ругая себя. — Одной ходить ночью и правда небезопасно. Дело исключительно в этом, а не потому, что я хочу забрать тебя и посадить под замок. Как — то так.

Нас отвлекает Амин. Он намочил футболку у фонтана. Прибежал к нам и хнычет. Неприятно ему. Быстро переодеваю, с собой всегда есть запасная.

— Не подходи очень близко к воде, — напоминаю сыну. — Опять будешь мокрый, — показываю на влажную футболку, расправленную на ручке коляски, чтобы быстрее высохла.

— Вот видишь. Ты сыну тоже объясняешь, что надо быть осторожнее. И я так же, — обаятельно улыбается Равиль. Меня от его улыбки и искреннего тепла в глазах отпускает.

— Я поняла. — киваю ему.

— Отлично. Теперь давай Виктору позвоним.

Равиль возвращается на скамейку, достает из кармана телефон, набирает номер и долго ждет. Внимательно слежу за Амином. Он оставил машинку возле лужицы, образовавшейся в ямке, а сам бегает за бабочкой и счастливо смеется. Чихает от лучиков солнца, пощекотавших его носик.

— Хороший мой, — шевелю губами.

Чувствую на себе взгляд Равиля. Опускаю ресницы. Неловко. Обжигает. В то же время приятно, ново и странно. В животе от волнения скручивает. Обнимаю его руками, стараюсь просто ровнее дышать.

Трусиха я. Самая настоящая трусиха!

В мужской разговор не вслушиваюсь. К этому меня приучили с детства.

— Вик сказал, — Равиль завершает вызов, — что Гаджиев все там же и тебе нечего бояться, но он сейчас все же уточнит и наберет меня. Кстати, в гости к ним можем поехать через пару дней. Как у тебя со временем? Говорю сразу, ехать далеко, так что туда с ночёвкой и пока ты не начала паниковать, сразу успокаиваю. Выдыхай. Комната у тебя будет своя. Если захочешь, даже на другом этаже от меня или в другом крыле. Там большой дом и природа — огонь просто.

— Я… — теряюсь от такого поворота, — не знаю даже.

— У тебя есть время подумать. Не давлю, — специально уточняет он.

— Я хочу познакомиться с вашей сестрой, просто не ожидала, что вот так.

— Понимаю, оправдываться необязательно. Могу поклясться, что не причиню тебя вреда и не прикоснусь против твоей воли, если тебя это успокоит, — серьезно говорит он. — Это просто выходные на свежем воздухе. Секунду, — отвлекается. У него звонит телефон. — Да Вик. Угу, понял. Спасибо, — и снова возвращает внимание мне. — Завьянову подтвердили, что Гаджиев на своем законном месте, — злорадно усмехается Равиль на последней фразе.

— Значит просто показалось, — выдыхаю с облегчением. — Я поеду с вами на все выходные, — соглашаюсь. — Только не клянитесь. Вашего слова будет достаточно. Я бы хотела, — опять теряюсь и подбираю слова. — Хотела бы попробовать в него поверить, — заканчиваю совсем тихо.