Стальные сети

Екатерина Оленева, 2022

Как стать королевой? Нужно выйти замуж за принца. Но если на тебя положил глаз его король-отец, то королевой ты станешь, получив в довесок ненависть бывшего возлюбленного и гражданскую войну в придачу. Как вырваться из стальных сетей? Как выбрать между любовью и страхом? Добиться прощения и простить самой? Как восстановить мир в королевстве и собственном сердце?

ГЛАВА 7

Вильма проснулась от ощущения чего-то неправильного и жуткого. Будто в продолжении кошмарного сна тянулся неприятный, металлический скрежет, напоминая оглушительное эхо далёкого камнепада. Звук вибрировал, как от натянутой струны, рычал и…

Вильма села на ложе, застланном волчьими шкурами, внезапно осознав, что звук этот существовал лишь в её воображении — на самом деле вокруг царила тишина. Внезапная, абсолютная, невозможная тишина, которой в лесу просто неоткуда взяться: ветер, волки, людские голоса, конское ржание — всё не могло исчезнуть в один миг. Куда подевался мир? Куда подевались звуки?

«Может, я ещё сплю?», — подумала Вильма.

— Констанс? — встревоженным шепотом позвала она.

Чья-то ладонь зажала ей рот. Вильма возмущённо замычала от испуга, пытаясь высвободиться.

— Умоляю, тише моя госпожа.

— Констанс?.. Что ты делаешь?!

Служанка тяжело, будто только что бегом бежала по узкой лестнице вверх.

— Что происходит? — зашипела Вильма.

— Госпожа моя, что-то очень нехорошее. Не выходите из шатра!

Однако Вильма, рассудив, что, если опасность действительно существует, матерчатая стенка её всё равно не спасёт, змеёй выскользнула наружу.

— Вильма! — сдавленно крикнула Констанс вслед.

Лагерь купался в лунном свете, таком ярком, что оставалось лишь удивляться, как его источником могла быть луна, нависшая над лагерем тонким, острым серпом.

Всё вокруг светилось серебром. Необычным и пугающим было то, что месяц освещал лишь место стоянки, а дальше, вдоль опушки, свет обрывался, как ножом отрезанный. Бело-синие тени в нём выглядели чёткими, словно каждую обвели чёрным контуром.

Обычно свет успокаивает, но этот будоражил, вселял в сердца тревогу.

Свет освещал опустивших морды, лошадей; освещал спящих людей, рассыпавшихся по всей поляне, кто где стоял, будто поражённых магическим мороком.

Первое, что приходило в голову — сонный порошок, зелье, заклятие. Все люди, сопровождающие принца и Вильму, погрузились в тяжёлое лунное забытье, бодрствовали лишь Вильма, сам принц и его юный паж. Принц и юный слуга стояли в центре лагеря, держа в руках перед собой мечи. У мальчишки оружие заметно подрагивало.

Проследив за взглядом пажа, Вильма поняла, что рождает в нём испуг — он глядел на тени. Сквозь яркие, потусторонние полоски света они протягивались из темноты, то раздуваясь, словно капюшон у кобры, то сжимаясь, становились почти невидимыми.

Тени двигались сами по себе, разрастались, ветвились, как молния во время грозы.

— Что же там творится, госпожа, а? — услышала за спиной Вильма голос верной Констанс.

Её верная нянька был четвёртым человеком, кого не поразил колдовской недуг.

Ответа на вопрос у Вильмы не нашлось, да и дать бы его она не успела.

Одна из теней «дотянулась» до распростёртого на земле человека и «вошла» в него, сначала окружив чёрным облачком, потом втянулось внутрь тела, заставив человека несколько раз конвульсивно дёрнуться. Поражённый тенью он медленно, как сомнамбула, поднялся на ноги, всем своим видом напоминая марионетку, которую дёргают сверху за верёвочки.

Самое жуткое — глаза у поднявшегося светились, мерцали и переливались тем же лунным белым сиянием, что заливал всю поляну.

— Святые угодники! — охнула Констанс.

А с земли поднимался уж второй, третий — десятый «луноглазый».

— Вильма! — властно окликнул девушку принц, протягивая к ней руку, призывая прийти к нему, но между ними лежало пространство, где копошились люди, поднимаемые с земли луной и тенями. Пока ещё, слава богу, они двигались совершенно бесцельно и не проявляли агрессии.

Спящие всё поднимались и поднимались.

Схватив Констанс за руку, Вильма рванулась к мужчинам, стоящим в центре лагеря. Теперь они, четверо, стояли спина к спине. Мальчишка паж дрожал, как осиновый лист на ветру. Вильме даже казалось, что она слышит, как стучат его зубы, выстукивая барабанную дробь со страху.

— Что происходит? — шёпотом спросила она у принца, не слишком, впрочем, надеясь на ответ.

И правильно делала, что не надеялась — никто ей и не ответил.

Несколько человек так и остались лежать на земле. Тени, несколько раз попытавшись их атаковать, откатились, как волна, но большинство «восстало».

Поднимаясь, сверкая бело-синей пустотой в широко распахнутых, ничего не видящих глазах, чёрные, как ночь, фигуры, окружали их со всех сторон. Безмолвные, неподвижные, словно статуи, они ничего пока не делали, просто стояли, покачиваясь, как деревья, раскачиваемые ветром, на которого, к слову, не было даже намёка. Было так душно, будто их укутало одеялом или грозовым облаком.

Атмосфера весьма напоминало ту, которую ощущаешь перед тем, как разразится шторм.

Паж тихо, заунывным голосом начал тянуть слова непонятного заклинания.

— Заткнись, — тихо рыкнул на него принц.

— Я молюсь своим богам, — пояснил мальчишка.

— Боги тебе не помогут, — голос Амадея звучал тихо и спокойно, но от него веяло холодом. — Если я правильно понимаю суть происходящего, дальше будет только хуже. Не так ли, Вильма? — металлические интонации в голосе принца были острее ножа. — Леди Чарис, боюсь, что наше спасение теперь в ваших руках.

— Моих руках, ваше высочество? Клянусь, я бы охотно это сделала хоть что-то, если бы имела малейшее представление — как!

— Вы же чувствуете её?

— Что?..

— Магию.

— Боюсь, что я ничем не смогу помочь.

— Очень жаль. Откровенно говоря, без вашей помощи выбраться отсюда у нас шансов мало — магия вашего отца смертоносней ножа.

Новая партия теней протянулась из темноты через свет. В том, как чернильный морок вырастал, менял форму, переплетая щупальца-линии, было нечто завораживающее, от чего трудно оторвать взгляд, несмотря на пугающий эффект.

«Свет никогда не разгоняет мрак — он лишь подчёркивает его», — всплыли в памяти Вильмы слова отца. — «В отсутствии света никогда не понимаешь, насколько по-настоящему черна ночь».

— Всеблагой бог, помилуй наши души! — снова затянул мальчишка-паж.

Из теней, клубящихся общей массой, вырисовывали очертания жутких существ, куда более пугающих, чем любой хищник. Множеством длинных лап с острыми когтями, множеством ощеренных пастей, то с приплюснутой мордой, то с вытянутым рылом, щерили зубы; множеством острых рогов, украшающих самые жуткие физиономии эти чудовища угрожающе скалились сверкая то алыми, то синими, то белыми щелями глаз. И лишь страшнее было от того, что отчётливо видимое чудовище вдруг размывалось, как клякса, таяло, чтобы в следующую секунду принять уже иную, ещё более жуткую форму.

— Это ведь только наваждение? — голос Вильмы отчётливо дрогнул, как не пыталась девушка владеть собой. — Оно лишь пугает нас, да? Не способно нанести настоящий вред?

Температура стремительно падала. Чьё-то тяжёлое дыхание, похожее на дыхание охотящегося крупного зверя, плутающего в трёх шагах от них — зверя пофыркивающего, вынюхивающего свою жертву, зверя смертельно-опасного, — раздавалось в ушах Вильмы. Она слышала, как скребут длинные когти по чему-то тонкому, как шёлк; взрезают его, прорывая, прорезая, прогрызая себе путь. Свет и тень переплетались, свивались в единое полотно. Вильма кожей чувствовала, как неплотный кокон между миром, что окружал её сейчас и миром по Ту Сторону, готов вот-вот прорваться. Интуитивно она знала, что, как только это случится, произойдёт нечто непоправимо и страшное.

Слово — «Смерть» — витало в воздухе.

Тела спящих людей наполнялись Тьмой, превращая их в оборотней, что пожрут живых. Осознание того, что этой ночью с поляны никто не уйдёт живым, пришло к Вильме ясно и неотвратимо.

Если только… если только… Если только — что?.. Если она ничего не сделает и ничего не предпримет. Но что она могла предпринять? У Вильмы никогда не наблюдалось магических талантов, если не считать её необычной, завораживающей внешности, доставшейся от хайриманов. Как спасёт их всех её умение становиться невидимкой

Она никогда не колдовала.

Одна из теней выпростала чёрную клешню с белыми когтями. Амадей постарался парировать, выставляя на её пути меч, но чернота обняла меч, протекла по острому лезвию и ударила когтями по плечу принца, разрезая белую ткань рубашки, оставляя на ней следы: прорехи в материале и алое, расплывающееся пятно.

Сомнений не оставалось. Тени реальны и опасны.

Амадей успел отскочить назад. Тень шарахнулась, было, за ним, но принц, выхватив горящий сучок их костра, взмахнул импровизированным факелом, отважно вставая между плотоядным демоном, прорывающимся к ним, и остальными людьми, прочерчивая огненную дорожку с рассыпающимися искрами.

На несколько секунд Тень втянула щупальца и, казалось бы, оружие против ночных монстров найдено. Но в следующий момент в воздух выстрелило несколько щупалец с когтями и гибель Амадея казалось неотвратимой.

Вильма зажмурилась. Она изо всех сил желала, чтобы всё исчезло, оказалось стёртым, как некачественный рисунок стирают водой или ластиком. Захлопнуть картинку, как книжку и открыть другую, в которой всё спокойно, размеренно и тихо.

Это длилось несколько коротких секунд. Мысленно она перевернула страницу в невидимой книжке, потом — другую. Задёрнула несколько невидимых пологов, погасила синий страшный свет и смешала все тени воедино.

Пришла в себя она от саднящей боли в ладонях. С трудом открыв глаза, она увидела, что бело-синего, яркого сияния больше нет, а тени стремительно откатываются за границу лагеря. Люди, как марионетки, с подрубленными ниточками, падали обратно на землю, их било в конвульсиях, а потом они затихали.

В лицо ударил сильный, свежий ветер и стало темно. Просто — темно. Никакого месяца над ними не было — над головой стояли, которые в следующую секунду разразились ливнем.

Амадей стоял на одном колене, прижимая к раненному плечу ладонь. Факел в руки принца зашипев, погас. Но мир вновь вернулся. Несовершенный, полный ветра, волчьего воя, грязи и бог ещё знает, чего — но обычный, предсказуемый и родной — их мир!

Послышались звуки ругательств — кто-то из людей просыпался. Оставалось только надеяться, что ночное происшествие и встреча с Тенями никак не повлияет на них дальше, ночное происшествие не оставит следов.

— Леди Чарис, — тихим, но уверенным голосом приказал Амадей, — возвращайтесь в свой шатёр. Я нанесу вам визит позже.