Чистилище 2020 или Дневник Ковидницы

Екатерина Аликина

Дневник женщины, переболевшей ковидом и наблюдавшей за его течением

Заражение

05 октября 2020 года (понедельник).

Вот уже первый понедельник октября. Утро не предвещало ничего плохого…

Только проснувшись, я пошла на кухню, чтобы налить в кружку чистой воды с ложкой мёда, что очень хорошо прочищает кишечник и заводит метаболизм. — К этому методу профилактики ожирения я пришла в течение многих лет. Выпила залпом полную кружку этого «очищающего эликсира».

Яркий луч солнца, отражённый от окна дома напротив, окончательно согнал сон. Я улыбнулась новому дню и мысленно стала благодарить Творца, за создание моей «Божественной души» и моё присутствие на «Матушке-Земле» Здесь и Сейчас. (Так я делаю уже пару лет, как только мне открылось осознание). Уже подняла руки, как бы принимая на себя чудодейственные энергии «Абсолютной Божественной любви и Вознесения» белоснежно — искристого света. Только ощутила себя в «потоке», как слышу сзади шаги. — Брат вышел из своей комнаты, зашёл на кухню, включил вытяжку и приготовился зажигать сигарету…

— Доброе утро, сестрёнка!

— Привет, а ты что дома?

С недовольством, что мне помешали, спросила я.

— Да вот, заболел. Ходил сейчас в поликлинику, сел на больничный. Что-то температура поднялась.

Брат старше меня на четыре года — ему уже за пятьдесят. Когда-то был высокий, стройный, красивый блондин с серыми глазами. И по характеру был прямо братом — другом, играл на гитаре, пока не женился двадцать лет назад на «хабалке» из Очёра — учительнице начальной школы. И с тех пор характер его круто поменялся. Ростислав со временем стал жутким снобом, любящим всех поучать, как правильно жить. Хотя сам в жизни ничего и не добился. Всю жизнь проработал фрезеровщиком на заводе. Хотя, может и в этом его есть самореализация. Создавать шедевры из куска металла и ему это по душе. Любимая работа, стабильная зарплата. Не то, что у меня, вечно в каких-то поисках лучшего. У каждого ведь свой путь… Светка хорошо управляет им, изначально женив его на себе, будучи беременной от другого. Но так как она умная и хитрая, убедила, что сын Иван — от него! И как джентльмен, брат женился на ней и привёл в родительскую квартиру. Так и живут до сих пор.

Ростислав закашлялся затяжным глубоким кашлем. Смотрю на него — лицо опухшее и какой-то цвет неестественно красный, нет — розовый даже.

— Как тебя угораздило, то?

— Наверное, продуло. Ездили вот в Очёр со Светкой, там, на озере рыбачили — замёрз, ветер был… А прикинь, моя тёща «Ковидом» переболела, даже две недели лежала в больнице под ИВЛ, так ей плохо было!

— Оказывается, «Коронавирус» на самом деле есть, даже вот родственники твоей жены переболели. А мы думали, что это только замысел правительства, чтобы деньги отмыть…

Встретились мы с ним на общей кухне, квартиры, которую мы делим с его семьёй — он в одной комнате, моя семья и престарелая мать — в двух смежных, больших комнатах с балконом.

— Ты случайно не «Ковидом» заболел? Заразился от тёщи?

— Нет, Катечка, врач сказал, что у меня «ОРВИ».

— Сам то ты как себя чувствуешь, не боишься, что это «Ковид»?

— Да, нет.

Брат только усмехнулся. Оказалось, потом, что он вообще не верил в эту объявленную пандемию, и как следовало, к предостережениям Минздрава об опасности заражения, относился — «Авось пронесёт!» Но радовался, как всегда, отдыху по «больничному» — на работу можно не ходить, а можно пить и курить целый день на кухне.

В сознании у меня промелькнул какой — то непонятный страх.

— А вдруг это так? Не кашлял бы тут на всех, на всякий случай.

Уже с раздражением сказала ему, уже сама чуть не задыхаясь от табачного дыма.

Всю жизнь меня в брате раздражало, что он как-то всегда нахально вел себя с моей семьёй, со мной не считался, посмеивался высокомерно. Спокойно мог курить в присутствии маленькой внучки, когда дочь Анна гостит у нас. Мои слова: «Пожалуйста, не кури в ванной, утром — дети идут умываться и дышат этой отравой» всегда принимает в «штыки» — типа, ты кто тут такая — я здесь хозяин. — Так он, почему-то вместе с мамой, которая души в нём не чаяла, считал. И вместе со своей женушкой мечтал, что когда-то придёт тот день, когда я со всей своей семьёй покину эту квартиру.

Я, конечно, тоже мечтаю о своей отдельной квартире, а ещё лучше — доме. Хотя была, когда — то в девяностых годах, в посёлке — на родине мужа, у нас отдельная квартира. Это было смутное время, когда зарплаты по полгода не платили. Простые люди, которые не стали разворовывать государственное имущество в период приватизации, выживали только своими посадками, рыбалкой и охотой. Если они, конечно, как мы, уехали из города. А те, кто остался, выживали, как могли.

Вот моя школьная подруга — «рыжая бестия» с зелёными глазами, никогда не унывающая Ленка, всегда с ужасом вспоминает это время, как только на глаза ей попадают бульонные кубики «Knorr». Говорит, бывало, с соседкой по лестничной площадке, делили пополам один маленький кубик, чтобы сварить домашним похлёбку с молодой крапивой… Жуткое время, голод и маленькие дети, и безработный муж, которого прокормить надо.… В посёлке мы не голодали. — Охота, рыбалка, грибы, огород — картошка. Молодые тогда были — ничего не боялись. Но потом, в начале нулевых, дети подросли, и я подумала об их дальнейшем образовании. В таёжном посёлке в верховье Камы, по — правде, ничего хорошего не предвиделось. И я с маленькими детьми переехала обратно в родительскую квартиру — в город — краевую столицу. При этом, первый раз покидая ненавистного мужа, как я тогда думала.

Так вот, мама и брат называли меня противно так — «Катечка» (ни Катенька, ни Катюша — как называл меня отец при жизни, хотя бы просто так — Катя), тоже давало понять их отношение ко мне. — «Скорей бы ты съехала бы куда — ни будь».

Обидно, так как квартира была у нас не в собственности, а просто по «социальному найму». Когда-то выделили её моему отцу в 1978 году, как партийцу — коммунисту, в центре города, за рождение третьего ребёнка, то есть меня. Он работал тогда в журнале «Политическая агитация» корреспондентом. И в период бесплатной приватизации жилья отец был против дележа на собственников. Говорил всегда: «Вы же «растащите» всю квартиру на куски, а так она в целости и сохранности».

И прописаны были мы все наравне. И это было очень мудро с его стороны.

— Ну, дай то Бог, чтоб это был не этот вирус. А то, надо маму из дачи уже перевезти. Съездишь, пока не разболелся?

— Хорошо.

Ответил брат и затянулся сигаретой. Я быстрей покинула кухню, чтоб больше не дышать едким дымом. А он продолжал беспрерывно кашлять и курить, по две-три сигареты в раз.

Как всё же плохо без отдельного жилья, вот сейчас, к примеру, брат мог бы спокойно заразить меня этим «Ковидом», если бы болел им. Он кашляет, чихает сейчас, даже не прикрывается…

Вообще изначально всё пошло не так, как я мечтала в молодые годы. Зачем — то вышла замуж в девятнадцать лет. Родителям было всегда всё равно, что у меня на уме. Никто меня не наставлял на путь «истинный». А воспитывали в «духе коммунизма» — детский сад и школа должны были воспитывать будущую молодёжь и потом уже, государство выдаст квартиру. Папа как истинный коммунист свято верил в это. В чём и мама его поддерживала. Переехав когда-то в «большую» тёшку, с тремя маленькими детьми, они благополучно отдали нуждающимся и однокомнатную кооперативную квартиру, и комнату, которую маме выделили на работе. Отдали так — зачем нам лишняя частная собственность? Бесплатно. Хотя мамина мама, моя бабушка Татьяна, которая ютилась со своей старшей дочерью в обветшалом домике на окраине Кунгура, уговаривала: «если вам не надо, то отпишите хотя-бы нам. У Вали — сестры, двое маленьких детей и мужа нет, и жильё ей не светит». — Нет — для мамы это считалось коррупцией, всё-таки она считала себя очень справедливой. Главное, чтоб её никто не упрекнул на работе, а папу — партийца, тем более… Конечно, о нас — что мы когда-то вырастим, она тоже и не подумала. Так и мы воспитывались — что государство нас обеспечит жильём и «париться» не надо, ведь лет через десять обещали — «Коммунизм»…

Потом, когда никакого коммунизма и не стало, а наоборот, — папа любил меня спрашивать:

— Ну что, Катенька, на свою квартиру то копите? (Я только смотрела на него с недоумением).

— Да, конечно, «копим» папа! Особенно муж — который даже и не задумывался, что как-то заработать на своё жильё.

Когда стала встречаться с ним, и понятия такого что «выгодная партия» при выходе замуж, даже и не существовала. Про отношения знала тогда только из романов, которые запоем читала всю молодость. Ну а ума у меня было тогда не очень много. Был просто общепринятый курс жизни. Закончила школу — поступай в институт. Не получилось поступить — выходи замуж и иди, работай, чтобы мужа прокормить. Да, ещё не забудь детей родить, а то какая семья без детей. Ха-ха, а об богатстве или об обеспеченном женихе даже и в мыслях не было — воспитание в духе коммунизма дало о себе знать. Так и произошло со мной когда-то в начале девяностых. А ещё:

— «если не выйдешь замуж после школы первые три года, то уже шансы выйти до тридцати вообще обнуляются». Такое было мнение в обществе…

Вот и выскочила — дура. Думала, надо обязательно — замуж, а то потом кто меня возьмёт? Да, ещё никто из родителей и братьев мне никто не говорил, что я красивая. — Так может быть я и подождала бы с замужеством, может быть и «принца» всё же дождалась. И глядишь, совсем-бы по-другому сейчас жила…

Зарплата учителя музыки маленькая, а ипотеку с четырьмя детьми никакой банк не соглашался дать. Когда-то до 2005 года стояли в очереди на жильё, как многодетные, но наш президент решил тогда, что многодетные смогут себя обеспечить жильем сами. И эта очередь исчезла.

Со временем, дети стали вырастать и две старшие дочки переехали в съемные квартиры со своими бойфрендами. Теперь в этих двух комнатах живём с десятилетней дочкой и сыном, год назад который пришёл с армии, и вот только устроился на работу недавно.

Также бывший муж, иногда обитает. То уйдет со скандалом, то со слезами и обещаниями, что он изменится и бросит пить, возвращается месяца через 2–3. И так уже года четыре. Я уже устала верить его очередным обещаниям. Уже ничего не хочу. Хочу, чтоб оставил меня в покое.

Мама с папой, выйдя на пенсию, счастливо доживали свою старость в своей уютной даче до 2018 года. Пока не случился пожар.

Загорелась баня и гостевой дом, за которым на цепи сидела собака. Жуткие завывания которой, заставили папу пролезать сквозь огонь, чтоб отцепить ее. Да… Тарзанку он спас, а сам сильно обгорел. Лечили долго в ожоговом центре, но через полгода, все же смерть от инсульта, прибрала его к рукам… Отец, первого сентября того года, умер…

И мама с тех пор также ютится с нами. Но, каждое лето — на даче. И как раз пришло время ее привезти, так как уже холодать стало, а печки она топить не любит. Да и мы уже стали там реже бывать. Естественно, ей скучно.

Заражение мамы

6 октября (вторник).

Брат съездил на дачу, привёз маму. Занесли кучу котомок.

Ох, опять с дачи что-то везёт котомки-пакеты с какой-то старой одеждой — надавали ей соседки. И ведь несут и знают куда… Мама, пережившая голодное военное детство с благодарностью, принимает все, что ей несут, думая, мало ли что? Вдруг опять война, и одежда: пальто, куртки, штаны пригодятся. И будем мы все отсиживаться на даче…

Но, по мне — это, всё энергетика чужих людей, кто-то болел, кто-то и умер. Даже некрофильная энергетика, которая подавляет здоровую. Недаром дом гостевой уже сгорел, наполненный этой одеждой. Очищаясь от этой старой энергетики…

Всегда переночевав на даче, чувствую себя разбитой, аллергия какая-то появляется, болею, в общем. Сама то я свою одежду ношу от силы год и уже не возвращаюсь в прошлое. А покупаю только новое. При этом не понимаю тех, кто покупает одежду в «секонд-хенде». Какая бы, она не была брендовая, но её уже кто-то носил… Да, тут я сноб — никуда не денешься…

Только лес меня спасает, река очищает — и становится лучше, и я благодарна всё же даче и родителям, которые когда-то её построили. Главное, дача даёт возможность вырваться из душного города и пожить рядом с природой. Побыть в тишине, в баньку сходить….

Но вот в доме — вся веранда забита этой старой одеждой — по полочкам, по вешалкам. Мама любит всё перекладывать и перевешивать. Но сама ничего не носит. Одевается только в своё уже обветшалое. Поэтому и думают про неё, что бедно живёт. Сколько раз объясняли мы всё это. Она только обижается:

— Если, будете выкидывать эту одежду на помойку, то значит и меня также выкинете.

Сколько раз покупали мы ей красивую одежду, не носит почему-то. — Наверное, это психическое — синдром «Плюшкина». Да ладно. Её душа радуется, когда в доме полно одежды. Если ей это так необходимо, то пусть. Нельзя нервировать стариков и что-то выговаривать им. Это их устои. И мама за свои принципы и привычки очень держится, и что-то другое ей внушить уже невозможно.

Маму зовут Рита. Ей 82 года. С папой они были одногодки. Даже дни рождения у них в июле, с разницей в три дня. И всю жизнь — вместе. Она привыкла, что муж был всегда ей опорой. — Борис делал все по хозяйству: печь топил, в магазин ходил и пищу готовил. Мама же делала только то, что любила делать. Всегда говорила: «Если я не люблю готовить, то и не готовлю».

Она любит свой огород — где, с утра до позднего вечера выщипывает сорняки из грядок. И любит читать, а позже подсела на кроссворды и «судоку». Всю свою «сознательную» жизнь до пенсии, с дипломом высшей математики проработала инженером — изобретателем на оборонном предприятии. Всегда была занята только собой, а остальным позволяла помогать ей, считая других неинтересными и посредственными, если они не сумели получить высшее математическое образование.

Всегда держалась от всех поодаль, находясь в «своём мире» — лишь бы ей не мешали. Даже когда садимся обедать, она всегда находит сто причин, чтоб прийти к концу трапезы. Она очень любит одиночество, тишину. Но при этом, чтоб также и еда была готова, и постель расстелена, и банька натоплена кем-то. Вот папа и выполнял эту функцию — обеспечения ее комфорта. Любил очень…

Так любил, что развёлся со своей красавицей женой, оставил маленького сынишку, и взял Риту в жёны. Которая, однако, сохла по женатому мужчине и уже была беременной от своего возлюбленного. Который так обрадовался, что у неё появился воздыхатель и с лёгкой душой благословил её на свадьбу с Борей. Папа же несмотря ни на что, очень любил её и воспитывал этого ребенка как своего… После смерти вот этого старшего сына Фёдора, в 1999 году, мама, каким-то чудным образом определила: «Все, кого люблю — те умирают. Поэтому надо стараться больше никого не любить». Что сразу отразилось на ее отношении к нам. Особенно ко мне и папе.

Помню, после похорон отца, где она чуть всплакнула для приличия, и вообще не хотела приезжать с дачи на похороны: «Вы уж как-нибудь сами с папой попрощайтесь за меня». Как-то вечером разрыдалась, всё же. «Что бабушка, что с тобой?» — Заволновались внучки. Рассказала:

— Жалко Борю. Не могла дать ему любовь свою. Любила, потому что всю жизнь отца Феденьки, по — настоящему. А мужу позволила только быть со мной. Славочку вот родила ему. Ну а Катю… — не делать аборт, Борис уговорил.

Да, конечно, во мне постоянно живет обида недолюбленности мамой… И в последние годы — обида за отца.

— Как она уговорила его в тот роковой год, остаться на даче, ещё перезимовать. — «Куда мы денем кошек в квартире?» — Был её основной аргумент. Как уже папа звал её в город, как — будто чувствовал погибель свою. И будучи сильным русским «богатырём», с широкими мощными плечами, с ростом в два мера — жить ещё и жить! Но… всё произошло так, как запланировала судьба. За полгода, богатырь превратился в немощного старика…

Я плачу до сих пор. Так жалко его. Он был единственным, кто любил меня по-настоящему… И мы с мамой даже поругались, тогда, когда мы с папой уговаривали её переехать на зимовку в город — в тесноте, да не в обиде. Мы с Сашей тогда отгородили шкафом половину комнаты, для их спальни — кровать, кресло, стол, чтоб она рукоделием занималась. — Нет, она так привыкла к тишине. И стояла на своём, как каменная стена. Почему — то, кошки были всегда дороже для неё, чем родные люди. Да, кошки и старая, кем — то ношенная одежда…

Также была злость и обида, что папа с инсультом, просидел на мокром полу четыре часа и не мог ни слова не сказать, ни встать. А она даже не подумала, что ему плохо. Может, конечно, её сознание не хотело воспринимать тогда тот факт, что у мужа инсульт, а не просто он «придуривается». Сидит с четырёх утра на мокром полу — не смог дойти до туалета… Только когда Анна в девять часов утра, с грудничковой малюткой, проснувшись, спустилась в низ и обнаружила эту картину: бабушка ходит вокруг дедушки, сидящем в луже, и шлёпает его: — «Вставай, вставай, чёт расселся». Ну а папа, конечно, не мог уже ничего сказать — мозг отмирал. Только увидев Анну, собрался силами и выдавил чуть слышно: «Помоги…»… Анна помогла ему пересесть в кресло. Принялась звонить в скорую, а бабушка отговаривает: — «Может так обойдётся?»…

Но Анюта созвонилась с Мирославой, которая в трубку закричала: — «Это же инсульт, быстро вызывайте скорую!» Анна набрала. «Скорая» приехала через час и отвезла папочку в реанимацию. Где на третий день он скончался…

Автопортрет отца

Мы все тогда понимали, кто на самом деле погубил отца, но все сдержали свои эмоции и обвинения, понимая, что его уже не вернуть этим. И мама то вряд ли осознает свой вклад в его смерть, только обидится на нас. А нам с ней жить. Вот она до сих пор обвиняет «продажных» врачей, которые не стали с ним «возиться и отключили от реанимации, так как мы им не заплатили». Хотя врачи сами говорили, что сделали всё что смогли, и естественно про деньги никакого разговора не было… Но драгоценное время при инсульте было сильно утрачено…

Но, всё же у мамы есть любовь! Любовь к своему второму сыну, которую она не смогла побороть.

И вот брат, болеющий якобы «ОРВИ», с невысокой температурой поехал за мамой на дачу. Увидев его, она подбежала, стала обнимать, целовать в губы. Ну а Ростислав, не «подозревая», что у него может быть «Ковид», не отстранился и позволил ей насладиться своей материнской любовью.…

Вместе с мамой, приехала и собака, из-за которой папа поплатился своей жизнью, спасая её из огня. Тарзанка, была когда-то Тарзаном, пока мама не поняла, что это — девочка. — Смешная, большая дворняга. С умными, всё понимающими добрыми глазами.

Смотрю на неё — зачем ты нужна здесь в квартире? Она как посмотрит каким-то папиным взглядом, каким-то добро-виноватым:

— А куда мне деваться? Терпите, хозяева…

Вспоминаю, как хорошо мне было ещё этим летом пробежаться вместе с Тарзанкой по лесной тропинке…

Лето 2020-года, период «самоизоляции» — люди, горожане сидели безвылазно в своих душных квартирах. Сходили с ума, поняв, что остались без привычного уклада жизни: без любимой или нелюбимой, но сейчас, такой желанной работы. И естественно остались без стабильного дохода, зарплаты. Это только в отчетах перед государством, им что-то выплачивал работодатель, а по факту — рабочих и служащих просто «выкинули на улицу» — в бессрочный отпуск без сохранения зарплаты. И люди послушно, писали эти заявления и шли «умирать» в голоде и страхе, в осознании — что больше по-прежнему уже ничего не будет.

Да, двадцатый год чётко разграничил «время — до» и «время — после».

Я ведь знала это, будучи склонной к видениям. Ещё в декабре 2019, я сказала своему другу на работе: «Скоро всё изменится, будь готов. Как было раньше, уже не будет»… И в июне, уволившись с работы, где уже платили копейки, благополучно оформила «пособие по безработице» через «госуслуги» и уехала к маме на дачу. Где в своё удовольствие занималась медитациями, утренними пробежками по лесу и плаванием в речке.

— Ладно, живи тут на коврике у входа.

— Тарзанка тихая, просто так тявкать не будет, как две пустолайки в соседней комнате — Светины «дочки» — маленькие собачки жены брата, и почему-то такие противные, как сама хозяйка.

Первые симптомы

11 октября (воскресение).

Сегодня воскресенье. Утром, выгуливая Тарзанку, сделала пробежку и от души выполнила весь комплекс упражнений на тренажерах, стоящих в соседнем дворе. Решила, что мало всего два раза в неделю ходить в тренажёрный зал. Надо тренироваться каждый день. Вот так — с утренней пробежкой…

Похолодало, сыпал мелкий дождик. В окнах на меня уставились несколько наблюдавших, думая, что я не вижу их. Но, меня сейчас мало волнует мнение других. Учусь жить в своём Духе. И это так здорово, проживать каждый день с осознанием, что это чудо — жить на Земле, радоваться каждому проявлению жизни, чувствам и ощущать движения своего ещё не старого тела.

Боюсь ли я на самом деле заболеть Ковидом? Ещё в марте я перенесла этот вирус, который посчитала за ротавирус. С моментальным повышением температуры и расстройством кишечника. Три дня меня тогда трясло. А потом всё прошло. Поэтому я уже вроде-как знаю, что «не так страшен чёрт, как его малюют». Слышала, конечно, об единичных случаях летального исхода в больнице от Ковида. Но это, наверное, люди уже чем-то болели хронически…

Пришла домой, сильно вспотевшая и сильно уставшая. С удовольствием отогрелась в горячем душе и упала на диван. Люблю вот так в воскресенье, ни о чём не думая, пролежать на диване и смотреть какой-нибудь очередной сериал по «России». Про трудную женскую судьбу — где сперва плохой и подлый муж, потом — она остаётся ни с чем, с ребёнком на руках. А потом начинает действовать, не слушая никого — приходит к процветанию, как бы доказывая всем — вот я чего стою, вот какая я молодец. И тут ещё прекрасный «принц» в лесной хижине — тайный миллионер, который так её полюбил, что готов жизнь отдать. И конечно она тоже счастлива — «Хеппи энд»…

— Эх, хорошие сказки для наших несчастных, неудовлетворённых в любви женщин. Жаль, что так бывает только в кино… Как всё же мне с мужем не повезло.

К середине дня запершило в горле, и появилась какая-то слабость. Голова стала кружиться.

В шестом часу вечера сынуля, который получил первую получку на новой работе, позвал меня купить что-то из одежды для офиса. Помочь выбрать.

Давно вместе мы с ним не выбирались куда-то. Но, ему видимо со мной было комфортней, — «мама ощущает качество и стиль в одежде».

— «Если вещь хорошая — надо брать, и если это бренд — то еще лучше и есть понимание высокой цены. Мы не богатые, чтоб позволить себе дешёвые вещи».

Всегда так объясняю детям. Конечно, бывший муж всегда был не согласен с этим.

Летом, также искали сыну джинсы, заходили во все джинсовые магазины на «Компросе» — всё не то. Уже отчаявшись, увидели «сток» в каком-то полуподвальном помещении, где всё же нашли прикольные джинсы «Дизель». Как они сели на него — как влитые. Я ещё сказала: — «Ну, ты как модель». Мальчик у меня вырос высокий — 183 сантиметра роста, стройный блондин с серыми глазами и милыми чертами лица, очень добрый и чуткий. В детстве его всегда путали с девочкой, ну в раннем детстве. Продавец, также посмотрел на него и дал скидку в две тысячи. Купили удачно джинсы — всего за четыре.

Сегодня же с Яшей пошли в торговый центр и выбрали, худи и джинсовую рубашку. Долго стояли у кассы в очереди, где одна женщина, так и напирала сзади на сына. Я уже хотела напомнить ей про социальную дистанцию в полтора метра, и что я, к примеру, «Ковидом» болею. Но тут резко появилась нестерпимая боль в голове. Я даже застонала, что все обернулись на этот стон. Сын как раз уже расплачивался.

— «Мама, что с тобой?»

Испугался, подбежал, взял под руку. Пошли потихоньку домой. Мне стало плохо дышать, и ощущалась все большая тяжесть при ходьбе. Дома уже померила температуру — 37 и 4. — Все же продуло утром, поняла я.

Ночью проснулась от жесткой боли в легких. Больно дышать. Я прямо ощущала, как эта колючая боль проходила по моим бронхам — начиная с верхних отделов и спускалась, с каждой минутой, всё ниже и ниже, расплываясь на все легкие. Всю ночь я искала удобное положение тела, чтобы боль в груди уменьшилась, подстраивая дыхание.