Контракт на ложь

Екатерина Руслановна Кариди, 2019

Настя работает массажисткой в загородном клубе. В один из дней у нее на столе умирает клиент. И девушка попадает в самый центр криминальных разборок. Теперь ее шантажируют. Чтобы спастись,ей придется подставить одного человека. Но как предать его, если он ей дорог? И что делать, ведь он ей не верит. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Это был самый обычный день.

Дождливый, лето холодное. Настя добралась на маршрутке до автостанции, пересела в пригородный автобус и протряслась еще два часа по кочкам, а дождь все лил и лил. Впрочем, это не имело особого значения, потому что она уже была на месте. Наскоро переоделась и приступила к работе.

А работала она в небольшом закрытом загородном спа-салоне с громким названием «Босс». Хотя, на самом деле, мужской спа-салон «Босс» был завуалированным клубом для богатых дяденек, желающих культурно отдохнуть от серости и однообразия рутинной жизни. И помимо массажа услуги там предлагались разные.

Но Настя Михнева работала там массажисткой — и только.

Если закрыть глаза на специфическую направленность заведения, это была не такая уж плохая работа. Медобразование у нее имелось, но много ли наработаешь медсестрой в бюджетной больнице, а тут хороший доход. Но, конечно, специфика, увы. Однако девушка не собиралась там задерживаться, только заработать немного, а потом закончить образование и устроиться врачом в какую-нибудь хорошую клинику.

Был самый обычный день. Обычная работа.

Пока у нее на столе не умер клиент.

***

Стареющий мажор, накачанный дурью и коньяком. Он доставал ее своей развязностью, распускал руки. А в какой-то момент вдруг дернулся, захрипел и умолк, уткнувшись носом в кушетку. Сначала она обрадовалась, что этот неприятный тип замолчал. Но ведь у нее было медицинское образование, хоть и незаконченное. Настя быстро поняла, что дело плохо.

Но стоило ей только заикнуться о том, что клиенту плохо, начался кошмар. В ее массажном кабинете мгновенно, как по заказу, собралась толпа. Охрана, какие-то серьезные мужики, которых она не знала.

— Надо скорую! Может быть, его еще удастся спасти, — пыталась она им объяснить.

Может быть. Но только никто не собирался вызывать скорую. Наоборот, по их лицам было видно, что всех все устраивает. И очень нехорошие подозрения закрались Насте в голову. Как-то разом пришло осознание, что она стоит перед этими мужиками в одном тонком халате. Стало страшно.

Но самое плохое началось, когда явился хозяин этого заведения, Николай Фомин.

— Николай Ефимович, дядя… — кинулась было к нему Настя.

Но ее быстро остановили жестом.

— Стой, где стоишь. А лучше сядь. Подайте ей стул.

Николай Ефимович был дальним родственником ее мамы, и это он устроил Настю сюда когда-то. Особой близости и теплых отношений между ними никогда не было, да и не могло быть. Настя звала этого вечно недовольного циничного старика дядей просто по инерции. А он обычно не замечал ее.

Но не в этот раз. Сейчас прищуренные глаза старика скользили по ней с каким-то тайным смыслом. Он как будто примеривал на нее что-то.

Тем временем в комнату вошел еще один человек. Настя обратила внимание на то, что человек этот был в резиновых перчатках. Он поставил на столик у стены высокий стакан (она узнала посуду местного бара), наполовину наполненный какой-то жидкостью, по цвету было на коньяк похоже. А потом подошел к лежавшему без чувств, осмотрел его и кивнул.

И накрыл простыней. С головой. С головой!

Трудно было не догадаться, что это означало.

И сразу внезапное движение и ропот в толпе мужчин, заполнивших массажную. Фомин оглянулся, состоялся какой-то немой разговор. А потом помещение очистилось, и он заговорил.

И чем больше говорил, тем больше Настя отказывалась верить в происходящее.

— Знаешь, кто это? — он небрежно указал на тело, прикрытое простыней.

— Понятия не имею.

Так оно и было в действительности. Откуда ей было знать, если тут соблюдалась анонимность?

Мужчина трескуче рассмеялся. И вдруг стал серьезным

— Ты же понимаешь, Анастасия, — он небрежно указал на тело, прикрытое простыней, — что за это кто-то должен ответить? А ты последняя, кто видел его живым.

И вдруг резко подался к ней:

— Что ты подлила ему в стакан? Отвечай!

— Я?! О чем вы говорите?! — заволновалась она. — Я вообще не понимаю, о чем вы!

— Да что ты? А у меня тут полно свидетелей, что это твоя работа.

Настя невольно задохнулась от нелепости обвинения.

— Дядя. Я этого не делала!

— Но ты этого не докажешь. Хочешь получить срок, девочка?

Она обомлела. И только смогла пробормотать:

— За что, дядя?

Злое выражение проскочило у него. Он заерзал на месте.

— Скажем так, мне от тебя нужно кое-что. Сделаешь, и мы все уладим. Думай. Но времени у тебя немного, ровно до того момента, как сюда приедет полиция. Я бы на твоем месте не стал его терять.

Это звучало так дико. Какая-то фантастика, дурацкий сон.

Боже… Что ему могло быть от нее нужно?! Что она вообще может?

Однако Настя собралась с силами и сумела выговорить:

— Что… Что мне нужно сделать?

— Вот это другой разговор. А сделать — всего ничего. Тебе надо влезть в доверие к одному человеку.

— За-зачем? — ее неконтролируемо трясло, зубы начали выбивать чечетку.

— Не перебивай! — рявкнул он, сбивая ее истерику.

Но потом перешел на спокойный тон и стал объяснять:

— Задача твоя простая — втереться в доверие к одному мужику. Влезешь ты к нему в постель или как, мне без разницы. Он должен ввести тебя в семью. Когда доберешься до жены его брата, дашь знать. Остальные инструкции получишь потом.

Он говорил, и весь ужас положения вырисовывался постепенно.

— Но кто это? О ком вы?

— Я сказал, не перебивай!

И Настя замолкла на полуслове.

— Я хочу достать Феликса Серова, хочу, чтобы эта старая сволочь корчилась, как уж на сковородке, — с какой-то особой ненавистью проговорил он и стиснул руку в кулак. — Для него дочь — самое дорогое. За нее он отдаст все.

В этот момент Фомин казался сумасшедшим. Потом он словно опомнился, перевел на нее взгляд:

— Имя Марка Савельева тебе говорит о чем-то?

Боже… Ну откуда она могла знать этих людей? Она нервно сглотнула и заставила себя выдавить:

— Нет, я не знаю этого человека.

— Ничего, еще узнаешь, — кивнул тот, глядя на нее, как удав на кролика. — Это бизнесмен такой, женат на дочке Феликса Серова. Вот к его брату ты и подберешься.

И Настя застыла, в ужасе прикрывая рот рукой.

— Но почему я? Я же ничего не делала.

Старик противно усмехнулся:

— Скажем так, у тебя подходящая внешность.

И все это говорил человек, которого Анастасия считала родственником. Тот, кто, по идее, должен был бы защищать ее. Все давно стало абсурдным и было за пределами понимания и логики. Какой-то кошмарный сон.

Если бы не труп, лежавший тут же на столе.

Девушка молчала, понимая, что на самом деле выхода у нее нет. Здесь убили человека, неважно, каким говнюком он был и что при жизни делал. Спишут все на нее — шансов не будет. У них деньги, связи, а у нее… Проклятая специфика этого салона! Кто поверит ей? Все уже решено. Она всего лишь пешка, ею пожертвуют и глазом не моргнут.

Единственная возможность — отсрочить. Там видно будет.

— Если я соглашусь, вы отпустите меня? — спросила Анастасия, нервно комкая полы халата.

— Конечно.

Фомин кивнул. Позвал одного из охранников и пошептал что-то ему на ухо. Тот скользнул по ней липким взглядом, вышел и тут же вернулся, неся в руке какие-то бумаги.

— Отпущу. Если будешь умной девочкой.

Беспомощность полная. Отвращение накатило, ей показалось, комната поплыла.

— И чтобы у тебя не было соблазна обмануть меня, ты подпишешь вот это, — цинично усмехнулся старик, подталкивая в сторону Анастасии документ.

А у нее руки тряслись. После того, как она это подпишет, от нее отстанут. И за это всего-то надо подставить ни в чем не повинного человека…

— Но вы же знаете, что я этого не делала, — попыталась она в последний раз.

— Девочка, ты или подписываешь, или…

— Хорошо, — быстро проговорила она. — Я подпишу.

***

Одна минута чтобы прочитать и подписать. И жизнь ее разом превратилась в какие-то грязные руины. Счастье, что отец до всего этого не дожил. Мама… Она подумала, что мама об этом никогда не узнает.

Как будто контракт с дьяволом подписала.

Смотрела, как он прячет проклятую бумажку, как встает, чтобы выйти. Не верилось, что это происходит с ней в действительности.

— Но где я найду этого человека? — в отчаянии прошептала Настя.

— Вот об этом как раз можешь не волноваться, — развеселился он. — Встречу с ним мы тебе организуем.

У Насти все еще звенело в ушах от последних слов этого человека. От осознания, что ее жизнь теперь словно запродана дьяволу. И все ее планы на будущее, надежды на счастливую жизнь — все перечеркнуто проклятой бумажкой. Признание, которое она подписала.

И если бы только это.

Фомин ведь, как он выразился, подстраховался.

Место преступления тщательно отсняли в разных ракурсах, а Насте пришлось позировать рядом с телом последнего клиента, имени которого она так и не узнала. Девушка сто раз прокляла тот день, когда она надумала прийти сюда работать. Да лучше бы санитаркой пошла в самую захудалую больницу! Лучше бы судна за копейки выносила! Но поздно плакать по волосам, когда голову сняли.

А действо продолжалось. Все так деловито, быстро. Они еще вынудили ее оставить отпечатки пальцев на том самом стакане. Для верности.

— Это чтобы ты случайно не передумала, девочка. И не решила, что меня можно на*бать.

Обидно было. Глухая боль в душе, холод безысходности. Выгорел страх, сейчас ей не хотелось даже огрызаться и плакать. Потому что в этом не было никакого смысла. Так зачем же лишний раз показывать перед ними свою уязвимость и слабость? Настя только устало спросила:

— За что вы так со мной, дядя? Как вы потом моей маме в глаза смотреть будете?

— Тю? Успокойся, нечего тут мученицу изображать. Будешь умницей, и ничего плохого с тобой не случится. А сможешь взять за хобот мужика, так и вовсе будешь как сыр в масле кататься. У него бабла немерено. И мужик нестарый. Как тебе такое, а? Попомни мое слово — еще благодарить меня будешь.

Он погано засмеялся, очень довольный собой и тем раскладом, который в его уме рисовался. И добавил, сально облизнувшись:

— Я ж тебе, сладенькая, можно сказать, путевку в жизнь даю. А ты потом поделишься с дядей? В знак благодарности. По-родственному? М?

Благодарность?!

Отвращение и протест вызвали его слова. И злость на ситуацию и на себя, что так глупо вляпалась. Но еще больше на этого мерзкого типа, родственника ее, Фомина.

— Я поделюсь, — пробормотала сквозь зубы Настя, глядя на него исподлобья.

Старик, видимо, что-то такое уловил в ее глазах, потому что осекся и сразу перестал смеяться. Смерил ее цепким взглядом и выдал зло:

— Не забывайся, тварь.

А Настя подумала, что точно ему этого не забудет. Никогда. Но сейчас ей надо было выпутаться, а потом уже думать, как отыграть свою жизнь обратно.

***

Полиция действительно приехала быстро, как Фомин и обещал. Но, судя по тому, как они вели себя и какие разговоры пошли, и тут было все схвачено. По обрывкам фраз Настя догадалась, что покойный имел какое-то отношение к теневому бизнесу. И, похоже, тут произошла тихая криминальная разборка, а она просто оказалась не в то время и не в том месте.

Но теперь-то она смотрела во все глаза и на всякий случай запоминала. Хотя и очень плохо представляла себе, как это потом использовать. Хуже всего было, что она по-прежнему сидела там в тонком рабочем халатике. Проклятая специфика заведения! Попросила дать ей возможность переодеться. Мужик, которого к Насте приставили, только мазнул по ней брезгливым взглядом, как по какому-то грязному животному, и пошел уточнять у Фомина.

— Девку можно выпускать?

— Можно, — дал добро тот. — Все, что надо было, уже отсняли.

Переодевалась, трясясь мелкой дрожью от обиды и напряжения. В своей одежде можно было почувствовать себя хоть чуточку безопаснее. Самообман, конечно. Но так было все-таки легче, на нее хотя бы меньше пялились.

Потом вокруг происходило какое-то движение, разговоры. Время шло, а она сидела в прострации. Совсем как в зале ожидания на каком-то фантастическом вокзале. А поезд опаздывает, и неизвестно, когда вообще тот поезд придет и куда повезет. Известно только одно: ее туда запихнут и согласия не будут спрашивать.

Естественно, спа-салон в тот вечер был закрыт, всех разогнали еще до приезда полиции. И творилось там нечто, не укладывавшееся у Насти в голове.

Она уже ничему не удивлялась, просто сидела и смотрела, стараясь все запомнить. Чувствовала себя как затравленный зверек, который хоть и знает, что его поймали, все же не оставляет надежды вырваться на свободу. А для этого надо было ВСЕ запомнить. Всех. Может быть, когда-нибудь…

В какой-то момент свое взяла душевная усталость, и Настя, сидя на стуле, задремала. Проснулась резко. Фомин тряхнул ее за плечо и проговорил, ухмыляясь:

— Ну все, твой выход, девочка.

— Что?.. — пробормотала Настя.

Полиция прибыла. Она засмотрелась и не заметила, как подошел тот, кто был в этом наряде полиции старшим.

— Чего уставилась? — рыкнул сквозь зубы.

А взгляд прищуренный, нехороший, как будто все ее мысли видит насквозь. Стало жутко.

— Я… ничего, — она тут же отвернулась и отвела взгляд.

— Дай сюда.

Отобрал ее сумку, вытащил телефон, быстро и умело прошерстил все и стер. И только потом вернул. Еще добавил:

— Смотри мне, чтоб без глупостей. А то сейчас пустим по кругу, а потом пойдешь за компанию с этим. И скажем, что так и было.

— Нет-нет, что вы, — закашлялась Настя. — У меня и в мыслях не было…

Он только сплюнул на пол прямо ей под ноги, развернулся и ушел.

Только дикое желание вырваться удерживало Настю от того, чтобы не завыть в панике. Потому что ей только что показали, что на самом деле жизнь ее ничего не стоит.

Потом была подготовка. Одежду на ней порвали, понаставили синяков. Было даже не столько больно, сколько дико страшно. Покойника одели и, как она поняла, будет инсценирована его смерть за рулем. Место глухое, мужик был хорошо выпивший. Проливной дождь. Авария — самый разумный выход. Все чисто, и концы в воду.

Нет, Настя, конечно, подозревала, что в полиции не ангелы служат, но она всегда считала, что это нормальные ребята, на которых можно положиться, просто иногда обстоятельства вынуждают. Но тут были какие-то оборотни в погонах!

Это было тяжело осознавать. Психологический слом.

Однако тяжелее всего было, когда вывезли ее на полицейской машине куда-то в лес и Фомин высадил ее на обочине.

— Жди. Скоро тут должна проехать мужик на белом «коне», — он назвал номер машины и заставил повторить несколько раз. — Помашешь ему ручкой. Делай, что хочешь, хоть на голове стой, но он должен взять тебя с собой. Поняла? И учти — попытаешься обмануть, из-под земли достану.

Дверь захлопнулась, машина уехала. Сначала как-то крепилась, но потом навалилась безысходность. Настя заплакала от жалости к себе. Дождь, темнота и лес кругом, а у нее даже нет зонта.

Вдруг за поворотом мелькнули фары! У нее сердце зашлось. Заколотилось где-то в горле. Дикое облегчение и страх. Настя уже готова была повернуть назад, бежать в лес, спрятаться. И будь что будет! Но даже не слова Фомина, всплывшие в памяти, — простое человеческое желание оказаться в тепле победило. Она осталась стоять у дороги.