A&B. История двоих. Том 1

Екатерина Ведерникова (2024)

Дети, ненавидящие друг друга, стали одной семьёй. Ненависть быстро превратится в любовь. Но что делать, если эту любовь хотят отнять? Их ответ прост: убить всех, кто пытается это сделать. Сравнять с землёй, стереть в порошок, уничтожить — словом, жестоко и безжалостно избавиться от любой угрозы. Монстры, притворяющиеся детьми, или всего лишь дети, вынужденные убивать?

15. Первый снег

Сильнее всего ранило не публичное унижение, не то что её заставили извиниться перед Милой, и даже не то что на обеде её встретила компания Милы и наставила целую кучу новых синяков. Труднее всего было пережить потерю рисунка. Захлёбываясь слезами, она отдала то, над чем так долго трудилась, то, во что вложила душу.

Никто не подумал за неё вступиться, вернуть ей рисунок. Даже мама, поддержки от которой она так ждала, не стала её защищать. Никто не помог ей. Не появилось защитника, как в сказках, что спасёт принцессу. Все либо молча смотрят на издевательства, либо в них участвуют. Даже учителя предпочитают закрывать глаза, а не отчитывать избалованных детей богатых родителей. От этого становилось тошно. Будто весь её мир рухнул — мир прекрасный и справедливый, где общество не стерпит публичных издевательств. Но, оказалось, обществу плевать. Все просто стоят и смотрят. Да хоть убивай, вокруг соберётся толпа тупоголовых овец, которая будет молча смотреть и радоваться, что они не на её месте. Ей почему-то казалось раньше, что люди добрее, справедливее и честнее. Но это не так. Люди отвратительны. И мир, в котором она живёт — тоже.

Ещё один мерзкий школьный день позади. Осталось дождаться маму Себастьяна и поехать домой. И впереди два выходных — короткая передышка перед возвращением обратно в ад. Знакомый автомобиль выехал из-за угла и остановился рядом. Мама Себастьяна вышла, хлопнув дверью, и неторопливо подошла к ней. На ней было накинуто, но не застёгнуто, бежевое зимнее пальто, а белоснежные волосы заплетены в тугой хвост.

— Ты торопишься домой? — спросила она, подойдя к Хикари.

— Да нет, — сказала Хикари, пожав плечами и грустно уставившись в асфальт.

— Тогда не против немного постоять? Весь день за рулём. Хоть немного разомнусь, — сказала она и потянулась.

Школа располагается на возвышенности. Не так высоко, как дом Себастьяна, однако вид отсюда тоже неплохой. Они стояли неподалёку бетонного ограждения перед резким склоном. Внизу раскинулся посёлок с элитной недвижимостью и голый лес, готовый к зимовке. Живописное и спокойное место. Облачко пара вырывалось при выдохе, напоминая, что наступил декабрь. Пасмурное светло-серое небо нависало над землёй, а шныряющие по нему стайки ворон нагоняли странную тоску. Мама Себастьяна опёрлась на ограждение, шумно выдохнув, и устремила взгляд в небо.

— Наверно, сегодня пойдёт снег, — сказала мама, смотря в небо. — Вон какие тучи висят. Красиво будет….

— А Себастьяна сегодня опять не будет? — тихо спросила Хикари.

— Да. Он сегодня доводит до истерики своими вопросами другого профессора, — ответила мама, не отрывая взгляда от неба.

В тот день, когда Хикари лишилась рисунка, Себастьян уехал за ответами на свои вопросы. Смириться с мыслью, что ответов реально не существует, он не мог, потому попросил маму найти ему учителей по психологии и другим наукам, что хотя бы в теории могли дать ответы на его вопросы. Так как везти каждого потенциального учителя в их особняк слишком трудозатратно, было решено увезти Себастьяна в крупный город и там искать учителя. С тех пор дома он не появлялся.

— А когда он вернётся?

— Когда найдёт учителя, — сказала она и на секунду перевела взгляд на Хикари. — Но… Я могу сказать, что ты хочешь его увидеть, и, думаю, он тут же вернётся домой.

— Не вернётся… — задумчиво сказала Хикари, но потом одумалась. — В смысле не хочу я его видеть! Больно он нужен!

— А судя по твоей реакции, всё-таки хочешь, — почти по-детски подтрунивала над ней мама.

— Нет! Нет! И ещё раз нет! Не вздумайте ему это взболтнуть!

В ответ мама Себастьяна лишь прыснула. Хикари обиженно надулась.

— Ладно, пошли в машину. А то холодно…. Постой, что это у тебя тут? Грязь какая-то прилипла?

Она указывала на рюкзак Хикари, висящий за спиной. Хикари обернулась, чтобы посмотреть на эту «грязь».

— Нет. Это чей-то плевок, — ответила Хикари.

— Гадость какая. Повернись, — сказала мама Себастьяна, доставая из сумки влажные салфетки. — Если у тебя какие-то проблемы, ты можешь рассказать мне. Мы попробуем решить их вместе, — сказала она, оттирая плевок.

— Нет. Мама запретила вам рассказывать.

— Ясно, — грустно сказала мама Себастьяна. — Ну вот, теперь чисто.

Дом встретил их привычной тишиной. Стоило ей зайти в свою комнату, как Хикари почувствовала себя самым одиноким, самым брошенным созданием на всём белом свете. Если на людях ещё получалось как-то сдерживаться, то стоило остаться одной, эмоции потекли рекой.

— Рису-у-унок… — протянула она и села на пол, уткнувшись лицом в колени.

Слишком тяжёлая потеря. И вроде вот новый альбом лежит — рисуй-не хочу. Но сколько бы раз она ни пыталась, ничего нового не получалось. Она будто застряла на том рисунке, и пока не закончит его, ничего нового нарисовать не выйдет.

Вдруг вся грусть испарилась. Вместо этого её захлестнула злоба. Она зарычала, словно дикий зверь, кинулась бить подушку, потом колотить кулаком о пол до боли и крови. А потом нахлынуло удушливое чувство полной безнадёжности. Она, словно пленница, которую пытают каждый будний день. Нет спасения, нет утешения. Пытка будет продолжаться, никто не придёт её вызволять. Обратно лицо в колени. Слёзы ручьём.

Сквозь рыдания она не услышала, как мама Себастьяна сказала, что уедет на несколько часов. И не заметила, как эти несколько часов пролетели, её сморил сон, и наступила глубокая ночь.

— Чего ревём? — раздалось рядом и резко разбудило её, всё ещё уткнувшуюся в колени на полу.

— Себастьян! — она аж подскочила. Он сидел рядом с ней. Так близко, что их плечи касались друг друга.

— Привет.

— Привет, придурошный. Стучать надо.

— Я стучал, но ты не отвечала.

— Значит, тихо стучал.

— Повторяю свой вопрос: чего ревём?

— Тебе-то какая разница?! — сказала она и шмыгнула носом. — Ты чего тут забыл? Ты же в городе был.

— Я психанул. Интересно, это мне так не везёт, или толковых специалистов просто не существует?

— Ты всех уже достал.

— Неправда. Ещё не всех…. Мне в третий раз повторить?

— Насчёт всех не знаю, но меня уже точно.

— Ты либо сама скажешь, либо я так или иначе из тебя это вытрясу. Хватит упрямиться, пожалуйста.

–… Ладно, — сдалась она. Он, правда, не отстанет от неё, да и выговориться ей хотелось. Она рассказала всё, что случилось: и про рисунок, и про драку, и про выговор директора и мамы. — … Обиднее всего: никто и не подумал мне помочь! Все просто стоят и смотрят!

— Сейчас ты разозлишься, но я всё же спрошу. Почему тебе кто-то должен был помогать?

— Как почему?! Разве это нормально?

— Ну а почему кто-то должен рисковать своей задницей ради тебя, незнакомки, в спасении которой нет никакой выгоды?

— А почему рыцари спасают принцесс?! Потому что принцессе в башне страшно и плохо!

— Ты серьёзно несёшь эту чушь или прикалываешься? Рыцари туда прут, потому что в башне сидит принцесса, красивая и за которую полцарства обещают. Сиди в этой башне нищая уродина, никто не пойдёт спасать её от дракона.

— Я, по-твоему, нищая уродина?!

— Господи! Ну как работает твой мозг? Я ни слова о тебе не сказал.

— Но имел ввиду же!

— Нет, не имел. Я говорил о том, что другим людям нет смысла тебя защищать.

— Врёшь! В мультиках всегда спасают! И никакой смысл этому не нужен!

— Ну давай подумаем, зачем это может быть надо. Первое, очевидная выгода: полцарства, красивая девушка, с которой возможен роман, повысить репутацию в обществе, ну и так далее. Второе, жалость. Жалость иногда сильно душит, и человек просто вынужден стать защитником, или его загрызёт собственная совесть. Третье, личные привязанности. Если обижают дорого человека, то хочешь-не хочешь, а побежишь спасать. Есть ещё четвёртая причина, я думаю, но лично я с такими людьми не встречался. Люди, что превозносят мораль как абсолютное правило. Ради соблюдения правил морали они готовы пойти на многое. Но если такие люди существуют, они — вымирающий вид. И, в принципе, всё. Спасать тебя никому нет выгоды, никто тебя не жалеет, и ты в школе никому не дорога. Плюс нет моралистов. Вот и получается, что тебя не спасают.

— И что, мне терпеть пока мама не заберёт?

— Разве спасение утопающих не дело рук самих утопающих?

— Да что я могу-то?!

— Если силой нельзя, то есть другие способы. Например, ты пробовала собрать на них компромат, чтобы шантажировать? Или может, попыталась завести себе друзей, чтобы как-то противостоять толпе? Хоть что-нибудь?

— Легко тебе говорить! Это не так просто!

— Ты пыталась?

— Н-нет….

— Ну вот.

— Ты не понимаешь. Я одна, Себ! А их целая школа! Даже взрослые мне не верят! Мне не справиться! Это невозможно!

— Но ты лучше них. Лучше большинства. Ты умнее, ты сильнее… По сравнению с тобой они глупые овечки, у которых в уме лишь пожевать траву и сбиться в стадо с такими же. Ты же — хищник. Хотя пока и маленький — львёнок, что не научился пользоваться клыками.

— Львёнок? Раз я львёнок, то ты, знаешь, кто? — Она, улыбнувшись, посмотрела на него. Видимо, ей очень понравилось сравнение.

— Кто?

— Змея. Бе-е-е-елая такая.

— Я разве похож?

— А как же! Очень похож. Глазами особенно.

— Неправда. У меня самые обычные глаза.

— Ты в зеркало давно смотрелся?

— Да нормальные у меня глаза. Чего пристала?

— И где же ты увидел нормальные? — Она потянулась к его лицу и двумя пальцами раскрыла один его глаз шире, раздвинув веко.

— Я тебе лицо трогать не разрешал, — сказал он, откинув её руку от лица.

— Ой, какие мы нежные! — сказала она и предприняла ещё одну попытку. Ей нравилось, как он реагирует. Сидя почти вплотную лицом друг к другу, они играли. Она тянется к его лицу, он откидывает её руку. Кто быстрее, тот и победил.

— А если я тебе так сделаю? — сказал он и повторил за ней.

Когда он коснулся её века, это, правда, было неприятно. Он чуть вдавил глазное яблоко внутрь и только потом провёл пальцем вверх, поднимая веко. Всё произошло быстро, и она не смогла ему помешать. Но это лишь раззадорило её. Теперь задачи было две — самой дотянуться до глаз Себастьяна и не дать сделать ему того же. Они боролись друг с другом, и казалось, победит дружба, ведь силы их примерно были равны, однако Себастьян двигался чуть более ловко. Он лучше координировал движения и действовал продуманней. В конце концов, у него почти получилось поймать её в ловушку: прижать к полу и заломать руки так, чтобы не получилось сопротивляться. И тогда это была бы безоговорочная победа. Однако Хикари почувствовала в последний момент, что он задумал, и с невероятной скоростью и ловкостью вывернулась из захвата. Она поняла, что бороться с ним в ограниченном пространстве — глупая затея, ведь он, в отличие от неё думал на несколько шагов вперёд. Он умело мешал ей использовать главное преимущество — скорость, — зажимая в более тесный угол. А потом при первой возможности вообще лишал возможности сопротивляться. Словно змея, что обвивает телом добычу, он кидался на неё и сковывал: заламывал руки, прижимал к полу и стене. Нет, так она не победит.

Как вывернулась, она выбежала из комнаты, не забыв напоследок показать язык. Он рванул за ней, но не успевал догнать. Физически всё-таки она была лучше сложена — она быстрее и выносливее. Они носились по коридорам и комнатам, и с каждой минутой отрыв между ними возрастал. И вот он потерял её из виду. Куда она побежала? Может, забежала в ту комнату? С тяжёлым дыханием, сменив бег на шаг, он искал её. Но вокруг лишь тишина. Она затаилась, словно кошка, подумал он. Вернее, даже почувствовал. Каждый шаг он делал с осторожностью, прислушиваясь и вглядываясь в каждую тень.

— Попался! — победно крикнула Хикари, выпрыгнув сзади из тёмного угла.

Она напрыгнула ему на спину, одной рукой ухватившись за горло, а другой потянувшись к глазам. «Победа!» — подумала она, но рано радовалась. Он наклонился и, схватив её за кофту на спине, перекинул вперёд себя. Она, кувырнувшись, приземлилась на пол, и он тут же обвил её по рукам и ногам. Не шевельнуться. Вот его рука тянется к её глазу, ещё чуть-чуть и она проиграет, но сил бороться нет. Его хватка, словно стальная, ни шанса вывернуться. На его лице заиграла улыбка. Широкая и немного злорадная.

— А что мы тут такое делаем? — раздалось над ними. Это была мама Себастьяна. Стоя в своей ночнушке, она нависала над ними, скрестив руки на груди.

— Я вот даже не знаю, как тебе это объяснить… — тихо сказал Себастьян, посмотрев на маму. Да, со стороны это выглядело немного странно. Хотя не «немного» — он, заломав Хикари руки, нависал над ней и одной рукой раскрывал её глаз. Это выглядело максимально странно. Осознав это, Хикари залилась смехом. Он выпустил её из хватки, и она, тут же схватившись рукой за живот, стала покатываться со смеху.

— Вижу, вас по ночам пробивает на веселье. То проулки среди ночи, то ваш топот и гогот на весь дом.

— Прости, что разбудили, — сказал Себастьян спокойно.

— Два часа ночи, ребят. Шуруйте спать, — явно уставши, сказала мама.

— Да сейчас пойдём, — ответил он маме, а потом продолжил, обращаясь уже к Хикари: — Слышала? А ну в кровать пошуровала. Быстренько, — с улыбкой произнёс он.

— А в глаз за приказы никто получить не боится? — прищурившись на него, сказала Хикари.

— Абсолютно никто в этом здании.

— Вот как? — Она собралась было прыгнуть на него и продолжить игру, но её больно схватили за ухо. — Ай!

— Завтра у вас будет целый день, наиграетесь ещё. А сейчас в кровать, — сказала мама и оттащила их друг от друга за уши.

— Ну можно ещё чуть-чуть? — начала канючить Хикари. — Мы тихонечко.

— Вы уже показали, как вы «тихонечко» играете. У меня завтра нелёгкий день, так что по кроватям и это не обсуждается.

— Ну пожа-а-алуйста…

— Маму сейчас бесполезно уговаривать, Хики. Да и нам действительно пора спать, — сказал Себастьян и встал с пола.

— Предатель. Я же за нас обоих сейчас просила, — сказала Хикари и тоже встала. — Ну ла-а-адно. Спать так спать.

Не забыв показать ему язык перед сном, она вернулась в комнату и легла на кровать. Удивительно, страшный кошмар под названием «школа» больше не пугал. Теперь это казалось ерундой. Себастьян ведь прав, наверняка есть какой-то выход, нужно просто его поискать. Она будет первой принцессой, что вызволила себя из замка сама без всяких там принцев. И всё наладится. Она проведёт в этом доме столько времени, сколько сможет, и ей будет весело каждую секунду. Каждый день они будут вот так играть, и их дружба никогда не закончится. Она думала об этом, постепенно засыпая, с улыбкой наблюдая, как за окном крупными хлопьями валил первый снег, накрывая белым одеялом бесконечный лес впереди. Пришла зима.