Неприкаянная. Сборник рассказов

Екатерина Русина

Сборник жизненных, мистических, грустных и глубоких рассказов, которые сделают ваш вечер уютным и заставят о многом задуматься.

Вымолила сына с того света. А зря…

Вот уже два месяца сынок Александры, Ваня, не поднимался с кровати. Казалось бы, ерунда какая — осложнения от гриппа! Ну что за глупости! Ванечке всего двенадцать лет, такой юный и сильный, у него вся жизнь впереди. Но врачи сказали, что сделали всё, что могли — организм не борется, не поддаётся лечению.

А ведь на дворе 21 век! Новейшие технологии, медицина на высоте! Неужели после гриппа могут быть осложнения, которые медицина не может побороть?!

Бросив надежду на врачей, Александра обратилась за помощью в церковь. Поговорила с батюшкой, исповедалась, проплакала часа два… Да с тех пор и сама исповедалась каждый день и вместе с сыном причащалась. Только вот лучше Ване не становилось…

Когда батюшка в очередной раз пришёл к ним домой чтобы причастить Ваню, он сказал безутешной матери:

— Александра, я понимаю, как тяжело терять ребёнка — я в жизни многого насмотрелся, через многое сам прошёл. Тем более, что сын у вас единственный, любимый, растили его без мужа. Я всё понимаю и глубоко вам сочувствую. Но есть случаи, когда нужно просто отпустить. Мы сорок дней его причащали, соборовали, а ему всё хуже. Видимо, Господь хочет к себе его забрать. Угасает он на глазах… И то, что я вам сейчас скажу, может показаться дикостью, но поверьте — я часто видел такие судьбы… В общем, если он умрет сейчас — то какая благодатная жизнь ждет его в вечности. Он чист, молод, ничем не испорчен, как ангел! Да еще прошёл через такие мучения, через такую болезнь. Будет вам на том свете молитвенник, заступник, всегда будет за вас перед Господом молиться. Ведь Господь забирает тогда, когда лучше всего человеку — чтобы спасти его от грехов. Александра, дорогая вы моя, не убивайтесь так. Если ваш мальчик уйдёт, отпустите с миром. Вы сделали что могли, я тоже. Значит, Господь хочет взять его сейчас, когда он больше всего готов к Царствию Небесному.

— Батюшка, да как же так… Я никогда не смогу его отпустить! До последнего его вдоха буду бороться!

— Я понимаю. Как любая мать, вы будете это делать. Но постарайтесь на минутку приглушить свою боль, свои чувства и желания; и услышать волю Божью. Ведь это вы хотите, чтобы сын остался. Вам больно, вам жалко, вы о себе думаете. А Бог чего хочет? Сына вашего спасти, вечную благодать ему даровать. Сейчас для него самое время.

Александра проводила батюшку и упала на колени в слезах. Да как же так! Она всю свою жизнь перевернула, в церковь раньше ни ногой, а теперь каждый день к Чаше… Неужели Господь оставит её и не ответит на её мольбы?!

Вдруг боль и отчаяние сменилось на злость. В душе Александры восстал гнев — почему Бог не помогает ей?! Многим ведь помогает, стоит тем только разок попросить, а она уже сколько бьётся и ничего! Не будет она ни с чем смиряться и провожать любимого сыночку в последний путь!

Тут пронеслась мысль — видела где-то объявление, что сильная знахарка за городом есть. Сына перекрестила, оставила одного, а сама за ней поехала. Привезла в квартиру, всё рассказала, а знахарка и говорит:

— Раз не помогает ваш Бог, я помогу. Только убери все иконы, свечи, книги свои святые. Всё убери. Раз не Бог, то я вместо него.

Александра была готова на всё… Она убрала все иконы и книги, свечи, а сама на колени упала в слезах у кровати сына.

Знахарка стала какие-то слова произносить, свои заговоры, да травами трясти. Александра толком не смотрела и не слушала, ей было стыдно — ведь от Бога отошла, как можно было, придя к вере, вот так просто согласиться убрать иконы! Это как плевок… В общем, и стыдно было, и страшно, но хотелось только одного — Ванюшу спасти.

Окончив свой ритуал, знахарка взяла немалую сумму денег у Александры, и уехала со словами:

— Завтра полегчает ему. Отвар мой давай еще десять дней.

Александра двери за ней закрыла, а сама бросилась обратно иконы ставить — авось, Бог простит ей такую малую оплошность.

Отвар стала давать как положено, и скоро Ванечка глаза открыл, на кровати сел да попросил борща…

Какое было счастье! Александра чуть не плясала от радости, готовила всё, что сын просил, кормила с ложечки. Выходила его, на ноги поставила. А потом, как он вовсе оправился, привела его к батюшке в храм:

— Батюшка, вы поглядите на моего Ванечку! Ведь справился!

— Вот слава Богу! Вымолила всё-таки!

— Батюшка, вы меня простите, но я в отчаянии к знахарке обратилась, она нам и помогла… Я уже не знала, что делать! И ведь помогла она!

— А какой силой помогла она?

— Не знаю, какой… только вот иконы заставила убрать.

— Александра, дитятко моё… Что ж ты наделала. Отступила ты от воли Божией.

— И что теперь будет?

— Как знать, милая моя… Молись, кайся перед Богом.

* * *

Время шло, Александра в церковь вовсе перестала ходить — стыдно было. Да и в душе проскальзывала иногда мысль, что Бог-то ей не помог. А знахарка помогла. Значит, не всё Бог может…

Ванечке исполнилось пятнадцать, когда Александра впервые почуяла от него странный запах — как будто клея. Но тот ни в чём не сознался. А с тех пор от матери стал отдаляться всё дальше, мало с ней разговаривал, грубил, уходил когда хотел, приходил под утро.

Скоро стало ясно, что сын что-то употребляет. Из дома стали пропадать вещи, а сам Ваня сам на себя не похож стал — бледный, глаза впали, руки трясутся.

Что тут только Александра не делала! И знахарка уже не помогла, и батюшка только руками разводил да велел молиться Неупиваемой Чаше.

Однажды Александра пришла в храм вся в синяках, со сломанной рукой, упала на колени перед батюшкой:

— Я всё поняла теперь… Надо было отпустить его тогда, когда он чист был душой и телом. А теперь что… И сам во что ввязался, и со мной что делает! В доме уже ничего не осталось, а он на меня руку поднимает!

Промучились они так еще два года. Ваня бил мать, издевался всячески, а она только плакала и сокрушалась. А потом сообщили, что Ваню нашли за гаражами с передозом…

Схоронив единственного сыночка, Александра даже вздохнула с облегчением, хоть ей и стыдно было за это. Кончилось всё…

Она снова стала ходить в церковь, потихоньку квартиру в порядок привела. Замуж больше не выходила, так и жила одна до самой старости… Многие в церкви её историю знают. А сама она не общительная стала, молится только да идёт тихонько к дому, глядя под ноги…