Иначе. История одного путешествия

Екатерина Терехова (2023)

Однажды Лиза купила билет на самолет, взяла рюкзак и отправилась колесить по незнакомой стране в компании малознакомого парня без знания английского и с минимальным бюджетом на поездку. У Паши была своя цель в этом путешествии, но Лиза узнала об этом уже на месте.

Глава вторая. Ночной автобус

Лиза с Пашкой вышли из отеля с большими рюкзаками на плечах.

— До станции далеко, как добираться будем? Может, такси?

— Какое ещё такси? — возмутился Пашка. — Дорого, на тук-туке доедем.

— Да ты шутишь?

Он не шутил. Лиза поняла это, когда с тяжёлым рюкзаком бежала за удаляющимся тук-туком, в который на ходу резво заскочил Пашка. Он скинул свой рюкзак и подбадривал Лизу, протягивая на встречу руку.

— Будь ты проклят и, чтоб рука твоя отсохла, — прошипела она, запрыгивая на подножку без его помощи, — никогда больше не смей так делать.

— Как? — смеясь спросил Пашка.

— Не смей заставлять меня за тобой бегать.

— Так ты вроде не за мной.

— Это одно и то же.

На автобусную станцию они приехали с большим запасом времени. Так происходило всегда, когда передвижения планировал Пашка.

— Нужно учиться принимать других людей такими, какие они есть, с их привычками и недостатками, а не пытаться ломать и переделывать, — говорил на одном из сеансов Лизин психотерапевт.

Сейчас Лиза прокручивала этот разговор в памяти.

— А если я не могу принять? Если привычки другого человека противоречат моему собственному образу жизни? Как тогда? — возмущалась Лиза.

— Возможно, это не ваш человек. И каждому из вас нужно идти своей дорогой.

«Идти своей дорогой» — всё громче и чаще звучали в Лизиной голове слова психотерапевта.

Уже почти час она сидела на асфальте, закинув ногу на ногу. Лиза прислонилась спиной к рюкзаку и наблюдала закат сквозь лианы проводов и вывески магазинов. Пашка сидел рядом, ковыряясь в телефоне, его ничего не напрягало.

Остановка постепенно заполнялась людьми, среди которых Лиза не замечала ни одного русскоязычного. Она нацепила солнечные очки и разглядывала всех присутствующих.

— Перестань сверлить людей глазами. Чем дальше мы будем отдаляться от туристических мест, тем меньше будет людей, с которыми ты сможешь поговорить. Просто прими это, — сказал Пашка, не поднимая глаз от телефона.

— С чего ты взял, что я разглядываю людей?

— Для чего ещё ты натянула на глаза очки в сумерках? Смотрится странно, — продолжал он, уставившись в экран.

— А ты ушами меня видишь? — возмутилась Лиза.

Он убрал телефон в карман и повернулся к ней всем корпусом. Как в зеркало, заглянул в своё отражение на Лизиных очках, демонстративно поковырял в зубах и отвернулся.

— Чтобы увидеть, не обязательно сверлить взглядом, — сказал он куда-то в небо, — я вижу, что тебе страшно и гложут сомнения.

— Я не сомневаюсь. И не боюсь. Я волнуюсь, а это совсем другое.

— Пусть так.

— Тебе кажется, что ты знаешь, что твориться в моей голове, — раздражённо начала Лиза. — Думаешь, я полностью завишу от тебя, потому что не говорю на английском и намереваюсь ехать туда, где никто не говорит на русском, — её голос становился всё громче, люди вокруг стали оборачиваться. — Что в моих глазах страх и ужас и я готова цепляться за твою ногу, как малыш за подол матери, боясь потеряться в этом суровом опасном мире, но это не так.

— Не боишься, волнуешься, я понял.

— Нет, ты не понял.

— Хорошо, не понял.

— У меня нет острой потребности в общении с людьми, и я не переживаю, что мне не с кем будет поговорить.

— Да, я вижу.

Автобус приехал в строго назначенное время. Он был большой, красивый и комфортабельный. Устав от долгого ожидания, Лиза тут же забралась внутрь и заняла место. Внутри оказалось чисто. Удобные сидения, большое пространство для ног спереди, панорамное окно. На полу ковровое покрытие, под потолком внушительных размеров плазменный телевизор. Кондиционер работал на полную мощность, и в салоне было не просто свежо после уличной духоты, а очень холодно.

Пока автобус стоял на станции, Лиза успела сменить шорты и сандалии на джинсы, носки и кроссовки, а майку на футболку с длинным рукавом. И всё равно мёрзла. Рюкзаки в багажное отделение сдавать не стали. Ехать предстояло всю ночь, а на рюкзаки можно хотя бы вытянуть ноги.

Все пассажиры заняли свои места, и автобус тронулся. Он плавно скользил по узким улочкам, а когда выехал на магистраль, картинка снаружи стала более динамичной. Лиза, не отрываясь, смотрела в окно, пока на улице совсем не стемнело. Лишь после она обратила внимание, что телевизор показывает тайские фильмы с английскими субтитрами. Лизе было неинтересно, и она достала телефон. Заряда осталось двадцать процентов.

— Надо было позаботиться об этом заранее, Лиза, — мысленно поругала она себя и открыла новую заметку.

Пашка наблюдал за ней.

— Что писать будешь? Письма потомкам? — пошутил и посмеялся он.

Лиза посмотрела на него с каменным лицом.

— Надеюсь, современникам.

— Как интересно. О чём?

— Как путешествовать по незнакомой стране в компании малознакомого занудного умника, который уверен, что, просто находясь рядом, делает мне огромное одолжение.

— Типа ещё обижена?

— Нет, что ты.

— Ну и славно. — Пашка лёг на сидение, сложив ноги на рюкзак, и уснул.

Вскоре телефон сообщил, что батарея разряжена и выключился. За окном было темно, а в автобусе холодно. Лиза надела на себя всё, что можно было надеть, укрылась полотенцем, но это не помогало. Кондиционер был на грани начать выплёвывать снежинки.

Лиза, прислонившись лбом к холодному стеклу, смотрела в окно на пробегающие мимо тени деревьев и огни встречных машин, а в груди опять нарастала тревога.

Начал моросить дождь. Его капли разбивались о стекло и убегали прочь в тёмную пустоту приближающейся ночи. В салоне автобуса тоже текли капли. Медленно, неслышно. Они стекали вниз и падали на футболку, оставляя на Лизиных щеках еле заметные солёные бороздки.

— Нужно всегда быть сильной, — сказал однажды значимый в Лизиной жизни человек. — Не веди себя как девчонка и не распускай сопли, — повторял он каждый раз, когда Лиза плакала. — Ты должна научиться терпеть, тогда тебя начнут уважать и бояться, — повторял он, размахивая перед Лизиным лицом кулаком. — Соперник не должен понять, что тебе страшно или больно. Никому не показывай свою слабость и станешь неодолимой.

Эти слова, сказанные тренером по борьбе девятилетней Лизе, в тот день принесли ей первое место на чемпионате и на всю жизнь отпечатались в её памяти.

Уже будучи взрослой, Лиза поняла, что именно так и надо жить, как на ринге. Терпеть, где невозможно терпеть, стиснув зубы, сквозь слёзы. Молчать, где нет силы молчать, рисуя улыбку, захлёбываясь в своей немой истерике. Быть сильной, где мир рушится на части, а ты сгребаешь каменные глыбы, стягивая их верёвками своих чувств, а мышцы, как струны предательски лопаются от напряжения одна за другой, отдаваясь звонким пульсирующим эхом в голове…

В Лизиной памяти навсегда остался день, когда, захлопнув дверь, она ушла, выбрав свободу взамен тяжёлой, мучительной, невыносимой любви. И, согревая осколки души в пепле догорающих мостов, пыталась построить жизнь.

Он всегда говорил ей, что она уйдёт, как будто предвидел. Называл Лизу ветреной. Верил в то, что она забудет через неделю. Говорил, что любит сильнее, что ему потребуется не меньше года, чтобы суметь забыть её, залечить раны и жить дальше.

Прошло одиннадцать месяцев с тех пор, как они не вместе и десять с тех пор, как у него другая. А Лиза до сих пор ковыряется в своих мыслях, стремясь отыскать тот роковой неверный поворот. В какой-то момент её незыблемая свобода превратилась в давящее, разрастающееся, поглощающее одиночество.

Она продолжает считать месяцы. Не дни, это была бы полнейшая паранойя, только месяцы, надеясь, что проснётся однажды, вдохнёт полной грудью и не почувствует больше того давящего на сердце камня. Время растворит его, сотрёт из памяти, и на её «кольцевой» откроется невидимый ранее съезд на автомагистраль. И помчится она на полной скорости навстречу закату в неизвестное, но счастливое будущее. Рядом окажется человек, который будет держать Лизу за руку, которому, не задумываясь, она отдаст сердце, который навсегда разрушит одиночество. И взамен невыносимого «я» поселится долгожданное «мы». Надо только ещё потерпеть, дождаться, когда утихнет буря.

Лиза пыталась уснуть. Не получалось. Закончился один фильм и начался другой. Сомнительный боевичок сменил такой же сомнительный ужастик из того же тайского репертуара. Выключить телевизор Лиза не смогла и нехотя уставилась в экран.

Сюжет фильма был понятен без слов. Четверо тайских студентов узнали о страшном тайном обряде, совершив который становишься успешным и популярным, а мальчикам этого жуть как не хватало.

Обряд заключался в том, чтобы найти беременную женщину на сроке около двадцати недель, вырезать из её живота ребёнка и прочитав какие-то заклинания в полнолуние съесть его.

Парни нашли подходящую женщину, выследили её, похитили и совершили обряд. Дальше всё было как обещано: успех, деньги, внимание, красивая беззаботная жизнь, но каждый раз, как кто-то из них пытался что-то съесть, вся еда превращалась в кровавого недоношенного малыша.

Конец ознакомительного фрагмента.