Почти неприличная история, или Неравный брак

Екатерина Оленева, 2018

Рэйвен Кроу, «золотая девочка» из древнего магического рода, привыкла к тому, что мир готов стоять перед ней на коленях. Отправляясь на очередную вечеринку, она и предположить не могла, что утром проснётся рядом с Колдом Хэйвом, магом-полукровкой. Как такое могло случиться? Они же никогда не обращали друг на друга внимания? Но самое страшное, что интрижка приобрела огласку на всю Академию Магии! Теперь брака с человеком, который любит Рэйвен не сильнее, чем она его, не избежать. И с этим нужно как-то жить дальше.

Глава 4

— Вот мерзавец! — выругалась Рэйвен, явившись на указанное место в условленное время и не застав Хэйла на месте.

Она бы выругалась и покрепче, да слов таких не знала.

Нет, ну есть у человека совесть или нет? Как он к ней не относись, а парню заставлять себя ждать девушку на солнцепёке, да ещё у всех на виду, да ещё и в её положении? Он что, получает удовольствие, выставляя её на посмешище?

— Прости.

Кажется, он запыхался? Значит, хотя бы торопился.

— Меня ректор задержал.

Видимо, с точки зрения Хэйла, это можно было рассматривать, как извинение?

— Где твой багаж? — спросил он.

— Вот! — помахала она перед его носом сумочкой.

— Думаешь, тебе на две недели хватит платка и помады? — усмехнулся Хэйл.

— Расширяющие чары — не слышал о таких? Да у меня в этой сумке весь гардероб поместился.

Выражение лица Хэйла Рэйвен очень не понравилось. Ну, что ещё ему не так?

— Ясно, — процедил он. — Топай назад и оставь свой гардероб, где взяла.

— Это ещё почему?!

— Потому, что как только мы пересечём барьер портала, расширяющие чары спадут и весь твой гардероб необъятных размеров окажется разбросанным по всей улице. А с учётом того, что мода в твоём мире слегка отличается от моего… в общем, хорошо, что я спросил. Ты что? Обществознание и бытовую магию совсем не посещала, что делаешь такие элементарные ошибки?

— Посещала, конечно, — покраснела Рэйвен, с досады кусая губы.

Досадно было не столько за плохие знания, сколько за то, что окажется в незнакомом месте без любимых вещей.

— И что мне теперь делать? Я всё утро собиралась! Что мне теперь, всё сначала начинать?

— И не думай, на это нет времени. В моём мире транспорт ходит по расписанию. От места, куда нас выбросит портал, до моего дома сначала самолётом лететь, потом — автобусом добираться. Второй билет мне покупать не на что, так что бросай свою сумку и пошли. Там на месте что-нибудь придумаем.

— Что ты там придумаешь? — раздражённо процедила девушка. — Сам же говоришь, денег у тебя ни на что нет! Не представляю, как так вообще жить можно?!

— Представишь, — рыкнул Хэйл. — Это я тебе обещаю. Пошли!

И прежде, чем Рэйвен успела возразить, он, выхватив сумочку у неё из рук, швырнул её отирающейся неподалёку Розамунде.

— Вернёшь в комнату, — бросил той на ходу, увлекая Рэйвен к уже начавшей слабо светиться Арке Перемещения.

— Хэйл! Подожди! — придерживая на голове шляпку, крикнула Рэйвен.

Но он, не слушая, шагнул в проход между двумя колоннами из Белых Кристаллов.

Глаза ослепило яркой белой вспышкой.

Рэйвен раньше приходилось только читать о перемещениях между мирами. Особенно вглубь она не лезла, удовлетворяясь общими понятиями, но суть была проста: ты рассыпаешься на тысячу атомов в одном мире, чтобы проецироваться в другом. Для успешного перемещения обязательным условием является сходство миров между собой и единство временных потоков с погрешностью в несколько часовых поясов.

Всё произошло так быстро, что сообразить толком ничего невозможно. Мир взорвался перед глазами в одну секунду, а в другую она уже стояла в каком-то тусклом помещении, где вокруг всё гремело так, что уши закладывало. В первый момент Рэйвен подумала, что шум связан с перемещением, но оказалось, что его производит какой-то огромный, тяжёлый, чёрный, похожий на гусеницу, металлический вагон.

Резкий рывок назад заставил её отпрянуть.

— Осторожней! Не хватало тебе под электричку попасть, — угрюмо буркнул Хэйл.

— Где мы?

По ощущениям вокруг какое-то подземелье. Освещение тусклое, аура нечистая. Тут на тонком плане всё просто кишело примитивными сущностями. Обычно они не опасней, чем блохи, но подцепить энергетическую пробоину также реально, как от настоящей блохи какую-нибудь серьёзную болячку.

— Это метро, — последовал короткий ответ, мало что Рэйвен объяснивший.

Наткнувшись на полное непонимание в её глазах, Хэйл пояснил:

— Транспорт в моём мире.

— У вас перемещаются под землёй? — удивилась она.

— Лишь в крупных городах, чтобы было быстрее.

Рэйвен помотала головой. Ей становилось плохо. Голова кружилась всё сильней.

— Эй? — заволновался Колд. — Тебе плохо? Нужно выбираться отсюда.

У Рэйвен было такое чувство, что она вот-вот задохнётся, казалось, тяжёлый свод подземелья вот-вот опустится прямо на голову.

Лицо Хэйла выглядело таким белым пятном, таким же бесцветным, как и всё вокруг.

— У тебя паническая атака? — спросил он.

— А это как? — слабым голосом откликнулась она.

— У тебя клаустрофобия?

— Кластра… что? — не поняла Рэйвен.

— Боязнь закрытого пространства.

— Нет.

— Ладно, пошли. Чем быстрее, тем лучше.

Так как пошли они не наверх, а вошли внутрь металлических вагончиков, несущихся через полную тьму с неопределённой скоростью, лучше Рэйвен не становилось. Правда, хорошо, что и хуже — тоже.

На выходе из вагона Хэйл купил ей бутылку с ярко-жёлтой водой, омерзительно-сильно пахнущей апельсинами. На вкус это было как жидкий кусок сахара.

— Что это? — скривилась Рэйвен.

— Газировка. Не нравится?

— Нет.

— Ладно. Куплю тебе простой воды, как только выберемся из метро.

Мир наверху выглядел гораздо лучше, чем подземелья метро. Краски тут были почти такими же яркими, как дома. Небо — голубое. Деревья — зелёные. Лишь цветы, пылящиеся в клумбах, выглядели мучниками.

Вокруг высились странные строения. Все сплошь прямые прямоугольники, пространство между которыми прорезано серыми реками из камня. По «рекам» двигались в разные стороны повозки без лошадей, тоже напоминающие прямоугольники с чуть закруглёнными углами.

«Машины», — вспомнилось из уроков Обществознания Соседних Миров.

Люди были одеты, по меркам Рэйвен, серо и невзрачно.

— А лесов и рек здесь нет?

— Есть, конечно, — ответил Хэйл. — И моря. И горы. Всё, как и везде.

— Людям у вас нельзя носить яркие цвета?

— Можно.

— Тогда отчего они такие серые?

— Ну, знаешь? — с досадой поморщился Хэйл. — Люди разные. И вообще, хватит болтать. На самолёт опоздаем.

Аэропорт Рэйвен понравился. В отличие от метро, здесь было много света и воздуха.

Когда же самолёт поднялся в воздух, она испытала чистый восторг. Облака розовой ватой плыли совсем рядом, под ними, то закрывая землю, то давая увидеть её снова. Солнце сияло, как расплавленное золото. Море переливалось разными красками.

— Потрясающе! — улыбалась она от переизбытка чувств. — Твой мир красивый.

А когда Рэйвен улыбалась это всегда по-особенному действовало на собеседника. И Хэйл, как оказалось, тоже был подвластен силе её улыбки. От взгляда не укрылось, как парень каждый раз косился на неё, когда думал, что Рэйвен смотрит в другую сторону.

— Твой дом? — вдруг спросил он. — Я слышал, он большой?

— Да обычный дворец, — отмахнулась Рэйвен. — Ничего особенного.

— Правда? Ну, тогда впереди тебя ждёт одна сплошная особенность.

Рэйвен показалось или в его голосе Хэйла прозвучал злой сарказм?

— И что же там за особенность такая?

— Трейлер.

Он опять думает, что всё должно быть уже понятно?

— А что такое трейлер?

Хэйл вздохнул, отворачиваясь:

— Увидишь.

В этот момент они снова взлетели над облаками. Непривычная красота пейзажа заставила вылететь все мысли из головы Рэйвен. Чем бы там не был этот трейлер — какая разница? Они проживут в нём всего две недели. По-крайней мере, сидя в комфортном кресле первого класса, потягивая натуральный лимонад, Рэйвен была склонна думать именно так.

Хэйл знал больше, чем Рэйвен и потому не улыбался. До улыбок ли тут, когда ему предстоит показать жилой прицеп вместо «обычного» замка избалованной кукле Барби из другого измерения?

Приземлились они, судя по солнцу, далеко за полдень, хотя до заката времени ещё было много.

— Зайдём в магазин одежды, — предложил Хэйл, — присмотрим тебе кое-что.

Рэйвен оживилась, но ненадолго. То, что выбрал для неё Хэйл ей было совсем не к душе.

— Что это? — окинула она брезгливым взглядом небесно-голубые брюки, которые любезный муженёк называл джинсами, да пару бесформенных некрасивых маек с рукавами, которые именовались футболками. — Я это не надену.

— Здесь все так ходят. Не выпендривайся.

— Я заметила, что одежда у вас не отличается разнообразием и похожа на мешок!

— Хватит, Рэйвен. Потерпишь две недели, потом вернёшься к своему розовому ужасу на кринолине.

— Если уж я вынуждена носить эти майки могу я их сама себе выбрать?

Рэйвен потянулась к топу на манекене, но Хэйл, схватив её за руку, тихо зашипел:

— Прекрати!

— Почему?

— Потому что выбранная тобой «майка» стоит весь мой годовой доход!

При упоминании о деньгах Рэйвен сникла. О чём только она думала? Просто всю жизнь жила так, будто деньги нужном количестве берут и материализуются прямо из воздуха аесли денег недостаточно, всегда есть магия.

Но тут иная реальность.

Больше в выбор Хэйла Рэйвен не вмешивалась.

— Чего сникла? — улыбнулся он. — Если был слишком груб, извини.

— Это ты меня извини. Я не привыкла думать о финансах.

— Привыкнешь, — помрачнел Хэйл. — Этот воистину бесценный опыт в наших краях легко приобретается.

Подхватив пакеты с покупками, он направился к потрепанной, по сравнению с другими, новенькими и блестящими, повозке.

«То есть, машине», — поправила сама себя Рэйвен.

Она с любопытством смотрела на то, как Колд, откинув крышку позади повозки-машины, ловко забросил туда пакеты.

— Багажник, — пояснил он. — А ты — добро пожаловать в салон.

Из машины потянуло запахом застарелой плесени.

— Это твоё? — с опаской покосилась Рэйвен на раздолбанное сиденье.

— Нет. Взята на прокат.

Натолкнувшись на очередное непонимание во взгляде блондинки, Хэйл пояснил.

— На время.

Новый город разительно отличался первого, но он понравился Рэйвен больше. Маленькие домики, много зелени, кованные ограды и фонари на резных ножках показались очень даже симпатичными.

Рэйвен всё пыталась угадать, какой из симпатичных домиков принадлежит её мужу, но поворот за поворотом, улица за улицей оставались позади, а Хэйл и не думал тормозить.

Вечерний сумрак выползал из-под земли и из-под щелей между домами, густея на глазах, а они всё ехали и ехали.

Вместо домов мимо окон замелькали деревья. Было ощущение, что въехали в лес.

Цивилизованный, приручённый, но всё же — лес.

— Твой дом стоит в лесу? — не удержавшись, спросила Рэйвен.

— Это не дом. Я же говорил тебе — трейлер, — сквозь зубы ответил Хэйл.

Ей уже было уже всё равно, как и что там называется, лишь бы бесконечное путешествие подошло уже к концу.

Наконец Хэйл затормозил у ограды из натянутой на металлические жерди железной проволоки.

— Вот мы и на месте, — сказал он, глуша мотор.

Рэйвен недоверчиво посмотрела вниз, где на дне оврага, куда спускались шаткие деревянные ступеньки, стоял длинный металлический вагончик. При желании в нём можно было насчитать шесть окон.

— Это — твой дом? — изумлённо приподняла она брови.

Не отвечая, Хэйл открыл багажник и, подхватив бумажные пакеты с одеждой Рэйвен, стал спускаться. Что оставалось, как не последовать за ним?

Обстановка вокруг дома была откровенно убогой. Повсюду разломанная мебель — кресла с просевшими пружинами, столики с отломленными ножками. Разбросанная утварь — молотки, лопаты без ручки, мотки проволоки.

Выкинуть бы всё разом, но почему-то — нет.

Деловито перешагнув через все препятствия, Хэйл постучал в стеклянную хлипкую дверь трейлера.

Как за такой дверью люди отваживались ночевать, для Рэйвен оставалось загадкой. Ведь поблизости даже сторожевого пса заметно не было.

— Ну вот, пришли, — прокомментировал Хэйл. — Да ты не пугайся. Днём здесь гораздо лучше, иногда даже уютно. С родителями о магии старайся говорить поменьше. Вообще, чем меньше станешь говорить, тем лучше будет.

— Как скажешь, — отозвалась Рэйвен. — Твой дом, твои правила.

Обстановка не способствовала непринуждённости.

И после того, как дверь им отворил здоровенный мужик в клетчатой рубашке, лучше она не стала.

— Что случилось, гадёныш? — рявкнул тот при виде сына вместо приветствия. — Тебя выперли из твоей школы для больных уродов?

— Кто там, Бил? — раздался из-за его спины испуганный женский голос.

Рядом со здоровяком выросла худая женщина.

Она могла бы показаться хрупкой и даже миловидной, если бы не хищный нос, походивший на клюв и угрюмый, недоброжелательный взгляд.

— Колд? Что ты тут делаешь?

— Отец, мама, яприехал, чтобы представить вам мою жену. Познакомьтесь, это Рэйвен Кроу. Вернее, теперь уже Рэйвен Хэйл.

Повисла долгая, напряжённая пауза.

— Это шутка? — наконец нарушил затянувшееся молчание Бил Хэйл. — Ты что, обрюхатил эту девку?

— Рэйвен не беременна. Но в том мире иные правила, — попытался объясниться Колд, — и, если бы я не женился, меня бы исключили из Академии. Поэтому нам пришлось…

— Подробности необязательны, суть я уяснил, — тихим, отчётливым голосом проговорил Бил.

Рэйвен заметила, что Колд побледнел, хотя лицо его и без того нельзя было назвать румяным.

— Ты женился и даже не написал родителям ни словечка? — подала голос мать.

— Всё как-то очень быстро произошло.

— Ясно, сынок. Быстро, значит? Ладно! — ухватив Хэйла за воротник, Бил чётким, слитным движением, выдающим в нём человека, не понаслышке знакомого с единоборствами или боксом, поволок сына в сторону.

— А ну-ка пошли, сынок, поговорим, как мужчина с мужчиной.

Они скрылись за углом трейлера.

Рейвен вздрогнула, услышав глухой звук удара. Она вопросительно поглядела на новообретённую свекровь, но та сохраняла абсолютное спокойствие и полный нейтралитет.

Поджав губы, мать Хэйла распахнула перед Рэйвен дверь.

— Заходи, раз пришла.

«А я-то думала, что наша семья странная», — пронеслось в голове.

Озираясь, она переступила порог.

Внутри было… терпимо. По-крайней мере, чище, чем снаружи. Видимо, здесь была территории хозяйки, а за порогом хозяин хозяйничал.

— Садись, — кивнула женщина в сторону горбатого, помнящего лучшие времена, дивана. — Ты голодная?

— Не отказалась бы перекусить.

— Ясно.

Рэйвен осторожно присела на краешек дивана, словно опасаясь, что тот взбрыкнёт и сбросит её на пол.

Вскоре мужчины, отец и сын, вернулись.

Хэйл выглядел расстроенным и злым, но наглядных следов побоев на нём не осталось.

— Я приготовила свиные рёбрышки, — хмуро заявила хозяйка дома с таким видом, словно мечтала им всем откусить нос.

— Хорошо, — кивнул Хэйл.

Его отец достал из холодильника бутылку какой-то червивки и, скрутив горлышко, провозгласил тост:

— За новое семейство! Добро пожаловать в мой дом… как там тебя, дочка?

— Рэйвен, — сквозь зубы подсказал Хэйл.

— Ну да. Рэйвен. Ваше здоровье!

И он в один присест опустошил полбутылки.

Ужин показался Рэйвен невкусным. Как не была она голодна, проглотить больше нескольких кусочков не получилось.

— Спасибо, — отодвинула она от себя тарелку. — Колд, не проводишь меня в ванную?

— Да куда тут провожать? Вон, в конце комнаты — направо. Там закуток в два шага. Называется — совместный санузел.

В это санузле всё оказалось более или менее терпимо, только очень-очень тесно. Как тут помещался мистер Хэйл, при его габаритах, для Рэйвен осталось загадкой. Сама она, крутясь на одной ноге, могла лишь кое-как повернуться от раковины, над которой висело треснутое зеркало до душевой кабины.

— Две недели, — сказала она своему осунувшемуся отражению. — Нужно продержаться две недели. Ты справишься. Сможешь. Люди тут годами живут.

Представив, какого тут в зиму, Рэйвен запретила себе думать на эту тему.

Вода была холодной и Рэйвен пришлось применить согревающее заклинание. Потом, переодевшись в нелепую ночную одежду, что здесь называли пижамой, она направилась в спальню.

То ли кровать изначально была хорошая, то ли Хэйл решил вспомнить, что он, пусть и простокровный, но колдун, однако матрас вселил в Рэйвен оптимизм.

Над кроватью висел чёрным пластиковый квадрат. Не зеркало, не картина? Что-то странное непонятного назначения.

Шкафы встроены в стены, над головой светильники. Тесно, но вполне уютно.

Рэйвен с наслаждением вытянулась на кровати. Она надеялась успеть заснуть до прихода Хэйла, но не заснула. Дождалась его прихода.

— Не спишь? — шёпотом позвал он, приоткрыв дверь.

— Нет, — отозвалась Рэйвен.

Кровать была достаточно просторной, чтобы им друг другу не мешать, но всё равно олодые люди отодвинулись друг от друга как можно дальше.

— Твои родители мне не обрадовались, — поделилась наблюдениями Рэйвен.

— Если тебя это утешит, мне они тоже не рады, — вздохнул он.

— Вы не ладите?

— Ладим, — ворчливо прилетело в ответ. — Просто у них и без меня проблем хватает.

— Твой отец, он всегда такой злой?

— Он не злой!

— Ну, как скажешь.

Колд повернулся к ней, подперев голову рукой. Чёрные глаза внимательно смотрели на Рэйвен:

— Что? — не выдержала она.

— А что? — усмехнулся он.

— Не стоит на меня пялиться.

— Вообще-то я в полном праве. Гляжу, сколько хочу. Забыла? Ты моя жена.

— Такое забудешь! И всё равно — не смотри на меня так.

— Почему? Тебе же это привычно. В Академии все на тебя пялились. Ты ж такая красотка.

— Ты не пялился. В мою сторону даже и не глядел.

Хэйл усмехнулся:

— Принцесса удосужилась заметить, куда глядит один из малых сих? Откровенно говоря, я думал, что ты кошмарное создание. Рэйвен Кроу. Как и все тебе подобные. Но ты красива, — улыбка сошла с его лица. — Очень красива.

— Мужчины вроде тебя не любят красивых женщин, да?

— Они нам не по карману. Содержать дорого и накладно. Да и не выживет долго Жар-птица вроде тебя в здешних местах.

— Спорить не буду. Я тут долго не задержусь. Но две недели протянуть — не жизнь прожить.

— Это верно, — внезапно помрачнел Хэйл, отворачиваясь. — Спокойной ночи.

— Подожди!

— Что ещё?

— Расскажи, как ты попал в Академию? Откуда в тебе взялась магия? Насколько я смогла понять, в вашем мире она какая-то неправильная, остаточная. Её почти нет. А в тебе — есть. Ты, конечно, самородок (или выродок, тут как поглядеть), но ничто ведь без причины не случается. Откуда в тебе Дар?

Хэйл, откинувшись спиной на подушки, устроился поудобней.

— А что я получу взамен, если расскажу? — хмыкнул он.

— А просто так рассказать, без всякого «взамен», ты не можешь?

— Могу. Но не хочу. Давай так, если я отвечу на все твои вопросы, ты меня поцелуешь?

— А оно тебе надо? Такому умному такая ерунда?

— Поцелуешь или нет?

— Поцелую, — пожала плечами Рэйвен. — Жалко, что ли? Но при условии, что ответы твои будут развёрнутыми и не односложными, интересными и содержательным.

— Ничего себе!

— А ты как думать? Просто так я поцелуями не разбрасываюсь даже с мужьями. В конце концов, я имею право знать, с кем меня судьба связала?

— Я цыган.

Рэйвен ждала продолжения. А Хэйл выглядел так, словно всё самое интересное уже сказал. Пришлось вытягивать ответы наводящими вопросами.

— Что такое — цыган? Обряд какой? Или вид магии?

— Национальность. Считается, что некоторые из наших владеют магическими приёмами. Все женщины в нашем роду были гадалками, медиумами, спиритами, но мужчин эта особенность миновала. А вот мне не повезло. Я с детства не просто видел духов, но мог перемещать предметы, поджигать их, иногда даже заставлять меняться, превращаясь во что-то другое.

— Обычная спонтанная магия.

— В твоём мире обычная. А в моём… ты же сама почувствовала? Магия здесь может существовать только если она ущербная.

— Магия в вашем мире есть. Просто она в другом виде. Но насчёт гадалок и заклинателей духов я поняла. У вас это передаётся по родовой линии так же, как и везде. Как у всех. Ладно, спокойной ночи.

Рэйвен потянулась за одеялом.

— Эй! — дёрнул её за рукав Хэйл. — Ты ничего не забыла.

— Я? Нет, кажется… хотя, постой? — лукаво протянула она. — Я ведь обещала тебя поцеловать?

— Если я отвечу на твои вопросы. Я ответил.

— Но вопросы ведь были вполне невинными? Таким же будет и мой поцелуй.

Рэйвен потянулась к Хэйлу, но это был не акт желания или нежности. Ей хотелось отравить всё его существо, обессилить, вымотать, заставить кричать от желания, сравнимого разве что только с острой болью и — оттолкнуть от себя.

Ужалить, как змея, исподволь, и отползти.

Хэйл — последний, кого она хотела бы видеть рядом с собой.

Хэйл — это смешно. Как и весь его несуразный, бледный, серый и невзрачный мир.

Жена цыгана? Того, кого презирали даже здесь? Унизительно, ненормально и стыдно.

Хэйл не может быть её мужем. Такой муж — это тень ущербности, брошенная на Рэйвен.

Но почему голова кружится от желания запустить руки в его чёрные густые волосы? Почему столь остро желание сжать пальцами непокорные пряди, заставив его застонать от боли?

— Рэйвен, — позвал он, тяжело дыша, словно после длительного забега.

Он качнулся к ней навстречу с мучительным полувздохом-полустоном.

Его чёрные глаза превратились в магниты, а тело Рэйвен словно железное, притягивалось к нему.

Руки уперлись в твёрдые мышцы на плечах. Сердце бешено, нервно колотилось, подсказывая, что происходит что-то из ряда вон выходящее — что-то, над чем легко потерять контроль, потому что контролировать это вовсе и не хочется.

— Рэйвен!

Руки его на её талии были горячими.

Её волосы жалобно цеплялись за его одежду.

Хотелось быть беззащитной в его руках — обманчиво беззащитной, потому что на самом деле она, Рэйвен Кроу, беззащитна не более, чем ядовитая змея.

Их губы почти соприкоснулись.

— Рэйвен…

Дрожало её имя на кончике его языка.

Скользкого и подвижного, как змея, горячего, как пламя.

Она была готова отозваться на древний, как мир, призыв, дать волю охватившей тело истоме, как вдруг дикий, леденящий душу, вымораживающий сердце крик прорезал ночную тишину.

***

Поражённые ужасом, Рэйвен и Хэйл застыли в объятиях друг друга.

— Что это такое? — потрясённо прошептала Рэйвен.

— Я не знаю, — мотнул головой Хэйл.

Спустя секунду крик повторился.

Потом раздалось утробное, грозное урчание хищника.

— Вот чёрт! — прохрипел Хэйл, выскальзывая из тёплых рук Рэйвен и на ходу натягивая брюки.

Не задавая лишних вопросов Рэйвен бросилась за ним.