Дитя Ириса. Фильтр

Екатерина Дереча, 2020

Первый том трилогии. Несколько столетий назад Катаклизм уничтожил почти всё население планеты. Поверхность Земли превратилась в бесконечную радиоактивную пустыню. Только избранные смогли выжить под непроницаемым куполом Фильтров – городов, построенных для спасения человеческой расы. Оливия Мастерсон недавно прошла процедуру обнуления. Ей стёрли память, уничтожили личность. За что? Пытаясь понять, что случилось в прошлом, девушка выяснит, кто стоит за исчезновением детей, и что скрывается за огромными воротами Фильтра.

Глава 5

«Историко-философские науки и основы внутренней политики объединённых Фильтров с углублённым изучением отдельных предметов» — так гласил курс, который мне предстояло прослушать в центре обучения. Мне все равно, что изучать, главное, что не придётся сидеть дома и выслушивать восторженные рассказы Мии об очередном любовном романе.

С того дня, как я прошла тестирование в Учебном Корпусе, многое изменилось. На прошлой неделе охранники, караулившие до этого под моей дверью, исчезли. Я натыкалась на них только у коридора, ведущего в апартаменты канцлера. Караул, обходивший дом каждые два часа, вообще не замечал меня. Никто не ходил за мной по пятам, указывая, что делать.

Слова профессора не выходили из головы. Что он имел в виду, говоря о моей нетипичности? Почему его так интересовали мои воспоминания и возможности? Слишком опасно идти против канцлера, наверняка Джонс понимал, что ему грозит. Но что на самом деле им движет — научный интерес или личные мотивы?

За завтраком отец сказал, чтобы я подождала Матиаса, которого каждое утро забирал скаймобиль, выделенный лично канцлером. Я вышла на улицу заранее, опасаясь очередного приступа. Если я буду терять сознание каждый раз, как выйду из дома, меня запрут в комнате навечно.

К счастью, признаков приближающегося припадка не было. Прислонившись к одному из фонарей, я обратила внимание на людей в ярко-жёлтых рабочих комбинезонах. Они приставили лестницу к соседнему столбу и усиленно натирали пластиковый плафон. Серьёзно? Им больше заняться нечем? Я задрала голову и присмотрелась — точно, моют фонарь. Тьфу ты!

Матиас вышел, как всегда безукоризненно одетый в свой белый мундир. Изящный двухместный скаймобиль приземлился недалеко от нас. Я залюбовалась красотой и утончённостью мобиля: блестящий корпус, словно вылитый из стекла, плавные линии и очевидная дороговизна притягивали взгляд.

К сожалению, насладиться поездкой не получилось — тяжёлое молчание и гнетущая атмосфера в салоне не располагали к комфорту. Кожаная обивка и начищенные до блеска поверхности — вот всё, что я успела увидеть, забившись в угол сидения. Мерное гудение транспорта успокаивало, но на душе было гадко.

Я представляла, как на меня будут смотреть десятки незнакомых людей. Ладони вспотели, и мне приходилось то и дело незаметно вытирать их о брюки. Мобиль приземлился у главного входа, я вздохнула и, не поднимая головы, вышла навстречу знаниям.

На карте Учебного Корпуса, которую мне прислали вместе с пособиями для начинающих, помимо главного, отмечались два боковых выхода и один — на задний двор, окружённый высокими стенами. Каменные ступени, ведущие к распахнутым дверям, были покрыты трещинами. Остатки колонн вокруг здания, казалось, могли рассыпаться в любой момент. И это в двух шагах от административного сектора! Зато возле дома канцлера фонари натёрты до блеска…

Я медленно передвигала ноги, ставшие вдруг деревянными, и старалась не смотреть по сторонам. В прошлый раз меня провожал профессор Джонс, да и учеников в здании не было. Сейчас же мне казалось, что вокруг слишком много людей. Возникло ощущение, будто все только и ждут, когда я сделаю что-то не так. Конечно же, я запнулась. Но не сама по себе — кто-то поставил мне подножку! С грохотом я прокатилась по каменному полу под ошеломляюще громкий смех толпы.

— Ты как? — перед глазами возникли коричневые ботинки, тёмно-серые джинсы и протянутая рука. — Ничего не сломала?

— Порядок, — я ухватилась за крепкую ладонь и встала, проверяя, на месте ли рюкзак. Не хотелось видеть смеющиеся надо мной лица, так что я повернулась к парню, до сих пор стоящему рядом. — Спасибо.

— Не вопрос! Тут часто новеньких так встречают, — молодой человек пожал плечами и улыбнулся. — Я Дэйв.

А он ничего! Среднего роста — мне по плечо, коренастый шатен с карими глазами. Правильные черты лица, узкий подбородок, ямочки на щеках — можно было бы назвать его красивым, если бы мне нравился такой тип парней.

Засмотревшись на Дэйва, я не сразу сообразила, что гул стих, смех прекратился. Да и вообще стало подозрительно тихо. Ученики рассредоточились вдоль стен, оставляя широкий проход. А потом я услышала звонкий цокот каблуков позади меня. Медленно обернувшись, я увидела девушку. Она неспешно приближалась ко мне, и я с опозданием поняла, что стою в центре коридора.

В памяти всплыло недавно прочитанное слово «валькирия». Прекрасная и разъярённая богиня, провожающая мёртвых в иные миры. Прямые белокурые волосы спускались до низа спины красотки. Полные ярко-красные губы были брезгливо сморщены, а взгляд светло-карих глаз пронизывал холодом.

— Какого чёрта ты здесь встала? — прекрасная незнакомка грубо толкнула меня плечом и, смерив тяжёлым взглядом, прошествовала дальше.

— Что такое, Аманда, опять срываешь злость на новичках? — звонко выкрикнула одна из учениц. Пухлая, с тёмными волосами, остриженными до подбородка. На щеках девушки горел румянец, подчёркивая симметричные ямочки. — Может тебе лучше завести парня? Ну, знаешь, чтобы сбросить напряжение.

Девушка расхохоталась, довольная своей шуткой. Многие студенты, всё ещё стоявшие вдоль стен, с ухмылкой на лице наблюдали за происходящим.

— Придёт день, когда я уничтожу тебя, Шейла, — валькирия направила прекрасный пальчик в сторону хохотушки. Я, как заворожённая, смотрела на алые ногти, которые напоминали окровавленные когти животного. Власть и ярость, вырывающиеся из девушки, потрясали. Я не боялась её, нет, просто почему-то не могла отвести взгляд от когтей, тьфу ты, ногтей.

— Я обидела тебя? Прости, не хотела, — Шейла тряхнула головой, снова рассмеялась и нырнула в одну из дверей.

— Пошли прочь! — вскрикнула Аманда, скрестив руки на груди.

Едва она договорила фразу, коридор, словно улей, загудел и учащиеся рассредоточились по кабинетам. Мы остались одни. Она в начале коридора, я — в конце. Обведя мою застывшую фигуру острым взглядом, девушка сделала несколько шагов в мою сторону.

— Как ты посмела появиться здесь? — Аманда рассматривала меня, оценивая, взвешивая варианты. Судя по всему, она всё же приняла решение относительно моей судьбы. — Придёшь после занятия на задний двор. Если я тебя там не увижу, или решишь пожаловаться отцу, тебя ждут большие неприятности. Это я тебе гарантирую, — девушка развернулась, взмахнув волосами, и гордой походкой удалилась.

Пока я пыталась осознать произошедшее, прозвенел длинный сигнал, означающий начало урока, но мне было не до него. Похоже, в Учебном Корпусе уже сложилась устоявшаяся иерархия. Совсем как в животном мире. И эта Аманда стояла на самой верхушке пищевой цепочки. Если я не приду после занятия на задний двор, мне этого не простят — так я покажу свою слабость. Но и идти не хотелось. Совсем не за этим я стремилась попасть в Учебный Корпус.

— Вы, должно быть, Оливия Мастерсон? — окликнула меня смуглая невысокая женщина. Её полную, с округлыми формами, фигуру облегал строгий тёмно-синий костюм. Чёрные кудри собраны в такой же строгий пучок на затылке. Единственным ярким пятном в облике были бусы — крупные, насыщенного оранжевого цвета.

— Меня зовут София Перез, я секретарь ректора. Вам помочь найти кабинет? — я изобразила улыбку и проследовала за ней. — Сегодня ваши занятия пройдут в этом учебном классе, занимайте свободное место. Профессор Ли не любит опоздавших.

Фух… я набрала побольше воздуха и шагнула в аудиторию. К счастью, здесь было не так много народа — за одноместными столами сидело около двадцати человек. В начале кабинета были свободные места, но я скользнула в самый конец, стараясь сделать вид, что меня здесь нет.

Ага, то, что нужно — предпоследний стол в среднем ряду. Я села на стул и принялась изучать содержимое рюкзака. Там было не так уж много предметов: карта Учебного Корпуса, несколько карандашей и стопка чистой бумаги для письма, которую я стащила из кабинета отца. Надеюсь, я ничего не забыла.

Едва я достала карандаш и бумагу, в класс вошёл профессор — в синем костюме, низкий худощавый, с короткими тёмными волосами. Он внимательно оглядел студентов и прищурился, когда карие, почти чёрные, глаза остановились на мне.

— Где ваши визуоры, мисс Мастерсон? — голос его оказался глубоким, низким и совсем не подходил к внешности.

— Ви… что? — я сглотнула и обвела взглядом класс: у всех учеников были странные изогнутые пластины.

— Ах, да! Как же я не подумал! Вы ведь дочь канцлера. Наверное, вы решили, что правила не для вас? — он улыбнулся, и эта улыбка не сулила ничего хорошего. — Может быть, вы хотите, чтобы я сам сходил и принёс для вас всё необходимое?

— Я не знала, что нужно… — всё-таки я допустила ошибку. Думала, что подготовилась и не буду выделяться.

— Так сходите и узнайте! — профессор повысил голос, и я похолодела. Это же он дядя Ханны, это он кричал на неё.

— Ладно… — я встала и прошла мимо притихших студентов, ощущая на себе их взгляды. Вот уж притворилась, что меня нет.

За дверью кабинета я шумно выдохнула и потёрла переносицу. Куда идти-то? Где эта мисс Перез? Вспомнив, в какую сторону она направилась, я двинулась вперёд по коридору и оказалась у кабинета, похожего на приёмную в госпитале. За столом, заставленным мониторами, сидела София, увлечённо смотревшая на один из экранов.

— Мисс Перез, простите, мне нужны визуоры. Где я могу их взять? — как можно вежливее обратилась я к женщине.

— Что? — кажется, она не ожидала моего появления. Резко выпрямившись, София ткнула пальцем в экран, сворачивая изображение, и только потом посмотрела на меня. — Что вам нужно?

— Эм… визуоры… кажется… — я умело изобразила неуверенность. Этому я уже научилась в доме канцлера — притворяться глупой недалёкой простушкой. Конечно, верили не все, но большинство охранников, не знавших меня хорошо, принимали за дурочку.

— Ах, визуоры! Ну конечно! — она достала из ящика стола небольшую коробочку. — Вот, возьмите. Здесь одна пара визуоров и учебный планшет. Разве вам не отправили всё, что необходимо?

— Ну… видимо, нет, — я открыла коробку и заглянула внутрь. — А вы… вы не скажете, как ими пользоваться?

— Хм. Очки надеваете так, чтобы они закрывали глаза, активируете поток кнопкой слева, так же выключаете после занятия, — она с интересом смотрела, как я нажимаю кнопку. — Планшет можете использовать в любое время, но кроме учебных пособий там ничего нет. В нём можно делать записи, пометки и добавлять нужные тексты.

— Это всё? — я смущённо потопталась на месте. София прониклась, её взгляд смягчился, а губы растянулись в подобие улыбки.

— Да. Если будет нужно что-то ещё, обращайтесь ко мне, — она отвернулась и снова уткнулась в экран. Ладно, и на том спасибо.

Когда я вошла в класс, все уже сидели в визуорах. Профессор недовольно покосился на меня. Стоило мне сесть, как он заговорил:

— Растительность составляла двадцать шесть процентов. Трава, деревья и прочие растения были всех оттенков зелёного, и, как и вода в естественных водоёмах, были пригодны для пищи. Большая часть водных ресурсов была отравлена соединениями солей и минералов, опасных для жизни.

Перед Катаклизмом войны велись исключительно за владение ресурсами. Нефтяные и газовые залежи стали камнем преткновения многих государств. Человечество было на грани вымирания из-за непрекращающихся военных действий.

Я уже надела визуоры и, активировав изображение, поразилась: это совсем не походило на картинки в госпитале. Создавалось впечатление, что я сама присутствую в тех местах, которые демонстрировал профессор.

Захватывающие дух объёмные изображения деревьев и разноцветных, причудливых цветов манили своими ароматами. Огромные океаны шумели и разбрасывали брызги, а горы, касающиеся небес своими верхушками, казались такими близкими. Всё выглядело настолько реальным, что хотелось протянуть руку и дотронуться до волшебства, окутавшего меня.

— Вследствие применения биологического и ядерного оружия, мутации среди населения стали обычным делом. Генетические отклонения, бесплодие и онкология приобрели характер эпидемии. Торговля детьми была полностью легализована, и, так называемые, «чистые особи» оказывались проданными, будучи ещё в утробах матерей.

«Дефективных» же выращивали на специально оборудованных фермах для дальнейшего использования в качестве доноров, — на этот раз экран визуоров пестрил снимками людей со сплющенными головами, раздвоенными руками и прочими уродствами. Сложно даже представить весь ужас, происходивший в то время. Какое счастье, что сейчас мы можем спокойно жить в Фильтре.

— Эй, красотка! Узнала своих предков? — парень, сидевший позади, больно ткнул меня карандашом в спину, когда на экране появилась лысая женщина без обеих рук. — Уверен, твоя мамаша была одной из них. Если она у тебя вообще была.

— Да пошёл ты! — я стянула визуоры и, не оборачиваясь, схватила карандаш, который чуть не воткнул в моё плечо этот ненормальный. Мне не нужно было смотреть на его лицо, я и так знала, что настроен он не очень дружелюбно. Мистер Ли сурово посмотрел на меня, и я надела визуоры обратно.

— В период «Прогрессивного века» были истощены основные запасы полезных ископаемых, уничтожена большая часть растительного и животного мира. Человеческие особи стали называться «энергоресурсами» разной степени полезности.

В качестве средств передвижения люди использовали различные металлические конструкции с двигателями внутреннего сгорания. Они работали от примитивной энергии, вырабатываемой из таких древних ресурсов как нефть и газ. На их формирование уходили сотни и тысячи лет, а объёмы потребления были немыслимо расточительными.

Культурно-историческое наследие предыдущих периодов Бывшего мира, в большинстве своём, было также утрачено. Те экземпляры культурных ценностей, что вы можете найти в библиотечном и музейно-историческом хранилищах Учебного Корпуса, сохранены именно из этого периода, — мистер Ли оказался замечательным лектором. Его слова, как и презентация, задевали за живое.

Возможно, он был не очень хорошим человеком и плохим дядей, но преподавал он отлично. Его глубокий голос отражался от стен учебного кабинета и, сливаясь с мелькающими картинками, звучал полноценным историческим фильмом. Я с удовольствием слушала приятный баритон.

— На этом мы с вами завершим погружение в историю варварства и малограмотности наших предков. К следующему занятию я прошу вас подумать над тем, какие уроки необходимо извлечь из этого периода, и написать эссе по любому выбранному вами экземпляру культурного прошлого, будь то книга, украшение или предмет обихода «Прогрессивного периода».

Кроме того, ознакомьтесь с цифрами, отражающими весь ужас происходившего хаоса. Составьте таблицы по соотношению ресурсов: нефтяные залежи, залежи газа и цветных металлов, объем запасов пресной воды и численность животного мира на начало и конец «Прогрессивного века».

Обратите внимание на «энергоресурсы» человеческого происхождения: количество рождённых доноров и «чистых особей» на территории нашего материка, — профессор оживил систему освещения, и я сняла очки, возвращаясь в реальность.

Кадры, увиденные мной, до сих пор стояли перед глазами. Невероятно, что это происходило на самом деле. Ещё невероятнее то, что всё это считалось в порядке вещей у древних людей. Как можно считать нормальным расчленение младенца для изъятия органов? А продажу собственного ребёнка в рабство для того, чтобы купить наркотические вещества? Или истребление целой расы только потому, что у них другой цвет кожи?