Покровитель для Ангела. Невеста бандита

Екатерина Ромеро (2024)

Я стала невестой очень опасного мужчины вдвое старше себя и он покажет мне, что значит быть любимой бандита. Выберемся ли мы оттуда, где нет дверей? Когда нет шанса на счастье, сожжены все мосты, когда против нас весь мир и главное, мы друг против друга? Мой Покровитель окунет меня в черный рай по-взрослому и я узнаю, каково это девочке любить бандита. — Ты напьешься с ним горя, ой как наплачешься с ним! — Он не обидит меня. — Девочка, он сделает тебе больно, а ты потом придешь ко мне снова зализывать раны! И не говори потом, что я не предупреждал! — У нас будет семья. — Какая семья? Он тебе жизнь сломает! — Я люблю его. — Такие так он любят только себя! От автора: Большая разница в возрасте. 90-е. Откровенно. Больно. Жестоко. Больная любовь. Мат. Одержимость.

Глава 8

— Что? Что ты говоришь? Каким мэром? Я ничего не понимаю. У меня милиция под воротами. Что мне делать, Толик?

— Никого к тебе не пустят. Посиди пока дома спокойно.

— Кто это был, скажи! Кто напал на нас?

— Я не знаю. Мы разбираемся, — напряженно отвечает Толик, и я быстро вытираю слезы.

— Скажи, чем я могу помочь? Алла, Влад, Паша…

— Ничем. Сиди дома. Бакир должен скоро появиться. Не делай НИЧЕГО! Похоронами я сам займусь. Отбой.

Толик отключается, а ко мне стучится охранник, и из его рук я получаю повестку. На свое имя. Ахмед Амаев написал заявление на меня о том, что я покушалась на его жизнь.

***

— Шах, узнал?

— Да. Ахмед вышел из комы. Вот тебя сразу “поздравить” решил.

— Сука! Он не может сам, Ахмед не способен сам на такое! Кто ему помогал, кто стрелял?!

— А он и не был сам, их там до хуя. Ильман Амаев организатор. И Ваха. Родные братья. У них наемники есть. Это был первый удар. Они тебе войну объявили.

— Суки! Найди мне их. Привези ко мне! Я заплачу, сколько скажешь, Рустам, я заплачу!

— Миша, их нет в городе, скрылись сразу после твоей свадьбы. Нет семей, они готовились. Попрятали всех. Ахмед только где-то в городе, но я не знаю где. Ищу.

— У меня двое гостей на свадьбе погибло, они охрану мою положили, Шах, они охуели!

— Они ведь звонили тебе, не так ли? Надо было раньше с ними решать, а теперь уже поздно. С ними не договориться, Бакир. Барон тоже сказал не связываться с чеченцами, хотя он хорошо их знает. Ты слишком высоко поднялся. Ты мешаешь уже многим. У тебя, блядь, власти уже больше, чем у всех, кого я знаю! Стань мэром! Тебе уже самому нужна крыша. Срочно.

— Я уже говорил Гафару, что мэром не стану! Отвалите, блядь, от меня! Я строю бизнес. На хуй мне эти разборки?!

— Тебя загрызут. Кто за тобой стоит? Миша, тебя поддерживают, но вас слишком мало. Чеченцы обозлились на тебя. На твою женщину. Я ничего не могу сделать.

— Блядь…

— Вали, Бакир. Бери жену и уезжайте! Это плохо кончится. Я не враг тебе. Помочь хочу. Пусть Тоха ведет клуб. Ты же не бедный. Выживете в любой стране мира. Едьте в Америку, в Европу, да хоть на Луну! Тебя там никто уже не достанет.

— Нет, я сам защищу ее. Это моя земля!

— Ты, блядь, слышишь меня? Ахмед выжил и твою женщину будут искать! Бегите!

— Я никуда из дома не уеду! И бежать, поджав хвост, я не собираюсь. Или ты со мной, Шах, или против меня.

— Я с тобой, Бакир, но будет война. Прости, у меня уже семья, я не буду подставляться.

— Ты мне уже помог, Рустам. Ты мне ничего не должен. Сам разберусь.

Сбиваю вызов и сразу набираю Гафару.

— Слушаю.

— Это Бакир. Я согласен. Стану мэром. Дай крышу!

— Ты принял правильное решение, и я догадываюсь зачем, но я сам чеченец. Ты не охуел, Бакир?

— Я тебе так же нужен, как и ты мне. Амаев расстрелял мою свадьбу, убил моих гостей, напугал мою жену. Моей женщине угрожают! Тебе нужны мои руки и связи, мне нужна защита. Развяжи мне руки, дай мне крышу. Немедленно!

***

Я встаю ночью от хлопка двери, Миша бесшумно входит к нам в спальню, но я уже не сплю. За эти трое суток глаз почти не сомкнула.

— Где ты был?!

— Решал проблемы, — коротко, и я вижу, что он едва ноги волочит. Все в том же свадебном костюме, но без пиджака. Рубашка расстегнута на три пуговицы на груди, и Миша выглядит адски уставшим.

— Тебя не было почти трое суток, ты даже ночевать не приходил, зачем тебе телефон?!

Вскакиваю и подхожу к мужу, с силой хватаюсь за его рубашку, смотря в карие глаза.

— Девочка моя. Все будет хорошо.

Наклоняется и целует меня, прижимает к себе, а мне плакать хочется. Запах его вдыхаю, обнимаю за крепкие плечи, вставая на носочки.

— Я боялась за тебя, Миша. Почему ты не отвечал на звонки?!

— Я не мог.

— А Толику, значит, мог отвечать? Почему ты всегда ставишь меня на последнее место? Почему твои друзья для тебя важнее, чем я?!

Меня несет, я перенервничала, я не спала три дня, почти не ела и не слышала его голоса. Мне хочется его ударить и обнять, поцеловать, толкнуть, прижаться.

— Ангел, чушь не неси, — напряженно.

Целует меня в щеку. Холодно, царапая трехдневной щетиной. Расстегивает и сбрасывает рубашку.

— Это не чушь, а правда! — Обхватываю себя руками. — Ты стал мэром, Миша? Я последняя должна узнать об этом?

Сцепляет зубы, окидывает меня раздраженным взглядом, а я почему-то смотрю на его шею, на рубашку. Меня аж клинит: а вдруг Миша был с кем-то? Это должно быть видно или нет? Помада, духи женские, хотя ничего такого нет, я просто накручиваю себя, я так переживала за него, до безумия просто.

— Стал, не волнуйся, все нормально, — усмехается, но я вижу, как Миша напряжен. Молча уходит в душ, а после возвращается и быстро переодевается в новую одежду. Он спешит, и, похоже, Бакиров явно не собирается оставаться дома. Со мной.

— Куда ты? Ты же только пришел! Миша!

— По делам, — басит и на часы все время смотрит, что просто выводит из себя.

— У нас так всегда теперь будет? Почему ты мне никогда ничего не рассказываешь?! Это ведь были люди Ахмеда. Они расстреляли нашу свадьбу.

— Не думай об этом. Я все решу.

— Что ты решишь? К нам милиция приезжала, мне повестку вручили. Меня посадят скоро. Навещать хоть будешь?

Миша проводит рукой по лицу и тяжело вздыхает, а после подходит ко мне и приобнимает сзади, прижимает к себе, обхватывая за талию крупными ладонями.

— Не бойся ничего, Ангел. Никто тебя не посадит! Я слово тебе даю, никто тебя никуда не посадит!

Обнимает меня, целует в висок, и я расслабляюсь. Оборачиваюсь в кольце его рук, обнимаю мужа в ответ.

— Миша… не уходи, останься рядом! Это люди опасны, ты же помнишь, как жестоко они тебя избили, и теперь это! Они никого не пожалели. Из-за нас гибнут люди!

— Из-за меня. Это моя ошибка. Я знаю, что на мне кровь пацанов, я знаю!

— Умоляю, не уходи…

— Так надо. Еще немного. Потерпи, девочка.

— А моя учеба?

— Дома пока поучись. Не бойся ничего. Я буду отвечать на звонки. Жди меня!

Утыкаюсь ему в грудь, вдыхаю любимый запах парфюма.

— Я боюсь за нас, Миша… я боюсь за тебя! Что-то еще случится, не уходи, пожалуйста, не уходи!

Обхватываю его руками, не пуская, но он убирает мои руки.

— Мне пора. Из дома ни шагу!

Быстро целует меня в щеку и уходит. Из окна я вижу машину Миши. Он открывает багажник, в который грузит оружие. Автоматы, десятки чертовых автоматов.

Пашу и Влада хоронят, но на похороны никто меня не берет. Миша днями где-то пропадает, а я чувствую себя словно в золотой клетке. Он никуда меня не выпускает, вообще никуда, и я не знаю, когда этот ад кончится.

Миша стал мэром, об этом даже был репортаж в новостях. Рядом мелькал Толик, но обо мне ни единого упоминания, и, кажется, Миша меня защищает, вот только это больше похоже на плен.

Я не думала, что после свадьбы все так резко изменится. Я теперь даже на учебу не хожу, хотя не вижу в этом ничего страшного. Я пропустила уже неделю занятий. Еще несколько таких пропусков, и ректор поставит вопрос об отчислении.

Миша не приходит даже ночевать. Иногда заезжает “проверить” свою пленницу, быстро принимает душ, переодевается и ест на ходу. Никаких новостей он мне не рассказывает, и я собираю только какие-то крупицы от Люды и Алены. Они и то знают больше, чем я, и это просто выводит.

Словно есть семья Бакирова и я! Отдельно, как и всегда! Я теперь его законная жена, однако все равно это ощущение отделенности от его стаи не пропало.

Он все в себе носит, ничего мне не говорит о наших проблемах, ведь это наши общие теперь проблемы, и это все началось из-за того, что я толкнула Ахмеда. Это я виновата в том, что чеченцы на нас обозлились и погибли наши друзья, ведь Влад и Паша тоже не были чужими для меня.

— Алло.

Мне звонит незнакомый номер, и я беру чисто на автомате.

— Кто это?

— Приветик, ляля. Узнала?

— Ахмед…