Автостопица: путевые заметки

Екатерина Бург, 2020

За спиной четыре года – четыре лета – автостопа, пятое путешествие растянулось на целых шесть месяцев. До Владивостока через Севастополь, Питер и круг по центральной России. Через горы, поля, города и фестивали. В одиночку передав привет от Чёрного моря Японскому. Почти 30 000 километров, стартовый капитал – пустой карман. Тонны текста в блоге, на основе самых лучших постов которого и были сформированы рассказы в этой книге.

Утриш

1 часть. Провожатый с придурью

Мечта нормального путешественника — прогуливаться налегке в лёгкой летней одежде и снимать номер в гостинице… Мечта обычного путешественника, но не автостопщика — я отважно тащу свой тяжёлый рюкзак и парюсь в практичной жилетке с множеством карманов. Зато у меня есть палатка — где захочу, там и будет дом. Погуляла по Анапе несколько минут и поняла, что мне тут некомфортно из-за толпы людей. Курортные города мне неинтересны. Бегу от народа в магазин закупаться едой, а дальше — на автобус.

Еду до Сукко. До Большого Утриша уже не ходят: поздно. Опустилась тьма, до Утриша идти два километра. Можно и автостопом, но темная незнакомая дорога чуть напрягает. Зачем искушать судьбу, если могу дойти и пешком?

Из света — лишь звёзды. И фары проезжающих мимо машин обозначают повороты. Навстречу идёт компания с детьми. Развевают мои страхи: говорят, что немного осталось идти, сами пешком направляются в Сукко. Вот теперь и не страшно, даже появляется чувство, что все здесь свои. Местность начинает меня принимать.

Уже на подходе к Утришу вспомнились мне типичные истории про путников. Шёл-шёл, устал, добрался до населённого пункта, зашёл в таверну пропустить кружку эля. Разговорился с местными, и началась мистика. Вот и я сейчас на ночной дороге под звёздами чувствую себя странником из подобных историй. Надо найти бар и выпить пива. Обязательно!

Фонарь! Наконец-то. Я дошла. И сразу же наткнулась на местного аскера² с лагун. Познакомились, дальше уже идём вместе: он отведёт меня на лагуны. Но из-за усталости решила переночевать на пляже Большого Утриша, а до заветных мест уж завтра.

Располагаюсь, варю гречку, а провожатый пошёл за пивом и рыбкой. Он чуть с придурью, но ничего плохого мне не сделает. У него придурь другого рода. Он, скорее, блаженный… И зовут его Игорь, как моего провожатого на водопадах реки Жане. Это хороший знак!

Пива не было — принёс немного красного вина. А я уже около года мечтаю о красном вине. Накормила Игоря… точнее, Гарика (так ему больше подходит) гречкой с хлебом. Расчехляю гитару, он идёт рыбу ловить. За несколько песен так ничего и не поймал.

Не знаю, как так получилось, но болтали мы почти до рассвета. О странных штуках. Говорит, что тут, на Утрише, мама всегда рядом, даже если она находится далеко. Потому что природа — Мама. Он к ней так и обращается. Когда забрался в горы и заблудился, Мам, говорит, спасай! А Мама в ответ: «Залезь на дерево, смотри: вон там море, тебе туда. А если будешь ещё химию принимать — тебе хана» Ну я так и поняла, что не по-трезвому его в горы понесло. А трезвым быть не хочет, потому что его «Весна» приходит лишь в изменённом состоянии сознания. Что ж, это его выбор.

Жаловался мне на то, как получал от местных. Неудивительно, что получал! Он прекрасно понимает природу вещей, осознаёт, что к чему. Это хорошо, но говорить о сути напрямую с непоколебимым чувством правоты в рамках пьяных разборок! Конечно, он за это получает. Понимать-то он понимает, да вот с собой справиться не может. С потоками своих энергий и эмоций. Он не блаженный, он, скорее, мятежный дух.

И загрузил меня всякой эзотерикой. «Когда, — говорит, — я в Анапе, город преображается. Поеду раскачивать Москву!!!» А Москве ведь такие вещи в принципе не нужны. Ой, получит он там по полной…

Проще уже и вовсе не спать. Когда стало светлее, пошли на лагуны. Егерей ещё нет — прошли спокойно. Гарик живёт на горе на третьей лагуне, но сейчас дошли только до водопада возле первой. Над водопадом Гарик показал мне уютное местечко. Я поставила палатку и рухнула спать, а он уехал аскать³ в Анапу.

А местность тут такая интересная… Это вам не песочек и не галька — это каменный пляж. Горы какие-то квадратные, кубические. И странные рисунки на камнях. Чувствуется, что это дикое место. Далёкое от Вавилона.

***

Днём часа в три Гарик вернулся пьяный и без денег. Опять получил от местных, в Анапе не был. Я не сомневалась, что так и будет!

Идём на третью лагуну, по дороге желая всем «доброго». Стандартное приветствие в подобных местах: «Доброе утро!» вне зависимости от времени суток.

Хранитель второй лагуны напоил чаем. Местные аборигены предлагали пообедать, просили немного поиграть на гитаре. Началось! Вот бы только ещё хоть чуть-чуть поспать…

Поднимались на гору до дома Гарика в три подхода. Чёрт ты бесовский, зачем так высоко забрался?! А потом смотришь с горы на лес и море… и понимаешь, что оно того стоит. Дорога называется лифтом в рай, да вот только сам подъём довольно адский.

Вот и его лагерь: палатка, на деревьях сушатся вещи. Вот кухня: кострище, котелки, ложки; пакеты с едой висят на ветках, чтобы не достали еноты. Рядом с его местом построена небольшая хижина для приезжающих с детьми. В хижине — три джамбея, плакаты с индийскими богами и библиотека. Я сразу и нырнула в книги. Всё в моём вкусе: Достоевский, научно-популярная и философская литература, Пелевин в старой синей обложке Псалмов. Но книги — завтра. Сейчас — спать.

Гарик напрягает лишь тем, что очень много болтает. Просто изливает душу потоком, но, чёрт подери, он понимает, как всё устроено. Ему дано знание, но не по его уровню развития. Гарику плевать на себя, да и выбор он делает в пользу своих внутренних демонов. Нет, ни в коем случае не блаженный, он — мятежный дух. Но всё-таки хорошо, что мы встретились. Я благодарна ему за то, что провёл меня на лагуны и всё показал, со многими познакомил. Одной мне было бы сложно сориентироваться.

2 часть. Метаморфозы

!!!

Внимание! Всё ниженаписанное является лишь художественным преувеличением, а не галлюцинациями автора вследствие употребления веществ, изменяющих сознание. Ибо автор не употребляет.

!!!

Проснулась под ворчание Гарика: начал сыпать негативом с самого утра. Темы старые: Кирилл сволочь, Кирилл побил. «Но Кирилл хороший человек. Но — тварь» — вот так Гарика и кидает в крайности каждые десять минут. Это даже забавно.

Завтракали часа два. Сварили гречку с макаронами, потом Гарик нажарил пышек. А какой вкусный у него чай! Выпили под пышки по две кружки, сидя на склоне горы, любуясь видом. Вроде, успокоился: разговоры пошли нормальные.

Исследовала библиотеку, наткнулась на «Чайку Джонатан Ливингстон». На Каучсёрфинге⁴ у некоторых людей она была в любимых книгах обозначена. Если нашла «Чайку» тут, значит, надо почитать. Книжка маленькая, я тут ненадолго — идеальный вариант.

Идём аскать на Малый Утриш. Вот как раз Гарик и проведёт меня по всему оставшемуся утришскому пути, как я и хотела. Тут уже начинаются совсем дикие скалы, выступающие в море. По пути оторвалась половина подошвы на правом ботинке. Замотала скотчем, чувствую себя бомжом.

Я стою у одного магазина, Гарик — у другого. Народу нет. Хоть иди у коров аскай! А потом понеслось: сотка, мелочь, полтинник. «Вы на лагунах? Ну, держи ещё сотку!».

Взяли полторашку пива, чтобы просто посидеть и выпить у моря. Не особо люблю алкоголь, но бывают такие моменты, когда просто хочется холодненького пива на природе и лёгкого настроения. И Гарик расслабился: утренний негатив смыло, в нём расцветает его Весна, от него исходят тёплые волны, да и во мне начинают распускаться яркие цветы. И на них слетаются ментальные бабочки: разговоры текут приятные.

Когда аскали, познакомились с Ильёй. Он тут временно работает, а сам тоже автостопщик, проехавший всю Россию. Вечером освободился, пришёл к нам. Думали ещё немного посидеть, а потом уже идти на лагуну тусить у костра с гитарой. А пока ребята пошли ещё за пивом, я сижу и читаю «Чайку», и рассказ отдаётся во мне резонансом. Я мыслю на той же волне, что и автор, и моя Весна благоухает ещё сильнее, превращаясь в Лето. Чего я хотела на Утрише? Духовного наставничества, а рассказ как раз об этом. Чего я хотела от книги на берегу моря? Ощущения полёта, а «Чайка» как раз про воздушную стихию! Крылья бабочек щекочут моё лицо и руки, собирая нектар с моих цветов.

Приходят ребята:

— Угадай, что мы взяли?

— Вина?

— Почти.

О боже. Чача под названием «Ууух»! Ну… если только совсем немного.

Через некоторое время «Ууух» потихоньку сходит на нет. Вибрации становятся более короткими и напряжёнными. Некоторые особо нежные бабочки разлетаются. И мои, и Гарика. Начинает править бал слегка пьяный кураж, но разговоры всё такие же приятные: история, мифология, религии древних времён. Илья очень интересный собеседник, как он говорит, нагугленный.

И всё бы хорошо, да ребятам одного «Ууух'а»! мало. Идут за следующим. К нам присоединились ещё два утришских человека — Конон и БГ. Мне уже хватит алкоголя, иначе резко обрушится Зима. Я свою меру знаю и контролирую перемены. В отличие от Гарика: он отошёл от компании и замер в коленно-локтевой позе. В свете заходящего солнца я вижу, как на его сгорбленной спине начинают расти острые шипы. Илья стал подвижным ручейком, и ветер определял повороты в его течении. БГ полыхает Летом, а Конон всё ещё сохраняет спокойные сумерки.

Гарик подходит к нам и зовёт идти домой. На его руках вместо пальцев уже сверкают когти, лицо превратилось в оскаленную морду хищника. Пытаемся вдвоём тащить Илью до лагуны, борясь с тем пьяным ветром, что направляет его движения. Падал пару раз больно на камни. Ну, всё. Началось… Гарик рычит. Я цепляю на себя маску Весны, чтобы он не нарычал на меня. В таких ситуациях лучше играть. Но когда я от ребят отворачиваюсь, моё лицо тоже начинает перевоплощаться в гримасу раздражения. Хоть я и трезвая. Бабочки давно все улетели. От цветов не осталось и следа.

Ручей пересох: Илья остался лежать на камнях в забытьи. Темно. А идти далеко. Идти по камням. Спасает фонарь Гарика. Скачем по камням, как сайгаки, Гарик оставляет за собой кипящий зелёным ядом след чистого зла: он изливает всю свою пьяную агрессию на Илью, на того же Кирилла, на весь мир. Я лишь поддакиваю: порычи, порычи, зверь, успокойся. Ему своего оскала не показываю. Мои клыки маскируют трупы неестественно летающих бабочек, воскрешённых некромантией.

Летим по камням на одном дыхании. Половина подошвы отвалилась и пропала где-то там далеко — бегу практически босиком. Вдали виден костёр. Почти пришли. С каждым шагом, с каждым злым словом Гарика я дичаю всё сильнее и сильнее, хоть его негатив на меня не направлен. Во мне закипает кровь — я просто хочу убивать. Тут любой камень может легко пробить череп… Лишь заткнись и отдай мне фонарь: я хочу дойти одна в тишине. Но я человек неконфликтный, да и в данной ситуации указать зверю на его когти равносильно тому, чтобы получить этими когтями по своей же шкуре. Поэтому просто терплю весь этот ад.

Вот и восход на гору. К этому времени я уже и сама потеряла человеческий облик. Забираюсь на гору и плююсь ядом во все стороны. Ползу на всех четырёх, впиваясь когтями в землю. Пру даже мимо тропы через заросли, потому что Гарик с фонарём ускакал вперёд. Не останавливаюсь ни на миг, иначе зло разорвёт меня изнутри. Я должна его выпустить. Дышу громко и часто — это дыхание загнанного зверя, который готов биться до последней капли крови. Кидаюсь камнями в чащу и кричу. Гарик ржёт, да мне и самой уже становится весело. Агрессия перерабатывается.

Вот уже и всё. Доползла до конца без остановки, чем очень удивила даже Гарика. Он признал мою силу. Вся шерсть, вставшая дыбом, разглаживается и исчезает. Когти втягиваются. Оскал растворяется. Я снова человек. Но обесточенный и обескровленный. Эх, не такого Утриша я хотела. Выпили спокойно пива на берегу моря, расслабились… Нет, Гарик, мы с тобой, конечно, брат и сестра, но с этого дня — всё-таки уже очень дальние родственники…

3 часть. Музыка

Проснулась разбитая. Негатив не растворился за десять часов сна. Он лишь перебродил.

Гарик ночью пьяный пытался кашеварить: сварил гречку, рис и макароны в общей куче. Необычно получилось, но зачем ты спалил мою бедную кастрюльку на костре? Ах, да: газ в баллоне кончился, а душа творца требовала кулинарных извращений.

Аскать в Анапе? Сходить, наконец, к источнику и постираться? Ковылять на Малый? Нет, я сегодня никуда не могу идти. Похмелья нет, я не много вчера пила, просто… Похмелье моральное. Хочу побыть с природой. Отпаивалась чаем, завтракала шедевром из трёх ингредиентов.

Отхожу от лагеря к склону горы, дочитываю «Чайку». Книга и природа — бальзам на душу. Я просыпаюсь. Вот уже и мышцы требуют раскачки — растягиваюсь, почти уже сажусь на шпагат. Чувствую напряжение, держу позу, дышу, занимаюсь не по программе, а по требованию тела. Наслаждаюсь! Это даже уже почти йога получается.

А потом просто сижу и медитирую. Созерцаю с горы лес и море. Снова ощущаю высоту и пространство, как на мысе в Крыму. Со стороны может показаться, что я сильно усложняю и будто бы играю в медитацию. Но нет, я не могу сейчас зайти глубоко и на глубину не претендую. Я плаваю на мелководье и лишь наблюдаю всё таким, как есть.

Сходила до хижины, изучила её от и до. Да тут куча всяких мелочей. Обереги, талисманы, куча ложек-вилок, цветные мелки, шарики-мячики, божества христианские и индийские… Возле хижины два пыльных гамака, за ней — разбитая гитара без струн. Вернула прочитанную «Чайку» на место. Встал выбор: Достоевский, Пелевин или «Космическая одиссея»… Пелевина и так много читала, Достоевского чуть меньше, но всё же уже знаю его слог. Пыталась раньше смотреть фильм по «Одиссее», не смогла. Хоть почитать… Выбрала «Одиссею».

Продолжаю чтение на горе. С первых строк книга увлекает. На природе… про природу. Книга начинается с рассказа о начале человечества и разума, и тут, в заповеднике, такие темы особенно ярко чувствуются.

Кажется, Гарик уже куда-то ушёл. Здорово: воды нет, где источник, я не знаю. Газ кончился, с костром не умею обращаться. Попросить у кого-нибудь воду или вообще прибиться к лагерю и поесть всем вместе… Я всё ещё пока не в состоянии с кем-либо контактировать…

Нет, я на эту гору больше подниматься не хочу. Собираю все свои вещи и спускаюсь к морю. Как же неудобно это делать, когда половина подошвы отлетела… Зло снова овладевает мной. Поставила палатку возле ориентира — Синего каната — и оставила некоторые вещи. Иду на Малый Утриш за новым баллоном и водой, по дороге рыча на каждый второй камень. А каждый десятый разбиваю о скалы, и вместе с этим расщепляется мой негатив. Но не уходит. Когда дошла до выступающих в море скал, на камнях рядом с водой мой взгляд наткнулся на что-то белое и продолговатое с круглыми отверстиями и красными вкраплениями. Вокруг кружили мухи. Кажется, это череп дельфина… Я смотрела на него лишь миг, но этого хватило, чтобы меня пробрал ужас. Ну, думаю, всё: хватит плеваться ядом, и так уже страшно…

Дошла, и вчерашняя компания идёт мне навстречу. И снова здравствуйте! Нет, спасибо, пить не буду. Лицо Гарика преобразилось: видно, что в нём снова Весна. И сознание. Извинился за вчерашнее. Закупилась в магазине, лежу на гальке и слушаю разговоры и смех ребят, строя из камней башни. Чувствую, что уже почти пришла в себя. Посидела с ними ещё немного, поболтала по душам с Ручейком (с Ильёй: им снова стал руководить хмельной ветер). И в темноте при свете фонаря одна пошла обратно.

Слышу звуки джамбея, слышу флейту. Я уже рядом. Сегодня я обязана найти другую компанию. Дойдя до Синего каната, решила всё-таки искупаться в ночном море. Меня не страшит его темнота, скорее, даже манит. Я раздеваюсь и иду на зов…

Вылезла из воды, закуталась в спальник. Лежу в тишине и смотрю на звёзды. Минуту. Пять. Двадцать. Мне тепло и хорошо.

На тропе встретила людей:

— А что у вас за тусовка? Пока просто гуляете? У меня гитара есть, давайте тусить вместе?

Переоделась в сухое, возвращаюсь с гитарой. И расположились мы прямо на тропе. Кто мимо проходил — оставался с нами. Начался вечер, о котором я мечтала. Костра нет, света нет, лиц друг друга мы не видим, но чувствуем, что тут все свои. Кроме меня тут ещё один гитарист. О как я переживала за свою гитару, когда он бил по струнам, исполняя хриплым голосом песню Высоцкого! Очень экспрессивно, очень образно!

Подтягивается ещё народ. Я начинаю со своих козырей: с иностранных песен. А «попсу русского рока» пели все вместе. Как же это приятно, когда сам играешь, и тебе подпевают. И алкоголя никакого не надо, ведь и так хорошо!

Пришла пара — начался панк-рок на два голоса. И КиШ в лирическом исполнении! Ребята говорят, когда они так поют, ненужный народ отсеивается и остаются лишь те, кто смог оценить прикол.

Я замахнулась даже на Челентано. Вот как меня расслабило, вот как мне было комфортно! Сказали даже, что я пою осознанным голосом! Да, я чувствовала, что он летит свободно. Говорят, как круто послушать не надоевшую попсу, а что-то интересное на других языках. Ты, говорят, собрала эту компанию. Стоп. Я?! Ну ладно, красиво пою, но — я? Собрала компанию?! Вот это да!

Светало. Люди расходились по палаткам. Когда остались лишь трое — я, Конон и человек, проживший на Утрише двадцать лет, — нас пригласила пара кришнаитов на поздний ужин или ранний завтрак на берегу моря. Мы вкушали горячий лагман и пили кофе. Девушка играла на тибетской чаше и пела мантры. Голос такой чистый, а чаша такая звонкая, пробирающая. Если её чуть иначе взять, то она будет издавать другой звук, гораздо выше основного. Мы сидели у моря и медитировали на рассвете.

4 часть. Уединение

Как проснулась — сразу в море. Утро на Утрише действительно всегда доброе.

Возвращаюсь к палатке и вижу у входа зелёные тапочки и кусочек чёрного хлеба. Просто вчера, спускаясь с горы, спросила у женщины, которую зовут просто Мама, не завалялись ли у неё какие-нибудь ненужные тапочки. И вот сейчас она меня просто спасла. Без половины подошвы ходить невозможно, а сейчас я летаю.

Мне уже пора набирать высоту, чтобы приземлиться в следующем пункте моего маршрута. Завтра уже пора уходить.

Собираюсь на водопад, так как он ближе к выходу, чтобы утром идти было недалеко. Люди из вчерашней компании меня узнают и прощаются со мной, благодарят за вечер и желают хорошего пути. Это так приятно! Но почему их не узнаю я? Мы пели в темноте — невозможно было разглядеть лиц, так как же они видели меня?..

Расположилась на том месте над водопадом, где спала в первое утришское утро. И почему тут никто не живёт? Место ведь идеальное: уютный лес, вода рядом. Поставила палатку, постирала по мелочи вещи, развесила на ветвях. Обустроила местность, появилось чувство, что я тут как дома. Ведь уже не просто палатка: уже вещи сушатся, уже куртка тоже висит на дереве.

Обедаю — читаю, пью чай — читаю. Уже начала привыкать к чаю без сахара… потому что он у меня просто закончился. А так даже лучше.

Спустилась к морю, чувствую себя как рыба в воде, наслаждаюсь и играюсь с волнами. Потом загораю, чувствуя волнообразное движение по всему телу: волны моря оставили след ощущений. Загораю и читаю. В книге как раз началось самое интересное.

Поели — можно и поплавать, поплавали — можно и поесть. И читать дальше. Так я и провела весь день наедине с природой.

***

Утро. Кажется, слух о вчерашнем вечере дошёл и до егерей:

— Уже уходишь?

Даже они меня узнали! Удивлённая, скачу по квадратным камням в сторону цивилизации. Уже соскучилась по городам: я прогрессивное дитя природы.

Примечания

2

Аскер — человек, входящий в группу уличных музыкантов, чьей задачей является собирать деньги в кепку. Также аскер может собирать деньги и без музыкантов, просто подходя к прохожему. От попрошайки отличается тем, что не давит на жалость, а, наоборот, дарит людям хорошее настроение, применяя к каждому особый подход.

3

Аскать — просить деньги на улице.

4

Каучсёрфинг — международное сообщество путешественников. Участники предоставляют друг другу помощь и ночлег во время путешествий, организуют совместные путешествия.