Мой ректор, мой дракон

Екатерина Каблукова (2024)

Училась себе, никого не трогала, когда в академию прибыл он. Новый ректор. Дракон королевского рода. Первая же встреча с ним обернулась катастрофой. Теперь, чтобы получить диплом с отличием, мне придется постараться. Кириан Ар'ракьян суров, неподкупен и одержим идеей сделать нашу Военную Магическую Академию одной из лучших в стране. Преподаватели негодуют, однокурсники следят за мной в ожидании промаха, а пристальный взгляд ректора просто парализует. И я уже не знаю, чего хочу больше: покинуть академию или же остаться здесь навсегда, рядом с тем, кто поселился в моем сердце.

Глава 4

Велька быстро ушел, сославшись на неотложные дела, а мы с Алькой принялись извлекать меня из панциря. Пока дриада возилась с пуговицами, я даже задремала.

— Вот гад крылатый! — пыхтела подруга, — Не мог сам!

— Не мог, — я вынырнула из сладкой полудремы. Алька замерла у меня за спиной.

— Что, ВСЕ так плохо? — трагическим шепотом поинтересовалась она.

— В смысле? — я зевнула и только потом сообразила, что она имела в виду. — А, ты про это…

— А про что еще? — напустилась на меня дриада. Я с наслаждением (наконец-то свободно смогла это сделать!) пожала плечами:

— Мало ли… Когда я вошла, он так удивился… Мне вообще показалось, что он про меня забыл.

— Как это, забыл? — Алька прекратила свое занятие и обошла меня, чтобы видеть лицо.

— А вот так, — я подробно пересказала подруге нашу встречу.

— Хм… — протянула она. — Не похоже, что он рассчитывал на свидание…

— Еще и на кухню отправил.

— Может, он хочет, чтобы ты научилась готовить?

— Или чтобы у всей Академии было расстройство желудка.

Дриада скептически изогнула бровь:

— После умминой стряпни? Вряд ли.

— Он же еще не в курсе, — вздохнула я. — Ладно, ты заканчивать будешь? Или режем все?

— Я тебе разрежу! — спохватилась дриада и снова принялась расстегивать пуговички.

Легли мы только под утро. Разумеется, построение мы проспали, как и все пары. Мы продолжили бы и дальше это увлекательное занятие, если бы не Велька, разбудивший нас громким стуком в дверь.

— Эй, вы, тут такие дела происходят!

Мы мигом вскочили с кроватей и кинулись к входу, едва не столкнувшись. Дриада все-таки успела первой оказаться у двери и распахнуть ее.

— Выкладывай! — потребовала Алька, хватая полугнома за грудки и втаскивая в комнату.

— Да что тут выкладывать? На построении ректор перекличку устроил.

— Ты же нас прикрыл?

Велька понуро опустил голову:

— Прикроешь, как же! Всех в две линии поставили, а когда называют имя, надо было делать шаг вперед.

Мы с Алькой переглянулись и дружно выругались.

— Именно! — подхватил полугном. — Мы также сказали… и он нас отжиматься заставил.

— Кто?

— Новый ректор! Гьерлум протестовать попробовал, но ректор его огнем слегка опалил, ну мы и решили не спорить, — Велька тяжело вздохнул. Было видно, что даже воспоминания о сегодняшнем построении даются ему в муках, а ведь утром ему пришлось отжиматься.

— А потом что?

— А потом перекличку закончили, а нас отпустили, — приятель махнул рукой.

— М-м-м… не повезло вам, — протянула Алька. — А ректор ничего не говорил про тех, кто пропустил?

— Не-а. Он вообще был… немногословен.

— Да тут слов и не надо, — усмехнулась я. — Главное — огня и побольше! А это что за шум?

Последнее относилось к странным звукам, доносившимся из-за двери.

— А так это… ректор приказал дежурить тем, у кого форма не по уставу.

— Что-о-о?

Мы с дриадой, не сговариваясь, выглянули в коридор. Так и есть: три гоблина старательно отмывали оконные стекла, а одна из феечек подметала полы, бубня себе под нос, что еще немного, и она переродится в ведьму.

— Вот те раз, — протянула Алька, возвращаясь в комнату. — Хорошо, что мы не пошли.

Я помотала головой:

— Не думаю, что наше отсутствие на построении спустят на тормозах…

— Ну посидим денек-другой в карцере, эка невидаль, — отмахнулась дриада.

— Боюсь, о карцере нам придется только мечтать, — отозвалась я.

Велька тяжело вздохнул и махнул рукой, признавая мою правоту.

От судьбы и от наказания спрятаться было невозможно, поэтому я потащилась в столовую. Повариха, огромная гоблинша, встретила меня в дверях.

— Обед уже прошел! — громогласно заявила она. — Жди ужина!

— Я это… мне сказали на кухне отработать.

— Кто посмел? — охнула повариха.

— Новый ректор.

— Вот ведь!..

Мы обменялись понимающими взглядами, понимая, что не стоит поддаваться эмоциям, поскольку у стен есть уши. Одни из которых как раз направлялись в нашу сторону. Уши были прикреплены к голове зубастой феечки. Удивительно, но сегодня она была одета строго по уставу: прямая юбка, сапоги и мундир. Правда, сшитый так, что подчеркивал волнительные изгибы фигуры. Похоже, и в преподавательском составе не обошлось без репрессий. Заметив нас, Донателла только вздернула выше подбородок и, чеканя шаг, словно на параде, скрылась за поворотом.

— Да, дела-а-а, — только и произнесла гоблинша. — Вот тебе и новый ректор! Не даром что из столицы прислали.

— Старый-то чем не угодил? — поинтересовалась я.

— Воровал много, а делиться не пожелал, — ляпнула повариха и сразу же прикрыла рот огромной ладонью. — Ой, что-то я разболталась. А ну, марш на кухню, раз назначили.

Деваться было некуда, и я направилась отбывать наказание.

На кухне была непереносимая жара. На плите все шкворчало и кипело. В огромных бадьях варилась похлебка для адептов, рядом на небольшой печке томилось в горшочках запеченное мясо для преподавателей. От ароматных запахов рот наполнился слюной.

— Иди, садись! — гоблинша указала мне на табурет и придвинула огромный чан с корнеплодами. — Вот, надо почистить!

— Так они ж алые, — охнула я, доставая клубень потатоса, чья шкурка была почти каменной.

— И что с того?

— Старые и горькие, — я попыталась отковырять кожуру ножом, лезвие скользнуло по корнеплоду, не оставляя даже царапины. — Да тут, похоже, зубило нужно!

— А ты что хотела? — фыркнула Умма. — Молодой потатос только для преподавателей привозят. И шкурку режь тоньше, а то всем не хватит.

— Может, вообще в кожуре сварить? — предложила я. — Эффект-то один: на помойку.

— Ты поговори у меня, — осклабилась гоблинша. Желтые клыки предостерегающе блеснули. — Тогда еще и пюре делать будешь.

Я стиснула зубы и взяла корнеплод, в конце концов, у каждого есть свой запас прочности. Мой закончился быстрее, чем шкурка пятого потатоса. Лезвие ножа затупилось, а пальцы свело судорогой.

— Да чтоб тебя, — выругалась я сквозь зубы, отшвыривая гадкий клубень. На глазах выступили слезы.

Стараясь не показать слабость гоблинше, украдкой наблюдавшей за мной, я принялась растирать кисть, с ужасом думая о том, что завтра практическое занятие на полигоне. А значит, придется создавать заклинания. Как это делать после такой работы я не представляла. В голову закралась шальная мысль: ворваться в кабинет ректора и потребовать заменить работу на кухне карцером, но я побоялась, что за такое мне просто добавят время дежурств, и я погрязну здесь, среди немытых тарелок и очисток потатоса. Я представила себе эту картину, и одинокая слеза все-таки сбежала по щеке, утонув в кастрюле с очищенным десятком клубней. Ну хоть соль будет.

— Это еще что? — знакомый голос заставил подскочить на месте. Я подняла голову и встретилась взглядом с изумрудно-зелеными глазами ректора. Он стоял, сердито хмурясь. За его спиной маячил первый проректор Академии — знатный тролль и карьерист.

— Это еще что такое, я спрашиваю! Абырлагг!

— Э-э-э… что именно? — рискнул уточнить тролль.

— Это! — дракон выхватил из кастрюли красный клубень и потряс его перед носом проректора.

— П-потатос, — заикаясь произнес тот.

— Вы что не видите, что он красный! Красный!

— Д-да. Так точно!

Изумрудные глаза сузились, а в воздухе ощутимо запахло гарью.

— Точно? — процедил ректор, выпуская изо рта тонкие струйки сизого дыма. — Знаете, что будет точно? Сегодня за ужином вы будете сами есть этот потатос. И завтра, и послезавтра, пока не съедите полностью!

Он говорил, наступая на проректора, тот пятился и уперся в стену. Я даже привстала, настолько захватывающей была эта сцена.

— Я? А как же… как же адепты? — прошептал тролль, побелевшими губами.

— Адепты? А они поужинают тем, что готовили для преподавателей! — ректор развернулся к поварихе. — Что там у нас сегодня?

— Ж-жаркое, — Умма тоже начала заикаться.

— Прекрасно! — ректор шумно вдохнул и неожиданно для всех дыхнул огнем, даже не преображаясь в дракона. Я охнула, повариха на всякий случай юркнула под стол, а стук сбоку возвестил, что проректор свалился в обморок. Зато потатос раскалился, шкурка корнеплодов стала хрупкой и пошла трещинами.

— Это — преподавателям, жаркое — адептам. Проверю лично! — предупредил ректор. — Адептка де Вире, за мной!

Я оглянулась, но поскольку никакой другой адептки де Вире не нашлось, я поплелась за ректором, утешая себя тем, что он хотя бы запомнил мое имя.