Зависимые

Екатерина Соль

Человеческие зависимости имеют множество ипостасей. Они могут создавать и разрушать мир вокруг, облачаясь в непредсказуемые формы. Осознает ли человек, что им управляет на самом деле и к каким последствиям приведут его желания? Роман был богат, женат и имел двоих детей… А еще у него была любовница, о которой он ничего не знал…

Глава 3

Роман открыл глаза лишь потому, что его кто-то нещадно тряс. Этим кем-то был его друг Максим со взъерошенными волосами, красными глазами и смрадным запахом изо рта.

— Неважно выглядишь, — проскрежетал Роман и почувствовал, как тупая боль обволакивает его голову.

— Ты выглядишь не лучше… Меня из-за тебя выгонят с работы на хрен! Я второй отгул не брал!

— Не кричи, голова раскалывается… И пить хочется… Найдем работу, если что…

Роман присел на кровати и огляделся. Через единственное, мутное от грязи окно, солнечный свет падал на стол, который сегодня был похож на свалку жутко пахнущего мусора. Мужчина невольно поморщился от подступившего к горлу отвращения и перевел взгляд на Макса.

— Сколько время?

— Уж скоро полдень… — с грустью в голосе отозвался Максим.

— Да ты поэт, мой друг! Ну что ж, давай попьем чайку и приведем себя в порядок… У тебя тут есть где принять душ?

— Рома, ты не забыл, где находишься? Это моя дача, а не твой загородный дом! Есть душ на улице. Но он холодный еще…

— Это даже плюс…

Очередной костюм Романа потерял свой прежний свежий вид, да и лицо, по всей видимости, его потеряло. Зеркал на даче не было, и это обстоятельство освобождало мужчин от лишних переживаний по поводу своей внешности.

Без всякого опасения, Рома включил телефон. Пора было возвращаться к жизни, тем более, что сегодня в его голове мысли более-менее устаканились. На улице было по-летнему тепло. Дачный участок Максима ничем особо выдающимся не отличался. Несколько грядок, теплица, парочка клумб с астрами и гладиолусами, одна недоразвитая яблоня и пара десятков кустов земляники. Ягода как раз поспела и манила мужчину большими красными плодами.

— Красота-то какая… — невесть чему подивился Роман, ползая между кустами и собирая ягоду в пиджак, между делом, чавкая и чмокая от удовольствия.

Ту ягоду, что собрал, он решил отвести детям. Они любили всякие сладости и фрукты. Земляника у них не росла, а покупать еще было рано. Поэтому ребятишки, по мнению Романа, должны были обрадоваться.

После небольших садоводческих мероприятий, мужчина отправился в тот самый душ. Холодная вода смыла остатки похмельного синдрома и невероятно взбодрила Романа. Головная боль, конечно, не прошла. Но на этот случай у него в машине всегда валялось несколько таблеток аспирина.

Настроение сегодня кардинально отличалось от вчерашнего.

— То, с какой скоростью у тебя меняется настроение, меня даже пугает… — заметил Максим. — Знаешь, так бывает у шизофреников. Вчера он хотел умереть, сегодня он хочет заляпать какашками всю комнату…

— От шизофреника меня отличает одно — я никогда не возьму в руки какашку… — сквозь смех прогоготал Роман.

Сегодня из него прямо таки лились желания смеяться и радоваться, кормить детей ягодами, убеждать Витта в выгодности сделки, целоваться с Викторией Неспеловой… Да, определенно, она просто в него влюблена, а он влюблен в нее. И им хорошо вместе. И плевать на Леньку. И ей плевать. И ему.

Первый звонок на телефон Романа поступил от Арсения.

— Сеня, не ори! Не вздумай оскорблять меня! — взяв трубку, начал он.

— У тебя вообще голова есть на плечах? Скажи спасибо мне, а то договор с Виттом подписал бы кто-нибудь другой… — Арсений был раздражен, но, видимо, пик его злости пришелся на вчера, а сегодня Роману достались лишь остаточные явления.

— Я в тебе никогда не сомневался, друг!

— Ты второй день где-то шляешься, ты в курсе, что тебя семья потеряла? Танька звонила мне, твоя мать… Ты хоть совесть имей, предупреждай родню о своих кутежах!

— Но ты же успокоил всех, я надеюсь? — Романа сегодня абсолютно ничего не могло расстроить.

— Я сказал, что ты был вынужден уехать в командировку… Неподалеку… Надеюсь, сегодня ты вернешься.

— Вернусь… Я уже сажусь в машину и еду домой. Завтра буду на работе. Сегодня не могу, везу землянику детям… Она пропадет до вечера.

— Лыховский, ты псих!

Арсений положил трубку, а Роман, рассмеявшись в ответ, аккуратно разместил пиджак с ароматными ягодами на заднее сиденье машины, попрощался с Максимом и двинулся в путь.

— Надеюсь, завтра ты не позвонишь мне с предложением выпить ящик водки… — смотря вслед уплывающему внедорожнику Романа, сказал Максим.

***

Привыкшая скрывать от окружающих детали супружеской жизни, Татьяна чувствовала себя неловко. Наталья, зоркая от природы, убедила ее в том, что поделиться просто необходимо и что вдвоем они обязательно придумают выход.

Решив отвлечься от переживаний, она отправилась в гости к сестре, но никак не подозревала, что та мертвой хваткой вцепиться в нее с расспросами.

— Ты в зеркало себя видела? У тебя красные опухшие глаза! Кому ты басни плетешь! Что у вас стряслось, колись!

Так под грубым натиском суровой Натальи, Татьяна сдалась.

— С Ромой что-то происходит… Он не ночевал дома два дня… Арсений сказал, что он в командировке… Но… я не верю…

Татьяна вдруг вспомнила их последнюю пылкую встречу, закончившуюся таким позорным фиаско, и снова наполнилась слезами.

— Не вздумай мне тут реветь, — строго заявила Наталья и громко ударила кулаком по столу.

Ее невозможно было ослушаться, поэтому Таня просто проглотила подступившие рыдания.

— Мне кажется, у него появилась женщина…

Рассказать о гадалке Татьяна не могла. Такую постыдную глупость необходимо было пронести тайной сквозь всю оставшуюся жизнь.

— Ой, нашла из-за чего рыдать! Ты Ромку своего видела? На него столько баб в очереди, не счесть!

Наталья встала из-за стола и принялась ставить на стол чайные приборы, печенюшки и конфеты.

— То, что есть баба — не мудрено! Надо подойти к этой проблеме с другой стороны… Нужно быть хитрее своей соперницы…

Наташа разлила ароматный зеленый чай с клубникой по кружкам и снова присела напротив.

— Пей чай, я с Китая привезла… Ты такого не пробовала…

Татьяна хлебнула из кружки, но не почувствовала никакого вкуса. Она пыталась вникнуть в слова сестры. С ее миропониманием и устоявшимися жизненными принципами было сложно уяснить, почему, являясь законной супругой, она должна вступать в какие-то странные игры с любовницей. Да, она всегда знала, что ее муж крайне падок на женские чары и время от времени заводит интрижки на стороне. Но эти разовые куклы никогда не вызывали в ней такого гадкого ощущения брошенной, ненужной, использованной и преданной женщины.

— Что ты имеешь в виду? — наконец, спросила Татьяна и машинально потянулась к печенюшке.

— Попробуй вызвать в нем эмоции… Для начала — сексуальные. Устрой вечер полнейшего разврата… Кстати, если нужно, могу подсказать неплохой сексшоп со всякими интересными штучками…

Татьяна вздохнула и перевела взгляд в окно. На газоне перед домом с племянником Митей резвился Жак. Сначала гадалка, потом сестра предлагают одинаковые пути решения проблемы. Как будто весь мир сговорился.

— Допустим, это мы уже проходили, и попытка увенчалась неудачей… — с жуткой тоской в голосе прошептала Таня.

Наташа не стала спрашивать, в чем именно заключалась неудача, за что сестра была ей очень благодарна.

— Есть другие эмоции… Например, ревность. Каждый мужчина — собственник по натуре. И когда он замечает, что у женщины флирт на стороне, то в нем просыпается былой интерес… Все мужики построены на инстинктах. Запомни: секс, еда, защита своего имущества.

— Ты предлагаешь мне завести любовника? — Татьяна не могла поверить собственным ушам и, забыв о манерах, на мгновение открыла рот от удивления.

— Да почему же любовника, Таня… Достаточно просто заиметь ухажера. Человека, который будет уделять тебе внимание. Дарить цветы, водить в рестораны… Поняла, дурья башка?

Идея абсолютно не нравилась Татьяне. В ее воспитании была четко заложена верность мужу, она всегда отсекала даже малейшее поползновение в свою сторону.

— Другие варианты есть? — не особо надеясь на успех, спросила Татьяна.

— Круче только секс…

Татьяна еще раз хлебнула уже подстывшего чая и с видом великомученицы прикрыла глаза.

— Мне кажется, ты все принимаешь близко к сердцу… Тебя никто не заставляет наставлять ему рога… — видя растерянность сестры, продолжала Наталья, — Просто вспомни, кто в последнее время проявлял к тебе симпатию, говорил комплименты… Ну, ты поняла в общем…

Татьяна принялась ворошить в памяти лица мужчин, которые хоть как-то интересовались ее персоной. Но задача оказалась совсем непростой, она уже давно не обращала на это никакого внимания. Вся ее жизнь заключалась в том, чтобы быть хорошей женой и матерью. Нет, она не превратилась в домохозяйку в протертом ситцевом халате, но на передовую своей жизни она всегда ставила семейные ценности. И это было единственно верной, вбитой в ее подростковую головку, истиной.

— У меня нет таких ухажеров, — закусив губу, призналась Таня.

— Святая простота… Что ж делать то с тобой… Заводить романы нам некогда, надо действовать быстро…

Сощурившись и тарабаня пальцами по столу, Наталья пыталась придумать план спасения Татьяниной женской долюшки.

— Значит так, сегодня сама себе покупаешь шикарный букет цветов… Ставишь на видное место… — неожиданно Наташа принялась инструктировать сестру. — А вечером сваливаешь из дома. Куда хочешь. Можешь пойти кино посмотреть… Постоянно тереби в руках телефон… можешь заказать себе вечером такси элитное. Какую-нибудь шикарную тачку. Чтобы непременно кто-нибудь увидел, как ты в нее садишься. Либо муж, либо прислуга.

Татьяна поражалась изысканной фантазии сводной сестры. Ей понадобилось несколько минут, чтобы расписать сценарий романа на стороне. Профессиональная искусительница, от такой вряд ли когда-нибудь уйдет муж. Даже если она вовремя не покрасит корни и будет ходить без макияжа, все равно останется самой любимой женщиной.

— Как тебе мой план? — подмигнув сестре и коварно улыбнувшись, спросила Наталья

— Гениально, Натусь!

Таня действительно воодушевилась и даже попросила налить ей еще клубничного чая. В этот раз, чтобы действительно насладиться вкусом. Ей нравилась эта идея: вызвать у мужа ревность, не привлекая чужих мужчин. И она знала — еще не все потеряно… Она помнила те горячие поцелуи, которым по каким-то небесным причинам не удалось перейти в нечто большее… А значит, в сердце Ромы еще осталась любовь, пусть слегка запутавшаяся в семейном быту и внимании других женщин.

На пути домой, Татьяна заехала в цветочный салон, где приобрела шикарный букет из ста пятидесяти красных роз. По ее мнению, только в таком виде цветы могли свидетельствовать о серьезных намерениях ухажера.

Планы попутал сам Роман. Во дворе стояла его машина, и Татьяна на миг растерялась, но, воодушевленная идеей, быстро придумала как себя вести и что говорить.

Обняв невероятно тяжелый и вместе с тем, неповторимый букет, она двинулась в дом. По детскому смеху, Таня поняла, что муж находится в гостиной и решила незаметно проскользнуть в спальню, чтобы оставить цветы там.

У подножия их кровати, розы смотрелись шикарно. Яркие бутоны как будто бросали вызов нежно-карамельному интерьеру комнаты. Татьяна поправила прическу и костюм, чтобы выглядеть сногсшибательно и спустилась в гостиную. Соскучившиеся и раззадоренные папой дети в ту же секунду бросились маме на шею.

Роман с виноватой перчинкой в глазах, медленно подошел к семье. В руках у него была чашка с землянкиой.

— Угощайся, мы оставили самые красивые ягодки для самой красивой мамы…

Очень трепетно и нежно, он коснулся ее плеча и поцеловал в шею, протягивая ягоду непосредственно к ее губам.

— Она, конечно, не такая сладкая, но все же…

Татьяна послушно взяла клубнику в рот, но вместо ответной нежности сухо произнесла:

— Спасибо…

— Танюш, извини, что не позвонил… На самом деле, я должен был вернуться, но в пути у меня сломалась машина, телефон сел… В общем, пришлось вообще ночевать в какой-то деревне… Зато я привез ягод детям и тебе…

Он говорил так складно, что все Татьянино любящее нутро захотело вдруг взять и поверить. Может быть, она сама себе выдумала какую-то проблему? Но отказываться от игры девушка не решилась. Даже если все так, как он говорит, профилактика не помешает.

— Да ладно, мне просто позвонила твоя мама… Она потеряла тебя… Я даже не заметила, если честно…

Она старалась говорить без эмоций, сухо, трезво, безразлично.

— Ах да, мама еще та паникерша… Может быть, пообедаем? Из кухни приятно пахнет мясом! — предложил Роман, как будто не замечая настроя жены.

— Ой, ты знаешь, я сыта… Возьми детей и идите кушать. Я скажу, чтобы накрыли на стол… Если что — буду в комнате, хочу маленько отдохнуть.

Она коротко чмокнула мужа в щеку и, проводив детей до столовой, отправилась в спальню.

Дальше Татьяна четко следовала придуманному Натальей плану. Как только Роман зашел в спальню, она резко захлопнула ноутбук, создавая видимость некой тайны. Муж, естественно, обратил внимание и на движение девушки, и на цветы, которые к тому времени распустили невероятный запах страсти по всей спальне.

— Какие цветы! Откуда? — с интересом разглядывая Татьяну, спросил Роман

— А… цветы… — Таня специально путалась в словах, чтобы создать ощущение обмана. — Да так, подарили…

— Интересно, кто? — не унимался Роман.

Татьяна видела, как приподнялись его брови, а в глазах горел огонек зарождающейся ревности. Так ей показалось.

— Ну что ты привязался… В самом деле… Кто-кто… Сегодня ходила в спа… Там был мужчина, он…. Эээ… поругался со своей девушкой и букет, который купил ей, подарил мне… Вот такая история…

Татьяна гордилась собой. Никогда раньше у нее не получалось так незатейливо врать. Она даже покраснела, как будто и правда имела стыд связаться с каким-то мужчиной.

— Да ну? История, каких миллион… — съязвил Роман. — Ну ладно, что теперь, подарил и подарил…

Затем Татьяна бросилась принимать ванну с ароматическими маслами, оттуда она и позвонила в такси, заказав к восьми вечера автомобиль марки «порше». После этого, она несколько часов кряду наводила марафет. Роман, время от времени появлявшийся в спальне, с нескрываемым любопытством наблюдал за действиями жены. Но вопросов больше не задавал.

Закончила туалет Таня шикарным платьем из новой коллекции Пако Рабан, дополнив его лишь тонким браслетом на руке и ненавязчивым свежим ароматом туалетной воды. Ее отражение в зеркале было великолепным.

Когда подъехало такси, Роман как раз обсуждал какие-то бытовые нюансы с садовником во дворе. Татьяна ликовала от такой невероятной удачи. Проходя мимо мужа, она коротко бросила:

— Я на выставку, скоро буду…

Улыбнувшись на прощание самой очаровательной улыбкой, она тут же растворилась в белом салоне вылизанного до блеска «порше». Татьяна видела — Роман провожал ее взглядом до той самой секунды, пока за дверью авто не исчезли каблуки. Первый раунд игры был выигран.

— Куда едем? — вялым голосом спросил водитель такси, даже не подозревая, какую роль сегодня исполняет.

— В ресторан «Аметист», — быстро ответила Татьяна, не уставая радоваться такой замечательной игре. Тогда она еще не знала, что реакция мужа значила абсолютно другое.

***

Роман несколько дней готовился к разговору с Викторией, прокручивал в голове список вопросов, возможные формулировки, тщательно готовил речь для обоснования своих мыслей… А когда вновь с ней встретился, все пошло как обычно — не по плану.

Пасмурный и прохладный для этого времени года вечер не помешал девушке выглядеть по-летнему жарко. Ядовито-желтый сарафан свободного кроя сейчас аккомпанировал порывам ветра, то вздымаясь пузырем спереди, то, стремясь назад и обтягивая грудь. Волосы Виктории были завязаны в нелепый узел на затылке, придавая всему образу какую-то детскую неотесанность.

Они встретились в парке, хотели поесть мороженое и покататься на экстремальных аттракционах, но коварная погода к вечеру резко поменяла курс в сторону ливневых дождей и общего похолодания.

— На квартиру? — спросил Роман, схватив ее руку.

Виктория улыбнулась, отрицательно махая головой.

— Я хочу гулять под дождем…

— Серьезно? — мужчина не поверил своим ушам.

— Абсолютно! Дождь оставит нас здесь вдвоем…

Немногочисленные посетители парка действительно торопливо двигались к выходу и в сторону закрытых павильонов кафе. На узких тропинках и лавочках становилось пустынно. Ветер поднимал неаккуратно выброшенный кем-то мусор с земли и вертел его прямо над головами обнявшихся Романа и Виктории.

Разумеется, в данную секунду было сложно затевать тот самый разговор. И Роман молчал, разглядывая рассыпанные по лицу девушки веснушки. Потом был поцелуй, в разгар которого, как в романтической мелодраме, полил крупный и быстрый дождь. Буквально за секунду они вымокли до нитки. Желтый костюм Виктории под натиском стихии облепил точеную фигурку девушки, стал почти прозрачным, обнажая взгляду все ее прелести.

Виктория рассмеялась и, схватив Романа под руку, неожиданно побежала. В поле зрения не было ни души. Только звук тяжелых капель, бьющихся о листья деревьев, и тонкий смех сумасшедшей девушки.

Вскоре Вика усадила слегка запыхавшегося мужчину на скамейку и принялась делать то, что совершенно выбило Романа из колеи… Раньше он никогда не занимался сексом в парке под дождем… И на ночном пляже — никогда… Ощущение того, что он находится в общественном месте и в любую секунду здесь может пробежать кто-то, не успевший вовремя спрятаться от непогоды, рождало в нем смешанные чувства, но возбуждение от них лишь возрастало. Он целовал ее тело сквозь сарафан, который в данную секунду как будто отсутствовал, а она двигалась с каждой секундой все резче и резче, закрыв глаза и облизывая мокрые от дождя губы. Они кричали. Оба. Волна удовольствия прокатилась по телу мужчина, обжигая каждый сантиметр, и вырвалась наружу в исступленном крике.

Еще несколько минут Роман ничего не ощущал вокруг. В ушах гудело от пережитых эмоций, Виктория, не открывая глаз, повисла на его шее… дрожь в ее теле была не связана с холодом, он это чувствовал.

Они не сразу заметили, что дождь поутих, забрав с собой и резкие порывы ветра. Сейчас молодую парочку окружал запах свежести и небывалая тишина. Первые люди начали появляться, когда Роман и Виктория, смеясь во весь голос, уже направлялись к машине.

Продолжить встречу они все же решили в квартире. Дождь прорывался за вечер еще несколько раз, при всем великолепии ситуации, оставаться мокрыми так долго было опасно для здоровья.

Теперь, укутавшись в одеяло, они пили только что сваренный глинтвейн. Роман чувствовал, что сейчас самое время поговорить.

— Вик… почему ты ничего не рассказываешь мне о себе?

— А ты разве когда-нибудь спрашивал? — искренне удивилась девушка, резким движением головы разбрасывая влажные волосы по плечам.

— Ты молчишь только потому, что я не задаю вопросов?

— Да, и я их тоже не задаю… Почему ты именно сейчас об этом заговорил?

— Я узнал, что ты дочь Леонида Неспелова…

— Ах, это…

Роман уловил в голосе девушки горечь и раздражение.

— Да… и мне кажется странным твое увлечение мной…

Виктория пристально и как никогда серьезно посмотрела на Романа. Этот взгляд был холоден и полон ненависти.

— По-твоему, я должна была кричать о своем родстве с ним? Если хочешь знать, меня абсолютно не радует тот факт, что я плод совокупления Леонида с моей покойной мамой! Знаешь, мне казалось, что мы с тобой прекрасно подходим друг другу… Не хотелось бы вдруг понять, что я ошибаюсь…

— Почему ты так говоришь? — не совсем понимал Роман.

— Мы с тобой отдавали себя друг другу и получали удовольствие от общения друг с другом… И больше ничего. Вокруг нас не было ничего. Ни денег, ни положения в обществе, ни моего папаши, ни твоей семьи… Все в нашем мире пустое, кроме любви.

— Что такое стряслось у вас с отцом?

— Хочешь знать?! — зрачки девушки расширились, наполнившись яростью.

— Я хочу, прежде всего, узнать тебя, Вик… Мы на том этапе отношений, когда…

— Ты знаешь обо мне достаточно для того, чтобы быть со мной… Все остальные твои желания — это все лишнее дерьмо. Знаешь, почему я так ненавижу отца? Потому что вся его жизнь — дерьмо. В ней нет ни грамма смысла с тех самых пор, как умерла моя несчастная мать… И не известно, был ли этот смысл при ее жизни… Я не считаю, что убийство человека ради наживы — это показатель успешности. Деньги — это все тоже дерьмо, в котором ежедневно тонет человечество. А я люблю жизнь. За многогранность чувств и возможностей, которые без денег дарят мне счастье. Для многих я сумасбродная, сумасшедшая, взбалмошная дрянь, избалованная папенькой… Такой хочет видеть меня пресса, я ей не мешаю, потому что пресса — это тоже дерьмо… Я живу здесь и сейчас. Я дышу моментом. Я наслаждаюсь истиной. Я не боюсь своих желаний, я не хочу служить стереотипам и оглядываться на общественное мнение. Общественное мнение, в сущности, такое же дерьмо… Я веду войну с дерьмом, единоличную, бескровную… И самая главная моя победа заключается в том, что я пока удерживаю свои позиции по всем фронтам.

Виктория, разгоряченная глинтвейном, скинула одеяло и направилась к балкону, не прикрывая наготу.

— В тебе я, прежде всего, вижу желание избавиться от цепей, что сковывают твою личность… Вот ты смотришь на меня, как на безумную, потому что я собираюсь выйти на балкон абсолютно голой… Знаешь, что я скажу на это? Гораздо лучше выйти на встречу своим желаниям нагишом, чем прикрываться одеждой и не чувствовать удовлетворения…

Она резко открыла балконную дверь, с улицы моментально повеяло прохладой, в которой девушка поспешила скрыться.

Некоторое время Роман не мог прийти в себя. Откровения Виктории как будто что-то сковырнули в нем. И это что-то принялось ныть и проситься наружу. Он резко встал с кровати и направился за девушкой на балкон. Ветер раздувал ее волосы в разные стороны, а она, полная удовольствия, каждой клеточкой своего тела впитывала приятное прикосновение свежести.

Роман легонько коснулся губами все еще горячего плеча девушки.

— Ты великолепна, Вик…

Она резко повернулась к нему и пристально заглянула в глаза, как будто разыскивая в них ответы на свои вопросы.

— До встречи со мной ты жил по канонам, которые придумало общество… У тебя есть семья, деньги, власть… Но нет единственно важного в нашей жизни — счастья… Поверь, быть собой гораздо лучше, чем играть роль добропорядочного и успешного.

— Согласен…

— А теперь возьми меня…

Их разгоряченные чувственные тела облизывал промозглый ветер. И наверняка кто-то видел, что происходит на балконе обычного жилого дома. Кто-то принял это за бесстыдство, кто-то снял прикольное видео. А Роман освобождался от гнетущих мыслей и обретал свободу, только сейчас понимая, что за сила его тянула к этой девушке…

Роман вернулся домой ближе к полуночи. Теперь их отношения с Викой приобрели какой-то глубокий подтекст. Он все время прокручивал в голове ее монолог, пытаясь вникнуть в смысл на метафизическом уровне. Ему было 35 лет, и за эти годы он впервые задумался о том, ради чего и зачем живет. Вдруг все, что было «до», стало пустым. И даже чувство вины перед женой за измены трансформировалось в чувство тоски от зря потраченного времени. Было очевидно, что хоть Роман и был взращен обществом, в нем осталось частичка жизни, которую Вика с каждым днем разжигала все больше.

Таня — это абсолютно другой человек. Она является образчиком идеального человека в том понимании, которое свойственно большинству. Единственное, что вселяло в него надежду, — это возникшая у Татьяны интрижка на стороне. Возможно, она встретила, наконец, человека, который смог разбудить в ней жизнь…

Он теперь много думал о судьбе своих детей, родители которых по велению судьбы, неожиданно оказались чужими. Сейчас ему казалось, что на самом деле главное для них — это любовь мамы и папы в принципе, даже не друг к другу… это искренность всего того, что их окружает. А разве деланная реальность, в которой семья вроде бы счастлива и идеальна, способна воспитать в ребенке правильные чувства?!

Татьяна уже спала, одиноко скрутившись калачиком на большой кровати, у подножия которой еще благоухали слегка подувядшие розы.

И все-таки, ее ухажер был вряд ли чем-то похож на Вику… А, значит, вряд ли способен заставить его жену взглянуть на себя изнутри. Он, скорее всего, такой же цыпленок, ласково высиженный природой современных стереотипов. Такой букет дарить скорее положено, чем хочется. Лучше бы он подарил ей ведро клубники или букет из незабудок. Они бы сказали больше, чем этот быстро протухающий, но очень дорогой веник…

***

В последнее время Арсения все больше раздражало поведение Романа. С каждым днем его помешательство на Неспеловой становилось все более изощренным. Это походило на какую-то болезнь и даже попахивало зависимостью. Сначала его друг метался в подавленном состоянии, проклиная свою любовницу и мечтая ее забыть, потом вдруг стал чересчур возбужден и неадекватно реагировал на любую фразу о Виктории. Сейчас он стал равнодушен ко всему, что его окружало. На десятый план ушла работа, семья, друзья.

Между тем, Арсений уважал и ценил своего товарища. Может быть, в настоящее время мужская дружба между компаньонами и была редкостью, он считал себя именно другом. И по этой причине он не мог спокойно смотреть, как некогда адекватный мужчина вдруг теряет самого себя в каком-то нелепом чувстве к женщине. Его не покидало ощущение, что Неспелова неспроста разбросала свои ядовитые сети вокруг Романа. Что-то в этих отношениях заставляло насторожиться, задуматься. Нет, она была не похожа на тех стерв, которые всеми правдами и неправдами женят на себе состоятельных мужчин. Она была в разы умнее и хитрее сотни таких охотниц. Она играла в свою игру, правила которой сейчас интересовали Сеню до боли в зубах. Он своим звериным чутьем ощущал опасность, распростертую над головой друга в лице такой обольстительной женщины, как Виктория Неспелова.

Он глухо постучал в дверь одного из многочисленных кабинетов известного бизнес-центра и получив утвердительный ответ, поспешил зайти внутрь.

В небольшом кабинете, обставленном в классическом стиле, сидел небольшого роста мужчина с бакенбардами и курил трубку.

«Шерлок Холмс, блин» — пронеслось в голове у Арсения.

Решение нанять детектива Арсений принял еще в тот день, когда он узнал про Викторию. Самому следить за дамочкой ему было некогда, он не мог взять пример с Романа и, забыв про работу, броситься в омут расследований.

Этого человека ему посоветовали знакомые. Давид Исаевич Петруков был выходцем из спецслужб. Хорошо знал свою работу, владел кучей тактических знаний и невероятным свойством не задавать лишних вопросов.

— Излагайте, — после короткого приветствия Давид Исаевич вооружился блокнотом и принялся слушать не особо длинный, но увлекательный рассказ своего гостя. Время от времени, он то хмурился, то мотал головой… Арсений думал, что в такие моменты в его голове уже зреет какой-то план.

— Семья Неспеловых очень часто становится объектом для расследований… Но чаще — это Леонид, — поделился сыщик. — И, честно признаюсь, я занимаюсь их семьей впервые… Знаю от коллег, что детективов они всегда разоблачают. И очень жестоко наказывают….

Детектив замолчал и выпустил струю дыма в воздух, слегка прищурив один глаз и как бы оценивая реакцию Арсения.

— Если вы о гонораре, не вопрос…

Давид Исаевич утвердительно махнул головой, как будто именно этого ответа и ожидал.

— Мне интересно будет поработать над этой дамочкой. Опасность — она, знаете ли, граничит с романтикой…

— От меня еще что-то требуется? — спросил Арсений, протягивая сыщику конверт с авансом.

Тот не стал пересчитывать сумму и, не заглядывая внутрь, бросил конверт в глубину ящика письменного стола.

— Нет. Я буду сообщать вам о ходе своих действий еженедельно. Со мной будет работать помощник. И еще, я буду связываться в случае, если возникнет форс-мажор… И знайте, если я в следующий четверг не выйду с вами на связь, меня разоблачили и, скорее всего, отправили к праотцам… Ну, это в самом крайнем случае, конечно…

Арсений поежился от подобных перспектив.

— Я не думаю, что все так опасно… Дочь Неспелова в плохих отношениях с отцом, поэтому…

— Любой отец заботится о своем ребенке, даже если тот ерепенится… Я не буду предлагать вам чай или кофе, это ни к чему… Давайте каждый из нас займется делом…

Они распрощались также быстро, как и поздоровались. Сыщик оставил в Арсении какие-то странные чувства, но почему-то он ему доверял и был уверен, что получит результат.

Как раз сегодня он выманил Романа поиграть в теннис, как раньше. Еженедельное хобби в последнее время откладывалось другом и это огорчало Сеню. Теннис он любил так же, как и свою шаловливую подругу свободу. Он помнил, как впервые пришел на корт. Тогда его поразил размер поля. 23 метра в длину, 8 — в ширину лишь для того, чтобы сконцентрировать свое внимание на маленьком мячике. Теннис считался привилегированным видом спортом, но не настолько пошлым, как гольф. Хотя гольф и не спорт вовсе, а бессмысленная по своей сути прозападная игра. Уже пять лет у Арсения и Романа имелась карта закрытого и дорого теннисного клуба, стоимостью 20 000 долларов в год.

В раздевалке Роман выглядел вполне себе ничего. Спокойный, уравновешенный, с искринкой в глазах, но что-то Сене все равно не давало покоя…

— Сейчас я тебя обую, дружище, — предупредил Арсений на пути к корту.

— Черта с два…

Они отыграли несколько сетов, поочередно выигрывая друг у друга, после чего решили выпить по кружке зеленого чая в ближайшем кафе.

— Ну что, ловелас, рассказывай, как твои дела? — поинтересовался Арсений, параллельно разглядывая четвертый размер груди официантки.

— Все круто меняется, Сеня… Кстати, у Тани кто-то появился.

— В смысле кто-то? — сначала не понял он.

— Я имею в виду, ухажер, а может и любовник…

Сколько Арсений знал Татьяну, в жизни бы не подумал, что она способна на измену. Уж слишком воспитанной и деликатной в подобных вопросах она была. Честно признаться, если бы он когда-нибудь и женился, то на такой девушке, как Татьяна. Элегантна, красива, уступчива, интеллигентна, терпелива, — что еще нужно для спокойной жизни в тихой семейной гавани?

Роман говорил спокойно, как будто не о своей жене, а какой-то не особо значимой особе. В глазах маячило только одно чувство — безразличие.

— Танька — не из тех, мне кажется, ты что-то путаешь… — не верил Арсений.

— Ты знаешь, она делает это столь откровенно… Либо хочет вызвать мою ревность, либо ей абсолютно все равно, что я об этом думаю…

— Ну, так-то жена у тебя — красивая женщина… Я даже не побоюсь сказать, что красивее Неспеловой…

Роман посмотрел на друга с иронией и ноткой жалости. Это была весьма странная реакция.

— Ты плохо разбираешься в женщинах… В истинной красоте, — многозначительно произнес Роман.

— Хорошо, допустим, — Арсений решил не лезть на рожон и поберечь чувства друга. — Все равно, мне кажется, что Таня не могла тебе изменить…

— Это не имеет значения… Главное, я понял — наш брак с самого начала был ошибкой…

Вот этого Арсений и боялся. Гнусное влияние змеи Виктории стало заметным невооруженным глазом.

— Ага, ты еще скажи, что ваши дети — ошибка… — Арсений с трудом сдерживал подступающую ярость.

Роман же был спокоен, как учитель хадха йоги.

— Нет, дети — это радость… Дети и наш брак не имеют ничего общего. Ты же не будешь скрывать, что часто они появляются без штампа в паспорте… И при этом, их существование не менее прелестно, чем существование детей в полноценных семьях, скрепленных брачным союзом?

— Дружище, я тебя не узнаю… — признался Арсений.

— Я нашел себя, Сеня… Точнее, я на пути к самому себе… Что-то во мне меняется, и тебе, видимо, придется узнавать меня заново…

— Да что ты несешь… — не выдержал Сеня, — Какой путь? Ты рассуждаешь как адепт секты! Что она с тобой сделала?

— Перестань, — Роман положил руку на плечо друга, — Со мной правда все хорошо. Вот скажи, ты когда-нибудь занимался сексом на балконе многоэтажки летним вечером?

— Нет, я предпочитаю удобные места… Это все-таки интимная часть жизни…

— Значит, тебе меня не понять…

Роман похлопал друга по плечу и, улыбнувшись, уставился в окно, мечтательно разглядывая окрестности.

— Ты после секса так прозрел? — не удержался Арсений.

— Дело не в сексе, дело в ощущениях, Сеня… Трахать девочку на кровати в миссионерской позиции и обладать женщиной в парке на лавочке под жутким ливнем — разные вещи…

— Согласен, в кровати сухо и тепло…

— Мы с тобой просто разные, Сень… С Таней мы тоже разные… Увы…

— И что ты намерен делать?

— Еще не знаю, но делать что-то нужно. Это я чувствую…

— А я чувствую, что ты сходишь с ума, друг! Ты пойми, секс он рано или поздно станет обыденным… И помимо секса есть куча вещей, которые объединяют людей в семьи. Например, уважение, воспитание детей, взаимопонимание…

— Это говорит мне закоренелый холостяк! Смешно, ей богу, — попытался надавить на больное Роман.

— Я просто не готов обменять свою свободу сейчас на брак. Я отдаю себе в этом отчет. А ты женился и прожил пять лет в браке с чудесной женщиной. Все ведь было прекрасно, Рома! Захотелось секса — на тебе, пожалуйста, всегда куча баб, готовых на любой лавочке с тобой совокупиться! А тут какая-то Неспелова прочистила тебе мозг капитально, и ты подменил в своей голове понятия, что есть настоящая семья, а что разврат…

— Подмена понятий, Сеня, это у тебя… Ты путаешь свободу и зависимость от стереотипа холостяка… А я ничего не путаю… В моей голове, наконец, проясняется туман… Я вижу жизнь в других плоскостях…

— Раньше эти плоскости были более адекватными…

— Они были ближе к пониманию для тебя и для всех остальных!

— Стоп, давай прекратим этот разговор… — предложил Арсений, еле сдерживая в себе агрессию.

— Я его и не начинал. Сень, все хорошо. Не надо так заботиться о моей судьбе.

— Ты мой друг. Я не могу равнодушно смотреть, как ты тонешь в этом дерьме…

Роман странно хихикнул в ответ и попросил у официантки счет.

— Если ты мой друг, ты должен радоваться за меня. Я счастлив.

— Лишь бы потом тебе не захотелось удавиться…

— Это будет не твоя вина.

Конец ознакомительного фрагмента.