Беспощадные чувства

Екатерина Юдина

— Вот было бы круто, если бы ты взяла и исчезла, — эти слова я услышала от человека, которого любила всю жизнь. Он был подобен ожогу, но для девушек все равно являлся мечтой. Я и так знала каково это быть хуже всех, но посмела в него влюбиться, а он унизил и растоптал бросив на кровать деньги, как плату за близость.

Глава 14 Смотри

Я тут же отстранилась от альфы, убирая его ладонь от своего лица. В какой-то степени, думала о том, что таким образом спасалась.

— Так нужно было, — произнесла, положив ладонь на свою щеку. Потерла ее, пытаясь избавиться от ощущения прикосновения Брендона, но безрезультатно. Жар будто бы впитался в кожу. Проник глубоко под нее.

— Знаю. Я связывался с твоей матерью. Но это не меняет того, что ты исчезла вместе с нашим сыном, — дистанция между мной и Диланом сохранилась, но почему-то от взгляда его потемневших глаз стало жутко. — Если в будущем будут возникать такие ситуации, я хочу лично дать вам защиту.

Брендон владел самым крупным охранным агентством. Возможно, он мог обеспечить ту защиту, на которую никто другой не способен. Но мы с Дереком в этом не нуждались.

— Это лишнее, — я отрицательно качнула головой. — Тем более, учитывая все нюансы, я не могла рассказать тебе о том, где мы находились.

— Даешь понять, что все еще не подпускаешь меня к себе?

— Я никогда полностью не смогу этого сделать. И я считаю, что подобного не требуется, — произнесла, отводя взгляд. Вот и наступило время поговорить. Положив ладони в карманы пальто, я попыталась собраться с мыслями, после чего произнесла: — Наверное, сейчас у нас отношения куда лучше, чем раньше. Хоть и, честно, совсем недавно я думала о том, что такое невозможно.

Я почувствовала то, что Брендон немного приоткрыл окно и была благодарна ему за это. Свежий воздух, проникший в машину, немного разбавил запах альфы. Вот только, почему-то мне совершенно не стало легче.

— Иногда ты находишь проблемы там, где их нет, — Брендон подкурил сигарету. Я и этому обрадовалась. Подумала, что, может, сигаретный дым перекроет запах альфы.

— Когда дело касается тебя, мне кажется, что ты одна сплошная проблема.

— Взаимно, Элис.

— Если мы в этом сходимся, почему вообще находимся рядом друг с другом? — я спрашивала без сарказма и иронии. По большей степени, мне действительно было интересно. Нам ведь было проще больше никогда не видеть друг друга. — Я понимаю, что у нас есть общий сын, о котором ты теперь знаешь, но почему мы до этого просто не разошлись в разные стороны?

— Потому, что для меня ты единственная омега, — Дилан выдохнул дым. На меня он не смотрел, но я все равно ощутила мурашки, которые побежали по коже от того, как альфа произнес эти слова.

— Не преувеличивай. Придет время и ты без проблем найдешь ту омегу, которая станет для тебя хорошей парой.

— Почему ты говоришь мне это? — голос Брендона стал более тяжелым. Уже теперь он давил. — Разве я не дал тебе понять, что уже выбрал себе пару?

— Потому, что ты сказал, что твой выбор касается меня, а я это отвергаю, — я пожала плечами. — Если честно, я до сих пор не понимаю, почему ты так зациклен на мне. Если это вообще так можно назвать. Порой я в этом вижу сильный подвох. Знаешь, это настораживает.

— Почему?

— Разве это не очевидно? Я уже однажды поверила в то, что ты можешь быть серьезен по отношению ко мне и ничем хорошим это не закончилось. Я не верю в то, что люди меняются.

В сознании тут же вспыхнули старые, болезненные воспоминания. Почему-то рядом с Брендоном они были особенно ощутимы. Напоминали острые, раскаленные иглы, вонзающиеся в так и не зажившую рану.

— Значит, ты тоже не изменилась?

В этот момент я смотрела на деревья, растущие вдоль тротуара. Высокие, аккуратно подстриженные и сейчас сильно колышущиеся от дуновений ветра.

Но, услышав то, что у меня спрашивал Дилан, я медленно повернула голову и встретилась с альфой взглядами. В машине тоже не горел свет и глаза Брендона казались полностью черными. Такими страшными. Но почему они именно этим завораживали?

— Ты задал интересный вопрос.

Он полностью противоречил моему утверждению, что люди не меняются.

Я ведь уже не была той же, что и прежде. Или нет? Осталось ли во мне что-нибудь от забитой, одинокой омеги-подростка? Она полностью не исчезнет. Никогда. Та омега возникла в следствии нарушения психики, а такое починить нельзя. Но все же с годами она поменялась. Возраст вообще многое делает иным. В том числе и взгляды на жизнь.

— Ответишь на него? — спросил Брендон. Не отрывая от меня взгляда, он немного повернул голову к окну и выдохнул дым.

— Нет. Не хочу.

— Если сделаешь это, тебе придется признать, что люди меняются. Ты изменилась.

— Ладно. Возможно, — ответила, в этом плане сдаваясь Дилану. — Но не факт, что ты стал другим.

В машине повисла тишина. Дилан поднес сигарету к губам, а я смотрела в окно. В настолько позднее время даже фонари не горели и в полной темноте, хорошо знакомая улица казалась совершенно другой. Пустой. Но почему-то именно такой она мне даже больше нравилась. Я будто бы забывала про существование всего мира. Сосредотачивалась на своей главной проблеме. А это было непросто.

— Я долго думала над тем, как отношусь к тебе, — произнесла, разрывая тишину. Но на альфу я все так же не смотрела. — Изначально для меня все было однозначно. Я тебя ненавидела. Позже многое произошло. Даже больше, чем мне бы хотелось и просто ненавидеть тебя уже не получалось. А жаль.

— Что же ты теперь испытываешь ко мне?

Я ощутила взгляд Дилана. Слишком пристальный. Блуждающий по моей шее и волосам.

— Все слишком неоднозначно, чтобы я могла так просто ответить, — на моих губах сама по себе появилась улыбка. Но не веселая. Более ироничная. — Единственное, что я могу точно сказать — в последнее время я много думала про наше прошлое. И про детство и про подростковый возраст. В первую очередь я вообще пыталась понять, почему когда-то влюбилась в тебя. И наконец-то поняла. Хочешь узнать причину?

Брендон выкинул окурок в окно и начал закрывать его, но я тут же остановила альфу.

— Не нужно. Пусть будет свежий воздух.

— Не замерзнешь? — Дилан посмотрел на мои ладони, которые я прятала в карманах пальто. Грела их так.

— Нет. В машине тепло.

Что-то изменилось в черных зрачках Дилана, но он убрал ладонь от кнопки. Окно осталось приоткрыто.

Альфа произнес:

— Да, я хочу знать причину.

— Возможно ли такое, что ты сам догадываешься?

— Нет. Когда я пять лет назад зашел в твою спальню и увидел твои тетради, первой моей мыслью было то, что ты идиотка.

Я засмеялась. Впервые за время нашего разговора. Или, наверное, вообще первый раз с тех пор, как мы встретились вновь.

— Это ты верно подметил. Я тогда действительно была идиоткой. Но не скажу, что мои чувства возникли просто так, — я развела руками в стороны, после чего опять спрятала ладони в карманы. — Знаешь, мне ведь тогда действительно было очень тяжело. Нет желания это признавать, но все же мне хотелось быть частью стаи. Инстинкты, детская уязвимость и так далее. Вот только, в итоге твоя семья меня не только отвергла, но и часто втаптывала в грязь. Я лишилась друзей и в школе переживала не самый лучший период жизни. Иногда я вообще была на грани. И вот сейчас я скажу то, что больше никогда не повторю — в основном в те годы я держалась именно благодаря тебе.

Я вздрогнула, ощутив то, что альфа вновь прикоснулся ладонью к моей щеке. Словно хотел, чтобы я обернулась и посмотрела на него.

Но я тут же дернулась и сильнее отстранилась, практически вжавшись в дверцу. Уже устала это повторять, но все равно вновь хотела сказать, чтобы Дилан меня не трогал.

В итоге не произнесла ни слова, ведь случайно вдалеке увидела, что кто-то шел по тротуару.

Из-за темноты я не сразу поняла, кто это был. Лишь, когда они подошли ближе, я под блеклым светом луны рассмотрела альфу и омегу. Ему около двадцати трех. Ей — восемнадцать или девятнадцать.

Молодые, горячие, беззаботные. Держащиеся за руки и постоянно целующиеся. Было видно, что они состояли в отношениях, а не просто сегодня встретились и решили вместе провести одну ночь. С какой же бережностью тот альфа гладил свою омегу по волосам. Наклонялся и целовал ее.

Было в них что-то завораживающее. Наверное, то, что им друг друга мало. Далеко не каждой паре такое дано. Бывает, что человек всю жизнь проживет и ни разу не испытает ничего даже близко похожего. А эти альфа и омега смотрели друг на друга так, словно целиком и полностью пропадали в своей паре.

— Когда-то я мечтала о том, что у меня с тобой будет что-то такое, — произнесла, все еще скользя взглядом по этой паре и понимая, что Дилан тоже на них смотрел. Это было не удивительно, так как они остановились практически перед машиной Брендона. — Я мечтала, что мы будем тайно гулять по ночам. Держаться за руки.

— Я хочу и могу дать тебе куда больше. Жить вместе. Ночью ложиться в одну постель и утром просыпаться рядом друг с другом. Надеть кольцо на твой безымянный палец. Называть тебя женой. Проводить время с тобой и с нашим сыном. Давать ему все и видеть то, как он растет. Касательно него я слишком многое упустил.

— Мне от тебя уже ничего не нужно, — я отрицательно качнула головой. Те альфа и омега прошли мимо машины и я провела их взглядом. — Я сейчас говорю про прошлое. К теперешнему оно никакого отношения не имеет.

И все же я задалась вопросом, что было бы, если бы жизнь сложилась иначе? Как мы с Диланом провели бы последние пять лет? Хотя, нет, об этом я думать не хотела. Ведь в ином любом случае я не встретилась бы со своей семьей.

И, конечно, я не сожалела о том, что было. Лучше сразу увидеть истинное лицо альфы, которого любила, чем разглядеть его спустя годы.

— Я об этом сказала, чтобы ты понимал, что в прошлом даже просто сам факт любви к тебе мне многое давал. Например, надежду. Бывало такое, что день был особенно паршивым, но закрывая глаза, я могла представить, что ты меня обнимаешь и сразу становилось легче. Правда, мне потом было стыдно за такие мысли.

— Что ты еще представляла? — мои слова звучали до ужаса глупо, но в вопросе Дилана не было ни капли насмешки.

— Пусть это останется вечной тайной, которую я не расскажу, даже под самыми страшными пытками.

— Теперь я еще больше хочу это узнать.

— Думаю, как-нибудь проживешь без этого, — я фыркнула, немного потянувшись. Почему-то тело начало ныть, хотя, я не так уж и долго сидела в одном положении. — Знаешь, о чем я сейчас подумала? О том, как для человека много значат эмоции. Я ведь и правда в те годы выдержала многое лишь благодаря тому, что тебя любила. Но, правда, мы сейчас по большей степени говорим о том, как именно эта любовь возникла, а не про само ее наличие.

— Хочешь узнать, как я понял, что ты для меня все? — Брендон локтем оперся о спинку моего сиденья. С одной стороны в этом не было ничего особенного, но я каждой частичкой тела ощутила те сантиметры, на которое разделяющее нас расстояние стало меньше.

Я немного помедлила. Не была уверена в том, что именно мне следовало ответить, но в итоге кивнула.

— Ты с самого начала выделялась среди всех остальных.

— Я тебя бесила.

— Да.

— Даже не будешь отрицать этого?

— Зачем? Мы ведь говорим честно.

— И как же ты понял, что я привлекаю тебя, как омега?

— Когда тебе исполнилось восемнадцать, мне захотелось тебя выебать. Это было странное чувство, учитывая то, что я тебя считал сестрой.

Я приподняла брови. Не могла понять Брендон говорит правду или эта издевка? В свои восемнадцать я еще была не пробужденной. Серой и вообще никакой. Его же окружали шикарные омеги. Как у него могло возникнуть желание по отношению ко мне?

— Не веришь мне? — наверное, альфа что-то увидел в моих глазах.

— Да. И сейчас ты говоришь о желании. Не о чувствах.

— Потому, что желание это инстинкты. Они дали о себе знать раньше, чем я понял, что чувствую к тебе. Моя человеческая сторона к этому приходила дольше.

Я разомкнула губы, но в итоге ничего не сказала. Не смогла. Брендон первым нарушил тишину:

— Для меня было ненормально тебя хотеть, — он произнес это мне практически на ухо. Я не успела понять, в какой момент Брендон успел настолько сильно приблизиться, но вздрогнула от его хриплого, тяжелого голоса. — Мы оставались в тех же положениях. Ты все так же была моей сестрой. Я твоим братом. И ты не пробудилась, Элис. Внешне совершенно не поменялась, но с первого взгляда ты взбудоражила. Показалась мне настолько возбуждающей, как никакая другая омега. И все это лишь потому, что тебе исполнилось восемнадцать. Инстинкты дали понять зверю, что самка готова к спариванию.

— Прекрати, — я локтем уперлась в его торс, давая понять, что альфе следует отстраниться. Но он даже на миллиметр не увеличил расстояние между нами. — Ни к чему я не была готова. И никакого твоего интереса ко мне я тогда не ощутила. Хотя, я прекрасно помню тот твой приезд из колледжа.

Его было трудно забыть. То, что я не пробудилась в день своего восемнадцатилетия, для меня стало страшным ударом. Навряд ли вообще можно спокойно отнестись к пониманию того, что ты теперь калека. Неполноценная омега, которая в будущем не сможет завести детей или вообще нормальные отношения. Семью. Такая жизнь, как у всех для меня будет недоступна. Возможны вовсе другие проблемы со здоровьем. Даже страшные.

А тут еще и со всех сторон на меня обрушилось раз за разом звучащее «недоразвитая». То есть, в тот момент, когда я больше всего нуждалась в поддержке, меня, наоборот, с еще большей безжалостностью уничтожали.

Но я держалась. Ветхо, шатко, но все же стояла на ногах. Насколько бы паршиво не было, но жизнь продолжалась. Хоть и первые месяцы я почти каждую ночь рыдала по ночам.

Так уж сложилось, что именно Брендон для меня имел самое огромное значение. Я ведь его действительно любила. До дрожи и полной остановки сердца лишь от одного взгляда Дилана. Даже, если он смотрел на меня, как на пустое место.

И я никогда в этом не признаюсь, но были времена, когда я еще до наступления своего совершеннолетия, мечтала, что после пробуждения Брендон меня заметит. Он ведь являлся толстокорым, грубым альфой-верзилой, который шел лишь по своим инстинктам. Нравится запах омеги — он на нее посмотрит.

И пусть мечты были неосуществимы, но я все же раз за разом представляла, как пробуждаюсь. Становлюсь красивой и получаю свой запах. А потом Брендон видит меня. И я перед ним предстаю уже не как непонятная недоросль, а как девушка. Дилан меня замечает, принюхивается, после чего начинает за мной ухаживать.

Глупо. Какие же нелепые мысли. Даже идиотские. Но я тогда тонула в них. Вообще много всего представляла. У меня были сотни вариантов развития событий. Даже вплоть до нашей свадьбы и появления детей. Иногда у нас их было пять. Порой семь. В общем, много. Я представляла то, как Брендон меня на руках носит и любит настолько же сильно, как и я его. Целует, обнимает. Наконец-то смотрит именно на меня, а не куда-то мимо.

Опять-таки, все это было несбыточно. Но благодаря таким мечтам я держалась.

Естественно, давала себе понять, но никакой надежды нет, но все же иногда она появлялась.

Я задавалась вопросом, а вдруг?

Может, я после пробуждения ему хоть немного понравлюсь?

Но в итоге, я поняла одну истину — надежда это самое паршивое, что есть в жизни. Вернее, момент, когда она рушится.

Ведь, сколько бы я не представляла, что после пробуждения могу хоть немного приглянуться Брендону, в итоге я вообще не пробудилась.

В те времена, раз за разом слыша «недоразвитая», я хоть и с трудом, но держалась. По большей степени привыкла к тому, что я никому не нужна. Впрочем, как и вообще к плохому отношению.

Но перед Брендоном я была уязвимой и вот его реакции на мое калецтво, я боялась. Понимала, что после такого точно не оправлюсь. Буду разбита раз и навсегда. Вдребезги.

Поэтому я прекрасно помню тот его приезд из колледжа. Первые каникулы Брендона после наступления моего восемнадцатилетия.

За ночь до его приезда меня вообще трясло. Я вновь рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Наверное, плакала куда сильнее, чем когда только узнала про свой диагноз и постоянно думала о том, что хочу куда-нибудь убежать. Мне казалось, что лучше жить под мостом, чем в такой ситуации столкнуться с Брендоном. Ощутить его пренебрежение.

На следующий день, я была словно на иголках. К приезду Дилана готовилась, словно к казни.

И, когда мы наконец-то встретились, я сжималась всем телом, ожидая услышать и от него «недоразвитая».

Вот только, почему-то он этого не произнес.

Сколько бы не прошло лет, но я прекрасно помню этот момент. Даже то, во что был одет Брендон. Темные джинсы и черная футболка. Поверх нее расстегнутая куртка. На ногах, несмотря на холод и лежащий на улице снег, кеды.

Его черные, жесткие волосы были растрепаны, предавая внешнему виду небрежности и дикости. Но ему даже это шло. Брендон в тот момент был идеален. Безбожно красив. В прочем, как и всегда.

А я стояла перед ним в растянутом свитере и в нелепых комнатных тапках. Так и не пробудившаяся. Калека.

И лично для меня тот момент растянулся в вечность. Я даже не дышала. Но внутренне дрожала. В ожидании того, как он меня разобьет, внутренне погибала.

Но Дилан ничего не говорил. Просто стоял и смотрел на меня. Причем, именно рассматривал. А я, уже не вытерпев, первая сказала:

«С возвращением»

Дилан в этот момент смотрел на мои ноги. Ответил лишь:

«Ага»

И я быстро убежала, не давая ему возможности сказать еще что-нибудь. Например, о том, что у недоразвитой ноги кривые. Не просто же так он на них смотрел.

Но мой побег не означал, что я спаслась. Это был лишь первый день двухнедельных каникул Брендона.

Я его поприветствовала, а, значит, основную задачу выполнила. Теперь можно было максимально избегать альфу. Именно этим я занималась все последующие дни.

Но все же мы жили под одной крышей и, как бы мне не хотелось, все равно время от времени сталкивались. В гостиной, в коридорах или на кухне.

Каждый из таких разов для меня был подобен маленькой смерти. Я замирала так, словно к моему горлу приставили нож и думала, что вот сейчас Брендон точно назовет меня недоразвитой. И скажет еще много всего.

Но он почему-то все равно этого не делал. В один из дней вообще принес мне печенье.

Следовало учесть, что в те свои каникулы Дилан почти не появлялся дома. Он все время проводил с омегами. Я ведь должна была радоваться этому. Плевать на причину, но, главное, Дилан почти не приходил домой, а, значит, мы толком не виделись и у него было не так много времени для того, чтобы поиздеваться надо мной.

Но все же понимание того, что Брендон в это время был с другими девушками, медленно и мучительно убивало меня. Любовь вообще жестокая вещь. Та, которая противоречит всему. Бросает из крайности в крайность. И сопротивляться этому невозможно. Даже при самых огромных усилиях. Так или иначе ты проиграешь.

И я была полностью повержена. Так, как никогда раньше. Вновь часто рыдала и, учитывая свою не пробужденность, прощалась со всеми мечтами и надеждами.

В один из таких моментов Брендон принес мне печенье.

Я просто сидела на диване в гостиной. Он проходил мимо и бросил мне на колени коробочку. Я растерялась и даже не успела спросить, что это такое, а открыв коробочку, увидела печенье.

Наверное, оно было самым вкусным из того, что я ела в своей жизни. Правда, к сожалению, я успела лишь попробовать, ведь вскоре появилась Алес. Увидев коробочку, тут же умостилась на диван рядом со мной и начала расспрашивать откуда она у меня. Это ведь печенье из популярной кондитерской и его быстро разбирают.

Я не знала, что ответить. Почему-то мне не хотелось говорить ей о том, что печенье принес Брендон, но в итоге поняла, что врать нет смысла и я сказала ей правду.

«Наверное, он его для меня купил, но не нашел меня и решил отдать тебе» — тогда сказала Алес и это было больше похоже на правду, нежели то, что Брендон решил купить что-то для меня.

Но мне было все равно. Он что-то дал мне. Не унизил и не оскорбил, а дал печенье.

Которое в итоге съела Алес. Уплетая его за обе щеки, она еще говорила, какое оно вкусное. В итоге забрала всю коробку и ушла. У меня остался лишь кусочек, который я держала в ладони.

Я прекрасно помнила эмоции, которые тогда испытывала. Как и вообще те каникулы Брендона. Каждое столкновение с ним. Каждый взгляд.

Но, главное, то, что он так и ни разу не назвал меня недоразвитой.

Даже в свой последний день перед отъездом, который Брендон полностью провел в особняке Диланов. Из-за этого мы сталкивались особенно часто. А я все равно продолжала бояться. В попытке спрятаться от альфы, решила провести время в крытом бассейне.

Диланы там почти никогда не бывали и я подумала, что это отличное место, чтобы остаться никем не замеченной, но в итоге туда пришли Брендон, Хорас и Дастин.

Бывают моменты, когда ты считаешь, что вся вселенная против тебя. Тогда у меня было такое же ощущение.

Но я так же никогда не забуду того, что было в бассейне. Хорас как всегда высмеял мой купальник. Дастин сказал, что мне лучше свалить.

Брендон же, когда я уже начала собирать свои вещи, сказал, чтобы я осталась. Дастин возразил и альфа приказал ему рот закрыть. Да, Брендон не просил. Он именно приказывал. Зачем? Мне ведь было лучше уйти.

В итоге, я плавала, а альфы сидели на шезлонгах и разговаривали. Порой от тем их разговоров у меня уши краснели.

Но, если так подумать, Брендон в те свои каникулы вел себя действительно странно. Ни разу не оскорбил. Дал печенье. Пусть даже изначально и покупал его не для меня. Я даже немного воспрянула духом. Реветь перестала. Для меня действительно очень многое значило то, что Дилан не стал унижать меня из-за диагноза так, как это делали остальные. По большей степени это меня спасло.

Но вот его желания по отношению ко мне я не ощутила. Вообще. Никак.

Разве что… Брендон тогда постоянно меня рассматривал. Мне это не нравилось, ведь я думала, что за этим точно последуют издевки.

Но, что если он смотрел на меня, как на девушку?

Мне самой этот вопрос казался полной дикостью. Даже рассмеяться захотелось.

— Я не верю, что, будучи не пробужденной могла понравиться тебе, — в итоге сказала, прерывая поток своих мыслей. — Допустим, после наступления совершеннолетия твой зверь мог рассмотреть во мне самку. Но я была никакой, а тебя окружало множество красивых омег.

Конец ознакомительного фрагмента.