Тройняшки для сводного брата

Екатерина Митринюк (2024)

7 лет назад моя жизнь в одночасье превратилась в ад. Из веселой, жизнерадостной, купающейся в отцовской любви и деньгах, семнадцатилетней девчонки. Я превратилась во взрослую, черствую особу, без копейки в кошельке, крыши над головой, и тремя детьми под сердцем. И виной тому Он, Егор Вишневский. Питерский мажор. Моя первая любовь. Мой персональный дьявол. И отец моих детей....

Глава 4.

7 лет назад…

— Батюшки, ты в порядке милая? Ты чего ревёшь то посреди парка? — раздалось внезапно над головой, и рядом со мной на скамейку тут же кто-то опустился. — Ну-ка прекрати немедленно, в твоём положении вредно плакать, — строго отчеканила женщина, и вопреки ожиданиям, я начала успокаиваться, однако подняв голову рассмотреть свою внезапную"помощницу"не смогла, так как от слёз в глазах по-прежнему все плыло, а тело дрожало от холода.

За время, что я тут просидела лишь немногие люди останавливались, спрашивая не нужна ли мне помощь, и по началу я даже искренне им рассказывала, что осталась одна, и мне некуда идти. Вот только помогать мне никто почему то не желал. Да и понятно почему, кому нужна беременная малолетка, непонятно кто такая и откуда. Мало ли может я оферистка какая-то….

— Вот так вот, молодчина! Давай, давай успокаивайся. Иж чего удумала, тебе рожать скоро, а ты сидишь тут на холоде и плачешь! — продолжала меж тем говорить женщина..

— Раа….нннно, — прохныкал я в ответ.

— Что рано милая? — непонимающе уточнила моя собеседница, накидывая мне на плечи, непонятно откуда взявшийся плед.

— Рооожжаатьь… рааанно….У меення, всеего двааадц…двад….ццааать шесть неее…дель…у меення… трой…трой…. тройняшки…. — всхлипывая произнесла я.

—Ооооууу… — немного пришибленный голосом произнесла женщина. И помолчав несколько минут, добавила, — кхм…тройняшки это конечно замечательно, но не отменяет того факта, что плакать тебе не стоит. И вообще, что ты делаешь на улице в такое время и погоду, да ещё и с чемоданами. Тебя, что муж из дома выгнал? Вот ведь козёл! Ну разве можно, беременную и на улицу. Ну-ка пойдем я ему сейчас задам перцу. Тоже мне взяли моду… эх молодежь… — спросила женщина, и тут же сама ответила, предположив вероятную причину… Да ещё и порываясь с несуществующим мужем разбираться. Я же в это время продолжила реветь, хоть уже и не так громко и без завываний. Удивительно и как за это время, никто полицию не вызвал….

— Ну чего же ты милая, успокойся. Не стоит он твоих слёз, раз выгнал из дома…. — пытается успокоить меня женщина, а после вдруг в сердцах произносит, — да и хрен с ним, с мужем твоим, найдем лучше… Поехали ко мне лучше, тебе сейчас покой нужен, а не на холоде сидеть… Ой ты, старая тетеря, я ж не представилась даже.. тьфу ты… Меня Анной Михайловной зовут. Вишневская Анна Михайловна, ты не думай я не…

— Я с вами никуда не поеду, — едва услышав знакомую и невыносимую мной фамилию, воскликнула я, не дав договорить очевидно родственнице Егора… Хотя может она всего лишь однофамилица… может зря я паникую и.. Однако прежде чем я успеваю взять себя в руки и здраво оценить ситуацию и подумать. Я начинаю говорить то, о чем пообещала себе молчать…

— Ты чего милая? — непонимающе уставилась на меня женщина.

—Нет…нет…нет… Только не это…Я не хочу к Егору….Я к нему не поеду….Я его ни знать, ни видеть не желаю. Это только мои малыши… Я с вами не поеду…Не нужна мне ваша помощь… Оставьте меня в покое…. — вскочив со скаймеки и сбросив с плеч плед, тараторю я, вытирая попутно слезы, и забыв про сумку и чемодан, пячусь назад.

— А ну стоять! — звучит неожиданно громко, строго, и со стальными нотками голос. Это не просьба. Это приказ. И, я конечно же останавливаюсь, потому как ослушаться столь серьезный тон, просто невозможно….. — Во-первых, откуда ты знаешь моего внука? Во-вторых, что опять натворил этот аболтус? И в третьих, что значит:"это только мои малыши"? — чеканя каждое слово, спрашивает Анна Михайловна, глядя на меня таким взглядом, что мне хочется сквозь землю провалится, лишь бы не чувствовать больше на себе её внимание. И куда вдруг подевалась та милая женщина, что разговаривала со мной до сих пор… — Отвечай! — вновь звучит приказ.

И я сдаюсь… Рассказываю ей, и про фестиваль, и про тот дурацкий спор её внука, и про то что было после. Про то как узнала про беременность, как отреагировал отец, и как я оказалась на улице. Пока я веду свой монолог, Анне Михайловне, удается вновь укутать меня в плед и усадив в машину, довезти до своей квартиры, где отпустив водителя, она молча продолжает слушать мою исповедь…

— Кхм….значит так, — серьёзным тоном заговорила женщина, спустя несколько минут, после того как я наконец замолчала. — Жить, ты будешь здесь, вместе со мной, и это не обсуждается. В конце концов, я в любом случае планировала тебе помочь, даже и не подозревая, что ты носишь моих правнуков. В том, что ты не заявила на моего внука в полицию, хвалю, и искренне благодарю, этого оболтуса я потом сама накажу. Что касается той клеветы, что на тебя вылили, с ней я тоже помогу разобраться, и донести до твоего горе папаши, как он чертовски не прав. После родов, пойдешь востанавливаться в университет. Конечно, не прям сразу, но как только это представиться возможным. Все финансовые стороны вопроса, я беру на себя. И не спорь! — жестом обрывает, готовый сорваться с моего языка отказ….

Конечно, я не была готова принимать всё то, что наговорила женщина. Но, спорить с ней в тот момент у меня не было никаких сил. Так как из-за стресса и усталости, меня дико клонило в сон. Вот только вопреки ожиданиям, спокойно поспать у меня долго не вышло, так как уже спустя два часа, я проснулась от тянущей боли внизу живота, и сильного жара, опоясывающего все тело….

Сильное эмоциональное истощение, угроза преждевременных родов, и простуда. С таким диагнозом, в тот же день я вновь попала в больницу. И на протяжении нескольких дней, врачи старались сохранить беременность, и вылечить меня заодно. Так как температура у меня на протяжении пяти дней падать никак не желала, держа свои позиции, 38,5-39°С.

Ноч если вы думаете, что это было в последний раз, то увы и ах. В плоть до родов, я побывала в больнице ещё три раза, каждый из которых с угрозой преждевременных родов, анемией или очередным истощением. Так как токсикоз меня мучил, до самого последнего дня. Периодически то отпуская, то вновь появляясь. Вообще, беременность в целом у меня была не из лёгких. И хоть первые пару месяцев я и не подозревала о ней, потом она проявила себя в"лучших традициях"истощение, угроза, сильный токсикоз, скачки настроения….

Но, всё это забылось и померкло, стоило только услышать первые крики моих малышей. В тот момент, я поняла что теперь в моей жизни всё круто измениться. В ней наконец, вновь засияет солнце….

Но вернёмся к родам. Мой малыши родились в начале марта, путем кесарева сечения, на тридцать шестой неделе беременности. Первым появился на свет, мой маленький защитник Максим Александрович Лисневский, с весом 2020 грамм, следом Татьяна Александровна и Анна Александровна, с весом 1840 и 1700 грамм.

Отчество детям, я дала своё. И как ни странно Анна Михайловна, против не была. Лишь улыбнулась, сказав что-то типа….

— Будет ему уроком, пускай потом побегает… — кто побегает и зачем, пояснять не захотела, лишь отмахнувшись.

Казалось бы, Анна Михайловна Вишневская, занятой человек, который даже несмотря на свой возраст продолжает вести бизнес. И времени свободного у неё нет ни минуты. Однако, почти всё время с тех пор, как она подобрала меня в парке, она проводила со мной, а после и около нас.

Как, я говорила первое время мы с ней не особо ладили. Потому как, я всё время боялась, что она может сообщить Егору, или того хуже пригласить его к нам в гости. Но, к счастью этого не происходило, и как заверила меня однажды женщина не произойдет.

— Поверь, мне милая, я буду последним человеком, который расскажет Егору, о тебе и малышах. Этот балбес, должен будет очень сильно постараться, для того, чтобы хоть на шаг к вам приблизиться. Ведь то, что он сотворил…такое просто так не прощается. Да, в этом есть и светлая сторона, это малыши, которые ни в чем не виноваты. Но в целом, его поступок отвратителен. Он не достоин вас….

Конечно и после этих слов, я не сразу успокоилась, но всё же смогла немного расслабиться, и не вздрагивать каждый раз, когда звонит телефон, или дверной звонок.

Всё время, что я проводила в больнице, женщина ежедневно приходила ко мне, и приносила еду, фрукты, йогурты и разные вкусняшки. Попутно успевая ещё и с другими делами управляться.

Что же касается моего отца. То прошло примерно года два, может чуть больше, прежде чем он попытался выйти со мной на контакт. И вот как начал, так и никак не мог успокоиться. Звонил, писал, и даже пару раз приезжал к дому Анны Михайловны. Вот только говорить с ним я не желала. Жестоко подумаете вы, и возможно будете правы. Вот только его поступок ничем не лучше. Он выгнал меня и отказался, в тот момент, когда я очень нуждалась в его поддержке. Это было его решение, пускай и навязанное той су**й, что звалась в тот момент его женой. Однако это не отменяет того факта, что он поверил ее словам, хоть прекрасно знал, что я бы ни за что так не поступила с ним. Ведь он был единственным родным для меня человеком. Так уж вышло, что ни со стороны отца, ни со стороны матери, родственников у меня больше нет. Они оба детдомовские… И когда то тоже жили в нищите, на которую отец сознательно меня обрёк выгнав из своего дома…. Однако он сумел раскрутиться и стать одним из богатейших людей столицы, к счастью благодаря Анне Михайловне, не пропала и я.

Ведь тогда в парке, меня посещали разные желания, от желания родить и оставить малышей в роддоме, до желания, пойти и свести счёты с жизнью. Сейчас же оглядываясь назад, я очень сильно корю себя, за те минуты слабости. Ведь если бы я тогда сделала, что то из этих двух вещей, то сейчас….. Нет, нет, нет, не хочу даже думать об этом….

Наши дни….

— Мамочка, а мы скоро приедем, — в один голос заговорили мои солнышки, вырывая меня из весьма нелицеприятных воспоминаний…

— Ещё немного мои хорошие, и будем дома, — говорю я, глядя на малышей в зеркало заднего вида, и остаток пути, мы как и прежде преодолеваем молча. — Ну вот, мы и на месте, — говорю останавливаясь около небольшого двухэтажного домика.

Остегнув ремень, я выхожу из машины и поочередно, помогаю вылезти ребятне, после чего захлопнув двери, ставлю машину на сигнализацию и поворачиваюсь к Анне Михайловне.

— Анна Михайловна, не обижайтесь вы на меня, — в этот раз иду я на примирение. — Пойдёмте чайку попьем с тортиком, а? С вашим любимым, — говорю с улыбкой, подмигнула женщине. Она как и я, жуткая сладкоежка. — Вы проходите пока в дом, а я сейчас в магазин за тортиком быстренько сбегаю и обратно… Давайте, давайте… А то вы пока до дома невестки доберётесь, проголодаетесь совсем. К тому же вдруг вас там тортиком угощать не будут…. — говорю с самой милой улыбкой, строя невинные глазки.

–Эх…. Ну и лиса, же ты Алиса, — вздохнув, с улыбкой произносит наша бабуля. А я радуясь, что она оттаяла, быстро целую ее в щеку, и бегу в пекарню, что расположена неподалеку в центре поселка. После чего с ценной ношей возвращаюсь домой, где уже накрыт стол и в чашки налит чай.

Кстати этот самый дом, мы, а точнее уже я, приобрела всего два года назад. Когда наконец смогла более менее крепко встать на ноги. Он находится прямо напротив дома Анны Михайловны, в одном из элитных поселков. В нём есть всё что нужно, четыре спальни, гостиная, кухня, прихожая, и небольшая столовая и даже гардеробная. Конечно, он на порядок скромнее того дома, что приобрела Анна Михайловна, продав свою квартиру, когда тройняшкам исполнился год. Но, нам с ребятней вполне достаточно. Конечно, Анна Михайловна предлагала мне помощь, для того чтобы купить дом побольше и попросторнее, но я напрочь отказалась. Радуясь тому, что мой бизнес пошел в гору, и что я вопреки не желанию Вишневской старшей принимать, все же сумела вернуть ей деньги за учебу и вложения в моё дело. Тем самым полностью став независимой. Ну почти, за машину ещё осталось расчитаться. Её я тайком от Вишневской взяла в кредит…