Lex. Растопить сердце байкера

Екатерина Аверина

— Лекс, ты не можешь так со мной поступить. Это же твой ребенок, — тычет в меня тестом на беременность. — А-бо-рт! — повторяю по слогам. — Какие нам с тобой дети? — обвожу рукой свой гараж. — О себе бы позаботиться. Брысь, Леся! Не делай мне мозг. Где бабки, ты знаешь. *** Олеся Шестакова — сирота и моя заноза в заднице. Я с детства мечтал о щенке или котенке, а появилась она. Прибилась к моему гаражу, стал подкармливать, пустил сначала переночевать, в итоге оставил жить у себя. Кормлю, пою, одеваю. Она в ответ выполняет ряд нехитрых функций, чтобы я не зарос пылью и всегда имел в запасе пару чистых футболок. Всех все устраивало, пока я однажды не перебрал и не обнаружил ее в своей кровати.

Глава 6

Лекс

Это маленький Ад. Гроза ни в какую не желает сбавлять обороты. Она зависла прямо над нами. Визор шлема задран вверх, иначе дорогу не разглядеть совсем. Над головой грохочет гром, заглушая и шум моторов, и пробуксовку, и нас заодно не хило так глушит. Молнии разрезают небо на рваные куски. Это, черт возьми, эпичное зрелище для тех, кто наблюдает за гонкой.

Из-под колес в разные стороны летит вода. Трасса все больше превращается в одну сплошную лужу. Менее опытные уже сошли с дистанции. Тяжело. И адреналин, мать его, зашкаливает! Оставшиеся держатся на нем, на опыте и понимают, что на кону стоят большие бабки.

Впереди первое препятствие. Не самое высокое. Доски закреплены наверху, но их все равно колбасит при подъеме. По ребристой крыше едешь как по рельсам, а вниз по второй доске спускаться пиздец как страшно. Играя скоростями и задерживая дыхание, прохожу чертов контейнер. Извращенцы! Можно было убрать этот кусок из сегодняшней гонки. Обязательно кто-то убьется.

Не я… Я не могу. У меня планы и там голубоглазый домовенок сдохнет с голоду. Надо вернуться.

С заносом вхожу в поворот. Впереди высокий, классический контейнер. Три метра почти и угол подъема не очень комфортный. Добавляю скорости и влетаю на крышу, проскочив сразу половину длины. Теперь аккуратно, но быстро спуститься, иначе тот, кто идет за мной почти впритык, скинет меня отсюда, и я сверну себе шею.

Успеваю и сразу увожу мотоцикл в сторону, чтобы мой главный соперник не вошел мне в задницу. Мы практически сравнялись. Устали оба. Это заметно по участившимся ошибкам. Еще два контейнера и второй, последний круг. Заходя на него, отмечаю, что лужа у стартовой линии стала гораздо больше и глубже. А еще там скользко. Я чуть не лег, поворачивая на трассу. И пропустил вперед конкурента.

Не забыть. Не забыть, мать его! Чтобы там не упасть.

Догоняю Феникса. Идем колесо в колесо. Подтянулись остальные парни. Надо бы прибавить. Второй раз получить такую фору будет сложно. Он тоже это понимает, и мы начинаем отрыв.

Видел бы меня брат. Нет, он бы не восхищался мастерской ездой. Скорее наоборот, наорал, что сам отберет у меня байке, а потом бы все равно похвалил. Но я же умер для него. Не звонит, не спрашивает у матери, не приезжает в страну.

А я изменился, Рад! Ради тебя, ради себя, мать его! Ты бы приехал и посмотрел, как я живу! Ты бы очень удивился, братишка…

Выдохнув, на повороте перед контейнерами обхожу Феникса и заскакиваю по вибрирующей доске наверх. Мне показалось, что она затрещала подо мной. Списываю на дождь. Они же, блядь, рассчитывали нагрузки, когда устанавливали их? Наши байки не приспособлены к прыжкам с высоты.

Спускаюсь. Скоро новый подъем. Я снова первый, но яйца начинают сжиматься. Потому что да! По чертовым доскам идут трещины. Феникс тоже увидел. Я успел заметить, как он спускался.

На предпоследнем контейнере спусковая доска ломается под одним из байков. Парень падает вместе с техникой, прокатывается вперед и, погасив скорость, ударяется о соседний контейнер. Все притормаживают. Мало ли, вдруг нужна помощь. Нет. Доска сломалась уже практически возле земли. Идущему за ним приходится спускаться по подъемной, а пацан встает, трясет головой и показывает большой палец вверх.

Гонка продолжается. Счет идет на секунды. Последний контейнер, за ним поворот и финиш. Равняемся с Фениксом. Кому пропускать? Здесь вдвоем не проскочишь. Я уступаю, прикидывая, что он сильно сбрасывает скорость на спуске. Если я не буду сбрасывать, я его обойду.

«Пол ляма, Лекс. Пол ляма!» — мотивирую себя.

Разгон. Феникс поднимается. Доска под ним расходится по трещине в стороны. И как, блядь?

Ладно. Я обещал Марику, что мы возьмем эти бабки.

Чтобы проскочить, надо просто разогнаться. Мне хватает расстояния, чтобы взять максимально возможную скорость в нашей ситуации. Взлетаю на контейнер и обгоняю Феникса, тормознувшего перед тем, как спускаться. У меня остановиться не получится, и я едва успеваю поставить колесо на кусок дерева, чтобы слететь с него вниз, и с трудом вписываюсь в поворот.

Феникс отстал, а я, не сбавляя скорости, поворачиваю на финишную линию, поздно вспоминая про дебильную лужу и скользкий выход из нее. Заднее колесо уводит в сторону, и я ложусь на бок, не в силах удержать байк. Меня протаскивает немного вперед, обжигая бедро резкой болью.

Народ свистит, орет, сигналит.

— Ты как? — Марат с бешеными глазами стаскивает с меня мотоцикл.

— Выиграл? — хриплю.

— Да, — друг убирает технику в сторону.

— Тогда все заебись, — переворачиваюсь на спину, тяжело дышу и смотрю в сумасшедшее небо, которое и не думает прекращать свой концерт.

— Встать можешь? — вокруг уже собралась толпа.

Да чтоб вас! Выдохнуть не дают.

— Хз. Давай попробуем, — цепляюсь за его ладонь, подтягиваюсь. — М-м-м… — жмурюсь поднимаясь.

— Ты псих, Лекс, — рядом появляется Феникс. Хлопает меня по плечу. — С победой. Заслуженно.

— Спасибо.

Держась за Марата, хромаю к организаторам. Забираем бабки, выслушиваем поздравления. К нам подбегают Сабина и Таша. Скидываю последнюю с себя. Я и думать о ней забыл. У меня сейчас другая головная боль. Надо добраться до дома.

Для таких случаев у нас тут дежурит грузовая газель. Наши с Мариком байки грузят в нее. Оба поедем в кузове. Друг берет с собой обеих девчонок. Я тихо забиваюсь в угол и стараюсь не стонать, потому что на каждой кочке меня простреливает болью до самых мозгов.

— Мой победитель, — Таша все же присаживается рядом, кладет руку мне на плечо. — Очень больно?

— Нет, блядь, приятно! Не видишь?

— Не рычи. Сейчас доберемся до вашей базы, я тебя и полечу, и пожалею. Все-все, что только попросишь, — мурлычет мне в ухо.

Забив на нее, закрываю глаза и жду, когда доедем.

Газель останавливается. Миха выходит, чтобы помочь выгрузить сначала байки, потом телок, потом уже меня. Они с Мариком помогают идти через двор. Загребаю раненой ногой воду из луж.

— Что случилось? — из гаража выскакивает маленькая блондинка с испуганными глазками и замирает, глядя на нашу компанию, на мой покоцанный байк, моментально промокая под дождем.

— Так, девочки направо, — командует Марат, — а домовята и мальчики налево.

— Стоп, мальчики, а это кто? — не торопится уходить Таша. Это не ее подружка, этой не похер, кто рядом со мной тогда, когда поблизости она.

— Таша, съебись пока, а? — злится Марат.

— Козел! — фыркает, но послушно топает в его гараж.

Мар открывает обе двери. Помогает мне войти и сесть на диван. Кузя крутится рядом.

— Поможешь ему раздеться, я байки загоню к себе? — спрашивает друг.

— Я сам могу, — и даже расстегиваю замок на куртке. Руки-то у меня целые.

— Помоги ему, Кузёнок. Пожалуйста, — настаивает Марат. — А ты, — тычет в меня пальцем. — Не пиз… бухти, — глотает при девчонке мат.

Куртку я все же стягиваю сам. Бок под ребрами болит. Там ушиб скорее всего. Джинсы порваны, но за забившейся в дырку грязью не видно, насколько там все плачевно. Кузя смотрит на меня пару секунд, поджимает губки и решительно дергает вверх футболку. Она снизу мокрая и тоже грязная. Я даже не почувствовал.

— Синяк, — показывает на место ушиба.

— Переживу, — отвечаю и пытаюсь встать.

— Сиди, — качает головой, легонечко толкнув меня холодной ладошкой в грудь. — Только сдвинься чуть вперед бедрами.

Съезжаю и с интересом наблюдаю, как она краснеет, но все же быстро расстегивает мне ремень. Потом снимает наколенники и только после возвращается к ширинке. Не помогаю ей. Специально. Взялась же сама. Вот пусть удивляет.

Прикусив белыми зубками губу, она решается расстегнуть мне замок и пуговицу. Шумно выдохнув, начинает стягивать штаны, очень стараясь не причинить мне боль, а я стараюсь сделать вид, что она не задевает рану на бедре и глотаю стоны, оставаясь в одних трусах.

— Сейчас принесу теплую воду. Надо смыть грязь и обработать.

— Принеси, — раздается от двери. — Я сама обработаю.

— А я думал, ты только сосать умеешь, — злюсь на помешавшую мне Ташу.

— А я надеюсь, что у тебя на меня так стоит, — кивает на мои трусы, наклоняется и специально для Кузи целует меня в засос.