Сделка с дьяволом

Екатерина Орлова (2024)

— У него одно желание! Такое же, как у Плюханова! Просто они хотят… Это не альтруизм, папа! И Громов не оставит меня в покое, как только я стану его женой! Замужество за любым из них захлопнет передо мной дверь в нормальную жизнь! И тогда вместо маминой возвышенной музыки я буду слушать какую-нибудь «Мурку», а вместо Достоевского читать пошленькие бульварные романы! Ты такой жизни для меня хочешь? — Я просто хочу, чтобы ты осталась жива! — А я предпочитаю умереть, чем выйти замуж за одного из этих! Мне пришлось заключить сделку с самим дьяволом — мужчиной без принципов и тормозов. Все ради собственного спасения и спасения моей семьи. Я боюсь его и ненавижу всем сердцем. Но наш брак — это гарантия сохранности наших жизней. Только смогу ли я сохранить свое сердце и душу, оказавшись в руках этого монстра?

Глава 12 — Свадебные хлопоты

Татьяна

— Готово, — визажист делает шаг назад и, развернув мое кресло, дает рассмотреть себя в зеркале.

С самого утра в нашей городской квартире суета. Визажист, стилист, охрана Громова, моя подруга и мои родители. Мама пытается прикормить громил, которых послал мой — ужас, даже вслух это не произнести — будущий муж. Они отказываются и ретируются в коридор, давая немного больше пространства, так что я могу дышать чуть легче.

Рассматриваю себя в зеркале и не могу поверить, что в отражении именно я. Нюдовый макияж с акцентом на глаза делает мое лицо каким-то более взрослым. Скульптурным, я бы сказала. Скулы подчеркнуты, и теперь кажутся выше и графичнее, губы нежные, но тоже удивительным образом выделены, хотя помада очень светлая. А глаза… Сейчас они кажутся какими-то нереальными. И они… сверкают! Несмотря на то, что последние три дня мне казалось, что от волнения и страха даже цвет потускнел.

— О, моя красавица, — восторгается мама, всплеснув руками. Мастер только закончил с ее укладкой, и теперь она выглядит гораздо более стильно.

— Я и говорю — фея, — отзывается Катя с улыбкой.

Встав, уступаю маме место, а сама встаю рядом с подругой у окна. Она передает мне чашку чая с мятой, которым поит с самого утра, чтобы я меньше нервничала.

Ну разве можно меньше переживать, когда в таких обстоятельствах выходишь замуж? Если бы выходила за любимого парня, наверняка мне давалось бы это легче. А за Громова… я боюсь. Больше всего меня страшит неизвестность. Я ведь не знаю, какой он на самом деле, только догадываюсь. К тому же, нам предстоит первая брачная ночь. А это до ужаса пугающее событие, особенно учитывая мою невинность.

Будет ли он нежным? Сможет ли сделать все так, чтобы я не боялась и мне не было больно? Откровенно говоря, я вообще не хочу подпускать его к себе. Как только подумаю, что рано или поздно это должно случиться, поджилки трясутся. Стоит представить на своей тонкой коже его огромные лапы, аж тошнить начинает.

— Ну ты чего бледная такая? — тихо спрашивает Катя и делает музыку на акустической системе немного громче, чтобы мама с визажистом не слышали наш разговор. — Замороженная какая-то. Выше нос, подруга! Все будет отлично.

— Мне бы твой оптимизм, — качаю головой. — А если он захочет первую брачную ночь?

— Само собой, захочет, — хмыкает она. — Но с таким не грех и вишенки своей лишиться, — подмигивает она, а я начинаю злиться на подругу.

— Ну раз он так тебе нравится, сама за него и выходи! — цежу недовольно.

— Да я бы, может, и с радостью, только он хочет тебя, а не меня, — отвечает она, а потом ее лицо смягчается. — Прости. Я всегда такую чушь несу. Но это только потому, что пытаюсь пошутить, чтобы разрядить обстановку, но не всегда получается.

— И ты меня прости. Я просто… меня аж трясет от страха, Кать, — шепчу подруге. — И ничего не помогает успокоиться.

— Даже мята?

— Мне надо ее целое поле, наверное, съесть, чтобы успокоиться, — усмехаюсь невесело, но улыбка подруги помогает немного взять себя в руки и продолжить собираться.

Катя кружит вокруг меня и болтает о всякой чепухе. Даже втягивает меня в дискуссию о романах Толстого, только бы отвлечь. Знает, что беседа о литературе — это беспроигрышный вариант, и поэтому затевает разговор, в который я включаюсь как по щелчку пальцев.

А спустя два часа я уже выхожу из машины на территории загородного ресторана. Вижу, что сбоку установлена цветочная арка, к которой постелена белая дорожка. Справа и слева от прохода стоят стулья с огромными белыми шелковыми бантами на спинках. Чуть поодаль — шатер со столами, и там тоже все белое.

Внезапно к горлу подкатывает горький ком, и меня начинает мутить так сильно, что, кажется, сейчас вырвет. Катя, без слов понимая, что происходит, хватает меня за руки и разворачивает лицом к себе, отворачивая от места будущей церемонии.

— Дыши, — приказывает подруга, глядя мне прямо в глаза. — Не смотри на всех этих людей. Плевать на них. Ты их даже не знаешь. — Людей? Каких людей? О ком она говорит? Пытаюсь повернуть голову, чтобы еще раз посмотреть в том направлении, но Катя кладет пальцы мне на щеку и не позволяет развернуться. — На меня смотри. Эта церемония продлится не больше получаса. У тебя экзамен тянется дольше. Не обращай ни на кого внимания. Относись к этому просто как к миссии. Ее надо выполнить и вздохнуть с облегчением. Ладно?

— Мама с папой приехали, — киваю на черную машину, въезжающую во двор.

— Вот и славно. Пойдем.

Катя берет меня под руку и разворачивает лицом к шатрам, но тут к нам подбегает молодая девушка в синем деловом костюме, кедах и белой блузке.

— Здравствуйте. Я — Майя, ваш распорядитель свадьбы

— У меня есть распорядитель? — задаю глупый вопрос, но Майю это не смущает. Улыбнувшись еще шире, она кивает.

— Есть. Так что, если что-то нужно, вы всегда можете обратиться ко мне. Вы свидетельница? — спрашивает она Катю.

— Да.

— Тогда пойдемте вместе.

— А родители… — оборачиваюсь и вижу, как охранник помогает папе выбраться из машины.

— Их проведут на их места, не волнуйтесь, — кивает Майя и ведет нас с Катей в огромный дом Громова.

А уже через полчаса под марш Мендельсона, который красиво играет на белом фортепиано девушка в черном платье, я делаю первый шаг по белоснежной ковровой дорожке, ведущей к алтарю.