Научи меня жить

Елена Архипова, 2022

Герберт Лелло. С главным героем этой книги мы встречались на страницах книги “Научи меня любить”. Красивый, богатый, циничный и одинокий. Разве так бывает? Почему он одинок? Что скрывается за его циничным отношением к женщинам? Найдет ли и этот непростой мужчина свою любовь? Сможет ли вновь поверить женщине и полюбить ее? Какие еще сюрпризы приготовила ему жизнь?На страницах этой книги мы узнаем, какие тайны из его жизни скрыты не только от всеобщего обозрения, но и от него самого. Встретимся с уже знакомыми нам по первой книге персонажами и познакомимся с новыми героями.Книгу можно читать как самостоятельное произведение.Благодарю за помощь в создании обложки Books Cover Land ~ Обложки для книг ~

Глава 2

После посиделок с Павлом Герберт планировал возвращаться на своей машине, поэтому и не отпустил водителя. Выйдя из ресторана, где они с Павлом хорошо посидели, Герберт шагнул к своей машине и застал необычную картину: его личный водитель Гена спал. Спал, сидя в машине за рулем, откинув голову на подголовник сиденья и смешно открыв рот.

— Приплыли тазики, — хмыкнул Герберт и постучал в стекло дверцы.

Реакции не последовало. Это было странно. Герберт открыл дверцу и потряс водителя за плечо. Ноль реакции. Он наклонился к парню и принюхался, потом, поняв, что от него самого разит алкоголем, выругался. И странное дело, от этого ругательства, сказанного тихим голосом, парень проснулся, с трудом разлепил глаза, а поняв, где он и, главное, кто его будит, подскочил, больно ударив головой Герберта в нос. Ожидаемо, сломав его.

— Твою ж в душу мать, Геныч!! — обматерил Герберт водителя.

— Чет я рубанулся! — увидев, что шеф держится за нос, Гена побелел и засуетился:

— Простите! Вот, возьмите мой платок! — протянул он шефу свой белоснежный платок, поскольку из носа Герберта текла струйка крови, грозя испачкать белую кожу сиденья. — Я сейчас, я мигом Вас до больнички домчу!

Герберт ругнулся еще раз, почувствовав вкус крови на губах, взял платок и прижал его к носу. Сел на заднее сиденье и запрокинул голову назад, стараясь остановить кровь.

Гена домчал его до ближайшей больницы быстро, как и обещал, оказав этим медвежью услугу своему шефу. Впрочем, кто ж знал, что все так получится? Знал бы, где упадешь, соломку бы подстелил, так говорили наши предки.

— Куда же Вы, мужчины! — остановил Герберта и Гену окрик девушки, вышедшей на шум из кабинета.

Увидев Герберта с платком у носа и явно растерянного Гену рядом с ним, медсестра, довольно, кстати, миленькая, удивленно дернула бровью — на подравшихся эти двое похожи не были. Перед ней стояли двое мужчин: один в дорогом светлом пальто, другой тоже в пальто, но явно попроще и подешевле. Тот, что прикладывал платок к своему разбитому носу, явно был богат: профессиональный взгляд заметил и дорогие часы на запястье, и шикарные туфли, и в тон им ремень с классической пряжкой. Повреждения были только у одного из них, у другого, выглядевшего сейчас смущенным, повреждений не было.

— Девушка, у нас тут сломанный нос, — вылез вперед тот из мужчин, что сам повреждений не имел, но зато активно суетился вокруг другого, с разбитым носом.

— Вижу, — усмехнулась она. — Подрались?

— Нет, я случайно.

— Я сам виноват: слишком близко к нему наклонился, когда будил его.

Герберт и Гена сказали это одновременно, не задумываясь над тем, как двояко это можно было понять. Медсестра, видимо, именно так и поняла, потому что она еще раз дернула бровью, и выражение на ее лице неуловимо изменилось, став чуть ли не брезгливым.

Герберт, несмотря на боль в разбитом носу, понял это первым и расхохотался:

— Боюсь, Вы нас, Наталия, — имя медсестры Герберт прочитал на бейджике, опустив глаза на высокую грудь девушки, — не так поняли! Пока я с другом удачную сделку обмывал, Гена уснул за рулем в машине, ожидая меня. Он мой водитель, не любовник, как Вы имели неосторожность подумать.

Девушка, казалось, даже выдохнула, услышав эти слова Герберта, а он опять рассмеялся:

— М-да, а в Европе за такое отношение к однополой любви, Вам, Наталия, пришлось бы еще и извиняться!

— Хорошо, что мы не в Европе! — девушка наконец улыбнулась, явив взору милые ямочки на щечках. — Проходите в кабинет. Осмотрим Ваш нос.

— Присаживайтесь вот на этот стул! — девушка указала рукой на высокий стул.

Герберт послушно сел, широко расставив ноги. Наталия подошла к нему слишком близко, встав как раз между его широко разведенных колен. Слишком близко. Слишком интимно.

Выпитый алкоголь или выдающиеся формы девушки послужили тому причиной, но пока девушка рассматривала его нос, Герберт положил обе руки на выступающую аппетитную и такую манящую попку девушки. Ни один мускул на лице девушки в этот момент не дрогнул, она продолжала обрабатывать сломанный нос пациента. К тому моменту, когда она закончила, обе руки Герберта уже забрались под форменный китель медсестры и сейчас поглаживали спину девушки и манящую ложбинку позвоночника.

— Что Вы делаете, позвольте Вас спросить? — задала она вопрос, едва наклеила последний пластырь на поврежденный нос Герберта.

— А на что это похоже? — улыбнулся тот наглым образом. — Мне больно, мне страшно. Я так успокаиваюсь!

— Может, Вам еще и грудь дать? — усмехнулась медсестра, но от Герберта не отстранилась, лишь закусила пухлую от природы нижнюю губу. Герберт в этот момент оглаживал обеими большими пальцами ее мягкий животик. Худышкой девушка не была, но это ей даже шло, вызывая желание прикоснуться к ней.

— А можешь?

— Что?

— Грудь дать.

— А толку-то? В процессе рискуешь погибнуть от удушья! — рассмеялась девушка и неожиданно отступила на шаг назад, вызвав желание Герберта шагнуть за ней. — Да и нельзя тебе сейчас! Может опять открыться кровотечение.

— А когда можно? — Герберт включился в игру.

— Через пару дней. Отек спадет, зато под глазами красоты прибавится, — Натали рассмеялась. — Так что, герой-любовник, телефончик мой запиши, как восстановишься, звони, что-нибудь придумаем!

И Герберт позвонил, но не через пару дней, а через неделю. И пригласил девушку на ужин в ресторан при гостинице. Он сразу и столик забронировал, и номер в этой же гостинице. А смысл тянуть? Они оба с этой Наталией знали, чего хотят. Герберт обозначил свое желание еще там, в кабинете, на приеме, а Наталия позволила, значит, приняла его правила игры. Гуляние под луной не нужно было ни тому ни другому.

Неделю Герберт выдержал не намеренно. Во-первых, был занят, а во-вторых, дал возможность сойти синякам под глазами.

Наталия же, услышав название ресторана, сразу все поняла, Герберт был уверен в этом. Дурой девушка однозначно не была, подтверждением этому стали ее слова.

— Давай в номере поужинаем? — прозвучало одновременно и как предложение, и как вопрос.

— Что, прости? — Герберт решил, что не так понял девушку.

— Ну, ты же номер тоже уже сразу снял, верно?

— Верно, — признал он и усмехнулся.

Его маневр прелестница просчитала на раз. И просчитала, и как будто даже не была против такого развития событий. Что ж, это даже хорошо. Они оба взрослые люди, и оба знают, чего хотят от этой встречи.

— Вот и пусть они ужин в номере накроют. Совместим, так сказать, приятное с полезным! Согласен? — рассмеялась Наталия низким, грудным смехом.

Девушка рассмеялась, а у Герберта от этого ее смеха вдруг случился прилив крови к одному конкретному органу. Хорошо, что он в этот момент один был в своем кабинете.

— Согласен, конечно! Кто я такой, в конце концов, чтобы противиться желанию девушки! — усмехнулся Герберт в трубку и опять услышал сексуальный смех девушки.

Его рука сама потянулась к паху, чтобы поправить свой неугомонный орган, который упирался сейчас в ширинку, но вышло только хуже, потому что именно в этот момент Натали произнесла низким, вибрирующим голосом, растягивая слова:

— До встречи в номере, Герберт! Обожаю шампанское и клубнику со сливками!

Хорошо, что у Герберта был в кабинете свой, личный, санузел. Такого конфуза он давно не испытывал. Сегодня ему, чтобы получить разрядку, хватило лишь расстегнуть ширинку и пару раз провести рукой по стоящему колом члену.

— Твою ж дивизию! — процедил он сквозь зубы, стоя в личном туалете и вытирая себя влажными салфетками. — Ну, ты сегодня у меня получишь! — пригрозил он скорее девушке, чем своему органу.