Посмотри на меня

Екатерина Мачулина

Алина Романова – будущий психолог, талантливый исследователь, изучающий не только других, но и собственное Я.Постигая разные грани своей личности, она открывает для себя и новые пространства – отправляется учиться в Америку.В Сиэтле девушка находит и хороших друзей, и долгожданную любовь, но обстоятельства разлучают ее с парнем.Пройдет время, и Алина попытается вернуть любимого, но столкнется с откровенным противодействием.Кто даст бесценный совет, следуя которому можно изменить судьбу?

Тернистый путь в неизвестность

Каждый летний день яркое солнце обжигало и мучило жителей северного городка. Зачастую в это время года здесь невыносимое пекло. Очень холодная зима и слишком жаркое лето… Никакого баланса в моей жизни: ни в погоде, ни в отношениях с родителями.

Я наслаждалась последними деньками со своими друзьями. Совместное времяпровождение — единственная отдушина в моей жизни.

У Рина была грандиозная цель на лето — написать песню, а вот Еву лето не встречало великолепными планами, она собиралась возиться в родительском огороде и проводить время с друзьями. Но как-никак ребята были рады уехать домой и повидаться с родителями. А вот мне пребывание дома не доставляло большого удовольствия: вечные ссоры с родителями, куча домашних дел, а еще вдобавок — работа и исследование.

***

Через несколько дней я отправилась в еще один северный городок, на свою малую родину, где и началось мое невыносимое лето, которое принесло мне множество хлопот и невероятные знакомства.

Я ступила на порог своего дома, а родители тут же встретили мою персону объятиями. Но этот порыв любви был мимолетным. Не успев поставить вещи на пол, мама меня огорошила «прекрасной» новостью.

— Ложись, отдыхай! Завтра ведь на работу!

Не до конца понимая, что происходит, я удивленно спросила родителей:

–Как завтра? Папа же говорил, что через два дня! — раздраженно спросив, я посмотрела на отца.

–Так получилось, завтра выходишь на работу, это не обсуждается, — невозмутимым голосом произнес отец.

Не в силах ругаться, я поднялась в свою комнату и, разобрав малую часть вещей, уснула крепким сном.

***

Только когда звон будильников перевалил за десяток, я открыла глаза. Сладко потянувшись, я решила, что заслуживаю понежиться еще пять минут в любимой кроватке. Поднявшись, я поплелась в ванную, где полностью привела себя в порядок. Натянув рабочую форму, я посмотрела в зеркало.

— Должна признать, мне очень идет, — улыбнувшись отражению, я стала пристально разглядывать себя в зеркале.

После самолюбования я спустилась на кухню, где меня встречал только кот. Вместе с ним мы быстро расправились с завтраком, и я поспешила на работу.

***

Все присутствующие на стоянке смотрели на меня с интересом, я, не обращая никакого внимания, прошла мимо и оказалась около массивных дверей полиции. Мысленно подбодрив себя, я прошла внутрь и обратилась к дежурному:

— Доброе утро, я Алина Романова, психол…

Не дослушав меня, дежурный незаинтересованным голосом заговорил:

— Кабинет 301, вот ключ.

Удивившись «вежливости» работника, я взяла ключ и пошла в нужный кабинет, надеясь, что не все тут такие «отзывчивые».

Когда я зашла в помещение, в глазах начало рябить от нескончаемых стопок личных дел. На первый взгляд это было похоже на хаос, но, немного разобравшись, я увидела некую систему, которая выражалась в цветовой гамме и толщине папок.

Такое количество «юных преступников», чьи личные дела красовались теперь в моем кабинете, не могло не радовать и не огорчать одновременно. С одной стороны — большое количество материалов для исследования, с другой стороны — сожаление о бедных детях, которые пошли не по тому пути.

Время летело пугающе быстро, и я не заметила, как пропустила обед. Только когда я подумала об отдыхе, в дверь постучались.

— Войдите!

Дверь не спеша открылась, и в кабинет вошел мальчишка лет одиннадцати, который стыдливо опустил взгляд.

–З-драствуте, можно?

— Можно, можно… Ваня, верно?

— Верно, — еле слышно сказал мальчишка и сел на стул напротив меня.

— Меня зовут Алина Сергеевна, но для друзей я — просто Лина.

Он странно на меня посмотрел и неуверенно спросил:

— А мы друзья?

— Друзья…

Я с интересом посмотрела на Ваню и подумала: «Не очень он похож на преступника».

— Начинайте! — решительно сказал он.

— Что начинать? — непонимающе спросила я и с нескрываемым любопытством поглядывала на мальчугана.

Он так и не ответил, просто смотрел в мои глаза, будто испытывая на прочность. Под его холодным взглядом, который не присущ детям данного возраста, я сжалась, но быстро взяла себя в руки.

— Начинайте… сделаем вид, что мне еще не говорили о том, что мое место в детской колонии.

— Мальчик мой, кто тебе такое сказал? — я нахмурила брови, но через секунду с нежностью посмотрела на Ваню.

В моей голове сразу пронесся ворох мыслей: «Почему этим детям не дают еще один шанс? Почему к ним не относятся с уважением и нежностью?» Для меня такое отношение было чем-то несуразным.

Он, скрестив руки на груди, возмущенно сказал:

— Не нужно применять на мне ваши эти… Ну, психологические штучки! Сначала мило беседуете, а потом… В общем, проходили уже!

«Вот и применила теорию на практике!» — подумала я и, сдавшись, решила быть не психологом, а просто человеком.

— Хорошо, извини. Давай начнем с чистого листа?

— Давайте…

***

Мы говорили обо всем: о родителях, о его жизни, о школе, об увлечениях. Он не оказался «юным преступником», как я считала изначально. Он был бедным и потерянным мальчишкой, которому никто и не пытался помочь. Когда я слушала его, слезы предательски стекали по щекам. Я полностью понимала, идя сюда, что работа будет не из легких, но, когда я слышала подобное из уст ребенка, мое сердце обливалось кровью.

Родители у него не из лучших — пьют, постоянно бьют, срывая на нем всю свою злость. Мне было искренне жаль мальчика, хотелось помочь, стать частью его жизни и создать для него лучшие условия. Кто бы мог подумать, что ребенок нарушает закон не потому, что для него это развлечение, а потому, что ему просто комфортнее быть в полицейском участке, чем в собственном доме. После этого разговора пришло осознание того, что мои отношения с родителями не так уж и плохи, как я об этом говорила.

Недолго думая, я предложила ему альтернативное решение:

— Ваня, давай мы с тобой поработаем? Будешь приходить ко мне часам к трем каждый день, будем с тобой разговаривать, знаешь, о чем угодно, рисовать, читать, может, найдем тебе хобби? — Мальчишка интенсивно начал кивать головой, и мое сердце сжалось, а слезы вновь потекли по щекам.

***

За целый день приходило еще пятеро детей. Все ребята были из хороших семей, но в силу своего возраста они ведомы, на них отрицательно влияли другие дети из сомнительных компаний.

Весь рабочий день я думала об истории Вани и пыталась найти лучшее решение в данной ситуации, но все идеи, что приходили мне в голову, казались настоящим бредом. В любом случае пришлось бы чем-то жертвовать, безусловно, но нужно было найти такое решение, которое помогло бы выйти из этой ситуации максимально безболезненно.

После тяжелого трудового дня я валилась с ног. Мне казалось, если не душевные переживания, я бы могла уснуть во время прогулки до дома. Не в силах переживать эту ситуацию в одиночку, я написала друзьям и рассказала о тяжелой судьбе этого мальчика.

Рин: «И что ты думаешь делать?»

Ева: «Безусловно, нужно что-то предпринять…»

Рин: «Наверное, стоит обратиться в опеку?»

Лина: «Сначала ему нужно пройти психологическую реабилитацию, а после уже глобально менять его жизнь… Я еще подумаю, ребят…»

Лина: «А как ваши дела?»

Рин: «Я уже написал припев своей песни».

Ева: «Провела очень наполненный и интересный день: увиделась с родными и друзьями, наконец, дочитала книгу, которую начала читать еще в начале года».

Немного пообщавшись на свободные темы с друзьями, я ближе к полуночи выпустила телефон из рук. Я лежала в кровати и закрыла глаза в надежде уснуть, но мысли не давали покоя. В моей голове не промелькнуло ничего, кроме Вани и очередного бреда, который хотел стать грандиозными идеями. Проворочавшись еще несколько часов в кровати, я все-таки смогла уснуть.

***

Прошло две недели интенсивной работы. Я по счастливой случайности успела на обед и не спеша отпивала кофе. Ко мне подсел мой новый знакомый Коля, с которым мы познакомились в мой первый рабочий день.

— Как дела у местных психологов? — улыбаясь, спросил он.

— У них и спроси, — гаркнула я и отвернулась.

— Что с настроением? — озадаченно спросил парень, после жадно вгрызаясь в шоколадный пончик.

Тяжело вздохнув, я начала делиться своими переживаниями с младшим лейтенантом:

— Знаешь… Он изо дня в день приходит с новыми побоями, с каждым днем он закрывается от меня: не рассказывает о проблемах, не ведет со мной отвлеченных бесед.

— Обращайся в опеку, Лина, — отложив свой любимый пончик, друг серьезно посмотрел на меня.

Не желая его больше озадачивать, я положительно ответила, утаив многие детали.

***

Еще несколько дней я отчаянно боролась с Ваней и органами опеки: первый яро отрицал предположения об избиении, вторые, явно незаинтересованные в этом деле, прикрывались загруженностью и постоянно твердили «у нас нет никаких оснований». Обессиленно лежа на рабочем столе и хватаясь за голову, я не могла найти нужного решения. Мне ничего не оставалось, и я твердо решила откровенно поговорить на эту тему с Колей, не скрывая и не умалчивая ни единой детали. Мы вместе пришли к выводу, что лучшее решение в данной ситуации — найти этому ребенку достойного опекуна. Мы хватались за каждый вариант как за последний. Когда все-таки нашлась дальняя тетя Вани, Мария Константиновна, я активно начала подготавливать все нужные документы. И на протяжении всего времени все шло относительно хорошо, пока в нужный час Ваня так и не явился на прием.

***

Нервно ерзая на стуле, я с нетерпением ждала прихода Вани. Напридумывав уже десяток трагичных сценариев, я, тяжело вздохнув, залезла в телефон. В то время пока я пролистывала новостную ленту, мой телефон начал звонить:

— Добрый день, Алина Сергеевна, вы, наверное, потеряли Ивана, — нервно говорил врач из полицейского участка.

Я, ничего не ответив, положила трубку и побежала в кабинет звонившего. Зайдя туда, я застала ужасную картину: Ваня, свернувшись калачиком, лежал на больничной кушетке, огромный синяк красовался под его глазом, а тело было покрыто кровоточащими ранами и ссадинами.

— Кто это сделал? — вся пыхтя от злости, спросила я.

Ваня неподвижно лежал и пустым взглядом смотрел прямиком в мои глаза.

— Все хорошо… Я рядом, — гладя его по голове, нежным полушепотом говорила я. — Отдыхай, дорогой, а потом вместе с опекой напишем заявление. Отказы не принимаются! — я попросила медиков позаботиться о нем, а потом пошла в кабинет, попутно звоня Коле.

Рассказав ему о данном инциденте, я зашла в кабинет и схватила сумку с личным делом Вани. С Колей мы встретились около главного входа в полицию и, ни минуты не медля, отправились к родителям мальчика.

***

Стоя около злополучной двери, я не находила себе места. Эмоции бросали меня из стороны в сторону, но в конечном итоге здравый смысл уступил нарастающей ярости. Я без стука влетела в квартиру, и моему взору представился «прекрасный пейзаж»: за кухонным столом, похожие больше на мертвых, чем на живых, сидели родители Вани. Я осмотрела быстрым взглядом квартиру, которая была больше похожа на помойку, чем на жилплощадь, где должен воспитываться и расти ребенок. Повсюду валялись стеклянные бутылки от разных алкогольных напитков, вещи были хаотично разбросаны в коридоре, а застоявшийся запах спирта сам опьянял меня и резко бил в нос.

— Слушайте… — скрипя зубами, ели выдавила я. — Как можно быть такими тварями? — Мое лицо выражало неподдельное отвращение, а взгляд был полон ненависти.

— Девочка, че тебе надо, и кто ты такая?! — злобно посмотрев на меня, сказал отец Вани.

— Вам стоит помолчать. Сейчас говорю я, — выдерживая его взгляд, я злостно зарычала. — Побои сняты. Заявление написано. Психологический анализ сделан, — строго и четко сказала я, ожидая реакции.

— И что нам с того? — посмеиваясь, беззаботно ответила мне мать Вани.

— И что с того?! — с неподдельным возмущением спросила я. — Вы причинили своему ребенку физическую боль, и ваши действия привели к психологическому расстройству. Расстройство развивалось постепенно, и, вовремя это заметив, я смогла оказать должную помощь. Но это не снимает с вас ответственности ни перед ним, ни перед судом. Поверьте, я собрала достаточно доказательств, что вы теперь будете сидеть в тюрьме до конца своих дней.

Мой монолог был закончен, когда в дверь постучались, как я предполагала, органы опеки. Коля открыл входную дверь, и действительно, зашли именно те, кого я ждала с нетерпением. Две женщины, переступив порог, морщили нос то ли от запаха, то ли от обстановки. Пока Коля и сотрудники опеки занимались заполнением документов, «мать» бросилась в мою сторону. В этот момент я увидела какой-то предмет в ее правой руке, но все происходило слишком быстро, и я, не успев отреагировать, стояла столбом. Последнее, что я услышала — громкий звон металла.

***

Мои веки, мне кажется, были тяжелее айсберга. До меня донеслись приглушенные голоса и нелепое тиканье.

— С ней… хорошо… — сказал незнакомый мне голос.

— Когда… — прислушавшись, я смогла понять, что этот голос мне знаком.

— Пару минут… — уже более отчетливо произнес неизвестный.

Во мне будто появились новые силы, и я попробовала подать голос.

— Воды… — измученно и не совсем отчетливо сказала я.

— Конечно, — протягивая стакан, сказал Коля.

Пока я жадно осушала стакан, врач что-то сказал моему гостю, и они вышли в коридор. Обведя взглядом палату, я заметила в сторонке стоявшего Ваню, опустившего голову.

— Ваня, подойди ко мне, — тихим голоском я обратилась к нему.

— Прости, Лина… — не спеша подходя, грустно заговорил мальчик.

— Ваня, тебе не за что извиняться, — уже более бодрым голосом сказала я.

— Ну, они же мои родители… — с отчаянием и сожалением еле вымолвил мой маленький друг.

— Разве их можно назвать родителями?

— Вдруг тебе будет плохо? Что мне делать, Лина… Куда мне идти? Как не винить себя в этом? — Он, сидя рядом со мной, вытирал влажные щеки.

— Посмотри на меня. У меня все будет хорошо, так же, как и у тебя, — немного привстав с кровати, я приобняла мальчика за плечи. — Я тебя не оставлю.

Так мы сидели около получаса и молчали, не решаясь нарушить тягостную тишину.

***

Через две недели меня выписали из больницы. Меня навещали родители, Коля и Ваня, а Рин и Ева каждый день, даже по нескольку раз, звонили по видеосвязи. Через несколько дней я гуляла с Ваней по парку:

— Куда мы идем? — с неподдельным интересом он смотрел на меня.

— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — лукаво улыбнувшись, я зашагала дальше.

— С кем? С кем? — прыгая вокруг меня, он радостно спрашивал.

— Мы почти пришли, — с улыбкой я подходила к нужному дому, а Ваня по пятам шел за мной.

Я нажала на звонок, и приятная мелодия заполнила весь дом и прилегающую территорию.

Дверь буквально через минуту открыла женщина приятной внешности.

— Здравствуй, Алина! Здравствуй, Ваня! Проходите, — освобождая нам проход, сказала Мария Константиновна.

Расположившись в гостиной, мы молча смотрели друг на друга. Я в свою очередь понимала, что нам предстоит серьезный разговор. Решив, что им нужно как следует познакомиться, я заговорила:

— Может, чай?

— Конечно! — уже вставая, сказала миловидная женщина.

Вслед за чаем она угостила нас ужином, и мы поговорили на отвлеченные темы. Через время Мария пошла показывать Ване дом, а я осталась одна, погрузившись в свои мысли: «Как же я к нему привязалась… Между нами образовалась какая-то родственная связь, он стал мне как младший брат». В этот момент на душе было тепло, мысли о том, что я могу позаботиться о том, кто действительно в этом нуждается, вызывали во мне приятную дрожь.

— Какой классный дом! — возвращаясь в гостиную, задорно, прерывисто дыша, говорил Ваня.

— Спасибо! — заходя следом, сказала Мария.

Улыбнувшись, я подумала, что пора серьезно поговорить с мальчиком, и, переглянувшись с Марией Константиновной, я увидела до одури испуганный взгляд и поняла, что она не сможет самостоятельно поговорить с Ваней на эту тему.

— Проговорим наедине? — с испугом спросила я.

— Хорошо… — с противоречивыми чувствами ответив, он двинулся в мою сторону.

Отойдя в другую комнату, я нерешительно заговорила:

— Дорогой, тебе понравилась эта женщина?

— Да, она очень хорошая, — нежно посмотрев на меня, он продолжил. — Она мне напоминает тебя.

— Хотел бы остаться здесь? — решив не ходить вокруг да около, я, смущаясь, выпалила.

— Я понял. Ты хочешь, чтобы она усыновила меня? — с минуту подумав, с недоверием сказал Ваня.

— Это твоя двоюродная тетя, дорогой. Так что это и так твоя семья, — приобняв его за плечи, я глупо улыбалась.

— Она классная, Лина! Я бы хотел остаться, — с надеждой посмотрел на меня мальчик, спустя долгие десять минут, которые он прибывал в раздумьях.

— Правда? Я так рада! Конечно, ты останешься! — по щекам предательски потекли слезы счастья.

— Спасибо… Ты же будешь ко мне приезжать? — крепко обнимал меня Ваня.

— Конечно! И каждый день буду тебе звонить! Согласен? — обнимая его в ответ, я радостно ответила через слезы.

— Согласен!

Посидев еще немного с ними, я отправилась домой подготавливать оставшиеся документы. После, обессиленно рухнув на кровать, я ликующе крикнула в подушку.

***

Лето подходило к концу. Я собирала вещи в чемодан, погрузившись в свои мысли. Даже не верилось, что остался последний курс. Со всеми приключениями я и забыла об исследовании. Но это уже не так важно.

Собрав все вещи, я присела на кровать и решила написать ребятам:

Лина: «Когда ждать вас в общежитии?»

Ева: «На месте! Только приехала, выгружаю из машины вещи».

Рин: «Сегодня утром приехал! Ева, жди, сейчас спущусь!»

Ева: «Сумки не тяжелые…»

Рин: «Уже бегу!»

Лина: «Как мило и противно одновременно! Если вам, конечно, интересно, то ждите меня через три часа».

Ева: «Может, сходим в бар или клуб?»

Лина: «А может, в караоке-бар?»

Рин: «Хочу в караоке!»

Ева: «Вы же знаете, что петь я не умею!»

Лина: «Недооцениваешь себя, деточка!»

Ева: «Кто еще деточка?»

Лина: «До встречи, голубки!»

Рин: «Эй!»

Ева: «Эй!»

Лина: «Ха-ха-ах-ха!»

***

Попрощавшись с родителями, доехав и занеся вещи, я увиделась с друзьями. Они встретили меня крепкими объятиями, и мы двинулись в караоке-бар.

— Давай «Шальную императрицу», — томным голосом сказала я.

— Давай! — не заставляя себя ждать, прокричал Рин.

— О боже… — недовольно проговорила Ева.

Мы с Рином потащили Еву на сцену, заливаясь смехом.

— Шальная императрица, в объятьях юных ухажеров забывает обо всем… — пели мы во весь голос, нелепо пританцовывая.

— Давай следующую! — мы одновременно прокричали, а после выпили залпом свои коктейли.

— Давайте втроем споем! — с надеждой я посмотрела на Еву.

— Да, Ева, иди сюда, чего как неродная! — Рин замахал руками, привлекая ее внимание.

***

После того как мы спели с ребятами еще песен десять, я отошла в уборную. Спустя несколько минут я вернулась в зал и, к моему удивлению, застала пикантную сцену около нашего столика: мои близкие друзья нежно целовались в объятиях друг друга.

Подождав немного, я подкралась к ним и зловеще засмеялась:

— Ах-ха-ха-ха, неужели это случилось!

— Да мы просто… — неуверенно заговорила Ева, отходя от своего парня.

— Не оправдывайся! — с усмешкой сказала я и нежно на них посмотрела.

— Лина, лучше молчи! — от души засмеявшись, угрожал кулаком Рин.

— Я так долго этого ждала! Это как будто продолжение любимого сериала, — протараторила я, приобняв подругу, смущенно опускающую взгляд.

Расслабившись с друзьями после тяжелого лета, я почувствовала силы на новый учебный год, как печально бы ни было, но он был завершающим, и я не знаю, как сложится дальнейшая жизнь каждого из нас.

В моей голове всплыли мысли об исследовании, которое я так и не начала. Уже лежа в кровати, я начала думать о предстоящей тяжелой работе, которую мне, безусловно, нужно было сделать, дабы поразить всю приемную комиссию. Поразить настолько, чтобы все остальные два года магистратуры перед моим приходом мне расстилали красную ковровую дорожку. «Размечталась». Думая о перспективах каждой из тем, которые приходили мне в голову, спустя несколько часов я остановилась на очень противоречивой, но полезной теме, которая не только поможет мне поступить в магистратуру, но и заставит понять себя: «Кто я есть? Кем я была? И кем хочу стать?»

***

Ты можешь всю жизнь прожить с ним, но так и не узнать. Ты можешь каждую секунду проводить с ним и не знать, что от него ожидать. Ты можешь считать, что знаешь его как пять пальцев, как таблицу умножения, как собственное отражение. Ты можешь думать, что ничего нового о нем уже не узнаешь. Но это окажется ошибочным суждением. Человек — самое непредсказуемое существо во всей вселенной. Человек наделен феноменальной энергией. Человек — возрождение идеала, но только тогда, когда знает себя от пят до макушки. Тебе стоит узнать его — человека, который живет внутри тебя.

***

Проводя последние деньки за подготовкой к учебе, я и не заметила, как дошла до дверей университета. Пробежавшись глазами по присутствующим, я заметила своих друзей, которые, воркуя, держались за руки.

— Что я вижу? Я еще сплю? Когда это вы успели? — с огромным любопытством я обратилась к Еве и Рину.

— Пока ты была занята подготовкой к учебе! — широко улыбаясь, ответил Рин.

— Я хотела тебе рассказать… сегодня… — раскрасневшись, начала оправдываться Ева.

— Я рада за вас! — воскликнула я, а после заключила друзей в цепкие объятия.

***

Время летело незаметно, пока я занималась исследованием и редактированием песен Рина. Мои друзья сближались, проводя все свободное время вместе, а я, в свою очередь, сближалась со своей научной работой.

Идя на очередное свидание, я любовалась местными пейзажами, на которые, подобно хлопьям, падал снег. Это было мое пятое свидание за два месяца, которое заканчивалось полным провалом. Я начала задумываться о том, что со мной что-то не так: я не испытываю того «вау», о котором рассказывают в любовных романах, я будто робот, которому ничего не интересно. И радовало в этой ситуации только одно — новые записи в исследовании, словно одержимая им, я не замечала почти ничего вокруг.

— Опять потеряла кучу времени, — бубнила я себе под нос после очередного свидания, выходя из кафе полностью опустошенной. — Может, уйти в науку и не искать любовь? — размеренно шагая по улице, я разговаривала сама с собой. — Наверное, она ворвется в мою жизнь внезапно, когда ее никто не будет ждать, и перевернет все с ног на голову.

***

Под конец семестра я шла в студию звукозаписи. На улице стоял лютый мороз, пробиравший до мозга костей. Быстро забежав в пункт назначения, я столкнулась с Рином.

— Ты пришла! — с огоньком в глазах он повел меня к акустической панели. — Может, я зря все это затеял? — с опаской друг посмотрел на меня.

— Что на тебя нашло? Ты же был одержим этим, — похлопывая по плечу, я хотела подбодрить друга. — Это же мечта всей твоей жизни!

— Сколько таких, как я? Правильно, тысячи! И чем я должен отличиться? Почему именно мои песни будут слушать? — нервно ерзая, он начал протестовать.

— Это все стресс! У тебя все получится, я знаю это! Лучше попытаться, чем жалеть всю жизнь! — решительность переполняла, и я начала протестовать в ответ.

Рин молчал, а я начала анализировать ситуацию как психолог: все думают, что стресс дурно на нас влияет, но небольшой стресс полезен. Он мобилизует ресурсы нашего организма и позволяет сконцентрироваться. В этот момент мы адаптируемся к стрессовой ситуации и выходу из нее. Главное в такой момент — поддержка извне, которая даст нужный толчок. Закончив с анализом в своей голове, я посмотрела на Рина и заметила небольшую испарину у него на лбу.

— Рин, посмотри на меня, — требовательно проговорила я.

— Что? — непонимающе спросил он, но все-таки посмотрел.

— Посмотри на меня, вот, — придерживая его за подбородок, я продолжила: — Запомни: все будет хорошо при любых обстоятельствах… Я рядом, Ева. Мы поддержим тебя в любом случае… Так что постарайся!

— Спасибо тебе, Лина… — пару минут он смотрел на меня в упор, а после, устроившись поудобнее на стуле, показал знак звукооператору, чтобы тот начал запись, а я начала наслаждаться.

Записав несколько своих песен на одном дыхании, Рин, удовлетворенно хмыкнув, двинулся в сторону выхода. Вернувшись в общежитие, друг пошел заниматься своими делами, а Ева увлеченно рисовала. Пройдя мимо вдохновленной соседки, я села за исследование. Делая очередную заметку, я задумалась о том, что у каждого из нас, к удивлению, все идет хорошо, но мне нужно больше, чем я имею сейчас.

***

Прошел Новый год, а за ним и сессия. Подводя итоги, мы заметили, что за такой короткий промежуток времени каждый из нас многого добился: я медленно, но верно продвигалась в своем исследовании, песни Рина набирали популярность, а у Евы появилось любимое дело. Собрав кучу поводов, мы решили отпраздновать это в более приятной обстановке, в новой студии Рина:

— За закрытие сессии! — гордо задрав голову, Рин поднял бокал содовой.

— За твои песни! — присоединилась Ева, следом поднимая свой.

— За вас! Ну… и за мое исследование, — стукнулись бокалы, наполнив студийку приятным звоном, а я заливисто засмеялась. — И не устаем же мы праздновать!

— Как от этого можно устать? — удивленно спросил Рин.

— Лина, не передумала идти в магистратуру? — подключившись к разговору, спросила Ева.

— Нет, точно нет! — покачав головой, я решительно ответила. — Вам нужно почитать мое исследование!

— Уверен, оно сногсшибательное! — по-доброму сказал друг.

— Ну, точно не лучше, чем мое платье! — кружась перед ними, я счастливо смеялась.

Наслаждаясь вечером, мы и не заметили, как наступила полночь. Как жаль, что прекрасные моменты заканчиваются так быстро…

После посиделок я вновь села за исследование, которое не давало мне покоя ни днем, ни ночью. Сделав новые заметки, я удобно устроилась в постели, надеясь, что начну воплощать свои задумки уже завтра.

***

Проснувшись и выпив порцию утренней воды, я начала вновь заниматься исследованием. В моих планах было по полной испытать себя, так сказать, «проверить на прочность».

— Где же этот кабинет? — возмущаясь, я двигалась по спортивному центру.

Когда я подошла к нужной двери, мой телефон оповестил меня о сообщении:

Рин: «Серьезно? Ах-ха-ха-ха! Рукопашный бой? Лина, это слишком даже для тебя!»

Лина: «Чем черт не шутит!»

Рин: «И то верно! Ладно, чертик, удачи!»

С некоторым испугом я зашла в кабинет за минуту до начала тренировки.

— Итак, начнем, — требовательно произнес тренер. — Выпад. Раз, два, три. Бурпи. Три подхода по пять раз. Выпад. Удар. — Он замолчал всего на секунду, а потом начал все по новой.

После интенсивной тренировки я тащилась в общежитие, еле волоча ноги. Хоть я полностью была истощена и морально, и физически, я была довольна тем, чем начала заниматься.

После перекуса я снова села за научную работу, подводя итоги сегодняшнего занятия.

— Что ты там пыхтишь? Пентаграммы вырисовываешь? — усмехаясь, обратилась Ева.

— Не мешай грызть гранит науки! — не желая отвлекаться, раздраженно ответила я.

***

Шло время, и я попробовала себя во многом: рисовала, пела, танцевала, посещала курсы рукопашного боя, старалась заводить новые знакомства, публично выступала. Все эти занятия приносили мне удовольствие, но вскоре надоедали. Но было у меня четыре неизменных увлечения: волейбол, музыка, чтение и написание стихотворений. При этом я испытывала не простое удовольствие, а огромный спектр эмоций: грусть, радость, разочарование, злость, умиротворение, но ни в коем случае не апатию.

Могу с гордостью заявить — исследование законченно.

***

За неделю перед вручением дипломов я отдала исследование на кафедру своего университета и отправила в московский.

Когда долгожданный и в то же время злополучный день настал, мы с ребятами, подбрасывая конфедератку, перекрикивали друг друга:

— Прощай, универ! — радостно закричала Ева.

— Привет, работа! — менее радостно закричал Рин.

— Здравствуй, магистратура! — с недоверием крикнула я.

Пообщавшись с одногруппниками, мы вышли из зала, и ребята уже двинулись к выходу, но я заговорила:

— Подождете меня? Я зайду на кафедру! — Быстрым шагом я двинулась в нужном направлении.

Зайдя в кабинет, я застала на рабочем месте своего научного руководителя:

— Алина, ты слышала, что в этом году есть обучение по обмену? — без особого интереса говорил мне профессор.

— Нет, не слышала, — нахмурив брови, я выжидающе смотрела на него.

— Как у тебя с английским?

— Знаю в совершенстве, — не задумываясь, я тихо проговорила.

— Отлично, я подал твою заявку в университет Сиэтла, — огорошив меня, преподаватель вышел из кабинета.

***

Каждое действие выводит твою жизнь на новый уровень. Абсолютно неважно, успешно оно или нет. Ты попытался, значит, сделал все, что в твоих силах. Если не удалось — сделай лучше, если удалось — сделай совершенно.