Моя невинная девочка

Екатерина Орлова, 2021

Приняв у Софии экзамен, я надеялся, что не увижу ее по меньшей мере ближайшие два месяца. Но каким-то чудом она устроилась на работу в мою фирму, и теперь перед глазами каждый день маячит соблазн. Хватит ли мне сил противостоять своим желаниям и держаться подальше от юного создания?Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Макар

— Макар! — слышу у себя за спиной и медленно поворачиваюсь, приподняв одну бровь. Софья, видя мою реакцию, немного скисает и добавляет тише: — Ильич.

— Ну? — подначиваю ее произнести то, что собиралась.

— Никита сказал, что я на сегодня приставлена к тебе… вам.

Я закатываю глаза.

— А что, в офисе не нашлось работы для безупречной стажерки? Ты прямо нарасхват.

Она прищуривается и смотрит с вызовом.

— А что вас так задевает?

— С чего ты взяла, что меня что-то задевает? Просто не люблю таскать за собой хвост.

— А Илона рассказывала, что вы с радостью возили ее повсюду две недели, когда она только пришла.

— А Илоне надо вырвать язык и, засушив, повесить над дверью на входе в офис в назидание будущим поколениям, — бурчу я и киваю на пассажирскую дверь машины. — Садись.

Как только занимаю водительское место, едва сдерживаюсь, чтобы не вспомнить весь свой запас обсценной лексики. Запах Софии тут же заполняет салон автомобиля, не оставляя мне шанса дышать полной грудью. Воздух просто застревает где-то в горле, не продвигаясь дальше. Так я рискую заработать гипервентиляцию. Трогаюсь с места, надев солнцезащитные очки.

— Где твои очки? — спрашиваю у Сони.

— У меня их нет.

— Почему?

Она пожимает хрупкими плечами, привлекая мое внимание к покачнувшейся от этого жеста груди. Я сглатываю скопившуюся слюну и перевожу взгляд на дорогу.

— Они мне не нужны.

— Не боишься морщин?

— Рано еще об этом думать.

Ну и ладно. Мне-то какая разница, что там будет с ее глазами? Но рука уже сама тянется к бардачку, задевая коленку Сони. Пальцы простреливает электричеством, и я бросаю на девушку мимолетный взгляд. Она смотрит на меня с таким же изумлением, которое — уверен — читается и в моем взгляде. Выхватываю забытые моей сестрой «авиаторы» из бардачка и протягиваю Соне.

— Надевай.

Она поднимает с коленей руки, как будто я пытаюсь наградить ее какой-то заразой, передав очки.

— Мне не надо, сказала же.

— Соня, не спорь, — рычу я. Что-то часто в последнее время я разговариваю таким тоном. — Это очки моей сестры.

— Мне все равно, чьи они. Хоть вашей любовницы.

Я усмехаюсь и все равно кладу очки на колени Софии.

— Почему ты не допускаешь, что у меня есть девушка?

— Да кто выдержит такой характер? — выпаливает она, а потом ее щеки резко окрашиваются в красный. Член тут же, как по команде, дергается в штанах, тараня ширинку. — Ой, простите. Наверное, это было лишнее.

Видимо, в порыве спрятаться от меня, Соня хватает очки и быстро натягивает их на нос. Они слегка великоваты для ее кукольного лица. Аська-то у меня повыше будет и лицо покрупнее, а эта кроха совсем. Сжимаю руль, чтобы не провести пальцами по розовым щечкам, и впериваюсь взглядом в дорогу.

— Значит, выдержать такой характер сложно, — произношу сам для себя.

— Простите, Макар Ильич, это я ляпнула, не подумав.

— Ну что ты, Софья, я всегда за честное мнение.

Она замолкает, и я снова смотрю на нее. Почти ничего не вижу, потому что Софья повернута лицом к окну, но бордовые пятна на щеках выдают ее настроение.

— Расскажи мне, как ты попала к нам в офис.

— Да ничего особенного. Ваня подсказал.

— Ваня — это который стажер?

— Ну да. Он учится на год старше, мы общаемся некоторое время.

Я крепко сжимаю челюсти.

— Общаетесь, значит. Встречаешься с ним? — задаю вопрос, а самому хочется гаркнуть на Соню, чтобы ответила отрицательно.

Бля, да что ты творишь, Мак? Она же девочка совсем. Ну зачем она тебе, взрослому мужчине? А ты ей?

— О, нет, мы просто дружим.

— Тебе кто-нибудь говорил, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует? — усмехнувшись, спрашиваю я.

— То, что вы не умеете дружить с женщинами, не говорит о том, что такой способности лишены остальные мужчины, — упрямится София, забавляя меня. Она так забавно кусается каждый раз, а потом извиняется и краснеет, и это умиляет. — Ой, наверное, мне лучше молчать.

— Отчего же? Говори, Софья.

— Почему вы меня все время называете Софьей?

— А как?

— Все Соней зовут.

— Так я не все.

— Это я уже поняла, — бубнит она себе под нос. — Макар Ильич, а можно и я вопрос задам?

Я пожимаю плечами, глядя в боковое зеркало, пока паркуюсь у суда.

— Почему вы не давали мне сдать экзамен?

Я глушу мотор и поворачиваюсь к Софии. Прищуриваюсь, глядя на нее.

— Вот смотри. Когда я взял вашу группу, мне сказали, что Силантьева в ней лучшая. Семинары показали, что это не совсем так. — Соня дует губы, глядя на меня недовольно. — Я решил, что ладно, с кем не бывает, ну не подготовилась пару раз. Но активная и внимательная вроде. Потом первая твоя попытка. Что ты попыталась сделать, Софья? — Она густо краснеет и опускает взгляд, уже не такой смелый. — Ну?

— Списать, — отвечает тихо.

Я киваю, удовлетворенный ответом.

— Что я говорил о списывании?

— Что будете беспощадно удалять списывающих с экзамена.

— Я выполнил свою угрозу?

— Да, — совсем тихо отвечает она.

— Софья, я в курсе, как сложно за два семестра выучить международное право. Знаю, что люди учатся ему пять лет и дальше на работе. Но перед экзаменом можно было выучить хотя бы основные понятия торговых соглашений. Что сделала Силантьева?

— Ой, да ладно, поняла я уже! — в сердцах вскрикивает она, снова сбрасывая очки на колени.

— Аккуратнее с ними, — киваю на ее ноги, — Аська мне мозг съест за них.

София смотрит на очки, а потом, слегка прищурившись, на меня. Аккуратно берет за дужки «авиаторов» и поднимает их вверх, раскрывая так широко, как будто собирается на моих глазах сломать их. Я тоже прищуриваюсь, взглядом подначивая продолжать, потому что мне интересно, как далеко она сможет зайти. Соня, видя мою позицию, слегка сдувается и перекладывает очки на консоль. Я ловлю себя на мысли, что мне нравится происходящее между нами. Кажется, я даже могу почувствовать вибрацию в воздухе от нашего противостояния. Вкусная девочка. Задиристая, упрямая, но вкусная. И сейчас я хочу ее еще сильнее. Новость хреновая, но пережить можно.

Мы, не сговариваясь, одновременно отводим взгляды и выходим из машины. Подхватив с заднего сиденья кожаный портфель с документами, я ставлю машину на сигналку, и мы с Соней идем к зданию суда.

— Никита выбрал очень неудачный день для экскурсий, — бурчу я.

— Почему?

— Потому что мне надо решить в этом суде пару вопросов, а потом ехать в СИЗО на встречу с клиентом.

Я вижу, как загораются глаза Софии.

— Прямо с настоящим преступником?

— Боюсь, что так.

— А что же вы, Макар Ильич, такой принципиальный человек, а защищаете преступника?

— Кушать же что-то надо, Софья, — отвечаю так, чтобы посмотреть ее реакцию. Брови Сони съезжают к переносице, а во взгляде появляется нечто сродни разочарованию. Она поджимает пухлые губки и отворачивается от меня, глядя перед собой. — Не нравится ответ?

— Разве вам есть дело до моего мнения?

— Ну давай же, принципиальная девочка, выскажи его, мне интересно послушать.

— Перестаньте, ничего вам не интересно.

О, сколько всего относительно тебя мне интересно, ты бы знала, девочка Сонечка.

— Если бы был хоть намек на его участие в этом изнасиловании, — говорю я, понимая, что высказывать свое мнение София не намерена, — то я бы не брался за это дело.

— То есть, вы все же борец за справедливость, — довольно заключает она, словно подловила меня на чем-то запретном.

— Совсем нет. Но есть преступления, которым нет оправдания, и я не хочу марать об это руки.

— А ваши партнеры?

— Мы никогда не берем в работу дела, не посовещавшись.

София останавливается у ступенек и поворачивается ко мне, всматриваясь в мое лицо.

— Скажите… только честно… вы когда-нибудь защищали в суде человека, заведомо зная, что он совершил это преступление.

— Это — это какое?

София закатывает глаза.

— Любое.

— Защищал.

— Понятно, — изрекает дивное создание и, развернувшись, поднимается по лестнице. Осознав, что я не иду следом, София поворачивается. — Ну вы идете?

Я усмехаюсь и следую за ее очаровательной попкой. Не девчонка, а набор загадок и противоречий. Быстро решив все насущные дела, я знакомлю Соню с нужными для работы людьми, вручаю одной из судей большую коробку ее любимых конфет в качестве благодарности за отложенное заседание, и веду Софию на выход. Надо отдать ей должное, Никитос не соврал. София и правда быстро устанавливает контакт, не теряется и не тушуется. Беседу ведет уверенно и, несмотря на свою внешнюю хрупкость, излучает силу и даже некоторую властность. Нравится мне эта девочка, что сказать. Я пытаюсь отыскать в себе такое чувство, которое указывало бы на отцовскую гордость — в конце концов возраст практически позволяет — но нет, ни хрена подобного. Мозг продолжает фиксировать округлости, облизывание губ и горящий взгляд, полный восторга от происходящего вокруг.

— Макар Ильич, задержитесь, — слышу за спиной голос старого друга Вити, а нынче судьи Виктора Александровича Богомолова.

Разворачиваюсь с улыбкой на лице. Богомолов, как всегда, смотрит с ехидцей, слегка прищурив глаза. Мы пожимаем друг другу руки, не сильно выставляя напоказ наши близкие отношения.

— Я тут покурить собрался выйти. Смотрю в окно, а там твоя машина. Не составишь компанию?

— С радостью.

Мы выходим из здания, спускаемся по ступенькам и отходим немного в сторону, где отведено место для курения. Людей там немного, но мы все равно стараемся держаться на расстоянии от них.

— Не представишь нас?

Вот блядунище, и тут не упустил шанса оценить девушку. Киваю.

— Это София, наш стажер. Софья, Виктор Александрович Богомолов, судья.

— Очень приятно, София. Какие у вас теперь красавицы в стажерах ходят.

— Илоне не говори, мозг выест.

— И мне приятно, — отзывается Соня, с восторгом глядя на Богомолова. Мне хочется поцокать языком и покачать головой. Очарование Вити работает бесперебойно.

Мы закуриваем, и я прошу Софью идти в машину. Она слегка хмурится, но, попрощавшись, уходит.

— Там по Романовскому проблема. Ответчики зашли к председателю.

— Погано, — отвечаю я. — Есть какие-то варианты?

— Есть пара, но не тут. Приезжай в субботу на дачу, Ира будет рада.

— А ты?

Он смеется.

— Ну не выгоню же я старого друга, если приедешь.

Я подхватываю его смех, но он получается натянутый, потому что дело Романовского совсем не хочется завалить.

— Приеду, — киваю я.

— И Софью бери. Там и съешь.

— В смысле?

— В коромысле, — отвечает Витя и, выбросив окурок, хлопает меня по плечу. — Завтра обсудим. Но про Софию я не шутил. Да и ты знаешь, Ирина снова будет нервничать, что у меня в друзьях холостяки.

— Ох, не о нас ей надо переживать, — качаю головой.

— Но мы же ей этого не скажем, — он подмигивает. — Жду к полудню. Софью представь как свою девушку, сделай одолжение.

— Ладно, — отвечаю я, и мы расходимся в разные стороны.

Представить Софию как свою девушку. Надо объявить ей это, когда мы оба будем в машине, и лучше, чтобы двери были заблокированы. Черт его знает, что она отчебучит по этому поводу.