Город в когтях зверя. Детектив советской эпохи

Елена Архипова

Роман рассказывает о реальных событиях, произошедших в 1985 году, на излёте советской эпохи, в шахтёрском сибирском городе Ленинск-Кузнецкий. Герои повествования – сексуальный маньяк и сыщики, идущие по его следу. Все подробности страшных кровавых убийств рассказаны по материалам уголовного дела и воспоминаниям очевидцев.

Глава 1. В НОЧЬ НА САДОВОЙ

Татьяна любила смотреться в зеркало, не на ходу, наспех поймав случайный мужской взгляд, а подолгу перебирая прядки волос, придавая лицу то загадочное, то игривое выражение. Когда-то в детстве она воображала себя неприступной красавицей, за благосклонный взгляд которой дрались все принцы округи. Драк было несколько, в основном между соседскими пацанами, но Татьяне от этого не было ни жарко, ни холодно. Да и случалось это едва ли не в прошлой жизни, в детстве ещё. Теперь прошлые претенденты на её благосклонность давно переженились, а при встрече с Татьяной или холодно кивают, или хихикают, что совсем не украшает их как мужчин, или вовсе отворачиваются: не дай бог, суженая заметит, скандала потом не оберёшься. Что ж, видать, улетели денёчки золотые и детства беззаботного, и юности беспутной. Жизнь женщины теперь складывалась настолько нелепо и неумело, что в конце концов она и сама на неё рукой махнула: будь, что будет. И жизненными неурядицами Татьяна была не особо угнетена, да и на радости бурно не откликалась. Настолько всё смешалось в одну кучу, что радость часто оборачивалась неприятностью — и наоборот.

Ну вот, скажем, дети — что это? — радость или неприятность? Казалось бы, ответ однозначен: дети — цветы жизни, как сказал классик. Это с одной стороны. У Татьяны же было всё не как у людей. В свои двадцать шесть лет она считалась матерью двоих детей. Считалась, но не была. Или опять же наоборот: была, но не считалась. Дело в том, что грех, оставшийся после первого брака, проживал почти безвылазно в санатории для детей с ослабленными органами дыхания. Точнее, проживала: это была дочка Олюшка.

Сам же муж, не приемля суровый климат Сибири, скитался где-то по бескрайним степям Украины, так и не сумев обрести достойный супружеский якорь и крепкий семейный очаг. Писал бывший муж редко, да и письма были короткие: о Татьяне, как правило, — ни слова, только о дочке. Получив письмо от первого зятя, мать долго ворчала, называя Татьяну непутёвой, кукушкой, хвалила зятя, жалела внучку, тяжело вздыхала, смахивала слезы и искала «лекарство». Благо, «лекарства» этого было предостаточно в каждом магазине, деньги водились, ноги быстры были, если не свои, старушечьи, то Татьяна или брат её Виктор «совершенно случайно» оказывались рядом.

А дочка Татьянина, действительно, здоровьем не удалась. В хвори родилась, в хвори жила: то ли, как теперь модно говорить, гены подвели, то ли неотвязная какая зараза пристегнулась, но из детского санатория выписывали её редко. Татьяна не очень-то и расстраивалась: ничего уж не поделаешь, какую бог послал, все под ним ходим, по своей воле в сторону не свернуть, а что в санатории — так это даже и лучше — при месте постоянном. Навещала Татьяна дочку не очень часто, но всё же не забывала. Недавно вот, уже со вторым мужем, на радостях да во хмелю, завалились в санаторий с конфетами, с тортом. Смеялась Олюшка, а глаза грустные, взрослые совсем. Ни на кого из родителей дочка была не похожа: глаза большие, с восточным разрезом, и ресницы длинные, ровные, как щёточки. Синяки под глазами и впалые щёки делали Олюшку похожей на персонаж какой-то не очень весёлой кинокартины, на царевну Несмеяну, что ли. «Скоро заберу тебя, доченька, домой», — шептала Татьяна на ухо девочке, целовала её мокрыми накрашенными губами. Отворачивалась Олюшка, не верила пьяным речам матери, да и домой не хотелось. Не знала девочка радости в родительском доме, поэтому создавала, как могла, свой маленький детский уют в этих казённых стенах: кукла-полуинвалид, кусочки разноцветной материи, две потрёпанные детские книжки, обёртки от конфет, — вот, пожалуй, и весь арсенал этого уюта.

Сейчас Олюшка с замиранием сердечка смотрела на цветную коробку, в которой белели обломки торта, и гадала: оставят или нет? А как роскошно здесь уместились бы её фантики! Сам торт интересовал девочку меньше всего: много ли ребенку надо, а утопающая в ласках мамуля журчаще уговаривала съесть ещё кусочек, смеясь, впихивала торт неразговорчивому отчиму. Вскоре тот резко засобирался, стал трясти Татьяну за плечо, мать заторопилась, начала рыться в сумке — чем бы ещё угостить дочку? — ничего подходящего не нашла, вытащила железный рубль и положила перед девочкой: вот тебе! Наконец, они ушли. Оля схватила коробку, поковыляла по коридору и с криком «А у меня-то вот чё!» ввалилась в спальню. Девочки налетели со всех сторон, но, не увидев в коробке ни кусочка лакомства, разочарованно отошли. А Оля подошла к уродливой тумбочке, выкрашенной серо-голубой краской, выдвинула ящик и на миг зажмурила глаза, представляя, как она сейчас разложит своё богатство…

Cо своим первым мужем Татьяна познакомилась во времена, ознаменованные сильным душевным потрясением после очередного бурного романа, закончившегося очень плачевно: жена Татьяниного кавалера, не понимавшая толк в высокой любви, не только ославила на всю округу, но и след от ногтей на лице оставила. Встретились они с будущим мужем в одной закадычной компании, приметили друг друга сразу. Да и как не приметить: компания-то была — раз-два и обчёлся: их будто друг для друга пригласили, а, может, так именно оно и было. Татьяна расчёсывала у зеркала волосы, слегка обесцвеченные: хоть и не густы были, но непокорности не занимать, видимо, поэтому и застопорилась в коридоре, преграждая путь на кухню. Как встретились на ходу, так на ходу и разбежались в разные стороны. Только вот Олюшка осталась. Горькая память. Это если со стороны смотреть. Татьяна же, весёлая, неунывающая, всё воспринимала как перст божий и особенно не отчаивалась. Подумаешь, ребёнок: другие по десять имеют — и ничего, живут. Не утомляла себя думами — что толку с них?

Татьяна Бердюгина (из материалов уголовного дела)

Кто знает, как сложилась бы её жизнь дальше, но вдруг совершенно случайно, как снег на голову или как солнце из-за туч, обрушилась на Татьяну новая любовь. Познакомились банально и неинтересно. Он был обитателем спецкомендатуры, из числа тех, что трудятся «на стройках народного хозяйства». Тут было что-то от знаменитой шекспировской истории: масса противников их союза. Разговоров — только уши подставляй. Ему: ты что, сумасшедший, с ней же кто только не спал, непутёвая она, гулящая… Ей: разуй глаза, он же — «химик», зэк, тебе что, жить надоело? Но что бы там ни говорили, а по освобождении увёз её Александр в далёкую Удмуртию, в нерусский город Сарапул.

Свекрови сноха понравилась с первого взгляда: ладная, ласковая, хоть и беременная, а быстра в движениях, всё по дому успевает: и постирает, и сготовит. Да и по улице пройтись с такой не стыдно: не сказать, чтобы красавица, а… (французы называют это шармом, но откуда пожилой женщине знать такое красивое заграничное слово?). Родила Татьяна сына, мечтала, что когда-нибудь и дочку к себе заберёт. А тут, бог весть откуда, то ли сорока на хвосте принесла, но узнала свекровь, что не первым дитём разродилась Татьяна, да и про жизнь её непутёвую ранешнюю пронюхала. Ну и пошло-поехало: и то не так, и это не так. Махнула на всё рукой Татьяна: да ну вас к чёрту! — и дала дёру восвояси. Одна, без мужа и без сына. Уезжала тайно: жестокого характера был муженёк и кулаков крепких. Да и не отдал бы он сына — слишком любил наследника…

Телефонный звонок всегда неожидан. Словно летит неизвестно откуда невидимая стрела, резко впиваясь в слух и сознание. «Милиция? Здесь женщина лежит, в крови вся! Кто я? Да случайная прохожая. В районе десятой школы. Приезжайте, народ собирается!»

Через несколько минут машина с опергруппой уже летела по улице, пугая прохожих резкими гудками. Было раннее утро, накануне утреннего часа пик. Деревья ещё не оделись в листву, город выглядел обнажённым и испуганным. Пролетев мимо парка, где улыбающаяся особа с афиши приглашала на отдых, притормозив у больницы, где переходила дорогу торопящаяся куда-то старушка, машина повернула к школе. Недалеко от кустов, возле школы, сгрудилась пёстрая толпа зевак: все обсуждали трагедию, строили предположения. Что же здесь произошло на самом деле? Ответ будет со временем, а пока фотографировали, вымеряли… работали, одним словом.

Место, где была обнаружена Татьяна Бердюгина (из материалов уголовного дела)

…Пострадавшую уже погрузили в «скорую», теперь над ней колдуют врачи, пытаясь вернуть искорёженное тело к жизни. Большая потеря крови, огромные раны на голове и лице ещё кровоточат, лицо покрыто чёрной коркой грязи и спёкшейся крови. Нет, не спасут. Несколько часов борьбы между жизнью и смертью — и смерть побеждает. Ещё через несколько часов город взбудоражит весть о зверском убийстве, потом соседи убитой будут собирать кто что может на похороны, жалея непутёвую и вспоминая, что, в общем-то, была она неплохим человеком. Невезучая только вот…

Начальнику ИВС

«7 мая 1985 года в 6 часов 30 минут у школы №10 по улице Садовой была обнаружена неизвестная гражданка в бессознательном состоянии, которая была доставлена в первую горбольницу и, по истечении определённого времени, скончалась не приходя в сознание.

В ходе расследования было установлено, что это Татьяна Бердюгина, 1958 года рождения, уроженка города Ленинска-Кузнецкого Кемеровской области, которая в феврале 1985 года приехала из города Сарапул Удмуртской АССР и проживала по улице…

Просим ориентировать личный состав на розыск преступников.

Начальник Ленинск-Кузнецкого ГОВД, подполковник милиции Гришин А. А., исп. младший оперуполномоченный ОУР Шабаев».

Шамиль Шабаев за достаточно приличный срок работы в уголовном розыске, казалось, привык ко всему: что для других — очень неприятный эпизод в жизни, для него — повседневность. Но повседневность ли? Вот опять убийство («мокруха», как называют его сыщики между собой). Свидетелей нет, зацепиться пока не за что. Впереди — сотни опрошенных лиц, десятки проверенных домов. Район, где произошло убийство, не из лёгких: частный сектор — для жителей в норме частые пьянки, брага, самогоноварение, бытовые потасовки. Школа, которая находится в этом же районе, считается трудной: дети — первые свидетели всего, что происходит на улице, все события они меряют на детский свой аршин, и, естественно, во многом подражают взрослым. Но, с другой стороны, ребятня, знающая в районе всё и вся, часто может помочь следствию. Для начала нужно выяснить, где и с кем была потерпевшая накануне, установить её связи. Да, со связями придётся туго: слишком многие знали потерпевшую и общались с ней…

Из объяснительной Бердюгиной И. И.:

«06.05.85 г. я пришла с работы. Как обычно, следом пришла Татьяна. Дома был мой муж, брат Татьяны, и его друг, который живёт по кочегаркам. Была также бабушка и мои дети. Татьяна прошла в комнату, закурила. Я стала собираться в магазин, Татьяна напросилась со мной. Вернулись мы скоро, купив продукты и две бутылки вина. Первую бутылку выпили на двоих с Татьяной, вторую — Татьяна с бабушкой.

Не помню причины, но мы поссорились с мужем, и он ушёл к своей матери, которая проживает неподалёку. Вскоре он вернулся, и мы опять стали собираться в магазин. Сначала проехали в центр, но магазин был закрыт. Доехали до магазина „Юбилейный“, где нам повезло, и мы купили ещё вина. Выпили с Таней. Она стала собираться к матери, но я уговорила её остаться. Потом я опять поругалась с мужем, он ударил меня три раза по лицу. Я легла на кровать, он ударил меня ещё несколько раз по голове, и я уснула. Когда проснулась, Татьяны уже не было».

Из объяснительной Карасёвой Г. В., работницы обогатительной фабрики шахты имени С. М. Кирова:

«С Татьяной я познакомилась в гинекологическом отделении первой горбольницы. В конце апреля к Татьяне пришла сноха и принесла телеграмму от мужа: „Скоро выезжаю. Жди“. Первого мая я ушла домой, а когда вернулась, застала Татьяну там же, в больнице. Третьего мая мы ушли домой вместе и в этот же вечер вернулись в отделение. Татьяна была расстроена: её мать получила письмо от первого мужа Татьяны, где он писал в адрес своей бывшей жены, чтобы та сгнила или умерла. Но на следующий день или через день, точно не помню, к ней приехал второй муж, и она ушла из больницы. Они собирались ехать к дочери в санаторий».

Начальнику Сарапульского УВД МВД Удмуртской АССР, г. Сарапул Удмуртской АССР:

«16 сентября 1984 года из спецкомендатуры №35 г. Ленинска-Кузнецкого Кемеровской области освобождён условно Шабардин Александр Геннадьевич, 1963 года рождения, убыл в г. Сарапул, адрес: улица Чистякова, д. 48, кв. 10. Срочно установите, где находился гражданин Шабардин А. Г. 6 мая 1985 года. Выезжал ли он за пределы города, и если выезжал, то куда и когда? Ответ — телетайпом.

Начальник Ленинск-Кузнецкого ГОВД МД Кемеровского облисполкома Гришин А.А., 8 мая 1985 г.».

Поиски убийцы продолжались. По свидетельству одной из медсестёр, которая дежурила в инфекционной больнице, в том районе, недалеко от места, где была обнаружена пострадавшая, останавливалась группа мотоциклистов. После непродолжительных поисков мотоциклистов нашли, но никто из них ничего не знал. Были взяты на учёт и проверены все, кто вызывал какое-то прямое или косвенное подозрение: родственники, знакомые. Ежедневно в поле зрения милиции попадало новое лицо: то приезжий уголовник, то бомж, то состоящий на учёте в психоневрологическом диспансере. Круг подозреваемых сужался, но выявить преступника не удавалось. Ждали ответ из Сарапула.

Справка:

«15.05.85 г., город Сарапул Удмуртской АССР.

Шабардин А. Г., 1963 г. р. прописан по ул. Чистякова, д. 48, кв. 10, проверен на причастность к убийству Татьяны Бердюгиной. Сообщаем: 06.05.85 г. Шабардин А. Г. пределы города не покидал.

Причастность Шабардина к убийству не подтвердилась».